Роль и участие родителей в процессе кибергруминга

Введение

У современных детей и подростков наблюдается высокий уровень интернет-активности, что обусловлено новыми условиями их социализации, все больше приобретающей черты киберсоциализации. Данная активность в большинстве случаев является ежедневной и достаточно длительной для того, чтобы говорить об их пребывании в смешанной реальности [7].

Виртуальная жизнь также обусловила трансформацию различных сексуальных преступных действий в отношении несовершеннолетних, породившую такие явления, как интернет-сообщества педофилов, онлайн-распространение детской порнографии и торговли детьми, секстинг и сексторция (в том числе секстрикция), известные еще с 90-х годов прошлого века [10]. Кроме того, одним из наиболее опасных явлений можно назвать кибергруминг [2], в процессе которого злоумышленник, контактируя с ребенком в сети Интернет, стимулирует его к получению сексуального опыта и совершению соответствующих действий онлайн и офлайн, что обеспечивает реализацию и других упомянутых выше сексуальных преступлений.

В настоящее время подверженность несовершеннолетних кибергрумингу сохраняется, несмотря на профилактические меры, предпринимаемые специалистами различных сфер. Это обусловлено как недостаточной технической и юридической защищенностью детей [13], так и их собственным естественным любопытством к вопросу половых взаимоотношений [4; 9; 14].

Родители являются главными защитниками детей от любых типов угроз, включая цифровые, и контроль с их стороны за использованием ребенком интернет-технологий снижает его уязвимость для кибергруминга [15; 18; 19; 20]. Вместе с тем взрослым зачастую нелегко организовывать в домашних условиях постоянное наблюдение за деятельностью своего ребенка в Сети [5]. Кроме того, нередко дети и подростки превосходят старшее поколение в навыках пользования технологиями, что позволяет им маскировать свою интернет-активность. Многие родители также активны в сети Интернет, стараются развивать свою цифровую компетентность, общаться и включаться в сетевую жизнь своих детей [6].

В контексте кибергруминга онлайн-поведение и реакции родителей различаются. Они могут выступать защитниками своих детей, контролируя их коммуникации, выявляя и пресекая действия посягателей. Кроме того, сами несовершеннолетние, вступив в нежелательную переписку, могут звать родителей на помощь или угрожать злоумышленникам сделать это [3]. Но существуют и противоположные ситуации, когда родители предлагают другим людям собственных детей для эксплуатации с целью получения для себя определенной выгоды [11; 12]. И, наконец, взрослые могут стать самостоятельной мишенью для воздействия со стороны кибергрумеров. Рассмотрим третью ситуацию подробнее.

На первый взгляд, совершенно безобидным и естественным выглядит размещение родителями фотографий своих детей в социальных сетях, подкрепляемых описанием их жизни. Такие действия получили название шерентинга (от английских слов to share — делиться и parenting — осуществление родительских функций) и постепенно стали рассматриваться как рискованные [1], поскольку могут нарушать интересы несовершеннолетних, касающиеся их приватности, предоставляя всем, в том числе кибергрумерам, информацию об их возрасте, местонахождении, составе семьи, уязвимых местах и т.д. Являясь источником информации о ребенке и его главной защитной силой, родители все чаще привлекают внимание сексуальных преступников. Это породило новое явление, которое может быть обозначено как опосредованный родителем кибергруминг. Данный процесс представляет собой сексуальное домогательство кибергрумера по отношению к несовершеннолетнему в сети Интернет путем оказания воздействия на его родителя с целью получить информацию, ослабить защиту и создать «благоприятные» и в нужной степени длительные условия для злоупотребления [8; 11; 17; 20]. При этом преступники действуют из двух стратегических соображений.

Во-первых, они могут стремиться завоевать доверие родителя (чаще одинокого), что позволяет получить доступ к его подопечному и уменьшить вероятность разоблачения [16; 17]. Как указывает S. Craven и ее соавторы [8], нередко преступники предстают настолько хорошими людьми, что в будущем при переносе общения из виртуального мира в реальный родители доверяют им своих детей, и дальнейшее раскрытие ребенком факта сексуального насилия над ним даже может вызвать недоверие к его словам.

Во-вторых, кибергрумеры могут стремиться вовлечь самого опекуна в процесс злоупотребления его ребенком для того, чтобы делать это совместно. С этой целью они могут убеждать родителей в том, что сексуальные действия — это естественный процесс, в который дети должны включаться в онлайн- и/или офлайн-формах. Кроме того, злоумышленники могут искать людей, предлагающих собственных детей для эксплуатации с целью получения для себя определенной выгоды [11; 12].

