Одиночные акты агрессии. Факторы риска

Предлагаем вниманию читателей фрагмент монографии «Профилактика агрессии и деструктивного поведения молодежи: анализ мирового опыта» А.А. Реана, И.А. Коновалова, М.А. Новиковой, Д.В. Молчановой. Проект стал лауреатом НК «Золотая Психея» по итогам 2021 года в номинации «Книга года по психологии».

Одиночные акты агрессии

Говоря о вооруженных нападениях на школы, неверно считать, что все случаи (и все нападающие) были идентичны: напротив, они отличались по личностным качествам, семейной истории, психическому здоровью. По сути, когда используется определение «школьный стрелок», это говорит только о том, что человек использовал оружие в школе, и жертв было более одной.

Анализ случаев нападения на школы

На основании анализа 35 случаев нападений на школы была осуществлена попытка систематизации характеристик нападавших, движущих ими мотивов [163]. В итоге большинство из стрелков оказались включенными в одну из трех категорий, шестеро в итоге так и не были категоризованы. У приведенного исследования есть определенные ограничения: например, сложности с включением стрелка в ту или иную категорию в случаях, когда неизвестно, совершил ли он (или его «напарник», как было, например, в Колумбайне*) убийство конкретных жертв, или же невозможность точно установить, были ли у стрелка суицидальные намерения.

Демографические характеристики выборки

Выборка включила в себя стрелков, совершивших свои деяния в период с 1975 по 2011 годы в Соединенных Штатах, Канаде, Финляндии, Германии и Бразилии. Основным критерием включения стрелков в выборку была возможность найти о них достаточное количество личной информации. Несмотря на то, что большинство стрелков (США) были белыми мужчинами, есть исключения: среди них оказалось 2 женщины, одна из них — афроамериканка. Также среди стрелков из Канады и США были люди различной расовой и этнической принадлежности; основная масса из них была в возрасте от 14 до 19 лет. В большинстве своем расстрелы происходили в небольших городах и пригородах. Несмотря на то, что случаи стрельбы были зафиксированы в Сан-Диего, Кливленде, Рио-де-Жанейро, Монреале, отметим, что такие мегаполисы в США, как Нью-Йорк, Чикаго или Лос-Анджелес, никогда не сталкивались со случаями вооруженных нападений на школы.

Основания для включения каждого из стрелков в одну из категорий представлены в более ранних работах автора [162, 164, 354, 355].

Типология школьных стрелков

Тип 1. Психопатический

Если говорить о психопатическом типе школьных стрелков, то стоит сделать акцент на том, что в данном случае психопатия рассматривается не как психиатрический диагноз, но как набор личностных характеристик, усложняющих социальную адаптацию в большей или меньшей степени. Наиболее близкое пониманию автора определение психопатии дано в DSM-IV антисоциальному расстройству личности. В переводах на русский язык часто оно рассматривается как нарциссическое расстройство личности. Критерии данных расстройств в DSM-IV и последнем пересмотре, DSM-V, даны в сноске¹⁰ [9].

Говоря обобщенно, стрелки-психопаты обладают нарциссическими чертами, склонны к вспышкам ярости, у них недостает эмпатии по отношению к другим, равно как и способности испытывать вину перед ними. Мораль и общественные правила часто ими отрицаются, а причинение боли и даже убийства могут приносить радость. В личности каждого из школьных стрелков, отнесенных П. Лангманом к этому типу, вышеперечисленные свойства могут комбинироваться в различных пропорциях. Представителями этой группы стали: Robert Poulin, Brenda Spencer, Wayne Lo, Andrew Golden, Eric Harris.

• Роберт Пулин (18 лет, расстрел в школе Святого Пия, Оттава, Канада, 3 убитых, 1975);
• Бренда Спенсер (16 лет, расстрел в Кливлендской начальной школе в Сан-Диего, США, 2 убитых, 9 раненых, 1979);
• Уэйн Ло (18 лет, расстрел в Бард-колледже в Самсон-Рок, США, 2 убитых, 4 раненых, 1992);
• Эндрю Голден (11 лет, расстрел в средней школе Вестсайд, Джонсборо, США, 5 убитых, 10 раненых, 1998);
• Эрик Харрис (18 лет, расстрел в школе Колумбайн*, Колорадо, США, 13 убитых, 23 раненых, 1999).

