Мария Евгеньевна Блох, кандидат медицинских наук, врач-психиатр, врач-психотерапевт Научно-исследовательского института акушерства, гинекологии и репродуктологии им. Д.О. Отта, перинатальный психолог, сексолог, соруководитель программы дополнительного профессионального образования «Клиническая перинатальная психология и психотерапия» Института практической психологии «Иматон», выступила с докладом «Убей меня, если не можешь любить! Агрессия в детско-родительских отношениях как ответ на острый дефицит принятия и сочувствия» на 8-м Санкт-Петербургском зимнем фестивале практической психологии «Психотерапия как метафизика любви».
Проводится множество исследований, чтобы изучить суть агрессии, насилия, с которым мы с вами сталкиваемся в самых разных аспектах. Этим занимаются и психологи, и социологи, и юристы, и медики, и педагоги. Но существует не так много исследований вклада самого раннего периода, в том числе пренатального, перинатального периода, в формирование склонности, предрасположенности к агрессивному поведению.
Мне хотелось бы сделать акцент на самом начале жизни ребенка, на самом начале нашей с вами жизни: когда ребенок еще находится в утробе своей матери и ожидает, что вокруг него будет любовь.
Мы знаем, что уже на пренатальной стадии своего развития ребенок реагирует на воздействия. Запечатлевание этого реагирования создает сенсорный опыт, который сохраняется и становится потенциальным обучающим источником в течение всей последующей жизни. Дети с самого раннего периода развития могут отражать и интерпретировать объекты физического мира; данная способность развивается раньше, чем умение действовать в физическом мире.
Я не случайно вынесла в название сегодняшнего доклада фразу «Убей меня, если не можешь любить!». Доклад сформировался благодаря практической работе — в Научно-исследовательском институте акушерства, гинекологии и репродуктологии им. Д.О. Отта я работаю с разными пациентами: во время подготовки к беременности, во время беременности, с маленькими детьми.
В последнее время большее количество семей и женщин стали обращаться к психологам и психотерапевтам по поводу своего отношения к детям. Чаще стали приходить женщины, испытывающие неожиданные для них чувства: не те, которые, им казалось, должны быть. Они чувствуют боль, страдания из-за того, что не готовы были к тем эмоциям и к той жизни, к которой они пришли при рождении ребенка. Даже если этот ребенок был долгожданный и к нему шли долгие годы.
Слова «Убей меня, если не можешь любить» произнесла одна из моих пациенток, рассказывавшая про свою двухлетнюю дочь, которая, с точки зрения матери, все время делает что-то, чтобы вызвать её агрессию, спровоцировать на какие-то очень сильные эмоции, на действия. Женщина рассказывает (понятно, что это она так слышит): «Ребенок говорит: “Убей меня, если не можешь любить”. А я не могу её любить — я не умею».
На самом деле это страдание и взрослого, и ребенка. Взрослые приходят к психологу и рассказывают о своих переживаниях — и их переживания усиливаются от того, что они понимают, что ребенок тоже страдает от недостатка любви.
Мы знаем, что качество отношений родителей и детей формирует ценности, предрасположенности, личностные особенности, но что очень важно — это так же справедливо и для пренейта — ребенка, который находится еще внутри утробы. Мама уже создает эмоциональный фон, она уже взаимодействует со своим ребенком, создает чувство дома.
И чувство безопасности в мире будет во многом определено тем, что чувствовал ребенок уже в пренатальных отношениях с собственной матерью.
Я приведу данные, полученные на основании исследований многочисленных пар «мать — ребенок».
Тревога и депрессии беременной женщины является предиктором:
- психического развития ребенка в младенческом и раннем возрасте;
- успеваемости детей в 5 и 6 лет;
- синдрома дефицита внимания и гиперактивности у детей 7 лет;
- трудного темперамента младенца (возбудимость, раздражительность, проблемы поведения);
- эмоциональных и поведенческих проблем у детей дошкольного и младшего школьного возраста (симптомы СДВГ, эмоциональные проблемы, проблемы во взаимоотношениях со сверстниками);
- нарушений интеллектуального развития подростков.
Мы знаем, что эмоциональное состояние матери и переживание ею сильного стресса во время беременности влияет на экспрессию генов и таким образом создает определенные характеристики ребенка, влияет на его конституциональную проявленность в дальнейшей жизни.
Уже во время беременности женщина обучает ребенка тому, чего ожидать в этом мире, обучает быть готовым к тому, что сейчас случится: что-то хорошее или что-то плохое.
Как и для малыша, находящегося внутри утробы, так и для младенца необходима эмоциональная вовлеченность матери, её постоянная доступность — чтобы получить утешение.
В своих практических наблюдениях я сталкиваюсь с тем, что женщине часто бывает сложно признать существование её ребенка, пока он еще в животе, — реальностью.
У женщин, длительное время страдавших бесплодием, чаще всего встречается эйфорический компонент гестационной доминанты, переживание собственной беременности. В этих случаях идеализация направлена в большей степени не на будущего ребенка, не на будущее родительство, а на состояние беременности.
Для этих женщин проявление действий реального ребенка, его естественной активности часто оказывается неожиданным, пугающим в какой-то степени, вызывающим чувство дискомфорта: как будто реальный ребенок может нарушить созданную ими идеальную картину.
Да, мы знаем, что дети могут развиваться и при фрустрации потребности в безопасности, но это происходит благодаря тому, что они создают достаточно сложно организованные структуры адаптации, направленные на выживание. И думаю, нам всем понятна разница между выживанием и полноценной жизнью, той жизнью, где можно быть естественно свободным и естественно проявлять себя, и твое проявление будет принято самым важным человеком в твоей жизни.