Таким образом, поведение родителей в сети Интернет может оказывать влияние на виктимизацию их детей, что обусловливает необходимость изучить и описать особенности их реагирования на контакт с кибергрумерами.

Материалы и методы исследования

В качестве материала исследования были использованы 33 транскрипта коммуникаций (случаев) между, с одной стороны, несовершеннолетними и их родителями и, с другой, — кибергрумерами. Данное общение было реализовано в социальной сети «ВКонтакте» с 2014 года по 2020 год, в дальнейшем зафиксировано следственными органами как доказательство по уголовному делу и подвергнуто анализу в ходе производства судебных психологических экспертиз.

Участниками диалогов стали:

• 33 родителя в возрасте от 24 до 46 лет (средний возраст 34,84 года ± 5,75 лет), среди которых 19 матерей и 14 отцов;
• 7 кибергрумеров в возрасте от 25 до 40 лет (средний возраст 26,42 лет ± 4,30 года). Каждый из них совершил разное количество коммуникаций.

Объем переписок варьирует от 1 до 1150 сообщений.

Анализ осуществлялся на основе 14 показателей, характеризующих особенности онлайн-коммуникаций родителей с кибергрумерами. Обработка информации проводилась методами описательной статистики и качественного анализа.

Результаты исследования и их обсуждение

На первом этапе исследования было изучено распределение родителей на группы в зависимости от обстоятельств их онлайн-встречи с кибергрумерами (табл. 1).

Таблица 1. Группы родителей в соответствии с обстоятельствами начала их общения с кибергрумерами

В 21,2% случаев встречи возникали случайно вследствие обнаружения родителями переписок своих детей с преступниками и вмешательства в данный процесс (группа 1). В 24,2% случаев происходил поиск и отбор родителя кибергрумером путем анализа информации о нем и его ребенке, размещаемой в социальных сетях (группа 2). В большинстве случаев (54,5%) посягатели находили собеседников на основании их общего членства в интернет-сообществах, разделяющих сексуальный интерес к детям (например, группы, посвященные инцесту) (группа 3). На втором этапе исследования был проведен анализ динамики коммуникаций каждой из трех групп.

Таблица 1 показывает, что общение детей с кибергрумерами обнаруживают в большей степени матери, чем отцы (группа 1). Это может свидетельствовать о наличии у них большего контроля за интернет-активностью своего ребенка, а также стремлении детей сообщать о негативном опыте прежде всего своим матерям. После вмешательства родителей в переписку кибергрумера с ребенком наблюдалась различная динамика коммуникаций (рис. 1).

Родители группы 1 преимущественно (15,1% от всех случаев) реагировали агрессивно, порицали злоумышленников, стремились пресечь их действия в отношении ребенка и угрожали сообщить о них в правоохранительные органы. Одна мать резко пресекла общение своего ребенка без каких-либо вербальных реакций в сторону его собеседника. Другая продолжила общаться со злоумышленником от имени своего ребенка и в его присутствии, побуждала преступника к ведению переписки сексуального характера, присылала фотографии своей дочери и получала от собеседника его интимные материалы с целью его компрометации, однако данный случай представляется нестандартным.

Важно отметить, что лишь в 6,0% случаев кибергрумеры проявили испуг и пресекли общение, а один из них осуществил явку с повинной в полицию. В большинстве случаев преступники продолжали воздействовать на собеседника (родителя) двумя способами: 1) шантажировали ранее полученными от ребенка интимными материалами и требовали новых, высмеивая попытки защитить его; 2) снимали с себя вину и ответственность, убеждали в безобидном характере контакта с несовершеннолетним и искренности своих романтических чувств к нему с целью получить от родителя согласие на дальнейшее взаимодействие с его ребенком. Подобное бесстрашное поведение посягателей, вероятно, связано с их уверенностью в возможностях сети Интернет по обеспечению безопасности и в собственных коммуникативных навыках, позволяющих маскировать свои истинные цели. Так или иначе, во всех рассмотренных 21,2% случаях, вошедших в группу 1, произошло информирование полиции.

