Грясти или брести? (к юбилею Тахира Базарова)

У Анны Ахматовой есть, как минимум, два стихотворения под названием «Творчество» — 1936-го («Бывает так: какая-то истома…») и 1959-го года, короткий текст которого приведем полностью:

...говорит оно:

Я помню все в одно и то же время,
Вселенную перед собой, как бремя
Нетрудное в протянутой руке,
Как дальний свет на дальнем маяке,
Несу, а в недрах тайно зреет семя
Грядущего...

Оно имеет прямое отношение к тому, чему посвящает (во всех смыслах) себя наш сегодняшний юбиляр Тахир Юсупович Базаров, и позволяет подобрать ключ к его личностному портрету. Так или иначе, Грядущее — ключевое слово ко всему, что связано с ним.

К психологии грядущего

Мы мыслим психологию в терминах будущего. «Психологический» человек — всегда гость из будущего. Даже у бихевиористов. Потому что всегда есть намеренье, цель, план, образ, мотив — всё, из чего предстоит вырасти человеку, которого пока нет. Кто только об этом ни писал. Жозеф Нюттен — даже толстую, очень хорошую книгу «Мотивация, действие и перспектива будущего». В настоящем — только след человека. Он прошел, уже выросший, готовенький, он уже в прошлом. И бессмысленного призывать его жить одним днем. Кого призывать? След?

Тахир Базаров занимается изучением совсем другого типа «человека возможного». Он занимается человеком «невозможным» — для самой продвинутой психологии, но в рамках традиции. Грядущим человеком, тем, как он становится возможным в не наступившем будущем, будь то завтра или далекая историческая даль, которую никто не может измерить, потому что «рулетка» только внутри такого человека. «Внутренний план», как известно, «производится» (П.Я. Гальперин), рождается вместе с идеями, наполняющими его смыслом, а не просто путем мистического перехода извне внутрь. И вовне он сразу внутренний. Тем более, у человека Грядущего. В ручонках младенца, которые тянутся к маме, чтобы поймать и замкнуть в маминых объятиях доступное бытие, сохранив доверие к недоступному. Маму не приближают, мама не приближается. Мама грядет со всем этим незнакомым, но заведомо чудесным миром, который она прихватит, зачерпнет в объятия.

Для младенца это неизбежно. А мы, взрослые порой не грядем, а бредем навстречу себе самим. И разбредаемся, расходимся, как корабли в море жизни. Хорошо, если не «Титаниками».

С Грядущим мы не просто не сталкивались, с ним можно разойтись как с собственной сущностью. Нам кажется, что она уже сложилась, и нам остается лишь гордо нести ее в себе. А на деле жизнь — это встреча с ней, еще не сложившейся. Возможно, именно сейчас она проходит сквозь нас. Или «мимо». Ребенка научили решать задачи определенного типа, ему было трудно, он испытывал не столько сопротивление материала, сколько непроницаемость собственной зоны актуального развития. Но вот научили, а он заявляет: «я это и так знал» (наблюдения Г.А. Цукерман). Эта «иллюзия дежавю» может говорить о многом, даже противоположном. Это может быть и ученое незнание Николая из Кузы. Но в данном случае — совсем другое. Да, ребенка научили, да, обучение протащило с трудом за собой какое-то «развитие». Но «мимо» ребенка, параллельно ему. Ему и так это было неинтересно, а когда научили, стало еще неинтереснее. В школе детям неинтересны не учебные предметы, дети не интересны сами себе средь «буднично серых людей» (М. Волошин) — взрослых, таких же неинтересных детям и себе. Будущее наступило, а ребенок и не заметил, потому что разминулся с собой-грядущим. И не во времени и пространстве. Там Грядущего не обнаружим. Из его «семени» вырастили нечто на «школьном подоконнике», вместе с кактусами. И он вырос вместе с кактусами. Отсюда и это «дежавю». Разуверить в нем человека бывает очень трудно — порой на протяжении всей жизни, которая превращается в «День сурка» (я имею в виду известный фильм Гарольда Расмиса с Биллом Мюрреем и Энди Макдауэл).

