Б. Братусь: Санкт-Петербургский саммит как зеркало российской психологии

Борис Сергеевич Братусь, профессор, доктор психологических наук, член-корреспондент Российской академии образования, профессор кафедры общей психологии факультета психологии Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, декан факультета психологии Российского православного университета св. Иоанна Богослова, на 16-м Санкт-Петербургском саммите психологов выступил с докладом «Санкт-Петербургский саммит психологов как зеркало российской психологии».

Санкт-Петербургский саммит становится идеальным местом для включенного наблюдения. Его все более охотно удостаивают внимания лидеры психологической науки, приезжают замечательные психологи-практики со всей страны. За последние годы Саммит ненавязчиво обозначился как некое средоточие российского психологического сообщества. Причем, не официоза, а его реальной жизни, в которой не только достижения, новшества и парады, но и промахи, потери и фирменные отечественные идиотизмы.

Иными словами, Саммиты стали фокусом, средоточием, зеркалом — или скромнее — зеркальцем состояния и направленности психологического сообщества. В этом — непреходящяя заслуга «Иматона» и «Психологической газеты». Этим частным организациям удалось даже обосновать, по сути, главную премию психологов России — «Золотую Психею», за обладание которой только в этом году борются в главных номинациях такие киты как Аверин, Аллахвердов, Петровский, Реан, Эльконин, Шадриков. В этом плане то, что происходит на Саммите, что мы слышим и оцениваем на нем можно рассматривать как результаты применения метода компетентных судей, поскольку здесь весьма компетентные судьи с разных сторон оценивают один и тот же предмет — нашу науку и практику.

Дерзнем и мы глянуть в это отражение и спросить: «Свет мой зеркальце, скажи, да всю правду доложи». И хоть изображение порой мутновато, рискнем проинтерпретировать то, что видится.

Прежде всего надо напомнить, что «Иматон» возник более 30 лет назад на волне интереса к практике. И Саммиты возникли и остаются прежде всего практико-ориентированными. Люди приезжают сюда чаще из-за мастерских, мастер-классов, участия в группах и тренингах, но одновременно с этим все больше внимания стали привлекать последние панельные дискуссии. Причем надо заметить, что на них стали ставиться все более и более общие методологические вопросы. Речь в них не только уже о практике, не только о психологических проблемах как таковых, не только даже о личности, но — держите выше — о человеке и даже человечестве.

Судите сами — вот обозначение миссий и названий тем панельных дискуссий последних лет. 2018 — «Человеку нужен человек». 2019 — «Наша миссия — сохранить человека». Тема дискуссии: «Духовность, сексуальность, цифра. Куда уводят тренды?» 2020 — «Страхи и надежды человечества. Психология спасет мир?» 2021 — «От рефлексии к действию. От обретения смысла к созиданию будущего». И, наконец, тема нынешнего года — «Антропологический поворот. Жизнь в пространстве травмы».

А вот темы Зимних практических фестивалей «Психологической газеты». В прошлом году — «Жизнь будет лучше, чем мы хотели». В этом году в феврале и вовсе неслыханная высота темы — «Психотерапия как метафизика любви».

О чем говорит такая тенденция?

Федор Василюк как-то в разговоре вспоминал слова Мераба Мамардашвили о современной ему философии: «Без онтологии в философии тоска берет за горло». И Федор добавлял при этом, что «в психологии сейчас тоска берет за горло без антропологии». О сходном говорил тогда и Виктор Слободчиков.

И вот мы можем видеть в зеркале Саммита, как появляется движение, поворот к осмыслению антропологии, ее роли в пространстве собственно психологических проблем.

Можно возразить, что о человеке и без того с избытком рассуждают и спорят с 90-х годов прошлого века. Но кто именно — экономисты, юристы, историки, социологи, ну, и, разумеется, политики. А психологи, за малым исключением, помалкивали, не поднимая головы вверх от своих бесконечных корреляций и изобретения все новых методик.

Но вот со сцены Саммита мы начали слышать прежде непроизносимые слова, далекие от устоявшегося академического стандарта — тут и переводы стихов узника концлагеря в исполнении Виктора Кагана, избранные места из переписки с друзьями Вадима Петровского, рассуждение о планете людей Татьяны Черниговской и др.

Что это — временное заполнение высохших лагун духа, тяга к утерянной высоте общения или нечто, имеющее прямое, а не косвенное отношение к ходу и судьбе профессиональной психологии?

Склонен думать о последнем. Хотя сознаемся, что тенденция к антропологическому повороту отнюдь не всеми, и даже не большинством видится и приветствуется. В июне 2019 года на сцене Саммита при сочувствующей поддержке зала уважаемая профессор, полемизируя с выступавшими, утверждала полное отсутствие у человека души, а поиски смысла объясняла тем, что у человека в результате мутаций появились и возросли лобные доли. А так, даже в отсутствие лобных долей животные остаются лучше, честнее людей. По крайней мере, не будут уничтожать себе подобных и весь мир ради своих фантазий и интересов. Жаль, правда, — говорила профессор, — что у человека в процессе эволюции отпал хвост, а то, как было бы славно слушать политика, который говорит одно, а движения его хвоста говорят нам о совершенно другом, обнаруживая его явную лживость.

