Современная ситуация в России и в мире: психологические аспекты

Откликаясь на происходящие в мире события, своими размышлениями с читателями «Психологической газеты» делится Михаил Михайлович Решетников — доктор психологических наук, кандидат медицинских наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, ректор Восточно-Европейского института психоанализа.

В статье анализируются основные социально-психологические и социально-политические проблемы современности, в частности борьба США за геополитическое доминирование; противодействие РФ созданию монополярного мира; общемировой кризис идей и институтов демократии; возрождение и повышение значимости идей справедливости; количественный рост террористических настроений и качественная трансформация террористических организаций.

Главные проблемы современности

При множестве гипотез и объяснений современного кризиса международных отношений, как представляется, большинство из них тяготеют к анализу лежащих на поверхности ситуаций и фактов и не предоставляют адекватной информации для принятия прагматических решений. Не претендуя на истину в конечной инстанции, попытаюсь дать несколько иную интерпретацию происходящего и начну с выделения главных проблем современного мира, а именно:

1. борьба США за геополитическое доминирование;
2. противодействие РФ созданию монополярного мира;
3. общемировой кризис идей и институтов демократии;
4. возрождение и повышение значимости идеи справедливости;
5. количественный рост террористических настроений и качественная трансформация террористических организаций.

1. Борьба США за геополитическое доминирование

Вначале обратимся к нескольким стратегическим разработкам, выполненным по заказу Министерства обороны США в 1991–1997 годах, в которых определялись основные этапы и стратегические цели американской политики в ближайшие десятилетия¹. Несмотря на различие наименований этих аналитических и программных документов, в целом они представляют единый план, предусматривающий расширение НАТО и нейтрализацию, а в перспективе изоляцию и расчленение России.

План расширения НАТО начинается с анализа широко разрекламированного в конце ХХ века тезиса о геополитическом плюрализме, при этом отмечается, что сохранение геополитического плюрализма служит двум целям: с одной стороны, он предупреждает реинтеграцию стран СНГ, а с другой — не только открывает геополитическое пространство бывшего Советского Союза для американской экспансии (через политику «открытых дверей»), но и подавляет всякую попытку возникновения любого организационного блока, который мог бы угрожать гегемонии США. Как известно, эта идея принадлежит Збигневу Бжезинскому, а позднее она была дополнена тезисом о необходимости разрушения формировавшихся веками экономических и культурных связей России со странами СНГ (в американской терминологии — «руссоцентризма») с последующим расширением американского влияния на государства Прибалтики и Украину. В дальнейшем, как отмечается в анализируемом документе, это позволит политически изолировать Россию и довести до логического завершения главную цель США — контроль над Евразией.

Достаточно логично авторами этого плана обосновывается, что как только Россия признает инкорпорацию Вышеградских стран (Чехии, Польши и Венгрии) в НАТО, то это, тем самым, облегчит для Соединенных Штатов предъявление прав на Болгарию, Румынию, страны Прибалтики и Украину. Напомним еще раз, что эти планы расширения НАТО разрабатывались в 1991–1997 годах, и в полном соответствии с этими планами Болгария, Латвия, Литва, Румыния, Словакия, Словения и Эстония вошли в НАТО в 2000. Анализируя возможную реакцию российского руководства, авторы этого стратегического плана и прогноза отмечали, что первое отступление России создаст условия для последующих отступлений, а как только страны Прибалтики и Украина будут взяты под контроль, наступит очередь для оставшихся стран СНГ. В анализируемых документах также указывается, что согласно этой логике и в соответствии с концепциями Бжезинского в конечном итоге и сама Россия должна быть расчленена.

Характерно, что политика американского Лебенсраума² в этих стратегических планах связывается со сдерживанием не только России, а всех стран, включая (и даже — прежде всего) нынешних союзников США — Германию и Японию. Как обосновывали авторы этих разработок, для Соединенных Штатов жизненно необходимо предотвратить любую «нелояльную» к ним гегемонию над стратегически важными регионами в мире. К таким регионам анализируемые разработки относят любые регионы, которые характеризуются развитой экономикой, техническими, природными и человеческими ресурсами, ибо (консолидировавшись) они могут попытаться оспорить мировое господство Америки. Более того, даже Европейский Союз рассматривается как «не то объединение сил», которое Соединенные Штаты должны поощрять, так как усиление и расширение объединенной Европы не входит в их интересы. То есть интересам США никак не соответствовало не только наметившееся в период деятельности канцлера Германии Герхарда Шрёдера (1998 — 2005) сближение Западной Европы с Россией, но и сама единая Европа им не очень-то нужна. При этом в качестве предполагаемой реакции западноевропейских лидеров на возможную гегемонию США, указывалось, что они согласятся с этим в обмен на гарантии безопасности и минимизацию их расходов на оборону.