Мы с Тахиром Базаровым (я под его влиянием) для себя наложили табу на фиксацию такого человека в пространственно-временной протяженности, это чистое картезианство, хотя и неизжитое. И неизживаемое — в границах, заданных сверхмощным гением Декарта. Декарт только Спинозе по плечу. Но спинозизм по-настоящему так и не прижился в психологии, несмотря на великие теоретические усилия Рубинштейна, Выготского, Ильенкова. В них он живет, но даже в «деятельностной» психологии сплошь и рядом правит Декарт (об этом говорил Феликс Трофимович в 1995 году на Международном конгрессе по теории деятельности в Москве).

А Грядущее — это, извините за вульгаризм, «другое измерение», которым призвана заниматься психология. И работать с ним на практике. Тахиру Базарову это прекрасно удается.

План тут не работает, только готовность, в основе которой «дружба с неопределенностью». А друзьям соломок не подстилают. Только роскошное ложе, лоно человеческих возможностей. К слову, в древнекитайских обычаях было принято желать недругу: «Пусть сбудутся все твои планы!» Хочется добавить: сбудутся планы и сложится вся структура поведения (разумеется, это игра с названием известной книги Дж. Миллера, Ю. Галантера и К. Прибрама «Планы и структура поведения» — ярчайшего образца картезианства в психологии 20 века). Дальше только в ящик. В компьютерный корпус, для начала. И навеки.

Человек Университета и Школы

Т.Ю. Базаров не просто профессор — Заслуженный профессор Московского университета, и это не просто почетное звание. Есть Люди Университета, их нетрудно узнать сразу.

Дорогой сердцу Тахира Юсуповича Владимир Петрович Зинченко как-то рассказывал историю о том, как легендарный ректор МГУ академик-математик Иван Георгиевич Петровский принимал на работу профессоров. Каждого кандидата на профессорство он приглашал к себе в кабинет на собеседование лично. «Я просто смотрю, похож ли человек на профессора, и в зависимости от этого принимаю решение», — говорил он. Можно допустить, что, если бы Иван Георгиевич принимал бы на должность профессора Московского университета Тахира Юсуповича, то зачислил бы его «с первого взгляда». Тахир Базаров — «Человек МГУ» на «все сто», как говорил булгаковский герой поэт Иван Бездомный. Недаром Университет и его Профессор отмечают юбилеи в один год. И даже цифры у юбиляров почти совпадают, только у Университета на одну больше — 270.

Тахир Юсупович неустанно транслирует культуру и традиции Университета всюду, где бы он ни бывал. Прежде всего, это касается фактически заново созданного им в Ташкенте филиала факультета психологии МГУ, где читают лекции московские профессора (хотя уже выросла своя школа, ташкентская ветвь психологических школ Московского университета). Мне говорили ташкентские магистранты: «Мы горды быть студентами МГУ и мечтаем об одном — подойти к зданию высотки на Воробьевых горах и войти с осознанием принадлежности к нему». Мечта некоторых время от времени сбывается, когда они приезжают на Ломоносовские чтения и даже занимают первые места со своим докладами. Это дорогого стоит! И главная заслуга в этом принадлежит профессору Базарову.

В Московском институте психоанализа действует Школа практический психологии Тахира Базарова. Тахир Юсупович разделяет понятия прикладной и практической психологии. Об основаниях этого лучше узнать из его текстов. Замечу только одно. Прикладное знание — уже готовое, оно именно «прикладывается» к решению чаще всего «хронических», хотя и сложных проблем. В психологической практике рождаются новые знания, необходимые и для решения (постановки) тех проблем, о существовании которых вчера еще не подозревали или лишь смутно догадывались.