Коммуникации группы 2 были инициированы кибергрумерами после поиска и отбора родителей в Сети, чему, в частности, способствовало осуществление шерентинга. Преступники оценивали ряд условий: воспитание приглянувшегося ребенка в неполной семье; указание на то, что его мать ищет себе супруга, наличие информации о взаимоотношениях в семье, которые трактуются посягателем как нарушенные. Динамика данных коммуникаций представлена на рис. 2.

В процессе коммуникации половина родителей группы 2 (12,1% от всех случаев) проявили нежелание взаимодействовать с собеседником на том этапе, когда начиналось введение в разговор любовных и/или сексуальных тем, обсуждение ребенка и возможных сексуальных действий с ним. В остальных случаях (12,1%) кибергрумеры стремились создать с одинокими матерями романтические отношения, что положительно воспринималось последними. Однако при включении в разговор сексуальных тем или обсуждения того, чтобы привлечь ребенка к сексуальным действиям (в том числе инцестным), матери преимущественно отказывались от дальнейшего контакта (лишь в одном случае мать на протяжении еще порядка 400 сообщений стремилась сохранить свои новые любовные взаимоотношения, несмотря на наличие у партнера сексуального интереса к ее дочери). В рассмотренных 24,2% случаях, вошедших в группу 2, информирования полиции по инициативе кого-либо из коммуникантов не происходило; злоумышленники обнаруживались позже после совершения ими преступных действий в отношении несовершеннолетних.

Коммуникации самой многочисленной группы обладают специфической особенностью — наличием у преступников уверенности в том, что родители разделяют их сексуальный интерес к детям, поскольку состоят в соответствующих интернет-сообществах. Данные ожидания посягателей оправдывались не во всех 54,5% случаях (рис. 3).

В группе 3 многие родители (30,3% от всех случаев) признавали наличие у себя сексуального интереса к несовершеннолетним и сообщали о фото-/видеофиксации соответствующих действий со своими детьми. Готовность обеспечить собеседнику доступ к данным материалам наблюдалась у матерей и отцов при условии равнозначного обмена или денежного вознаграждения либо отсутствовала по причине нежелания делиться. В то же время часть родителей (24,2% от всех случаев) указывали преступникам на ошибочность их коммуникативных действий и случайность своего членства в сообществах (например, из-за «взлома страницы»), реагировали агрессивно и отказывались от общения.

Важной представляется информация о том, что среди родителей, отказавшихся от контакта с преступниками, преимущественно представлены отцы (6 человек из 11, включенных в группу 3). И, напротив, именно матери нередко осуществляли сексуальную эксплуатацию своих детей (5 человек из 7, включенных в группу 3). Аналогично ситуации в группе 2, информирования полиции не происходило, и посягатели обнаруживались позже после совершения ими преступных действий в отношении несовершеннолетних.

На третьем этапе исследования все матери и отцы, столкнувшиеся с кибергрумерами, были разделены на 3 категории по принципу возможной виктимизации их детей (табл. 2). Данному распределению соответствовали характеристики их реакций на контакт с преступниками.

Таблица 2. Категории родителей в соответствии с их позицией относительно безопасности детей

К обеспечивающим безопасность относятся взрослые, ориентированные на защиту и сохранение половой неприкосновенности своих детей и не способные сексуально использовать их для реализации своих желаний и потребностей.

Подвергающие детей риску — это родители, заинтересованные в приобретении от кибергрумера определенной выгоды (романтических отношений с ним или др.) и, как следствие, рассматривающие возможность подвергнуть своего ребенка сексуально ориентированным действиям. У таких родителей наблюдается борьба между потребностью получить желаемое и внутренней ответственностью за детей. Преступники чувствуют возможность преодолеть сопротивление и манипулируют ими, повышая их мотивацию. Так, например, один кибергрумер убеждал мать в том, что она не сможет избавиться от собственных внутренних комплексов и стать подходящей для него женщиной, если не раскрепостит сексуально свою дочь.

Родители, нарушающие права своих детей, практикуют изготовление интимных материалов, совершают инцестные действия или иным образом приобщают своих детей к сексуальной жизни с коммерческой целью или для обмена сексуальным опытом с онлайн-преступниками. Подобная деятельность может начинаться еще до встречи с кибергрумером или формироваться (активироваться, усиливаться) вследствие его стимуляции в процессе коммуникации. Такие родители имеют девиантное сексуальное отношение к собственным детям или не осознают психотравмирующих последствий подобных онлайн-действий для ребенка. Так, мать или отец могут ошибочно полагать, что предоставление кому-либо интимных материалов ребенка не нанесет серьезного вреда последнему, однако высока вероятность того, что в будущем данные изображения станут инструментом шантажа или будут опубликованы на каких-либо интернет-ресурсах и встретят нежелательного адресата.