В заключительных разделах анализируемых документов отмечается, что дальнейшее развитие американской мировой гегемонии не только приемлемо, но желательно и необходимо, а государство, достигшее такого статуса, становится настолько всесильным, что может делать в мире все, что ему заблагорассудится, и в любое удобное для такого государства время³.

В перспективных планах американских специалистов по стратегическому планированию также предусматривалось противодействие европейскому монетарному союзу и создание под эгидой США новой атлантической империи, включающей всю Евразию, ряд республик Советского Союза, и прежде всего Украины, а затем Белоруссии. Претензии на мировое господство в некоторых из анализируемых разработок выражались совершенно открыто: «После демонтажа Советского Союза наступит тысячелетие американской империи».

Можно как угодно относиться к США, можно сколько угодно говорить о недостаточно эффективных президентах Клинтоне, двух Бушах, Обаме или Байдене, но нельзя не признать, что до последнего времени эти стратегические задачи успешно реализовывались.

Знали ли об этом в Кремле? Безусловно, знали. Почему же молчали? Россия в этот период была еще достаточно слаба, как в экономическом, так и в военном отношении, и ей нечего было противопоставить агрессивной политике коллективного Запада.

2. Противодействие РФ созданию монополярного мира

Однако в 2014 году у США появилось одно непредвиденное «осложнение». В отличие от предшествующих руководителей государства, опиравшихся на заключения заокеанских экспертов и последовательно сдававших позиции России в мировой геополитике, президент РФ Владимир Путин в своей Мюнхенской речи (2007) четко обозначил, что эта стратегия США категорически не устраивает Россию, у которой есть свои стратегические интересы.

Кратко напомним основные тезисы этой речи Президента РФ.

• Для современного мира однополярная модель не только неприемлема, но и вообще невозможна.
• Система права одного государства (Соединенных Штатов) перешагнула свои национальные границы в экономике, в политике и в гуманитарной сфере и навязывается другим государствам.
• Соединенные Штаты недостаточно строго выполняют действующие договоры по контролю над вооружением и скрывают их объемы.
• Вопреки Договору об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) и декларируемым нашими западными партнерами принципам, провозглашенным после роспуска Варшавского договора, НАТО усиленно выдвигает свои передовые силы к нашим государственным границам.
• Политика Запада в отношении стран третьего мира носит циничный характер, так как одной рукой раздаётся «благотворительная помощь», а другой — консервируется экономическая отсталость и собирается прибыль.
• ОБСЕ пытаются превратить в вульгарный инструмент обеспечения внешнеполитических интересов одной страны или группы стран в отношении других стран.
• И главный вывод Мюнхенской речи президента В. Путина приведем дословно: «Россия — страна с более чем тысячелетней историей, и практически всегда она пользовалась привилегией проводить независимую внешнюю политику. Мы не собираемся изменять этой традиции и сегодня».

Естественно, что такие заявления не делаются в результате каких-то эмоциональных решений. Требовался определенный подготовительный период и формирование адекватных этому заявлению дополнительных условий. К этому периоду уже был создан Евразийский экономический союз (ЕврАзЭС, 2000), действовала Шанхайская организация сотрудничества, основанная (2001) лидерами России, Китая, Казахстана, Киргизии, Таджикистана и Узбекистана, а с 2015 года к ней присоединились Индия и Пакистан (вместе эти страны составляют 60% территории Евразии с половиной всего населения планеты).

Позднее начал функционировать Таможенный союз, в который входят Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия и Россия, нефтяной консорциум, к которому присоединились компании из Бразилии, Венесуэлы, Гайаны и Кубы, а также других стран. Развивалось стратегическое партнерство со странами Латинской Америки (Аргентина, Бразилия, Венесуэла, Куба, Никарагуа, Эквадор и др.). В 2011 году президент В. Путин предложил для обсуждения перспективу превращения Евразийского Союза в объединительный механизм между Азиатско-Тихоокеанским регионом и Европейским Союзом. Эта инициатива России по понятным причинам была «заблокирована».