Все в полном соответствии с Л.С. Выготским («Исторический смысл психологического кризиса»): новая фундаментальная психология вырастает не в кабинетах, даже не в экспериментальных лабораториях, а на «камне, который презрели строители» — в практике (в школьном классе, в больничной палате, в производственном цеху, в зале судебного заседания… в перечислении Выготского), особенно на этапе социально-исторических переломов. И во времена Выготского, и сегодня мир переживает такие переломы. Лоб в лоб сталкиваясь с неизведанным «грядущим», которое не сводится к вееру «сценариев будущего», где остается лишь выбрать наиболее вероятный. Но здесь у психолога возникает уникальная возможность — принять участие в творении новых практик, а не просто «психологически сопровождать» те, которые не являются «психологическими».

Тогда возникает возможность говорить о «психологической практике» как особой социальной, социокультурной, где сливаются воедино другие «общественные практики». Та самая «психозойская эра», о которой писал Вернадский. Казалось бы, мы далеки от нее, дальше, чем во времена Вернадского и Выготского. Скорее, ближе к мезозою, грустно шутил все тот же В.П. Зинченко. Но можно ли осознать себя в «психозое» средствами традиционной науки, психологии? А средства новой науки (идеи, понятия, методы, методики и др.) можно создать, лишь включившись в конструирование новых практик. Где в фокусе внимания «человек на переломе, переходе», транс-субъектный, по выражению Т.Ю. Базарова, человек. К этому и нужно готовить психологов-профессионалов — работать с транс-субъектностью. И тут нельзя обойтись без золотой формулы Спинозы, любимого философа Выготского и Рубинштейна: хотите познать природу вещи — постройте (сотворите) ее. И никак не иначе. В меру сил этим и занимаются в Московской школе практической психологии Тахира Базарова. И именно потому, что сам Тахир Юсупович — великий конструктор неизведанных сущностей вещей и смыслов их существования в психологии.

И вот его слова:

Дружить с неопределенностью — это дружить с самим собой. Быть непредсказуемым в неопределенности — это быть готовым к встрече с тем, чего нет. Главное, чтобы изменить жизнь в условиях неопределенности, нужно изменить себя. Возможно, стать более непредсказуемым.

Здесь Тахир Базаров в созвучии с нашими общими друзьями — Вадимом Петровским (идея неадаптивности как надситуативной активности) и Александром Асмоловым (идея преадаптивности).

«Вызов» Асмолова (кстати, все «вызовы» от нас, из будущего нас никто не закидывает перчатками, там еще никого нет, как и самого будущего, а потому и принимать нечего): «На любую неопределенность мы ответим еще большей непредсказуемостью». Прежде всего — для самих себя. Это всего лишь призыв к развитию, а не фрондерство. Тезис Базарова о дружбе с неопределенностью означает то же самое. Только Тахир Юсупович специально подчеркивает «дружественный характер» отношений с неопределенностью. В то время как здравый смысл и традиционная наука призывают ее гасить. Из этого пока ничего не получалось. Относится это как к индивиду, так и к общности. Организационная психология Тахира Базарова строится на этом.

Майский запах распустившихся почек

Тахир Базаров недавно ввел новый конструкт — «зона грядущего развития» (ЗГР). Цитирую по нашей научной переписке (он любит этот жанр). «Зона ближайшего развития (ЗБР), утверждает он, это реальность взрослого (родителя или учителя). ЗГР — это реальность ребенка или учащегося. Он не знает, что «за поворотом», в отличие от взрослого. И для него это каждый раз неожиданная неожиданность. Пока... он сам не проведет кого-нибудь через неизведанное. Но и в этом случае он ЗГР ведомого конвертирует в ЗБР, поскольку методики иной нет. Или есть? И мы ее знаем?»