Да и последний зимний полет в метафизическую стратосферу — прошедший этой зимой фестиваль «Психотерапия как метафизика любви» нельзя признать удавшимся и даже состоявшимся. Выступавшие говорили о странностях и случайностях любви, о «сексе без любви или любви без секса», о том, что человек придумывает для себя, изобретает конструкцию любви, чтобы погреться в мире бесчувственных отношений. Не обошли вниманием и проституцию, как любовь за деньги, и дошли до сравнения психотерапевта с проституткой, торгующей за деньги утехами и иллюзиями любви. И если, как говорили раньше, адвокат — покупная совесть, то психотерапевт — покупная любовь.

Большинство же, не оглядываясь на название, просто говорило о текущих психотерапевтических вопросах. Более того, тема любви вызывала нередко даже раздражение: один уважаемый эксперт с прямотой психотерапевтического сеанса признался, что его буквально тошнит, когда начинают говорить о любви. А другой, не менее уважаемый, поддерживая коллегу, утверждал, что любовь к клиенту вовсе не обязательна, вполне достаточно для успешной работы испытывать к нему интерес и любопытство. Словом, метафизика в рассуждениях, вообще отсутствовала, весь метафизический слой был срезан. И тем не менее, несмотря на все отклонения и промахи некая пробивающаяся тенденция несомненно обнаруживалась.

Вспомним, что психология вошла в клуб наук, стала называться научной, пожертвовав некогда самым дорогим, что у нее есть, тем, ради чего она, собственно, и существовала, а именно душой. Основатель отечественной научной психологии Георгий Иванович Челпанов писал 134 года назад: «Хотя психология, как обыкновенно принято определять ее, и есть наука о душе, но мы можем приняться за изучение ее «без души», то есть без предположений о сущности, непротяженности ее и можем держаться в этом примера исследователей в области физики».

Но теперь, глядя в зеркальце Саммита, мы видим, как положение меняется. Владимир Шадриков выставил на конкурс «Золотой Психеи» этого года книгу «Возвращение души», которая позиционируется критикой как первая в своем роде. Но позволю заметить, что книга под названием «Психология и философия: Возвращение души» под редакцией Сергея Бычкова и моей вышла в издательстве РГГУ уже двадцать лет назад. Но тогда это считалось экзотикой и вызывало недоуменные взгляды коллег, а ныне — вполне респектабельная формулировка.

Итак, мы можем говорить о появлении вновь некогда изгнанных тем. Факт, несомненно, позитивный. Но отношение к этим темам остается во многом старым. Что же именно в безусловно новых по содержанию докладах и книгах остается старым?

На мой взгляд, это попытка вывести человека из него же самого, из его психофизиологического модуса, как например смыслы из наличия лобных долей. Разумеется, хорошо, что стали говорить о душе, но часто подразумевая при этом лишь совокупность изученных психологией мыслительных или эмоциональных процессов. Нахождение себя в метафизике видится как пошаговое движение изнутри, как самореализация, самоактуализация, самотрансценденция и т.п. Машинка психики, непонятно кем заведенная, существует тогда сама по себе и — главное — для самой себя.

Плод такого движения, — по словам Филиппа Риффа, — «это хорошо адаптированный субъект, новый тип тренированного эгоиста, частного лица, покидающего арену общественной жизни, чтобы заняться изучением себя, своих эмоций и развития». Отсюда и мир, и будущее, которое строит этот тренированный эгоист, представляются контролируемыми им так же, как он контролирует свой вес, физическое состояние, количество потребляемых калорий, или периодичность встреч со своим личным психотерапевтом.

Между тем, на что обратил недавно внимание Тахир Базаров, уже в тот момент, когда мы планируем шаги в будущее, грядущее уже идет к нам навстречу, оно уже есть раньше будущего и, как правило, серьезнее, и часто страшнее.

Итак, в психологии действительно наметился антропологический поворот, суть которого в признании значимости того, что Анатолий Кричевец называет «верхними основаниями» бытия человека, то есть сферой предельных духовных смыслов и ценностей, неуничтожимых фактом нашей индивидуальной конечности.

Но это, как уже говорилось, первый шаг, который уже осуществляется, в чем можно убедиться, заглянув в волшебное зеркальце последних Санкт-Петербургских саммитов.

Однако требуется осознать необходимость и следующего шага. Это признание, понимание, переживание наличия онтологического метафизического пространства, общего ценностно-смыслового поля не как следствия, а как необходимого (предвечного) условия человека, включая, конечно, и его психику. «Верхнее основание» не вырастает из психики, как и смыслы из лобных долей. На то они и основания, что существуют до и вне.

Быть может, прежде губ уже родился шепот
И в бездревесности кружилися листы,
И те, кому мы посвящаем опыт,
До опыта приобрели черты…
(Осип Мандельштам)

Метафизическое пространство не досужая выдумка, а одно их фундаментальных оснований человеческого бытия. Психология пыталась обойтись без его учета без малого сто пятьдесят лет. Поэтому, если кто-то захочет написать роман или поэму об истории научной психологии, может в качестве названия взять цитату из А.С. Пушкина: «Без божества, без вдохновенья, без слез, без жизни, без любви…».

Конечно, звучит может быть излишне спрямлено и жестко, тем более, что всегда можно найти исключения и контраргументы. Но я писал лишь о главенствующей до сих пор тенденции и о намеках на ее изменение. Ныне, как говорит «свет наш зеркальце» Санкт-Петербургский саммит, мы начинаем осторожно, почти на ощупь знакомиться и взаимодействовать с некогда оставленными «верхними основаниями». Другое дело — случится ли в полноте намечающийся антропологический поворот? Это вопрос открытый, вопрос психологического и духовного роста, вопрос зрелости, взросления и возрастания самой нашей науки и практики. А значит, и всех нас — здесь присутствующих.