Тем не менее, позиция России осталась неизменной. В ответ на приближение НАТО к границам РФ и размещение систем ПРО в сопредельных странах проводились реформы российской армии, осуществлялась разработка новых, более эффективных систем вооружения и техники, а также модифицировалась российская военная доктрина.

Естественно, что появление такого лидера во главе крупнейшей ядерной державы никак не соответствовало планам и стратегическим целям США. Поэтому в отношении России вначале была предпринята попытка смещения неугодных лидеров по хорошо апробированной в других странах методике — с помощью «цветных революций». Однако массовые политические выступления (2011–2013) на Болотной (акции «белой ленты»), «Русский марш» и другие акции антипутинской направленности не увенчались успехом и постепенно сошли на нет.

Вслед за этим должен был начаться поиск других путей «вразумления» России. В этом плане как нельзя кстати пришелся никак не зависящий от России национальный кризис и государственный переворот на Украине, сепаратистские настроения населения Донбасса, а также сбитый над территорией Украины малазийский «Боинг». Не проводя никаких особых исследований, лидеры и СМИ западных стран виновником всех этих событий огульно объявляют Россию, а затем под нажимом США вводятся массированные санкции, направленные на подрыв российской экономики — Россия во главе с сильным лидером совершенно не устраивает США.

Однако, вопреки ожиданиям, санкции не оказали сколько-нибудь заметного влияния на состояние российского социума, а скорее прибавили ему чувства патриотизма (особенно после присоединения Крыма) и сплоченности граждан на позициях предельно популярного лидера страны.

Экономическое развитие и качественное перевооружение российской армии в 2021 позволили перейти от декларативного несогласия с политикой США и НАТО к жестко сформулированным требованиям не только остановить продвижение НАТО на восток, но и вернуться к геополитической ситуации 1997 года.

Обращаясь к современной ситуации на Украине, можно констатировать, что она никому не нужна — ни США, ни НАТО. Она просто разменная карта в большой игре против России. Будут ли признаны или нет, будут ли или не будут взяты под защиту российской армии ЛНР и ДНР — никакой роли не играет. В любом случае будет найден тот или иной повод для новых санкций, а фактически — для новой волны экономической и политической изоляции России. Таким образом, можно признать, что руки у России развязаны, она может поступать как угодно в соответствии со своими национальными интересами.

3. Общемировой кризис идей и институтов демократии

Постановка проблемы

Практически все мировые СМИ отмечают рост агрессивности как в широких слоях населения, так и в межгосударственных отношениях. Попытаемся понять — почему это происходит? Но для этого придется критически пересмотреть некоторые представления, которые стали уже традиционной частью современного мировоззрения. В данном случае имеются в виду идеи демократии и справедливости, движущих сил прогресса и глобализации.

Идеи демократии: период иллюзий и надежд

Начнем с анализа формирования и состояния общества, в котором мы живем. Появление современной демократии как ведущего принципа общественного устройства Западной Европы однозначно связывается с идеями Просвещения и Великой французской революцией (1789), которая стала переломным моментом современной истории и способствовала распространению и утверждению представлений о гражданских правах, равенстве и свободе, принадлежащих каждому от рождения.

Символическим выражением этих идей стал предельно простой, понятный каждому и чрезвычайно мощный лозунг: «свобода — равенство — братство». По сути, это предполагало новую веру — в величие свободы духа и свободной личности.

Одновременно в этом лозунге была заложена идея природного равенства всех людей по их задаткам и способностям, а все имеющиеся формы неравенства рассматривались как искусственные, обусловленные сложившейся в обществе несправедливостью, а также — как следствие морально устаревших социальных институтов. Считалось, что достаточно освободиться от этих институтов — и каждый человек проявится во всем величии своих духовных и физических сил.

