Евгений Субботский «Самоизоляция и парадоксы сознания»

Вряд ли психологи этого, да и прошлого, столетия допускали возможность психологического эксперимента такого масштаба. Важно, что человек, соблюдающий режим самоизоляции, ощущает себя не итальянцем, испанцем или бразильцем, а обитателем планеты Земля. Но что же, собственно, происходит?

Самоизоляция – это комплексное воздействие на психику, и как таковое, оно затрагивает разные слои океана нашего сознания. На поверхностном уровне, неудобства самоизоляции можно снизить за счет рекомендаций, популярных в современных новостных программах. Так, дискомфорт от отсутствия возможности путешествовать можно частично снять просмотром видео- и фотоматериалов о наших прошлых путешествиях. Дискомфорт от отсутствия личного общения с друзьями станет меньше, если общаться с друзьями онлайн по Skype или WhatsApp. Дискомфорт от отсутствия повседневной занятости частично уйдет если уделить большее, чем обычно, внимание занятиям, на которые в прошлом времени не хватало – например, продумыванию планов улучшения бизнеса или того, как наполнить день вашего ребенка. Дискомфорт от отсутствия физической нагрузки можно восполнить физкультурой под подходящую музыку в домашних условиях, а дискомфорт отсутствия контакта с природой восполняется звуками природы (моря, леса) и просмотром фильмов о природе и жизни животных. Этот список «психологических компенсаций» можно продолжать. Однако эффект самоизоляции может опуститься в более глубокие слои психики – в бессознательное. Там, в сфере бессознательного, происходят процессы, для описания которых нужно обратиться к специальным психологическим исследованиям. Одним из таких исследований является изучение эффекта сенсорной депривации.

Сенсорная депривация (от латинского deprivatio - лишение) — это частичное или полное прекращение внешнего воздействия на органы чувств, которое блокирует поступление сигналов из внешнего мира в мозг. Обычно сенсорная депривация может возникнуть при изоляции человека (персонала) в замкнутом пространстве, например в космическом корабле или каменноугольной шахте. Для изучения сенсорной депривации американский врач и психолог Джон Лилли в 1954 году создал специальную камеру сенсорной депривации, представлявшую собой бак, непроницаемый для света и звука и наполовину наполненный соленой водой, плотность и температура которой равна плотности и температуре тела [1]. Человек, помещенный в такую камеру, остается наедине с собой и испытывает чувство расслабления и покоя. Такое состояние переключает внимание человека с внешнего мира на свои внутренние состояния и заставляет с особенной ясностью почувствовать свой внутренний мир.

Первоначально человек испытывает состояние психологического комфорта и спокойствия, которое, однако длятся сравнительно недолго. При длительной сенсорной депривации у человека возникает беспокойство, дезориентация в пространстве и времени, неспособность удерживать мысль и, в конечном итоге, депрессия и галлюцинации. Так, американский психиатр Стюарт Грассиан, изучавший поведение заключенных после длительного содержания в одиночной камере, сообщает, что у таких заключенных возникают психиатрические отклонения, такие как навязчивые мысли, галлюцинации, возбуждение и импульсивная само-направленная агрессия [2]. Такие состояния сродни посттравматическому стрессовому расстройству (ПТСР), которое может возникнуть после контузии или другого сверхсильного негативного психологического воздействия.

Почему кратковременный психологический комфорт в состоянии сенсорной депривации быстро меняется на состояние подавленности и депрессии? На мой взгляд, это происходит в результате двух психологических воздействий: (1) лишение человека сигналов, подтверждающих существование стабильного окружающего мира и (2) лишение человека возможности активно воздействовать на окружающий мир, подтверждающих его существование как целостного и стабильного субъекта – Я.

Евгений
Васильевич
Субботский

Саммит психологов

Пролог

июнь 2020

Подробнее

Однако сенсорная депривация – это экстремальный вид депривации. Существуют и другие, более мягкие виды депривации, такие как когнитивная или социальная депривация. Например, взрослый верующий человек ищет поддержки своей веры в единоверцах. Психологические эксперименты показывают, что вера в законы науки, как и вера в магию или бога, для большинства людей зиждется не на самостоятельном мышлении, а на поддержке мнением окружающего социума. Так, когда в психологическом эксперименте взрослых образованных людей спрашивали, может ли экспериментатор при помощи одного лишь волшебного слова разорвать на кусочки предмет, участники эксперимента единодушно это отрицали. В качестве «доказательства» большинство приводили аргумент, что прямое воздействие слова на материальный предмет противоречит законам физики, которые они изучали в школе. Однако, когда психолог-экспериментатор, с помощью специальных воздействий, лишал участника «молчаливой поддержки» со стороны социальной среды в том, что законы физики нерушимы, до 90% участников перешли от неверия к вере в реальность магического воздействия [3]. Уникальность настоящего момента на нашей планете состоит в том, что необычайно большое количество людей оказались в непривычном для них состоянии мягкой социально-когнитивной депривации.

В самом деле, в обычной жизненной ситуации человек ежедневно вступает в непосредственный личный контакт с другими людьми, от которых он получает постоянную молчаливую «подпитку информацией». Такая подпитка включает в себя несколько составляющих:

• Подтверждение того, что мир стабилен и находится в обычном для него состоянии.
• Подтверждение того, что Я – общающийся с миром человек по имени Х, существую и буду существовать дальше.
• Подтверждение того, что Я нахожусь в нормальном психическом состоянии.
• Подтверждение того, что мои планы на будущее находятся под моим контролем.
• Предоставление возможности заполнить свое сознание внешними активностями: перемещением в пространстве и личными контактами с людьми.
• Предоставление возможности отвлечься от сосредоточенности на своих внутренних ощущениях и мыслях о своих состояниях.
• Предоставление возможности не думать о глобальных вопросах существования, таких как смысл жизни и неизбежность смерти.

