Случай с 9-летней Алисой Тепляковой вышел за рамки обычных детских сенсаций, так как породил вторичную реакцию обратного характера, создав ситуацию недоразумения в ведущем образовательном учреждении страны и профессионального конфуза в сфере психологического образования. В своем интервью известный психолог А.Г. Асмолов, с предостережением относясь к родительским экспериментам над детьми, рассматривает возможность обучения одаренных детей с позиций соответствующей системы вариативных программ образования. Дифференцируя развитие и обучение в контексте возможных «дисгармоний личностного развития и познавательного развития ребенка» и «восхождения к личностной зрелости», А.Г. Асмолов вполне обоснованно усматривает серьезные риски вырвать ребенка из мира детства.

В ответном комментарии известный современный исследователь детского сознания Е.В. Субботский, выделяя различные виды «индивидуальной зрелости», обоснованно связывает их развитие с «ожиданиями и возможностями социума и культуры, системы воспитания и образования…».

Следуя тезису одного из тонких знатоков детской психологии Л.С. Выготского, важно учесть также исторически совершенно иной, новый момент социальной ситуации развития. Образование сегодня, в условиях всемерной информатизации и технологизации всех сфер жизнедеятельности человека, трудно сопоставить с образованием давних или даже недавних прошлых лет. «Родительские эксперименты» над Вольфгангом Моцартом и Никколо Паганини подарили человечеству двух гениальных музыкантов с совершенно разными типами индивидуальной зрелости. А списанный с натуры поэтический образ ребенка-мужичка в стихотворении Н.А. Некрасова «Однажды в студеную зимнюю пору…» также невозможно категорично связать с родительским экспериментом, скорее с образом жизни.

«Родительские эксперименты», судя по многочисленным телешоу с участием детей, стали частью социокультурной жизни общества и определяют новую картину многообразного мира детства.

Творческость, равно как и креативность, по нашему мнению, является всеобщим свойством людей и, более того, всех живых организмов, так как сама жизнь, т.е. жизненная активность, является ничем иным, как поиском и осуществлением новых возможностей, будь то адаптация или надситуативная активность. Однако одаренность как высшая способность к творчеству и соответствующей созидательной активности может проявляться в различной степени у разных людей. Уникальность рассматриваемой ситуации состоит в вопросе психологической одаренности, которая, в отличие от музыкальной, художественной, математической и других хорошо известных до сегодня, не выступала предметом экспертной оценки и публичного признания. Психологическая одаренность, по нашему мнению, проявляется в неординарности эгоцентрической направленности сознания, в конвенциональной незаурядности сознания, т.е. способности ощущать, понимать и принимать условность порядков детской и взрослой жизни, а главное — в предельной консолидированности поведенческого сознания в системах детско-детских и детско-взрослых отношений.

Детское сознание гипотетически не является препятствием для практической психологической работы психологически одаренных детей, получивших раннее психологическое профессиональное образование. Это, в частности, помощник или ассистент взрослого психолога по детско-родительским отношениям. Магическое сознание у детей (Е.В. Субботский), как правило, недоступное для взрослых, может быть важным содержательным подспорьем в этом направлении психологической практики, как и коммуникативные способности детей адекватнее воспринимать, понимать и оценивать друг друга, в сравнении со взрослыми.

Однако для реализации этой возможности, естественно, необходимо расширить спектр квалификационных условий такой работы. Как нам представляется, вопрос о возрастных ограничениях профессионального образования в связи с вышесказанным является преждевременным, так как современные технологии и вооружаемая ими практика, в том числе и психологическая, определяют неочевидные решения этого вопроса.

Технологий экспертной оценки психологической одаренности, насколько нам известно, на сегодняшний день не существует. Однако, как можно судить по доступной информации, весьма актуальна, необходима и возможна экспертная оценка представлений, установок и намерений прямых участников данного конфликта вкупе с экспертной психологической оценкой, отчасти совпадающей с хорошо известной и применяемой специалистами в практике детско-родительских судебно-психологических экспертиз.

Первое направление, как ясно из интервью А.Г. Асмолова, реализуется в обращениях Александра Григорьевича к представителям соответствующих учреждений. Что касается второго направления, то по известным соображениям («близость» к конфликту и риск быть обвиненными в ангажированности) — здесь целесообразно привлечь известных своей экспертной работой специалистов со стороны, вероятно, не из МГУ и, возможно, даже не из Москвы. В наших регионах также есть высококвалифицированные судебные эксперты-психологи, обладающие необходимым для этого опытом.