И в этом было первое и величайшее заблуждение. Как убедительно доказано современной наукой и всем историческим и социальным опытом человечества, люди не равны по своим физическим, интеллектуальным и духовным качествам, и с этим, как отмечал даже Карл Маркс, «ничего нельзя поделать». Тем не менее, на протяжении двух последних столетий критерием развития европейской (традиционно христианской) цивилизации оставалась апелляция к тем правам и свободам, которые были записаны вначале в «Декларации прав человека и гражданина», а затем, уже в середине ХХ века, — во «Всеобщей декларации прав человека».

Модернизация демократических иллюзий

Хотя провозглашенные принципы «свободы, равенства и братства» — фактически — оказались иллюзией или заблуждением, они никогда не пересматривались, но в ХХ веке претерпели существенные изменения.

Либеральная идеология, появившаяся как преемница идей Просвещения и провозгласившая приоритеты, прежде всего, свободы экономической (следствием чего стало еще более явное неравенство), — закономерно привела к появлению социалистических, коммунистических и подобных им идей. В одних странах, например, в Австрии и Швейцарии, эти идеи были реализованы вполне цивилизованно, а в других — трансформировались, где-то в большевизм, где-то — в нацизм, а где-то в «современный капитализм», понятие которого пока недостаточно осмыслено. Либеральная модель экономики породила либеральную мораль, уже давно балансирующую на грани безнравственности, анализ которой увел бы нас далеко за рамки этой публикации.

Причина достаточно очевидна — дегуманизация идей Просвещения, из которых постепенно выхолащивались «равенство и братство». По сути — в «новом издании» модернизированной западноевропейской идеологии осталась только идея экономической свободы, обретшая новое звучание в иллюзорно-спекулятивном лозунге «равенства возможностей», которого также никогда не существовало ни для отдельных людей, ни для стран и народов. В результате на смену идей «всеобщего равенства и братства» пришли идеи парциального звучания: «пролетарской солидарности», «социалистического единства» и т.п., включая более позднюю идею ЕС или исламского единства.

Достаточно редко упоминается один из главных признаков «современного капитализма» — появление нового массового класса «униженных и оскорбленных» (пришедшего на смену классическому пролетариату). А именно — имеется в виду низкоквалифицированный, и высококвалифицированный, и даже высокообразованный наемный персонал, не имеющий (в сравнении с работодателями) почти никаких прав и социальных гарантий, получивший наименование «прекариат» (то есть — нестабильный, опасный)⁴.

Одновременно с этим демократия была провозглашена как самая лучшая система общественного устройства, причем — как самая миролюбивая. Однако наличие угроз для демократии начало осознаваться еще после Первой мировой войны, когда президент США Вудро Вильсон совершенно четко обозначил цель завершившейся всемирной бойни — сделать мир безопасным для демократии. Проблемы остального мира демократических лидеров начала ХХ века не особенно заботили.

Напомню, что к началу ХХ века практически весь мир был поделен между ведущими европейскими (действующими или будущими — демократическими) странами и существовал в форме их колоний. Самыми крупными колониальными империями были Великобритания, Германия, Голландия, Испания, Италия, Португалия, США и Франция. Освободившиеся к середине ХХ века от колониальной зависимости страны получили название стран третьего мира, и до настоящего времени многие из них выступают в роли источников сырья и дешевой рабочей силы для бывших метрополий. Это позволяет международным корпорациям минимизировать свои издержки, перемещая в эти страны своё производство, в первую очередь — добывающую и обрабатывающую промышленность и производство товаров массового потребления.

Существенное примечание: поскольку национальная администрация в странах третьего мира приходила на смену смешанного или колониального чиновничества, беззастенчиво грабившего национальные ресурсы этих стран, эта администрация «усвоила» все тот же колониальный тип управления, в первую очередь ориентированный на собственную наживу и подавление остального населения. В результате во многих странах третьего мира сформировались коррумпированные правящие режимы тоталитарного типа.

Эти режимы, безусловно, не заслуживают позитивной оценки, но они обеспечивали стабильность в ряде таких регионов. Здесь уместно напомнить, что еще Томас Гоббс — один из предвестников демократии в своем «Левиафане» — отмечал, что существуют другие религии и структуры повседневности, другие идеи и идеалы, а также страны, в которых только могущественный тиран может принуждать людей к мирному сосуществованию. Во всех других случаях неизбежны войны и междоусобица.