Тип 2. Психотический

Второй тип предложенной классификации — стрелки с психотической симптоматикой, у которых присутствуют симптомы шизофрении или шизотипического расстройства личности. Их характерные особенности — галлюцинации, бред, нарушения мышления, эксцентричное поведение, серьезные нарушения социального и эмоционального функционирования. Помимо этого, они часто испытывают симптомы тревоги и/или депрессии.

В группу школьных стрелков с психотической симптоматикой вошли: Luke Woodham, Michael Carneal, Andrew Wurst, Kip Kinkel, Dylan Klebold, Alvaro Castillo, Kimveer Gill, Seung Hui Cho, Steven Kazmierczak, Jiverly Wong.

• Люк Вудхэм (16 лет, расстрел в старшей школе Перл-Хай, Перл, США, 2 убитых, 7 раненых, убийство собственной матери ранее в тот же день, 1997);
• Майкл Карнил (14 лет, расстрел в школе в Падукка, США, 3 убитых, 1997);
• Дилан Клеболд (17 лет, расстрел в школе Колумбайн*, Колорадо, США, 13 убитых, 23 раненых, 1999);
• Чо Сын Хи (23 года, расстрел в Вирджинском политехническом университете, 32 убитых, 25 раненых, 2007).

Тип 3. Травмированный (переживший психологическую травму)

В третью группу — стрелков, имеющих психологическую травму, — молодые люди попали на основании анализа биографии каждого из них; строгое соответствие критериям посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) не требовалось. Дело в том, что оценить наличие у них части симптоматики, соответствующей ПТСР, такой, например, как ночные кошмары или навязчивые мысли, далеко не всегда представлялось возможным. Проще было найти отраженные в документах истории из их жизни, связанные с травмами, дисфункциональным родительским поведением, сексуальным, физическим, эмоциональным насилием. Среди стрелков, попавших в эту группу, много тех, чьи родители злоупотребляли психоактивными веществами, имели судимости. Также нередки случаи, когда семьи вынуждены были часто переезжать с места на место, испытывали материальную нужду, а у ребенка постоянно менялись опекуны.

Представители группы школьных стрелков, имеющих психологическую травму: Jamie Rouse, Evan Ramsey, Mitchell Johnson, Jeffrey Weise, Asa Coon.

• Джейми Рауз (17 лет, расстрел в старшей школе Ричлэнд, Теннесси, 2 убитых, 1 раненый, 1995);
• Эван Рамзи (16 лет, расстрел в старшей школе Бетель, Аляска, 2 убитых, 2 раненых, 1997);
• Митчелл Джонсон (13 лет, расстрел в средней школе Вестсайд, Джонсборо, США, 5 убитых, 10 раненых, 1998);
• Джеффри Уиз (16 лет, расстрел в старшей школе Рэд Лейк, Миннесота, 10 убитых (включая деда и его гражданскую жену), 5 раненых, 2005);
• Аса Кун (14 лет, стрельба в альтернативной средней школе Success Tech в Кливленде, 2 убитых, 2 раненых, 2007).

Поговорим теперь коротко о некоторых особенностях, которые присущи каждому из типов школьных стрелков.

Отличия по числу жертв в ходе нападений

Число жертв вооруженного нападения на школу зависит от того, к какому типу относится нападающий, а также от его возраста. Больше всего жертв у стрелков психотического типа, на втором месте — представители психопатической группы. У психотического типа выше средний возраст, что также может обуславливать большую доступность оружия, использование более эффективных тактик при нападении и, в конечном счете, большее количество жертв. Отметим (подробнее об этом будет говориться далее), что у представителей этого типа также возникает больше суицидальных мыслей и попыток.

