Как работа психологов в годы Великой Отечественной войны повлияла на развитие и судьбу отечественной психологии

В отечественной психологической литературе имеются тексты, посвященные юбилею Победы в Великой Отечественной войне, в которых подробно и обстоятельно рассматривается вклад психологов в Победу [13,14]. Однако недостаточно, с нашей точки зрения, рассмотрен вопрос, касающийся того, как работа психологов в годы войны повлияла на развитие и судьбы отечественной психологии. Можно видеть, что влияние это было существенным. Так, во время войны были открыты отделения психологии в Московском (в 1943 году) и Ленинградском (в 1944 году) университетах. Более поздний срок для Ленинградского университета обусловлен тем, что этот вуз был эвакуирован в Саратов, а реэвакуация завершилась лишь осенью 1944 года.

По устному свидетельству доцента Пермского государственного университета А.И. Ильиной, летом 1944 года по Всесоюзному радио был объявлен прием лиц с высшим образованием на заочное отделение по специальности «Психология». Среди поступивших вместе с А.И. Ильиной были А.А. Бодалев, Е.Ф. Рыбалко, И.М. Палей и многие другие. Спустя два года весь курс был переведен на очное отделение. В годы войны была создана и Академия педагогических наук (1943), которая стала головным психологическим учреждением.

Чтобы лучше осмыслить эти факты, посмотрим, каково было состояние психологии в предвоенные годы. Говоря об этом, нельзя не упомянуть так называемый разгром педологии, начавшийся в первой половине 30-х годов и знаменитое постановление ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе Наркомпросов» от 4 июля 1936 года [25], после выхода которого было постепенно ликвидировано немало как психологических учреждений, так и посвященных психологическим вопросам журналов. Среди уцелевших оказались лишь периодические издания ведущих образовательных и научных учреждений, а также журнал «Советская педагогика», вплоть до 1955 года (основания журнала «Вопросы психологии») остававшийся единственным профессиональным периодическим изданием для психологов.

В литературе можно встретить довольно вульгарную, грубую трактовку этого факта, когда последующее закрытие ряда учреждений и запрет педологии во всех проявлениях рассматривается как «зачистка педологии, осуществленная в пользу психологии» [27]. Подобным суждениям можно противопоставить взвешенный и спокойный анализ, основанный на внимательном анализе архивных документов [26].

Дело в том, что разделить специалистов на педологов и психологов было довольно трудно, поскольку педологией — наукой о комплексном изучении ребенка — были увлечены многие психологи. Так, в число педологов попали психологи М.Я. Басов, П.П. Блонский, А.Б. Залкинд (в 48 лет умерший на улице от инфаркта после собрания, посвященного разгрому педологии), А.Ф. Лазурский, Л.С. Выготский. Для уцелевших сузились возможности научного поиска, выбора исследовательских направлений, поскольку требовалось избежать опасности быть обвиненным в симпатиях к педологии. Приходилось заниматься, как указывает, говоря о своем отце, А.А. Леонтьев, «методологически безобидными темами». Приведем развернутую цитату: «Конечно, занимался он методологически безобидными темами, в особенности фоточувствительностью кожи как частью более общей проблемы генезиса чувствительности. Но занимался» [15].

То же самое можно было бы сказать и о многих других: «Но занимались». Вышеупомянутые авторы указывают, что в течение 5–6 лет накануне Великой Отечественной войны стали докторами педагогических наук (по психологии) Корнилов, Узнадзе, М. Лебединский, Лурия, Рубинштейн, Теплов, Леонтьев, Ананьев и Занков, что обеспечило им возможность занять и удерживать административные посты в различных организационных и научных структурах с конца 1930-х годов. Упоминается и выход в свет книг по психологии, в том числе включающих фундаментальные разработки, сборники экспериментальных исследований и учебники таких авторов, как Занков, Корнилов, Теплов, Шварц, Костюк, Рубинштейн, Узнадзе [27]. Как хотелось бы видеть современным вышеупомянутым авторам, разгром педологии обеспечил расцвет психологии. Но если мы обратимся к анализу содержания упомянутых исследований, то увидим, что все названные авторы в той или иной мере проявляли методологическую осмотрительность (осторожность, консерватизм), выбирая тематику исследований. Приоритет отдавали преимущественно изучению познавательных процессов, а также проблемам педагогической психологии. В качестве примера рассмотрим тематику публикаций ряда ученых-психологов, которым вскоре, в годы войны, пришлось переключиться на работу в области клинической психологии: Б.Г. Ананьева, А.Н. Леонтьева, а также В.С. Мерлина.