Можно сделать вывод, что большинство родителей защищают своих детей от кибергрумеров, стремясь пресечь их негативное воздействие как на ребенка, так и на самого себя. Вместе с тем высок процент случаев, когда поведение родителей увеличивает вероятность совершения сексуального преступления в отношении их ребенка. При этом среди людей, вошедших в группу риска и группу нарушителей, существенно больше матерей, чем отцов. Небольшой объем выборки не позволяет сделать однозначных выводов, но в дальнейшем это обстоятельство может быть рассмотрено более детально.

Заключение

Проведенный анализ указывает на важность оценки того, какую позицию относительно интернет-активности ребенка занимают родители, а именно: осознают ли они существование проблемы кибергруминга, его преступный характер, деструктивность последствий в случае его реализации и свою ответственность; могут ли реализовать меры профилактики вовлечения себя и своего ребенка в данный процесс. Отношение родителей к кибергрумингу оказывает непосредственное влияние на процесс его распространения, в связи с чем представляется необходимым проведение соответствующей информационной работы в отношении не только детей и подростков, но и опекающих их взрослых людей (например, на родительских собраниях в образовательных учреждениях). Правильное отношение родителей к кибергрумингу и его последствиям позволит научить детей тому, как не вовлекаться в данный процесс или успешно его пресекать.

Отдельного внимания требует вопрос о повышении цифровой компетентности родителей с целью приобретения ими навыков осознанного, осторожного и вместе с тем уверенного использования технологий. Так родители смогут обучить своих детей правилам безопасного онлайн-поведения и защите персональных данных [6].

Кроме того, требует своего опровержения существующий миф о том, что последствия сексуальных преступлений в сети Интернет являются менее деструктивными, чем те, которые возникают после аналогичных офлайн-действий. Существует большое количество исследований, опровергающих данное заблуждение [4; 13].

Недостаточно решенной представляется проблема существования различных интернет-сообществ людей, разделяющих сексуальный интерес к детям. Так, в качестве примера авторами исследования был осуществлен поиск групп в социальной сети «ВКонтакте» по ключевому слову «инцест» и найдено около полутора тысяч таких сообществ (дата обращения: 20.04.2021).

Решение проблемы кибергруминга также должно состоять в его криминализации, которую уже успешно осуществили свыше 35 стран мира [13]. Тем самым они однозначно довели до сведения общественности существование данной угрозы и обеспечили адекватную правовую оценку и уголовное преследование этого вида преступлений.