Суицидальное поведение нападающих

Вопреки широко распространенному мнению, не всегда суицидальные намерения предшествуют нападению. Некоторые из стрелков в принципе не имели подобных намерений, часть имела суицидальные мысли перед атакой, но они не были реализованы, часть, напротив, не думала о суициде перед нападением на школу, но совершила его сразу после содеянного. При этом отдельную сложность представляет вывод о том, были ли у нападающего суицидальные мысли и намерения в случае, если в итоге нападения он погиб. В обсуждаемой выборке, включившей в себя 35 человек, 60% имели суицидальные намерения на момент совершения нападения и 80% из них (и 49% от всей выборки, соответственно) в итоге совершили суицид. Те, кто имел соответствующие намерения, но не претворил их в жизнь, были остановлены другими учениками, сотрудниками полиции или школы. Наблюдается рост случаев суицидальных попыток среди школьных стрелков за последние 20 лет (с 1998 года) по сравнению с более ранним периодом. Вероятно, одной из важных причин является возраст стрелков: как уже было сказано, в более ранний период они были младше, при этом у них было меньше суицидальных намерений и они реже оказывались остановленными кем-то извне.

Стрелки психотического склада чаще всего убивают себя: по сравнению с психопатическим типом, процент самоубийств в их группе выше в два раза (86% среди группы психотических стрелков, 43% — среди психопатических, 50% — среди перенесших травму).

Стрелки из группы перенесших травму очень амбивалентны: среди тех, кто имел намерение убить себя, покончила с собой только половина.

В группе «психопатов» ситуация принципиально иная: они уверены в принятом решении, и среди тех из них, кто до нападения сообщал о своих суицидальных намерениях, все совершили завершенный суицид.

Согласно биографическому анализу 35 стрелков [163], для каждого из типов стрелков можно выделить определенные основания, которые потенциально могли лечь в основу суицидальных намерений. Так, все самоубийцы в психопатической группе имели физические недостатки (врожденные, например, деформированную грудную клетку), что особенно сильно влияло на формирование самоидентичности с учетом того, что они росли в семьях военных. Все они страдали депрессией, не имели успеха у противоположного пола. Если говорить о группе получивших психологическую травму, то все суициденты отличались тем, что у них были в высокой степени дисфункциональные матери, зачастую наркозависимые или страдающие алкоголизмом. Среда была социально неблагополучной. В группе психотических стрелков только двое из вошедших в выборку не убили себя: возможно, именно у них были более стабильные отношения с родителями. Что, однако, не помешало одному из них убить свою мать (в числе психотических стрелков убийства членов семьи встречаются чаще, чем в других). По мнению Лангмана, причиной тому было давление со стороны старшего товарища.

Выбор жертв при нападении

Нельзя не отметить того факта, что 54% из рассмотренных школьных стрелков в качестве своих жертв выбрали, в том числе, и не случайных людей. Больше всего их было в группе психологически травмированных стрелков. В свою очередь, чаще всего неслучайными жертвами становились сотрудники школы, знакомые лица женского пола, члены семьи, а также булли (агрессоры, которые нападали на стрелков за время учебы). Среди убийц собственных членов семей было больше всего стрелков психотического склада. В этой же группе было двое, которые всерьез размышляли о возможности убийства своих близких, но потом передумали. Примечательно, что один из них, Эндрю Вурст, был уверен в том, что он на самом деле является пришельцем и потому — не настоящим сыном своих родителей. Обман с их стороны вызывал ярость и желание убийства, а почему оно не было реализовано—так и осталось загадкой. Роберт Пулин также планировал убить своих родителей, ему хотелось причинить им максимально возможные страдания. Впрочем, в итоге он поджег дом, чтобы они лишись всего, чего имели. Основания для подобной ненависти представляются неясными и могут быть рассмотрены как яркое проявление черт психопатической личности.