Так, в списке работ Б.Г. Ананьева за 1939–41 годы находим две работы по истории психологии (отражающие содержание линии исследований по теме докторской диссертации) [1, 10], две работы по проблеме чувствительности [3, 9], четыре работы по педагогической психологии [4, 5, 6, 8] (в том числе три из них по воспитанию познавательной деятельности [4–6]) и одну о психологической трактовке системы Станиславского [7]. Работы А.Н. Леонтьева в те же годы публикуются в учебниках и энциклопедиях и посвящены описанию той науки, которую представляет автор [18], ее предмета [17] и одного из познавательных процессов — речи [16, 19, 20]. В.С. Мерлин рассматривает проблемы педагогической психологии: соотношение воспитания и развития и психологические основы воспитания сдержанности [22, 23].

Теперь обратимся к результатам детального описания работы психологов в области клинической психологии, в частности, работы многих из них в эвакогоспиталях по восстановлению утраченных в результате ранения психических функций: «В годы войны психологами проводилась клиническая работа по восстановлению движений и речи (речевой артикуляции, понимания речи), письма и чтения, слуха и зрения, процессов счета и пространственных операций, динамики мыслительных и познавательных процессов, по компенсации дефектов праксиса и гнозиса. Описание лечебно-педагогических методик и результатов работ нашло отражение в большом числе публикаций, изданных как во время войны (Ананьев Б.Г., 1942а), 1942(б); Беркенблит З.М., 1944; Гальперин П.Я., 1943; Зейгарник Б.В., 1943; Зотов А., 1944; Кауфман В.И., 1944; Каничева Р.А., 1944; Леонтьев А.Н., Запорожец А.В., 1945; Лурия А.Р., 1942, 1943; Перельман Л.Б., 1943; Психолого-педагогические проблемы..., 1945; Психология. Движение ..., 1945 и многие др.), так и в работах по этой проблеме, опубликованных уже в послевоенные годы (Ананьев Б.Г., Бахтадзе Г.А., Глонти Т.И., 1947; Бейн Э.С., 1949; Зюзин И.К.,1947; Лурия А.Р., 1947, 1948; Расстройства речи при черепномозговых..., 1948 и др.). Опубликовано и несколько научных работ, специально посвященных этому вопросу (Ананьев Б.Г., 1946; Лурия А.Р., 1975; Зейгарник Б.В., 1986 и др.)» [14, с.77].

К сожалению, в этом списке отсутствует фамилия В.С. Мерлина, который тоже вел работу в одном из эвакогоспиталей Свердловска. Список интересен тем, что (за редкими исключениями) те, кто успешно и продуктивно в предельно короткое время освоил практическую работу по восстановлению психических функций, не имел специальной подготовки в этой области.

К исключениям следует отнести А.Р. Лурию и Б.В. Зейгарник. А.Р. Лурия, будучи уже профессором психологии, в 1937 году попросился в ординатуру к Бурденко и был принят. В 1941 году он был направлен для организации эвакогоспиталя.

В предельно короткие сроки учеными были достигнуты практические, научные и методические результаты работы. Так, Б.Г. Ананьев занимался восстановлением утраченных функций (слуха и речи) при посткоммоционно-контузионных состояниях и черепно-мозговых травмах и ранениях [11, 12,14]. А.А. Леонтьев совместно с А.В. Запорожцем [21] разрабатывали идею восстановления движений руки после ранения, высказанную А.Р. Лурией. К этой работе присоединился и В.С. Мерлин, который занимался также внутренними конфликтами у раненых, возникшими в результате полной утраты зрения [24].