Этот тезис явно не принимался во внимание (или наоборот), когда в начале ХХI века лидеры США, вдруг позабыв о предшествующих двух столетиях борьбы за право каждого на инакомыслие, решили привнести демократию в страны и регионы, где для этого не существовало никаких предпосылок. Прежде всего — там не было экономически независимых от государства граждан, не считая иных национальных и религиозных обычаев и традиций. Чем это закончилось в Ираке, Ливии и Сирии (а затем — и для Европы) — всем хорошо известно. И вполне справедливо прозвучал вопрос президента РФ (28.09.2015), адресованный лидерам Запада: «Вы хоть понимаете теперь, что вы натворили?»

Достижения и пороки демократии

Никто не будет отрицать, что общеевропейскими усилиями была создана высокая духовная и материальная культура. Но она не единственная. В последнее столетие появилась тенденция объединять, а затем и путать культуру с техническим прогрессом. А позднее — уже сам технический прогресс с цивилизационным процессом, который лидерами экономически мощных государств нарциссически идентифицируется исключительно с европейской цивилизацией, составляющей около 21% планетарной популяции.

Здесь, конечно, есть определенное заблуждение. Мне приходилось не раз задавать этот вопрос: «Действительно ли весь неевропейский мир (79% населения планеты) страстно желает присоединиться к этой внешне респектабельной и благоухающей, но местами дурно пахнущей алкоголем, безверием, наркотиками, распадом семьи, проституцией, порнографией, ненадежностью дружб и двойными стандартами, коррупцией и продажностью цивилизации? Всё вместе (и респектабельность, и все остальное) обычно именуется «западным образом жизни» и «обществом потребления». Но, как будет показано далее, оказалось, что далеко не всех это прельщает, даже на том же Западе. В этом «образе жизни» остается все меньше пространства для высоких смыслов и нравственности, которые подменяются товарным фетишизмом и сакрализацией материального достатка.

Все еще провозглашаемые демократические лозунги уже давно не подтверждаются и не верифицируются повседневной реальностью. Идеи демократии за прошедшие два века сильно обветшали и дискредитировались — и уже не вызывают того пафоса и духовных порывов, с которыми когда-то шли на баррикады и на смерть. Добавим к этому еще одно веское обоснование: за последние тридцать лет преступность во всем мире возросла в среднем в 3−4 раза, а в самых демократических странах, таких как США, — в 6−8 раз. Средний рост преступности в мире составляет около 5% в год. И это на фоне такого же количественного роста различных правоохранительных структур, призванных защищать идеалы демократии. Стал ли мир от этого безопаснее?

Несколько штрихов к процессу глобализации

О глобализации можно говорить долго и описывать ее с различных точек зрения и подходов — геополитических, экономических, социальных и т.д. Но у нее имеются несколько маркеров, без которых понимание этого процесса было бы неполным.

Деньги стали постепенно утрачивать свое основное назначение и превратились в специфический товар, не подлежащий длительному хранению. Освоение новых территорий больше не сопровождается созданием и развитием производственных мощностей и заселением тех или иных регионов. Основным вариантом «освоения» стало все более технологичное изъятие природных ресурсов и высококвалифицированного научного и кадрового потенциала с закономерно однонаправленным вектором их движения в страны — лидеры глобализации. Одновременно с этим существует ряд ограничений на передачу высоких технологий странам, не относящимся к лидерам глобализации.

В итоге некогда популярная фраза о том, что «мы все в одной лодке» дополнилась саркастическим примечанием: «но некоторые в качестве провианта», и начала приобретать реальный смысл для целых стран и народов. Расслоение населения по уровню доходов постоянно растет, особенно за счет сверхприбыльной сферы экспорта природных ресурсов и ничего не производящего (кроме финансовых операций) банковского капитала, достигая «разрывов» между самыми высокооплачиваемыми менеджерами и работающей беднотой («прекариатом») в сотни и даже тысячи раз. Практически во всех странах появилась категория «более равных», безнаказанность которых пропорциональна их капиталу. Возникает вопрос: действительно ли демократия является высшей стадией развития человечества?

Что-то изменилось в современном мире, и это что-то еще не осмыслено. Современный демократический дискурс не дает населению Европы никаких представлений о векторе движения общества, нравственных идеалах и смыслах бытия. Высокая культура сменилась массовой, высокая политика — популизмом, высокая нравственность — нравственной нищетой. В результате все еще провозглашаемые демократические принципы «свободы, равенства и братства» и даже некогда чрезвычайно популярный лозунг «мирного сосуществования» стали звучать все более цинично. Но они никогда не пересматривались.