Буллинг и насилие со стороны сверстников

Имело ли место насилие, унижения, буллинг со стороны сверстников по отношению к школьным стрелкам? В каждом конкретном случае ответить на этот вопрос нелегко, в частности, потому что расследования и анализ начинаются уже после того, как трагедия произошла, в силу чего являются ретроспективными. В случае если стрелок погиб в ходе нападения, реконструировать его точку зрения на этот счет становится возможным только по ранее сделанным при свидетелях заявлениях либо по дневниковым записям. Чаще всего одноклассники, учителя, администрация школы отрицают факты травли по отношению к агрессору либо же считают их логичным, «оправданным» следствием его неприемлемого поведения. В качестве примера приведем цитату из интервью, данного одним из старшеклассников-футболистов после расстрела в школе Колумбайн*.

Вот что он говорит о стрелках, Харрисе и Клеболде: «Колумбайн* — это чистое, хорошее место, если не брать во внимание этих отверженных (имеются в виду студенты, общение с которыми не поощрялось, включая “стрелков” — Клеболда и Харриса). Большинству ребят не хотелось, чтобы они учились с нами. Потому что они интересовались колдовством, у них были куклы вуду. Конечно, мы дразнили их, а как иначе? А чего вы хотите по отношению к ученикам, которые приходят в школу со странными прическами и рогами на голове? И над ними смеялись не только спортсмены (jocks — ребята, которые имели большие успехи в спорте и пользовались популярностью в школе); к ним вся школа относилась с отвращением...» [118].

Лангман в ходе проведенного анализа выявил, что, по отношению к как минимум 43% стрелков (15 из 35) сверстники регулярно проявляли насилие и травлю, что было подтверждено документально прижизненно. Доля подвергшихся травле стрелков разнится для каждого из трех типов: к примеру, из всех стрелков психопатического типа жертвой буллинга был только Эрик Харрис (1999, Колумбайн*). И это неудивительно: обычно психопатические личности сами выступают в роли тех, кто нападает на других. Другая ситуация наблюдается в группе стрелков с психотическими симптомами: как минимум половина из них сталкивалась с буллингом. При этом стрелки более младшего возраста обычно подвергались травле в своей же школе, на которую позже напали. Среди более старших есть те, кто подвергался нападкам в детстве, но эта ситуация не имела места на момент осуществления нападения. К примеру, Чо Сын Хи подвергался жесткой травле в школе, но в Вирджинском политехническом университете, расстрел в котором он устроил в 2007, убив 33 и ранив 23 студента, нападок на него не было. Наконец в группе стрелков, переживших психологическую травму, жертв травли оказалось больше всего — 63%. Среди их жертв часто встречаются ребята, которые систематически издевались над ними. Случай расстрела в Ред Лейк, когда убийцей стал 16-летний Джеффри Виз, представитель индейской народности оджибве (чиппева), — яркий тому пример. Юноша обладал отличительными внешними чертами: очень крупный с ярко выраженным лишним весом, при этом происходящий из очевидно «проблемной» семьи: его отец застрелился за несколько лет до школьной трагедии, а мать находилась в пансионате с тяжелыми последствиями ЧМТ, полученной в ДТП, где она была за рулем в нетрезвом виде.

По данным, которые приводит Ларкин, подавляющее большинство школьных расстрелов является следствием внутригрупповых конфликтов между учениками [165]. В 24 случаях из 36 (66,7%) основными жертвами становятся другие ученики. В случаях когда социальный статус стрелка в группе удавалось установить, в 84% случаев он был низок, а ученик испытывал отвержение со стороны ровесников, иногда при этом входя в маргинальные общности, такие как «Мафия в плащах» в Колумбайне*.

Рассмотрим подробнее на примере наиболее известного расстрела — в школе Колумбайн* в апреле 1999 года, — какую роль может сыграть буллинг в формировании у кого-то из учеников желания убийства одноклассников.

Несмотря на то, что большинство учеников, родителей и учителей отрицали, что в школе был особый «культ атлетов», который специфически влиял на климат и автоматически переносил в категорию аутсайдеров детей, далеких от спорта и общественных активностей, а спортсмены при этом постоянно нападали на них, расследование установило другое. Именно тренеры, и никто иной, были теми, кто реально управлял школой. А их лучшие ученики — спортсмены — контролировали школьные территории — коридоры, спортивные площадки — и всегда оказывались первыми на месте любых происходящих событий [138, 166].