Нельзя не отметить трепетное отношение ученых к работе по реабилитации. Приведем слова Б.Г. Ананьева: «Когда моторный афатик начинает говорить, выговаривает впервые после ранения слова или когда больной аграфией вновь любовно начинает выводить буквы и писать письмо на родину, в личности раненого больного происходят сдвиги, нравственное значение которых огромно для последующего восстановления их жизнеспособности», а сам факт возвращения больному «умственной работоспособности и способности нормально говорить, помнить, мыслить, как это было до ранения, производит подлинно целебное действие» [Цит. по 14, с. 91].

А.А. Леонтьев, описывая значение работы в годы войны для своего отца, приводит знаменательные слова из его письма С.Л. Рубинштейну: «Главное, что А.Н. совершил в эвакуации, — это знаменитый Коуровский восстановительный госпиталь. Опять-таки не буду о нем сейчас говорить, как и об известной книге Леонтьева и Запорожца. Приведу только слова А.Н. из уже упомянутого — неопубликованного — письма Рубинштейну 1943 года. Объясняя причины неприезда в Москву, Леонтьев пишет: “Но главная причина одна, она серьезна и управляет мной: это — госпиталь, это — наша «Восстановительная поэма». Он родился, живет и радует сердце. О нем я везу Вам большой доклад. Дни его жизни оказались плодотворны как годы. Я не умею говорить о нем без пафоса, за него я буду стоять «насмерть» — hier stehe ich, как говорил Лютер!”» [15].

Таким образом, отечественные психологи, не имевшие специальной подготовки для практической клинико-психологической работы, в самые короткие сроки за счет фундаментальной теоретической подготовки освоили этот вид деятельности и продуктивно работали. Они внесли свой вклад как в будущую Победу, так и в создание позитивного образа психологической науки и в обыденные представления о ее возможностях, что предопределило новые благоприятные перспективы развития психологии как непосредственно в годы войны, так и еще долгое время после ее окончания.

Выше были рассмотрены примеры из области клинической психологии. Но многие и многие психологи успешно работали и над другими практическими запросами, быстро переключаясь на решение возникших в ходе военных действий проблем. Широко известны исследования проблем цветомаскировки в Ленинграде, сокращения сроков адаптации в ночное время для летчиков и разведчиков и другие. В ходе войны при работе в самых разных областях психологии была продемонстрирована быстрая и успешная мобилизация научного потенциала. Кроме того, надо помнить и о «молчаливом большинстве» — тех, кто столь же неутомимо, самозабвенно и эффективно трудился, но не оставил письменных свидетельств деятельности на благо Победы.

Будем помнить!