Литература

1. Березецкая М.И. Особенности современного родительского поведения в условиях информационного общества // Журнал Белорусского государственного университета. Социология. 2019. Т. 4. С. 105—112.
2. Дозорцева Е.Г., Медведева А.С. Сексуальный онлайн груминг как объект психологического исследования [Электронный ресурс] // Психология и право. 2019. Том 9. №2. С. 250—263. DOI:10.17759/psylaw.2019090217 (дата обращения: 17.11.2020).
3. Медведева А.С. Реакции детей и подростков на сексуальный онлайн груминг [Электронный ресурс] // Психология и право. 2020. Том 10. №1. С. 123—132. DOI:10.17759/psylaw.2020100111 (дата обращения: 17.03.2021).
4. Нуцкова Е.В. Девочки — жертвы груминга: группы риска, особенности взаимодействия с посягателем, клинико-психологические последствия // Цифровая гуманитаристика и технологии в образовании (DHTE 2020): сб. материалов Всероссийской научно-практической конференции с международным участием. 19—21 ноября 2020 г. / Под ред. М.Г. Сороковой, Е.Г. Дозорцевой, А.Ю. Шеманова. М.: Издательство ФГБОУ ВО МГППУ, 2020. С. 297—300.
5. Смирнова Е.О., Смирнова С.Ю., Шеина Е.Г. Родительские стратегии в использовании детьми цифровых технологий [Электронный ресурс] // Современная зарубежная психология. 2019. Том 8. №4. С. 79—87. DOI:10.17759/jmfp.2019080408 (дата обращения: 28.12.2020).
6. Солдатова Г.У., Львова Е.Н. Особенности родительской медиации в ситуациях столкновения подростков с онлайн-рисками [Электронный ресурс] // Психологическая наука и образование. 2018. Том 23. №3. C. 29—41. DOI:10.17759/pse.2018230303 (дата обращения: 25.03.2021).
7. Солдатова Г.У., Рассказова Е.И. Итоги цифровой трансформации: от онлайн-реальности к смешанной реальности // Культурно-историческая психология. 2020. Том 16. №4. С. 87—97. DOI:10.17759/chp.2020160409
8. Craven S., Brown S., Gilchrist E. Sexual grooming of children: Review of literature and theoretical considerations // Journal of Sexual Aggression. 2006. Vol. 12. С. 287—299.
9. Davidson J., Grove-Hills J., Bifulco A., Gottschalk P., Caretti V., Pham T., Webster S. Online Abuse: Literature Review and Policy Context [Электронный ресурс] // The European Commission Safer Internet Plus Programme. 2011. URL: https://citeseerx.ist.psu.edu/viewdoc/download?DOI=10.1.1.473.1618&rep=rep1&type=pdf (дата обращения: 19.10.2020).
10. Durkin K.F. Misuse of the Internet by pedophiles: Implications for law enforcement and probation practice // Federal Probation. 1997. Vol. 61. №3. С. 14—18. DOI:10.4135/9781452229454
11. Gallagher B. Internet-initiated incitement and conspiracy to commit child sexual abuse (CSA): The typology, extent and nature of known cases // Journal of Sexual Aggression. 2007. Vol. 13. №2. P. 101—119. DOI:10.1080/13552600701521363
12. Gilad M. Virtual or reality: prosecutorial practices in cyber child pornography ring cases // Richmond Journal of Law & Technology. 2012. Vol. 18. №2. P. 1—66.
13. Joleby M., Lunde C., Landstrom S., Jonsson L.S. «All of Me Is Completely Different»: Experiences and Consequences Among Victims of Technology-Assisted Child Sexual Abuse // Frontiers in Psychology. 2020. Vol. 11. P. 1—16. DOI:10.3389/fpsyg.2020.606218
14. Livingstone S., Palmer T. Identifying vulnerable children online and what strategies can help them [Электронный ресурс] // 2012. URL: https://pdfs.semanticscholar.org/052e/861b8100245db4b95702dc349995b9ec5aea.pdf (дата обращения: 19.10.2020).
15. Magiswary D., Manimekalai J., Thesigarhupani V. Building a Bright Society with Au Courant Parents: Combating Online Grooming [Электронный ресурс] // PACIS 2018 Proceedings. 2018. URL: https://aisel.aisnet.org/pacis2018/317 (дата обращения: 12.01.2021)
16. McAlinden A.M. «Setting 'em up»: Personal, familial and institutional grooming in the sexual abuse of children // Social and Legal Studies. 2006. Vol. 15. P. 339—362. DOI:10.1177/0964663906066613
17. McKillop N., Reynald D.M., Rayment-McHugh S. (Re)Conceptualizing the role of guardianship in preventing child sexual abuse in the home // Crime Prevention and Community Safety. 2020. DOI:10.1057/s41300-020-00105-7
18. Whittle H., Hamilton-Giachritsis C., Beech A., Collings G. A review of online grooming: Characteristics and concerns // Aggression and Violent Behavior. 2013. Vol. 18. №1. P. 62—70.
19. Whittle H., Hamilton-Giachritsis C., Beech A., Collings G. A review of young people's vulnerabilities to online grooming // Aggression and Violent Behavior. 2013. Vol. 18. P. 135—146.
20. Wolak J., Finkelhor D., Mitchell K.J., Ybarra M.L. Online «predators» and their victims: Myths, realities and implications for prevention and treatment // American Psychologist. 2008. Vol. 63. P. 111—128

Источник: Медведева А.С., Дозорцева Е.Г. Роль и участие родителей в процессе кибергруминга // Психология и право. 2021. Том 11. №2. C. 146–159. DOI:10.17759/psylaw.2021110211

В рамках Национального конкурса «Золотая Психея» по итогам 2022 года представлены два проекта с участием Е.Г. Дозорцевой: «Навигатор профилактики девиантного поведения — 2022» (методические материалы по признакам девиаций, действиям специалистов системы образования в ситуациях социальных рисков и профилактике девиантного поведения обучающихся) в номинации «Психологический инструмент года» и «Всероссийская конференция по юридической психологии с международным участием "Коченовские чтения. Психология и право в современной России"» (9 - 11 ноября 2022 года, Москва) в номинации «Событие года в жизни сообщества».