Стрельба в Колумбайне*, очевидно, является тем случаем, когда как минимум одним из факторов является подверженность нападающих буллингу и агрессии со стороны других учеников. Об этом они прямо говорили в своем видеообращении, записанном перед нападением. Так, есть свидетельства того, что большинство нападений на школы, которые были совершены до Колумбайна*, также относились к категории «нападений-реваншей» [219].

Согласно большому массиву данных, представленных в литературе, распространенность школьной травли имеет пики при переходе из младшей школы в среднюю, из средней — в старшую. Это закономерно, так как при этом формируется новый коллектив, в рамках которого происходит установление властной иерархии. Буллинг в старшей школе исследовался чуть меньше, чем в средней, где он имеет наибольшую распространенность. При этом именно в подростковом возрасте происходит формирование идентичности, роли в группе кристаллизуются особенно четко, и очень мало возможности у тех, кто попал в категорию аутсайдеров, затем изменить положение дел. Это происходит в силу того, что позиция в социальной иерархии оказывается встроенной в идентичность. Иными словами, жертва травли думает о себе именно как о жертве, и подобное восприятие себя удерживает ее от совершения каких-то действий и поступков, направленных на изменение статуса.

Относительно того, как меняется распространенность травли по мере взросления детей, есть разные мнения. Согласно одному из них, к старшей школе травли в подростковом коллективе становится меньше, согласно другому — она становится просто больше сосредоточенна на конкретных жертвах [92, 213, 228]. На примере американских исследований показано, что в большинстве школ во главе иерархии стоят старшеклассники, плотно вовлеченные в занятия спортом, занимающие призовые места на соревнованиях и, например, в связи с этим повышающие свои шансы на поступление в колледж (так как спортивные достижения дают большие очки вступительных баллов). В низу иерархии находятся представители субкультур, которые могут быть связаны, например, с определенными музыкальными направлениями (панки, готы, металлисты), увлечениями компьютерными играми, приверженцы маргинальных религиозных течений (сатанисты и т.д.). Такая структура начинает формироваться еще в средней школе; к старшим классам в любой школе, где есть своя футбольная команда (имеется в виду американский футбол), наиболее популярными становятся ведущие игроки и девушки из команды поддержки (cheerleaders). Подобное положение дел часто находит отражение и в различных современных культурных продуктах, сериалах (например, «Thirteen reasons why»), анимационных фильмах (например, «Daria») и т.д.

Большинство же учеников находятся в позиции «середнячков», также различаясь между собой при этом по успеваемости, музыкальным вкусам, предпочтениями в употреблении психоактивных веществ (включая алкоголь и сигареты) и т.д. Исследования показывают, что подростки могут достаточно точно описать социальную структуру своей школы и, вероятно, так же хорошо понимают, какое место занимают в ней сами. Так, выделяются роли: «хористы» — члены школьного ансамбля, наркоманы («торчки»), «любители привлечь внимание», «скейтбордисты», «ботаники» (умные ребята с дефицитом социальных навыков). В самом низу социальной иерархии оказываются те, кто воспринимаются как личностно неадекватные, при этом это могут быть представители определенной этнической группы или непопулярной субкультуры (например, аниме, любители настольных ролевых карточных игр), и т.д. [128].

Этап становления подростковой группы связан с очень высокой нестабильностью социальных статусов. Роль лидера может быть потеряна очень быстро, если подросток замечен в компании «неправильных» людей или говорящим что-то «недопустимое» с точки зрения общей иерархии. Добавим к этому, что мощным фактором является распространение сплетен (причем не стоит всегда относить его только к женской части коллектива). Среди учеников наиболее влиятельным (влиятельной) оказывается тот, кто обладает наибольшим количеством свежей информации о других (особенно если речь идет о негативных фактах, которые могут подорвать репутацию) и умело ей манипулирует.