Нужно констатировать, что надежды французских просветителей не оправдались. По мере развития демократии мир не стал лучше или безопаснее, и — главное — он не стал справедливее.

4. Идея справедливости

На протяжении тысячелетий поиски новых моделей государственных и общественных структур и даже формирование всего современного миропорядка шли под лозунгами борьбы за справедливость. Идея справедливости не только занимала выдающиеся умы человечества, но именно ради неё совершались реформы, революции и велись многочисленные войны.

Идея справедливости тесно связана с идеологией, основная функция которой состоит в сглаживании противоречий, а точнее — в создании некой принимаемой социумом объяснительной системы для всегда существовавших и существующих противоречий. При отсутствии официальной (или неофициальной) идеологии противоречия неизбежно нарастают, и если не будут вовремя замечены и устранены, они закономерно ведут к социальным взрывам.

Со времен Аристотеля принято выделять два вида справедливости: уравнительную (как это было в СССР) и распределительную. Распределительная справедливость предполагает, что существует некто, получающий или присваивающий роль того, кто распределяет, а фактически — того, кто устанавливает порядок и уровень справедливости в обществе. И на кого возлагается ответственность за все формы несправедливости.

Существует несколько теорий справедливости, но остановимся только на одной, наиболее часто упоминаемой в общественных дискуссиях. Так называемая гуманитарная теория справедливости обосновывает, с одной стороны, что все люди должны иметь равные права, а с другой — что экономические отношения должны быть устроены так, чтобы наибольшие преимущества имели наименее преуспевающие члены общества.

Последнее положение было обозначено как «принцип справедливого неравенства» и нашло свое выражение в лозунге о «праве каждого на достойный уровень жизни». Эта концепция была подвергнута справедливой критике, так как принцип социальной справедливости фактически устраняет соревновательность в обществе и порождает неконкурентоспособную экономику, что со всей очевидностью продемонстрировал опыт социалистического строительства в СССР.

Поэтому, с точки зрения общих интересов любого государства и социума, такие подходы следует рассматривать как «антисоциальные». Адекватная современному периоду развития общества идеология должна разъяснять именно такие и подобные противоречия между принципами справедливости и интересами всего общества.

Повторим еще раз, люди не равны по своим задаткам и способностям, и любая уравнительная система противоречит естественным законам и принципам экономического и социального развития общества.

Тем не менее, в любом обществе существуют представления о справедливом различии в доходах и том уровне, когда такое различие приобретает характер несправедливого. При отсутствии идеологии (и налагаемых ею сдерживающих факторов экономического расслоения общества) уровень общественного недовольства и агрессивности в отношении всего, что оценивается как несправедливое, постоянно нарастает и ведет к дестабилизации социума.

Определенная дестабилизация характерна сейчас для всего демократического мира, который входит в новую эпоху и переживает системный кризис смены парадигмы развития. Как прогнозировалось автором еще 20 лет назад⁵, эта смена, скорее всего, будет проходить чрезвычайно болезненно и нецивилизованно. А возможно, она уже идет.

Практически все развитие человечества и все смены общественно-экономических формаций шли под лозунгами борьбы с несправедливостью и сопровождались попытками утверждения новых — более справедливых — экономических и социально-психологических отношений между людьми. Но лозунги существовали сами по себе, а общественно-экономические отношения сами по себе, постепенно дискредитируя провозглашенные некогда идеи.

В процессе истощения потенциала тех или иных лозунгов всё более явно проявлялось, что не только высокие идеи, но и стремление к власти и алчность, как отмечал Фридрих Энгельс, были и есть главными силами прогресса. Именно стремление к власти и алчность властных структур неизбежно приводили вначале к дискредитации высоких лозунгов и идей и затем — к закономерной смене социально-экономических отношений и формаций.