Неудивительно, что Смысл учения очень прост, а феномен крайне редок. Философ и востоковед Александр Пятигорский приводил эпизод. Ученик дзен сетует своему дзеновскому наставнику: «Я усердно медитировал, я постился год, а просветление не наступает». А тот ему ответ: «Ты НЕ ТАК медитировал, ты НЕ ТАК постился». Ученик в растерянности: «А как, Учитель? Я делал ровным счетом все то, что советовал мне ты, что показывал!» А Учитель говорит: «Когда ты будешь знать КАК, это будешь уже не ты».

Да, можно научить медитировать, можно научить поститься — даже не по шаблону, а ставя какие-то новые хитрые задачи. Но умение медитировать в сумме с умением держать пост и еще массой самых разных умений не дает просветления. Потому что пока они принадлежат тебе сегодняшнему, а как распорядишься ими ты завтрашний, не может знать ни ученик, ни учитель. И никто не ведает, чем это станет для тебя завтра. А если бы знали, если бы ведали — зачем учиться и учить? Распорядиться всем этим и принять его результаты «по-завтрашнему» и значит научиться.

Мы придумывали «компетентностный» («русскоязычные» уши почему-то не вянут, а пропускают, не фильтруя). «Прописываем», как говорят педагоги, компетенции на ближайшее будущее. И не задумываемся, кому они будут принадлежать, кто ими будет распоряжаться, «что за поворотом»? А зачем? По умолчанию предполагается (в духе худших образцов советской педагогики, но с использованием западной терминологии), что образ этого некто уже будет задан в компетенциях. А если за поворотом встретится кто-то другой?

Ты прочитал книгу сегодня, что-то понял, что-то нет — это одно. А завтра она стала «точкой опоры», и ты перевернул свой мир — это другое. Или не перевернул, но уже понимаешь, почему не нашел в книге «точки опоры». Это тоже важнейший опыт учения. И тут «Восток и Запад сходятся», как не противоречит друг другу смысл просветления и просвещения. А дзеновский ученик напоминает нашего школяра с его «дежавю».

Учение — не продвижение в материале, который сам «продвигается» по мере роста сознания. Даже не развития мышления, если его рассматривать само по себе. Учение «ума прибавляет» лишь постольку, поскольку «прибавляет» сознания. Точнее — самосознания. Самосознания себя меняющимся. А ум находит источник и инструменты этого изменения в материале. За пониманием периодического закона или даже простейших правил грамматики — новое мировидение и, так сказать, «самоощущение», которого не было еще вчера. Рост сознания, самосознания и является главным эффектом учения. А он — событие.

Поэтому не стоит удивляться тому, что учение — редкий феномен.

В итоге каждый из нас знает и умеет делать массу вещей, но, по большому счету, научен очень немногому. Зато самому важному, благодаря чему владеет этими знаниями и умениями.

70-е, май, конец учебного года. Я плетусь по 2-й Пугачевке из школы понурый, выдоенный, вымотанный двумя ненавистными геометриями. И вдруг на полпути осознаю, что ПОНЯЛ доказательство теоремы. Нет, я не ДУМАЛ, не мог даже и помыслить, что ДУМАЮ о таком, тем более после четырех часов учебной пытки. Само ДУМАЛОСЬ, «за меня», «кем-то другим». А ведь мне казалось, что доказательство понятно всем, даже прохожим, и только я, такой безнадежный тупица, не понимаю! И в этот момент я почувствовал запах лопнувших, распустившихся почек после дождя, незабываемый, неподдельный запах начала мая. Мне стало радостно, я ускорил шаг, почти побежал... «Эврика!» После этого у меня никогда не было проблем с геометрией. Отныне она пахла для меня майским взрывом почек, освеженных дождем. Или уже не для меня?

В эту чудесную пору 7 мая, в той же Москве, но в других годах родился Тахир Базаров. Мы еще не были знакомы. Но уже было Грядущее.

С «ТЮБилеем», дорогой друг, в тенденции — до университетских 270!