Исследования дают достаточно четкое представление о том, что буллинг является важным способом получения высокого статуса в коллективе сверстников [92, 251]. Субординация и иерархии во многом выстраиваются именно при помощи насилия и жестокости. Обычно в числе популярных учеников есть небольшая группка агрессивных булли: это подкатегория «приверженцев силовых методов» в рамках элиты. Не кажется странным, что именно эти ребята входят в состав команд по реслингу или американскому футболу (контактные виды спорта с высокими возможностями проявления агрессии) [158]. Основная задача булли — поддерживать силовыми методами большую дистанцию между группой «элиты» и «отщепенцами» с низким социальным статусом. Поскольку в этом заинтересованы представители «элиты», даже если они находят используемые булли методы чрезмерно жестокими, вряд ли они включатся в защиту жертв. Примерно так произошло и в школе Колумбайн*: группу «элиты» составляли т.н. «атлеты» — ребята, которые хорошо учились и вели здоровый образ жизни, но была и группа «качков» — спортсменов, которые не отличались высоким интеллектом, но при этом часто издевались над окружающими, применяли физическую силу. «Спортсмены» не вмешивались в то, что творили «качки».

С внутригрупповыми процессами, связанными со становлением иерархии в среде подростков, связано и такое явление, как передача власти от взрослых. Учителя и администрация школы в случае нежелания лично участвовать в «разборках учеников» наделяют властью представителей группы ученической «элиты». Часто это происходит, когда сами учителя не чувствуют себя достаточно уверенно и безопасно. В итоге этого социального контракта подростки из привилегированной группы оказываются вправе «вершить правосудие» среди своих ровесников с более низким статусом. Прав у элиты тоже гораздо больше, им позволено многое из того, что не позволено другим: нередки были случаи, когда тренеры вносили за своих «любимчиков» залог, вызволяя их из полицейского участка, куда они попали за вождение в нетрезвом виде, и т.д. Именно так было в Колумбайне*: «качки», переняв власть тренеров, контролировали происходящее в школе — коридорах, туалетах, раздевалках и т.д.

Как уже было сказано выше, статус очень легко потерять, особенно на момент становления групповой иерархии, что побуждает тех, кто в данный момент находится на вершине, всеми силами его оберегать. Они не могут жить в автономии от принадлежности к определенной подгруппе: этой же привилегии (которая есть у многих «середнячков», которые могут «дрейфовать» внутри коллектива, присоединяясь то к одной компании, то к другой) лишены и те, кто находятся на «дне» иерархии. Они так же, как и представители элиты, публично идентифицированы, стигматизированы, и шансов спрятаться и затеряться у них просто нет. Обычно представители «низов» становятся приверженцами определенной субкультуры: они одеваются по-другому, слушают другую музыку и не разделяют общего школьного духа: едва ли они будут болеть на матче за футбольную команду их школы, капитан которой систематически их бьет. Их инаковость в какой-то момент может стать основанием для самоидентификации и для того, чтобы, как это ни парадоксально, в какой-то мере гордиться собой. Так случилось в Колумбайне* с «Мафией в плащах» — группой студентов с самым низким статусом.

Итак, в группе элиты, а именно в ее подгруппе, состоящей из булли, жестокость является легитимной, особенно в отсутствии достаточного контроля со стороны взрослых. И даже если она поначалу состоит из мелких актов жестокости и агрессии, постепенно их количество переходит критическую отметку, так как направлены они постоянно на одних и тех же «представителей иерархического дна». Что еще более опасно, так это то, что подобное поведение задает общий тон «культуры насилия» в рамках школы, благодаря чему оно становится нормой и среди жертв буллинга в том числе (они также начинают искать себе жертв). Например, в случае Колумбайна* это были ученики с особыми образовательными потребностями — их статус в группе был еще ниже, чем у Клеболда и Харриса. Первым, кого они расстреляли, перейдя порог школьной библиотеки, был именно такой ученик.

