Как только стало известно о введении в школу нового курса, посвященного морали, вместо уроков русского языка и литературы, на просторах Интернета возник замечательный анекдот. Священник рассказывает детям четвертого класса о том, что те, кто учатся на «отлично», после школы попадут в рай, а те, кто учатся плохо – неминуемо окажутся в аду. Мальчик Петя тянет руку. Священник недовольным тоном обращается к мальчику, прервавшему его изложение Священного писания: «Ну что, Петя?». Петя взволнованно спрашивает взрослого: «А есть хоть какая-то надежда остаться после школы живым?»

Скорость, с которой принималось постановление о введении нового курса, быстрота появления учебников, подготовленных конфессиями, часто без учета возраста ребенка, - всё свидетельствовало о непродуманности решения о разговоре в школе в течение 1 часа в неделю с детьми 10 лет о морали и нравственности. Что делать ребенку, получившему заряд нравственности, после урока, когда он вплотную столкнется с реальным миром, окружающим эта школу, миром, весьма далеким от тех высоких истин, которые он только что познал?

Вопрос вызывает каждый пункт предыдущего предложения. До сих пор дети познавали мораль и нравственность в семьях, где каждым свои действием родители демонстрировали ежедневно собственную позицию относительно того, что такое хорошо и что такое плохо. В школе на уроках литературы дети изучали произведения классиков, которые все были наполнены вопросами морали и нравственности, и каждое произведение учило критически мыслить, выбирать собственную позицию, нести ответственность за свои поступки. Почему 1 час? Если один час в неделю физкультуры не ведет к развитию тела ребенка, то неужели 1 час нравственного разговора приведет к развитию его души?

Почему в 4 классе? Это возраст, когда дети вступают в пубертат, впервые критически относясь к тому, что говорят их родители. В первом классе или в детском саду дети, не имея еще критического мышления, способны безропотно принимать сентенции. Почему не в 10 классе, когда ученик осознанно может выбрать решение в нравственной ситуации и объяснить свой выбор?

Когда мы обращаемся к детям, вступающим в подростковый возраст, мы подспудно полагаем, что то, что будет говориться на уроке, будет принято родителями ученика, а то, как ведет себя учитель вне урока нравственности, будет соответствовать тому, что он говорит на этом уроке.

Но если это не так, то этот урок несет бомбу замедленного действия и в семью, и в класс. А если этот урок ведёт не учитель, а представитель культа, не готовый к возрастным особенностям детей, то не получим ли мы то, что уже ранее многократно описано было нашими предшественниками, просиживавшими на уроках Закона божьего в школе без внутреннего ощущения благости в душе? И самое главное, если мы разделим детей на группы на основании принадлежности к конфессии, мы потом никогда не соберем их в единый коллектив. Все, кто учился в классе «А» или «Б», знает, что детей разделили на классы случайно, но не любить детей из параллельного класса дети начинали не случайно, а по законам психологии.

Мы осознано приступили к написанию курса, который объединял в себе историю религий и светскую этику, чтобы сплотить всех детей в процессе совместно рассуждения о прошлом, настоящем и будущем. И в основу разрешения множественных противоречий мы взяли слова В.О. Ключевского: «В науке надо повторять уроки, чтобы хорошо помнить их;  в морали надо хорошо помнить ошибки,  чтобы не повторять их». Мы попытались обратиться к опыту ошибок людей, которые привели к нравственному росту личности. Чтобы учебник не был собранием нравоучительных статей, мы брали высокохудожественные тексты (чтобы хоть как-то возместить тот час литературы, который дети теряли в связи с появлением этого нового курса) и притчи, в которых не было простых решений, но всегда было место для раздумий. Задания все обращаются к ребенку и предлагают рассмотреть собственные ошибки как получение нового опыта, а потому, точку роста собственной личности.

В основу всей линии изложения было положено две идеи. Первая – теория хаоса, которая была представлена притчей о бабочке, взмахивающей крыльями на одном конце планеты, что приводит на другом ее конце к рождению бури. Каждый раз, совершая поступок, мы можем  произвести эффект бабочки, обнаружив непредвиденные последствия наших необдуманных действий.

Вторая идея – идея М. Бахтина о поступке как ответственном поведении человека. Некогда древние греки выделили обычные действия человека, которые были предопределены богами, и действия, за которые отвечает сам человек. Эти последние они назвали этосом. Анализ таких поступков и породил науку этику.

Мы попытались изложить эти идеи понятным языком. И каждый раз, когда я пыталась дать четкое определение, мой замечательный соавтор Елена Николаевна Петрова рисовала мне следующую картину.

Учительница Марья Ивановна грозно говорит мальчику Пете: «Петя, ты не выучил, что такое «любовь». Садись! Два!»  И тут же пропадало желание давать определение. И возникала потребность вызвать мальчика Петю на разговор о нем самом. И научить защититься на перемене от тех, кто это будет использовать против него потом, когда «нравственность» кончится.

Елена Ивановна Николаева - доктор биологических наук, профессор РГПУ им. А. И. Герцена, автор около 200 научных работ, в том числе учебника «Психофизиология», книг «Психология детского творчества» и «Леворукий ребенок: диагностика, профилактика, коррекция», автор проекта «Основы духовно-нравственной культуры народов России» (учебник для 4 класса общеобразовательной школы) (Национальный психологический конкурс «Золотая Психея» по итогам 2012 года).