Психологи России вместе со всем народом пережили в ХХ веке события, которым не было равных. Войны и революции вторглись в их жизнь и сильно сказались на профессиональной деятельности. Исторический опыт, осмысленный с позиций научной психологии, обогатил не только собственно военную психологию как прикладную дисциплину, но и фундаментальную науку. В военных условиях особенно отчетливо проявились свойства личности, природы человека в целом, закономерности поведения и деятельности, сознания и психики. В этом отношении война выступает для исследователя как чрезвычайный грандиозный эксперимент над человеком, а полученные сведения поражают своей массой и многообразием, бездонностью смыслов, что побуждает к их исследованию и, в то же время, представляет колоссальную трудность. Поэтому до сих пор не создана главная книга о Великой Отечественной, подобная роману Льва Николаевич Толстого. Не написана еще достаточно полная монография о советских психологах, воевавших и трудившихся для спасения Родины.

С первых недель войны Ленинград стал фронтовым городом. Психологи уходили в Красную армию и народное ополчение. Из тех, кто в послевоенные годы работал в Ленинградском государственном университете (ныне СПбГУ) на отделении и факультете психологии, на фронте воевали Григорий Соломонович Рогинский, Юрий Александрович Самарин, Анатолий Аркадьевич  Степанов, Владимир Илларионович Кауфман, Евгений Сергеевич Кузьмин, Александр Израилевич Раев и другие.

Что делали для победы психологи, не участвовавшие непосредственно в боях и выжившие в страшные дни блокады? В августе 1941 года под руководством заведующего отделом психологии Института мозга им. В.М. Бехтерева Бориса Герасимовича Ананьева была создана научная группа в составе психологов З.М. Беркенблит, А.И. Зотова и Р.А. Каничевой, которая совместно с архитекторами разрабатывала научные рекомендации по маскировке стратегических городских объектов и бесценных памятников культуры. Для этого они провели три сотни экспериментов, моделирующих восприятие городских строений с высоты. Работали на башне Исаакиевского собора на высоте 115 метров, подвергаясь смертельной опасности при артиллерийских обстрелах. В результате были рекомендации для маскировки архитектурных объектов на основе закономерностей психологии восприятия.

Те, кто оставался в городе, пережили не меньше тягот и лишений, чем фронтовики. В страшном блокадном Ленинграде страдали от голода и холода, но все-таки работали Лев Маркович Веккер, Елена Федоровна Рыбалко, Анна Александровна Люблинская, Сара Ерахмильевна Драпкина. Восемнадцатилетний Алексей Бодалев стал пожарным, тушил многочисленные пожары, случавшиеся после каждой бомбежки или артобстрела... Героическую работу проделал Сергей Леонидович Рубинштейн. Он в начальный период войны был проректором ЛГПУ им. А.И. Герцена и организовывал эвакуацию преподавателей и студентов этого вуза. На Кавказ их эшелон чуть было не попал в окружение, и Сергей Леонидович готов был защищаться с оружием в руках.

Участие психологов в практической медико-психологической работе с раненными и контуженными бойцами Красной армии стало основным полем их деятельности. Вместе с тем, в госпиталях ученые Института мозга продолжали вести исследования и на их основе строили дальнейшую медико-психологическую практику. Известны темы их исследований: З.М. Беркенблит «Особенности нарушения и восстановления памяти при воздушных контузиях», А.И. Зотова «Расстройства цветоощущения в процессе восстановления его при воздушных контузиях», Р.А. Каничевой «Особенности восприятия формы, иллюзии и перспективы при воздушных контузиях», В.И. Кауфмана «Поражение слуха при воздушных контузиях и его восстановление». В войну развернулись практические работы по реабилитации инвалидов. Им оказывалась психологическая помощь в самоопределении после лечения тяжелых ранений, поднимался их психический тонус, раскрывались внутренние психологические резервы для дальнейшей жизни (работа О.И. Галкиной, А.Н. Давыдовой, биолога Н.М. Ободан).

Большую роль в организации медико-психологической помощи Красной армии сыграл Борис Герасимович Ананьев. По его инициативе было принято правительственное решение о выделении отдельных палат и штата сотрудников для реабилитационной работы в военных госпиталях. Будучи в эвакуации на Кавказе, профессор Ананьев руководил созданным им патопсихологическим кабинетом. Он разработал методику восстановления речи и сознания и, вместе с тем, проводил научные исследования, включая ЭЭГ головного мозга. В разгар войны Борис Герасимович опубликовал статьи о медико-психологическом лечении и лечебном воспитании раненых и контуженных, сообщал о новом психологическом знании, полученном на медико-психологическом материале.

Практическая медико-психологическая работа развернулась в Психоневрологическом институте им. В.М. Бехтерева, директором которого в то время был ученик и сотрудник В.М. Бехтерева и А.Ф. Лазурского выдающийся психолог и психотерапевт Владимир Николаевич Мясищев. Его теоретический потенциал и богатый практический опыт как никогда более пригодились в годы войны, в лечении раненых. Он написал ряд замечательных работ на материале военных лет, например, статью «Личность, отношения и реакции. Психологическое значение блокадного опыта».

В Психоневрологическом институте, ставшем базой военного госпиталя, работала медицинской сестрой Августа Викторовна Ярмоленко, психолог бехтеревской школы, специалист по дефектологии и психологии речи.

Психологи выполняли также идеологическую функцию в обществе, направленную на укрепление воли к победе, жизнестойкости, терпения и мужества советских людей. Они писали статьи для СМИ и выступали с лекциями и докладами в разных аудиториях.

Ленинградская психология понесла невосполнимые людские потери. В блокаду от голода умерли кандидат психологических наук Николай Карпович Гусев из Института мозга, бывший руководитель первого в России профессионального консультационного бюро (1927) Александр Федорович Кларк. Героически погиб Роман Иванович Черановский, в тридцатые годы заведующий лабораторией художественного воспитания Института мозга. Во время войны он стал участником подпольной организации в Ленинградской области, был схвачен и казнен фашистами 11 февраля 1943 г. в Гдове.
В этом скорбном ряду погибших есть и имена психологов из других научно-педагогических центров Ленинграда. Великий ученый психофизиолог Алексей Алексеевич Ухтомский, профессор Ленинградского государственного университета (теперь СПбГУ), Александр Павлович Болтунов, профессор Ленинградского педагогического института (ныне РГПУ им. А.И. Герцена), Анатолий Абрамович Толчинский, психотехник, психолог труда, сотрудник Института гигиены труда. Трагична судьба старейшего ленинградского психолога, сотрудника Бехтерева Полины Осиповны Эфрусси. В начале войны она была эвакуирована на Северный Кавказ, где попала в лапы фашистов и была загублена в газовой камере вместе с другими евреями. Всем погибшим вечная память и вечная благодарность.

Ровно пятьдесят лет назад, выступая на факультете психологии университета на митинге в честь 25-летия Победы, Борис Герасимович Ананьев сказал незабываемую речь, заключив ее так: «Подвиг — дело не только гения, но дело народа, дело каждого из нас. Великолепным примером этому является подвиг советского народа в Великой Отечественной войне».

***

Пользуясь возможностью, поздравляю с Днем Победы всех многоуважаемых ветеранов психологии и коллег — детей войны: Нину Васильевну Кузьмину, Валентину Николаевну Куницыну, Владимира Николаевича Панферова, Валентина Евгеньевича Семенова, Ларису Арсеньевну Головей, Нину Николаевну Кирееву, Людмилу Николаевну Кулешову.