Влияние друзей и ровесников

Лангман обращает внимание на еще один очень важный возможный фактор, воздействующий на принятое школьным стрелком решение о нападении: это влияние его близкого окружения и друзей. Действительно, друзья могут как оказаться вовлеченными в нападение, так и поддерживать и подначивать будущего убийцу, и, наконец, в случае сильного влияния на него, дать прямой приказ об убийстве (иногда — конкретных людей в рамках школы). Так, в двух случаях из всех проанализированных стрелки действовали парно: так было в 1998 в Джонсборо и в 1999 году в Колумбайне*. Оба раза пара нападавших состояла из стрелка, относящегося к психопатическому типу (Голден и Харрис), которые выбрали себе партнеров (Клеболд и Джонсон, соответственно), первый из которых страдал психотической симптоматикой, второй — имел психологическую травму. Отметим, что оба при этом страдали депрессивными проявлениями. Таким образом, мы видим, как подросток с психопатическими чертами (который может только вступать в пубертат — Голдену было на момент расстрела всего 11 лет) при помощи своей харизмы заручается поддержкой в лице человека более «слабой» психоэмоциональной конституции. Нередки были и случаи, когда нападения совершались под влиянием авторитета извне — как, например, было, когда Люк Вудман получил директивы от более старшего и склонного к манипуляциям молодого человека и в соответствии с ними убил свою мать (а затем устроил стрельбу в школе). Влияние извне прослеживалось и в нескольких других эпизодах, причем чаще всего под это влияние попадают стрелки, имеющие психологическую травму. Примечательным стал случай, когда стрелок Ч.Э. Уильямс (не попал ни в один из трех типов предложенной Лангманом классификации) устроил расстрел в старшей школе Сантана в 2001 году единолично, хотя согласно изначальным планам в нападении должны были участвовать еще несколько учеников, которые в последний момент отказались. Уильямсу было важно показать им, что он не струсил и готов «идти до конца».

Наличие оружия в семье

В семьях стрелков, относящихся к психопатическому типу, обычно оружие присутствует на легальных и социально приемлемых основаниях. Трое из стрелков, относящихся к этому типу, происходили из семей военных: Р. Полин, В. Ло и Э. Харрис. Фактически, у них всех отцы были пилотами ВВС в отставке. Дед Э. Голдена был комендантом, а его родители были руководителями местной стрелковой ассоциации. У отца Т. Кречмера было 16 различных типов стрелкового оружия дома: он очень его любил. Таким образом, у шести из семи проанализированных Лангманом стрелков-психопатов оружие в семьях было обыденным делом, но при этом абсолютно на легальных условиях.

В семьях стрелков из группы переживших психологическую травму наблюдается иной паттерн. У всех из них был старший член семьи мужского пола, который оказался вовлеченным в нелегальное использование оружия (в их числе вооруженные ограбления, расстрелы домашних животных), самоубийства и т.д.

Планирование нападения

Можно выделить следующие характерные особенности в организации нападений в зависимости от того, к какому типу принадлежит стрелок.

Во-первых, в обоих случаях парных нападений «ведущим» всегда является именно ученик психопатического склада. Также известны случаи, когда стрелки этого типа пытались «рекрутировать» себе еще соучастников, но не преуспели в этом и нападения были совершены в одиночку.

Во-вторых, стрелки психопатического типа обычно не проявляют импульсивности во время нападений. Планирование начинается за несколько месяцев или даже за год до часа Х.

В-третьих, психопатические личности стремятся к тому, чтобы осуществить убийства на максимальной дистанции и по возможности избежать близкого контакта с жертвами. Так, Э. Голден стрелял из снайперской винтовки, а Э. Харрис и Д. Клеболд вошли в школу с оружием только после того, как стало понятно, что заложенная ими в здании кафетерия бомба не сработает. Все это говорит о том, что они стремятся обеспечить себе максимальную безопасность, и смерть во время нападения в их планы не входит.

Стрелки психотического склада также планируют нападения, но гораздо менее тщательно. Также решающую роль часто играет спонтанный триггер, как, например, было у К. Кинкеля, отец которого стал угрожать ему тем, что отправит в военную школу. Оба родителя были убиты в этот день, хотя нет никаких свидетельств, что именно эта дата была выбрана заранее.