Понятно, что режим самоизоляции частично лишает человека такой подпитки. Конечно, просмотр фильмов про путешествия и видеоконференции онлайн являются эффективной симуляцией, снижающей травмирующий эффект самоизоляции. Но это именно симуляция и именно частичная компенсация психологических потерь. Ведь реальное путешествие или личное общение задействуют не только зрение и слух, но и другие сенсорные каналы: проприоцепцию (ощущения, идущие от частей тела), чувство равновесия, обоняние и осязание. Кроме того, общение онлайн суживает каналы поступления информации: человек видит лицо другого человека, или кадры входящие в объектив камеры, но лишен возможности воспринимать и анализировать контекст. А ведь именно контекст в значительной степени определяет наше понимание происходящего. Эти психологические потери, в совокупности с социальными и экономическими факторами, могут привести к негативным психологическим последствиям, пусть и не столь драматическим, как в случае подлинной сенсорной депривации. В числе таких негативных последствий могут быть скука, депрессия, пессимистические мысли о будущем, сосредоточенность на своих болезнях, страх оказаться на обочине жизни.

Вместе с тем, в уникальности настоящего момента имеется и позитивный аспект. Лишенный своих привычных обязанностей и социальных функций, освобожденный от отвлекающих вызовов и нагрузок, индивид остается с самим собой – со своим индивидуальным личным сознанием. И конечно, возникают мысли о том, кто Я, зачем я пришел в этот мир, и что будет когда я умру. Обычно мы оставляем такие мысли «на потом» или вообще стараемся их не думать. Да и наше социальное окружение часто с иронией воспринимает наши попытки заняться такой «доморощенной философией». Но в состоянии самоизоляции эти мысли, как назойливые мухи, начинают тревожить нас. Ведь человек отличается от голубя в том числе и тем, что голубю смысл существования (выживание и размножение) обеспечен инстинктами, а человек вынужден выдумывать его сам. И человек поставлен перед выбором: или подавлять такие мысли (в том числе и вином), или их думать.

Итак, человек, частично изолированный от социума, начинает думать «большие мысли», чтобы обрести смысл личного бытия. Людям верующим в бога помогает их церковь, которая на такие вопросы отвечает за них, а человек к церкви не принадлежащий, должен решать из сам. Кто Я – ничтожная частичка бесконечной вселенной, или что-то более значимое? Ведь с точки зрения науки человек – это малое звено в бесконечной цепи эволюции, заброшенное на маленькую планету, затерянную в бесконечном холодном космосе. Если так, то моя жизнь – всего лишь рябь на поверхности бесконечного океана времени, которая исчезнет без следа. Все, что я могу – это оставить малый след в виде детей и вклада в духовную или материальную культуру. Но, как сказал наш поэт Державин, «А если что и остаётся Чрез звуки лиры и трубы, То вечности жерлом пожрётся И общей не уйдёт судьбы».

Но ведь наука создается человеком, а значит человек – больше, чем наука. А что, если наука ошибается, и не человек – частица мира, а мир – это часть человека? Ведь что такое мир, если не сознание человека? Мир, не отраженный в сознании, не существует. Конечно, мы можем верить, что мир существовал до меня и продлится после меня, но это вера, а не знание, так как мир до и после меня – это идея в моей голове, и для этой идеи опять-таки нужен Я живой. А вера и знание – разные вещи. Знание нам дано, а веру надо поддерживать личным усилием. Например, не надо делать постоянного усилия чтобы знать закон Архимеда – достаточно прочитать этот закон в школьном учебнике и подтвердить его простыми опытами. А вот вера в бога или в мир без меня – для этого надо делать усилие и приносить жертвы. В то, что мир останется после меня, я верю или не верю, а то, что вселенная в моей голове – это часть меня, я твердо знаю. А если мир – часть моего сознания, то и другие люди – это часть меня самого. И я отвечаю за весь этот мир и за всех людей.

Вот такие мысли могут возникать в нашей голове во время самоизоляции, когда привычная подпитка наших мыслей окружающим нас обществом частично ослаблена. Конечно, такие мысли возникали и раньше, но в основном у философов. А в настоящий момент они могут возникнуть у любого из нас. Из таких мыслей следуют разные выводы, и не всегда обязательно приятные для нас. И что-то надо с этими мыслями делать – либо их подавлять, либо продолжать думать. А если продолжить, то к чему-то новому эти мысли нас приведут. Посмотрим, чем закончится для человечества этот планетарный эксперимент.

Литература:

1. Black, David (December 10, 1979). "Lie down in darkness". New York Magazine. 12 (48): 60.
2. Grassian, Stuart (2006).  Psychiatric Effects of Solitary Confinement Psychiatric Effects of Solitary Confinement. New York University, https://openscholarship.wustl.edu/cgi/viewcontent.cgi?article=1362&context=law_journal_law_policy
3. Субботский, Е.В. — Верую, потому что абсурдно: Магия религии // Психолог. – 2015. – № 6. – С. 76 - 115. DOI: 10.7256/2409-8701.2015.6.14239: https://nbpublish.com/library_read_article.php?id=14239