Мы знаем, что эмоциональное состояние мамы, её вовлеченность влияет на то, насколько эффективно она будет взаимодействовать с малышом, как она будет его воспринимать, интерпретировать его сигналы, контейнировать его эмоции, пока он не может справляться с ними сам.
Эмоциональное состояние матери влияет на её способность:
- эффективно взаимодействовать с ребенком;
- воспринимать, интерпретировать и регулировать эмоции ребенка;
- чувствовать удовольствие от процесса родительства;
- формировать надежную привязанность;
- управлять поведением ребенка.
Говоря про эмоциональное состояние, очень важно понимать, что родительство, беременность — критически, жизненно важные события в жизни женщины, в жизни семьи. Это те периоды, когда активизируются различные, в том числе бессознательные, нерешенные, старые, скрытые конфликты. Беременность и родительство — это динамические процессы, которые наполнены меняющимися эмоциями.
Здесь важно, насколько женщина, семья способны возвращать себя в стабильно позитивное состояние. Не подавлять полностью, отрицая свои «неправильные» чувства, а способны признавать их и возвращаться в стабильное состояние.
Дело в том, что неразрешенные конфликты, поднимающиеся на поверхность, могут мешать этому возвращению.
При этом материнское отношение, как во время родительства, так и во время беременности, передается из поколения в поколение. Скрытые нерешенные собственные конфликты основаны на том, что у женщины актуализируется её собственный пренатальный опыт, её опыт объектных отношений со своей мамой. В зависимости от того, был ли этот опыт позитивным или негативным, он начинает проявляться в отношениях с собственным ребенком.
С одной стороны, это потенциал для того, чтобы пересмотреть, разрешить какой-то конфликт. С другой стороны, в ситуации травмированности можно застрять и начать передавать ребенку негативные паттерны, которые находятся в бессознательном. Что очень важно, ребенок это бессознательное материнское отношение ощущает, реагирует на него гораздо ярче, сильнее, чем на осознанное, приобретенное, желаемое родительство.
Многие женщины говорят о том, что «как бы я ни хотела не быть похожей на свою маму, не повторять то, что было в моей жизни, у меня это почему-то получается и меня это пугает».
Люди, имеющие опыт нежелательности и раннего отвержения, могут быть заинтересованы в родительстве, однако, они нередко склонны к смертоносным действиям против своих собственных потомков, выполняя неосуществленные агрессивные желания своих родителей (Sonne J.S., 2005).
Существует скрытое желание, чтобы их дети действительно страдали так же, как они, а в мыслях выявляются соперничающие чувства, что их дети могли бы иметь более счастливое существование, чем они сами.
«Если бы я могла её полюбить — она была бы счастливее меня», — это фраза одной из моих пациенток.
Ранний неблагополучный или травматический детский опыт приводит к искаженному восприятию ребенка (Б. Бразелтон, Б. Крамер):
- ребенок как призрак, представляющий важного человека из прошлого родителя;
- отношения с ребенком повторяют способ отношений с кем-то из прошлого родителя;
- ребенок как часть бессознательного родителя.
Эти нереальные отношения приводят к тому, что ребенок может наделяться теми качествами, которые ему не свойственны, ему могут приписываться чувства, намерения, не соответствующие его возрасту.
Сама суть человеческого существа — быть привязанным или связанным отношениями с другим человеческим существом. Этот процесс связывания начался еще до рождения, а возможно, еще до зачатия, как часть диалога «мать — дитя» (Peter Fedor-Freybergh).
«Одним из наиболее важных результатов исследований бондинга является обнаружение связи между психологической травмой, такой как потери связи «мать — ребенок», и разрушительным и насильственным поведением» (De Zulueta F., 1993).
Чем больший ущерб нанесен бондингу, тем больше вероятность проявления агрессии и насилия в детском и взрослом возрасте.
В основе различных психических нарушений лежат последствия раннего разлучения ребенка и матери. Причем речь идет не только о физическом разлучении, но и о потере материнской любви и заботы, что может быть следствием материнской депрессии, выраженной тревоги (А. Фрейд, М. Кляйн, Р. Спиц, Д. Винникот, Дж. Боулби).
Важно говорить и о кумулятивной функции различных травм.
Беспомощность, печаль, отсутствие прикосновений, постоянное опасение быть травмированным или обиженным, гнев, ярость — эти чувства запечатлеваются в памяти. Если в дальнейшем ребенка травмируют отвержением, физическим насилием и унижением, этот ранний опыт может быть закреплен и при определенных обстоятельствах будет восстанавливаться, стимулируя разрушительное поведение.
Агрессия происходит из изначального отвержения нарциссическим «Я» внешнего мира и всегда связана с инстинктами самосохранения (З. Фрейд).
Наверное, каждый психолог, в какой бы области он ни работал, — это мое мнение и мнение моих коллег — должен знать специфику пренатального периода, специфику раннего развития и взаимодействия матери с ребенком.
В завершение мне бы хотелось привести слова Людвига Януса:
«Содействие и усовершенствование первичной социализации и поддержки будущих родителей являются важными и эффективными инструментами улучшения способностей людей к миру и уменьшения конфликтности в наших обществах».
Полная видеозапись выступления Марии Евгеньевны Блох:
.jpg)
Комментариев пока нет – Вы можете оставить первый
, чтобы комментировать