Среди психотиков более старшего возраста планирование осуществляется лучше, примером чего может служить расстрел в Вирджинском политехе: Чо Сын Хи застрелил двоих в общежитии, затем переоделся в чистую одежду, опубликовал свой мультимедиа-манифест, а затем отправился в учебные классы продолжать расстрел. Также более старшие стрелки этого типа убивают больше жертв.

Примечания

¹⁰ DSM-IV

А. Преобладающий паттерн игнорирования и нарушения прав других, проявляющийся с 15 лет в трех (или более) формах, приведенных ниже.

1. Неспособность проявлять конформность по отношению к социальным нормам, законопослушному поведению, что выражается в повторяющихся поведенческих актах, которые могут быть достаточными основаниями для ареста.
2. Лживость, выражающаяся в повторяющихся случаях вранья, использовании вымышленных имен, обмане других людей с целью собственной выгоды или ради удовольствия.
3. Импульсивность или неспособность к заблаговременному планированию.
4. Раздражительность и агрессивность, выражающиеся в повторяющихся физических нападениях и драках.
5. Безрассудство, выражающееся в пренебрежении безопасностью, своей или окружающих.
6. Упорная безответственность, проявляющаяся в повторяющихся неудачах в том, чтобы выполнять рабочие требования или финансовые обязательства.
7. Недостаток угрызений совести, выражающийся в индифферентности или рационализации собственного поведения в случаях причинения другому человеку боли, неподобающего к нему отношения, кражи у него чего-либо.

В. Индивиду как минимум 18 лет.

С. Есть свидетельства расстройства поведения, возникшего в возрасте до 15 лет.

D. Антисоциальное поведение проявляется не (или не только) в рамках шизофрении или маниакального эпизода.

DSM-V

A. Значительные нарушения функционирования личности, которые проявляются как:

1. Нарушения в собственном функционировании (а или б): а. Идентичность. Чрезмерная опора на других при самоопределении и регуляции самооценки; неадекватная самооценка, которая может быть завышенной или заниженной, а также колебаться между крайностями; эмоциональное состояние отражает колебания самооценки. б. Опора на себя. Целеполагание основывается на получении признания от других; личные стандарты неоправданно завышены для ощущения себя как исключительного либо занижены на основании чувства, что человеку все что-то должны; зачастую не осознают собственных мотивов.
2. Нарушения межперсонального функционирования (а или б): а. Эмпатия: нарушенная способность признавать или идентифицироваться с чувствами и потребностями других; чрезмерно настроены на реакции других, но только если они воспринимаются как имеющие отношение к себе; пере- или недооценка собственного влияния на других. б. Близость: отношения по большей части поверхностны и нужны для обслуживания регуляции самооценки; взаимность ограничивается небольшим истинным интересом к другому и преобладанием необходимости личной выгоды.

B. Патологические черты личности в следующих областях:

1. Антагонизм, характеризующийся: а. Грандиозностью: чувство, что тебе все что-то должны, явное или скрытое; эгоцентризм; уверенность в собственном превосходстве; снисходительное отношение к другим. б. Привлечением внимания: чрезмерные попытки привлечь внимание и быть в его центре; поиск восхищения.

C. Нарушения в функционировании личности и выраженные черты личности стабильны во времени и проявляются в разных ситуациях во времени и проявляются в разных ситуациях.

D. Нарушения в функционировании личности и выраженные черты личности не могут быть лучше поняты как нормальные для стадии развития или культурной среды.

E. Нарушения в функционировании личности и выраженные черты личности не связаны с физиологическими эффектами от веществ (лекарства, ПАВ) или общим медицинским состоянием (например, серьезные травмы головы).

Литература (pdf) — полный список литературы к монографии.

Источник: Профилактика агрессии и деструктивного поведения молодежи: анализ мирового опыта / А.А. Реан, И.А. Коновалов, М.А. Новикова, Д.В. Молчанова; под ред. акад. А.А. Реана. СПб: Издательско-полиграфическая компания «КОСТА», 2021. 296 с.: ил. ISBN 978-5-91258-464-0

* Движение «Колумбайн» признано террористическим и запрещено на территории РФ (прим. ред.).