МГУ и РПО готовят закон о психологической помощи. О том, может ли психолог заниматься психотерапией, говорит доктор медицинских наук Шевченко Юрий Степанович:

Уважаемые коллеги! Для начала представлюсь - Шевченко Юрий Степанович, д.м.н., профессор, заведующий кафедрой детской психиатрии и психотерапии Российской медицинской академии непрерывного профессионального образования, врач высшей категории, отличник здравоохранения. Имею сертификаты психиатра, психотерапевта, дополнительное образование по психологии, поэтому могу триедино взглянуть на рассматриваемую тему.

В рассматриваемой проблеме, на мой взгляд, следует выделять два уровня: организационно-бюрократический и профессионально-практический.

Первый отражает давнее нежелание высшего руководства в области психологии и психиатрии найти консенсус и решить проблему применительно к  человеку (клиенту-пациенту), а не к собственным амбициям. Это один из аспектов сложных отношений "заклятых друзей" - Минздрава и Минобра.

Конкретные примеры:

1. Есть ВАКовская медицинская специальность - медицинская психология, но ее нет в списке медицинских специальностей (вопрос десятки лет не решается);

2. Мед. вузы стали готовить медицинских психологов для нужд здравоохранения, после долгого сопротивления со стороны Министерства образования, чьи вузы готовят клинических психологов (теоретически, для тех же нужд). Между двумя этими моделями есть "две большие разницы" и крайне мало контактов;

3. Раньше большинство кафедр психиатрии (как вузовского, так и последипломного образования) включали в свое название - "...и медицинской психологии", теперь же те медицинские институты, которые стали Университетами это название сохранили, а те, что стали Академиями - утратили. Та же участь постигла и Центральный институт усовершенствования врачей, ставший Академией непрерывного последипломного образования (которую я представляю). Её  кафедры психотерапии и детской психиатрии и психотерапии, имеющие в своих штатах достаточное количество высокопрофессиональных клинических психологов продолжают проводить циклы усовершенствования для психологов (работающих как диагностами, так и психотерапевтами), но лишены возможности проводить первичную профессиональную переподготовку. Все попытки решить этот вопрос упирались в бюрократическое противоречие, касающееся нескольких часов, необходимых для соответствия старому плану (кем-то и когда-то утвержденному) и превышающих планку первичной переподготовки, записанной в уставе Академии;

4. Что касается детской психиатрии и психотерапии, то для этой службы подготовка клинических (медицинских) психологов и психотерапевтов вообще не предусмотрена. Эти специалисты для данной службы являются своего рода "поручиками Киже", присутствующими "de facto" и отсутствующими "de jure".

После отмены специальностей детский и подростковый психиатр - эти наименования сохранились только в качестве врачебных должностей (которые, в принципе может занять любой психиатр, даже никогда не работавший с детьми). Детских же мед. психологов и детских психотерапевтов нет ни в списке врачебных специальностей, ни в списке должностей (и тот, кто функционирует в данном качестве может быть уволен в любой момент по чисто формальному принципу - "тебя нет"). С другой стороны, представитель любой специальности, не подразделенной на "детскую" и "взрослую", по определению должен работать «с нуля», то есть, с пациентами любого возраста - от новорожденного до преклонного. Это я к тому, что если психологи добьются права работать психотерапевтами, то они должны быть готовыми курировать младенцев, детей и подростков наравне со взрослым контингентом;

5. Наконец, еще один момент. Времена бума психотерапии в России давно прошли. Кризис отечественного здравоохранения, называемый "реформами" привел к потере интереса руководителей к данной службе. Наглядный пример - закрытие единственной в Москве психотерапевтической поликлиники, ликвидация ПБ № 12 на базе которой получили свое психотерапевтическое образование многие отечественные специалисты. Традиционные установки на психопрофилактику, внедрение психотерапии в соматическую медицину и т.б. противоречат сегодняшним установкам экономии на больных.

Второй уровень рассматриваемой проблемы, касается конкретных специалистов - психологов. Лично я всегда выступал за то, чтобы клинические (медицинские) психологи могли работать в качестве полноценных психотерапевтов. Более того, никогда необходимого количества психотерапевтов из числа врачей-психиатров мы не получим. Да это и не нужно, ведь врач идеологически настроен нозоцентрически, тогда как психотерапевт-психолог лучше знает норму и стремится к оздоровлению пациента. Наконец, во всех странах психотерапевты, в основной своей массе - не врачи, что не мешает им быть эффективными.

С другой стороны, встречаясь со многими психологами на проводимых нашей кафедрой циклах усовершенствования, общаясь с ними на научно-практических конференциях и т.п. я обратил внимание на некоторые моменты, которые следует оговорить при обсуждении статуса «психолог-психотерапевт»:

1. Терапия, в т.ч. психо-терапия - это лечение, стало быть, для того, чтобы стать психотерапевтом надо иметь образование клинического или медицинского психолога (первичное или дополнительное) (см. пункт 3);

2. В то же время, многие психологи традиционно (еще со студенческой скамьи) негативно относятся к психиатрии и медицине в целом и в своем профессиональном мировоззрении отличаются «бестелесностью». Они не только не интересуются клиническим диагнозом своих пациентов («психолог диагнозов не ставит»), но и собственную (патопсихологическую) диагностику зачастую игнорируют. Их терапевтическая деятельность больше мотивируется желанием собственной творческой самореализацией, чем конкретной проблематикой больного. Отсюда нередки случаи многолетнего пользования пациентов, нуждающихся в медикаментозном лечении, в результате игнорирования психопатологической картины заболевания и сосредоточенности на гипотетически-мифологическом восприятии клинического случая;

3. Наконец, не все психологи, претендующие на равные права с врачами-психотерапевтами готовы нести равную с ними ответственность, как моральную, так и юридическую. (Западный психолог-психотерапевт интересуется психопатологией и обнаружив у своего клиента признаки депрессии немедленно направит его к психиатру, во избежание вполне реальных неприятностей. Наш же, если после беседы с ним клиент выбросится из окна, разведет руками и заявит: «Это его выбор»).  

4. Возвращаясь к первому уровню, смею предположить, что отмеченные субъективные моменты во многом связаны с постановкой вузовского психологического образования. Студенты почти не видят настоящих психических и психосоматических больных. Когда же им каждый день во время месячного цикла последипломного усовершенствования показываешь разных больных эта проблема существенно сглаживается.

Резюме:

В принципе, подготовка психотерапевтов из числа клинических психологов и узаконивание их статуса, не только возможна, но и необходима. Психолог-психотерапевт должен иметь не только равные права с врачом психотерапевтом, но и нести равную ответственность за жизнь и здоровье пациента. Для работы в клинике (взрослой или детской) психолог-психотерапевт должен пройти усовершенствование на соответствующих медицинских кафедрах, располагающих необходимой клинической базой.