Возможно, аналогичный процесс мы наблюдаем и сейчас, так как всё еще провозглашаемые демократические принципы и лозунги всё больше не соответствуют тому, что демонстрирует реальная жизнь и реальная политика. Необходимо принять как данность, отбросить иллюзии и последовательно разъяснять идущим нам на смену поколениям: не идеи равенства и братства и даже не идеи справедливости определяют индивидуальную и общественную жизнь, включая страны и народы, а жесткая конкуренция. И по мере истощения природных ресурсов планеты эта конкуренция будет только нарастать. Если мы хотим сохранить себя как единый народ и единое государство, нам нужно не просто развиваться, а активно конкурировать с другими странами и народами.

Сделаю еще одно небольшое дополнение. В 1998 году мне довелось встретиться с одним из основателей немецкой психоаналитической школы проф. Гельмутом Томэ. Мы обсуждали разные темы, в том числе — заметное потепление отношений между Россией и Западом. Однако проф. Томэ выразил сомнения в долгосрочности этого процесса. Дословно было сказано примерно следующее: «Пока это просто проявление интереса к вам. Он быстро истощится. Гитлер был у власти всего двенадцать лет. После этого немцев ненавидели и боялись еще лет двадцать. Вас ненавидели и боялись семьдесят лет. Эти чувства будут преобладать еще лет сто. Это от любви до ненависти один шаг. В обратную сторону — намного больше». Думаю, было бы ошибкой не замечать, что антирусские настроения существуют и даже искусственно культивируются, прежде всего — в бывших союзных республиках, и эта проблема требует специальной проработки и активного противодействия.

«Перемен требуют наши сердца…»

Мы всё еще действуем на (выдвинутой младореформаторами в качестве основной) платформе экономизма и недооцениваем роль и силу идей. В декабре 2021 года президент страны сделал важный шаг в направлении восстановления чувства национального достоинства и самоуважения российского народа. Для многонациональной России, где чувство национальной гордости и идеи справедливости органически являются архетипическими структурами, — это шаг в сторону духовного возрождения. Но здесь также хотелось бы обратиться к казахскому опыту и социально-экономическим преобразованиям, провозглашенным президентом Казахстана, которые заслуживают внимания, серьезного изучения и анализа. Предшествующий и современный опыт человечества со всей очевидностью демонстрирует, что ни общая территория, ни общий язык, ни общая история не делают конкретный социум единым народом. Только обращение в общее будущее является главным консолидирующим фактором, и этот образ должен быть ясным и привлекательным.

Идея справедливости — это не только лозунг, но и маркер. Дискуссия о справедливости и периодическое усиление несправедливости идут на протяжении всей истории человечества параллельно. Однако усилие этой дискуссии является маркером потребности перемен. Демократия — это весьма противоречивый общественный институт, так как провозглашенные ею лозунги свободы, равенства и братства, так же как идеи справедливости и равенства возможностей, всё меньше подтверждаются в реальной жизни. Нам всем явно требуются новые идеи и новые подходы к социально-экономическим и социально-политическим процессам, как в стране, так и в мире. Пока можно только констатировать, что вектор цифровизации всё и вся с исчезающей одухотворенностью бытия, скорее всего, только обострит все существующие противоречия, чреватые социальным взрывом.

_________

¹ В частности, имеются в виду разработки: «Руководство по оборонному планированию Пентагона» (1991), «Расширение НАТО. Русский фактор» (1996), «Великая стратегия: скрытый выбор для Соединенных Штатов и мира» (1996), «Будущие войны и американское мировое господство в XXI веке» (1997). Приводятся по обзору шведского политолога Н. фон Крейтора (1946 — 2003), который был опубликован на русском в 2006 году под названием «Эндшпиль американского жизненного пространства» в книге «Геополитика — безопасность — терроризм».

² Lebensraum im Osten (нем.) — жизненное пространство на Востоке. Термин национал-социалистической пропаганды, отражавший планы заселения германскими народами (арийцами) территорий сопредельных государств.

³ Первой пробой сил в таком специфическом «формате» международного права стали бомбардировки Югославии (1999) — без мандата ООН, затем бомбардировки Ирака (2003) и позднее — поддержка оппозиционных сил в целях свержения наличной власти в Ливии, Сирии и т.д.

⁴ Прекариат — это искусственный термин, образованный от англ. понятия precarious, характеризующего негарантированные трудовые отношения, которые могут быть расторгнуты работодателем в любое время.

⁵ Решетников М.М. Современная российская ментальность (Психоисторический анализ). — М.: Российские вести, 1995. — 192 с.