Литература

1. Ананьев Б.Г. Из истории психологических воззрений в России в XVIII столетии // Советская педагогика. 1939. № 11—12. С. 128—137.
2. Ананьев Б.Г. К психологическому изучению функциональных связей // Труды сессии института им. В. М. Бехтерева по изучению мозга 5—7 апреля 1938 г. Л., 1939. С. 94—98.
3. Ананьев Б.Г. К постановке проблемы чувствительности // Исследования по проблеме чувствительности: Труды института им. В.М. Бехтерева по изучению мозга. Л., 1940. Т. XII. С. 4—10.
4. Ананьев Б.Г. Воспитание наблюдательности школьников. Л., 1940. 64 с.
5. Ананьев Б.Г. Воспитание памяти школьников. Л., 1940. 62 с.
6. Ананьев Б.Г. Воспитание внимания школьника. Л., 1940. 64 с.
7. Ананьев Б.Г. Опыт психологической трактовки системы К.С. Станиславского // Записки Ленинградского театрального института. Л., 1941. С. 22—39.
8. Ананьев Б.Г. Воспитание характера школьника. Л., 1941. 84 с.
9. Ананьев Б.Г. Индивидуальные различия чувствительности // Невропатология и психиатрия. 1941. Т. 10. Вып. 3. С. 49—53.
10. Ананьев Б.Г. О современном состоянии психологической науки в СССР // Советская педагогика. 1941. № 5. С. 106—117.
11. Ананьев Б.Г. Психолого-педагогические проблемы восстановления речи при черепно-мозговых ранениях // Советская педагогика. 1946. № 8-9. С. 112—115.
12. Ананьев Б.Г., Бахтадзе Г.А., Глонти Т.И. О применении психофизиологии в комплексной терапии посткоммоционно-контузионных состояний // Вопросы психофизиологии и клиники чувствительности: Труды Гос. института по изучению мозга им. В.М.Бехтерева. Т. XV. Л., 1947. С. 148—157.
13. Ананьевские чтения – 2015: Фундаментальные проблемы психологии: Материалы научной конференции 20–22 октября 2015 г. / отв. ред. В.М. Аллахвердов. СПб: СПбГУ, Скифияпринт, 2015. 396 с.
14. Кольцова В.А., Олейник Ю.Н. Советская психологическая наука в годы Великой Отечественной войны (1941-1945). М.: Московский гуманитарный университет, Институт психологии РАН. 2006. 360 с.
15. Леонтьев А.А. Жизненный и творческий путь А.Н. Леонтьева: Текст вечерней лекции [Электронный ресурс] // URL: http://www.psy.msu.ru/people/leontiev/ (дата обращения: 15.03.2015).
16. Леонтьев А.Н. Речь // Психология / Ред.: К.Н. Корнилов, Б.М. Теплов, Л.M. Шварц. M., 1938. С. 253—269.
17. Леонтьев А.Н. Психика // БСЭ. 1940. Т. 47. С. 497—501.
18. Леонтьев А.Н., Лурия А.Р. Психология // БСЭ. 1940. Т. 47. С. 511—548.
19. Леонтьев А.Н. Речь // Психология / Ред. К.Н. Корнилов, Б.М. Теплов, Л.М. Шварц. М., 1941. С. 204—222.
20. Леонтьев А.Н., Лурия А.Р. Речь // БСЭ. 1941. Т. 48. С. 702— 705.
21. Леонтьев А.А., Запорожец А.В. Восстановление движения. Психофизиологическое исследование восстановления функций руки после ранения. М.: ГИЗ «Советская наука», 1945. 231 с.
22. Мерлин В.С. Об обучении и развитии // Уч. зап. Саратовского гос.пед ин-та. 1934. С. 61—75.
23. Мерлин В.С. Психологические основы воспитания сдержанности // Советская педагогика. 1939. № 11—12. С. 138—148.
24. Мерлин В.С. Личность и общество: Учебное пособие к спецкурсу «основы психологии личности». Пермь: ПГПИ, 1990. 92 с.
25. О педологических извращениях в системе Наркомпросов: Постановление ЦК ВКП(б). 4 июля 1936 года // Народное образование в СССР. Общеобразовательная школа: Сб. документов 1917-1973 / Сост. А.А. Абакумов и др. М., 1974. С. 173—175.
26. Родин А.М. Из истории запрета педологии в СССР // Педагогика. 1998. № 4. С. 92—98.
27. Ясницкий А., Завершнева Е. Об архетипе советской психологии как научной дисциплины и социальной практики // Новое литературное обозрение. 2009. № 100. С. 334—355. [Электронный ресурс] // http://magazines.russ.ru/nlo/2009/100/ai26.html дата обращения: 16.03.2015).

Источник: Левченко Е.В. Как работа психологов в годы Великой Отечественной войны повлияла на развитие и судьбу отечественной психологии // Будущее клинической психологии – 2015: материалы IX Всероссийской научно-практической конференции с международным участием (25 апреля 2015 г.) / под ред. Е.В. Левченко. Пермь, 2015. С. 14–22.