М. Решетников: Неочевидный образ будущего

Ректор Восточно-Европейского института психоанализа, президент МОО «Европейская конфедерация психоаналитической психотерапии», член Президиума Российского психологического общества, вице-президент Санкт-Петербургского психологического общества, профессор, доктор психологических наук, кандидат медицинских наук Михаил Михайлович Решетников выступил на 16-м Санкт-Петербургском саммите психологов с докладом «Неочевидный образ будущего».

В 2008 году у меня была подготовлена большая программная статья, которая называлась «Неочевидный образ будущего». У этой статьи была счастливая судьба, без уведомления автора она была перепечатана десятки раз на русском и английском языках. Оргкомитет предложил мне представить её на Саммите, и я согласился сделать краткий вариант. Но это было еще до 24 февраля.

В марте я перечитал эту работу и понял, что там вроде бы все правильно, но современная ситуация требует качественно иного переосмысления её основных положений. Не знаю, насколько мне это удалось. В целом, это будет даже не столько переосмысление, а скорее попытка вникнуть в переживания российского субъекта конкретной эпохи.

Ментальное здоровье каждого человека напрямую зависит от того, что происходит в личной и общественной жизни, а эти ощущения происходящего разделились на две части: до 24 февраля и после.

Еще 20 лет назад для меня было совершенно очевидным, что что-то происходит с демократическими институтами, всей общественной жизнью и международным правом. Более того, после никем не санкционированной бомбардировки Белграда со стороны НАТО (4.04.1999) в интервью федеральному телевидению я сказал, что после этого мир уже никогда не будет прежним.

Вследствие политической позиции самых «демократических» стран международное право в 2000-х годах стало вообще исчезающей категорией и заменилось на некие правила, установление которых до последнего времени было предоставлено только самому сильному игроку международной политики. Но сейчас Россия внесла в этот процесс очень серьезные коррективы.

Что происходит в современном мире? Отмечу наиболее яркую тенденцию, которая, казалось бы, везде присутствует, но почему-то не замечается. После длительного периода развития на платформе европейского гуманизма и Просвещения международная политика возвращается, по сути, к первобытным отношениям, где вся система права основывается на том, чья дубина больше. Только дубина теперь ядерная.

Безусловно, как русского и как патриота, меня радует, что в настоящее время наши все еще именуемые как «западные партнеры» слабее нас. Но в целом нужно признать, что вся мировая политика прогрессивно деградирует.

Объединенный Запад прилагает все усилия, чтобы законсервировать существующие экономические и политические отношения. А это значит, что эти отношения уже слегка протухли и нуждаются в каком-то консерванте. К этому консерванту я еще вернусь.

К сожалению, а скорее закономерно, что 30-летние попытки встроить Россию в западо-центрическую экономическую систему закончились неудачей. Это было ошибкой. У нас разные ценности и разная ментальность.

Мы знаем, что среди российской элиты и среди российской молодежи есть определенная часть приверженцев этих подходов и якобы дружбы. Но дружбы очень ненадежной, а фактически — строго дозированной, как во времена Ельцина — Клинтона, и рассчитанной только на то, чтобы превратить Россию в сателлит США.

Обращусь к неоднократно цитируемой мной книге Освальда Шпенглера «Закат Европы». Она была написана в 1917 году и в исходном, немецком, варианте называлась по-другому: «Конец Запада». Шпенглер предполагал, что этот конец наступит сразу после окончания мировой войны. Но он ошибся. Прошла Первая мировая. Вторая мировая война завершилась в 1945 году, а конец Запада начинается только сейчас. И в этом уже нет никаких сомнений. Безусловно, стоит упомянуть и правоту марксистов, которые писали об окончании эпохи загнивающего и умирающего капитализма.

В ситуации утраты своего экономического лидерства и политического влияния объединенный Запад мечется в поиске определенных точек опоры, но явно обезумев от страха глобального кризиса и небытия, он пытается найти эти опоры там, где опереться не на что. Я имею в виду информационное пространство.

Информационная война — это, конечно, оружие массового поражения. И как показывает исход промывания мозгов в соседнем государстве, оно может быть достаточно эффективным. Но лишь до того момента, пока информационной войне не противопоставляется более мощное и более эффективное оружие массового поражения с угрозой удара по территориям.

Информационное пространство можно заполнить чем угодно. Но еще раз повторю: опереться в нем не на что. А те, кто с маниакальным постоянством загружает это пространство ложью, постепенно сами начинают верить в свои фантазии и фейки, рискуют сами захлебнуться и утонуть во лжи. То есть полностью утратить связь с реальностью, а это уже почти шизофрения. Массовые неврозы и даже психозы случаются. Вспомним пример одной из самых просвещенных наций Европы, которая в течение шести лет скатилась к варварству фашизма.

Такой же психоневроз мы все более явно видим во все более безумном пакете санкций объединенного Запада. Безумие нарастает, а мировая экономическая и политическая ситуация становится все более нестабильной и опасной, вплоть до — как говорят об этом и российские, и западные эксперты — ядерного безумия. Тем не менее, есть надежда, что до ядерного безумия не дойдет.

Совершенно очевидно, что коллективный Запад уходит с исторической арены и уже никогда не возродится на ней в прежнем качестве. Я еще раз обращусь к истории. Уже давно стало как-то даже неприлично вспоминать лозунги демократии и особенно их этическую составляющую — о равенстве и братстве. Эта этическая составляющая предлагала новую веру — веру в величие духа и свободу личности. Где оно, это величие духа? Возможно ли вообще существование величия духа в обществе потребления, в которое нас усиленно пытались вовлечь? Духовность обретается только в здоровом социуме, ее очень трудно обрести и вообще невозможно употребить.

Тем не менее, нужно признать, что демократические лозунги и принципы — свобода, равенство, братство — никуда не исчезли, а получили в ХХ веке новое развитие, однако в весьма своеобразном парциальном звучании.

Свободу взяла на вооружение либеральная идеология, прежде всего свободу предпринимательства. Вследствие чего в мире возникло еще более заметное неравенство и формирование во всех государствах особого класса «более равных», с качественно иной психологией и качественно иной — чуждой россиянам — либеральной моралью (далеко не лучшего качества, к этому тезису я еще вернусь). Одновременно в рамках либеральной идеологии сформировалась огромная психологическая пропасть между правящими классами и экономической элитой, с одной стороны, и широкими массами, с другой. Нет никаких сомнений, что это уже в ближайшие годы спровоцирует мощные социальные потрясения в странах коллективного Запада.

Идею равенства в самом примитивном варианте пыталась использовать коммунистическая идеология; при этом была убедительно доказана неэффективность экономики, основанной на принципе равного вознаграждения за неравный вклад в общественное достояние. Старшее поколение хорошо помнит: и в рамках этой идеологии также со временем проросла идея «более равных».

Самое удивительное, что, казалось бы, высокие идеи братства оказались наиболее востребованными террористическими, националистическими и профашистскими организациями, особым катализатором сплоченности которых стало формирование «образа врага».

Все эти идеи, точнее осколки демократических идей, продолжают действовать и даже развиваются, но именно в таком парциальном и уродливом варианте. Официальная демократическая доктрина не предполагает и не представляет в данном случае никакой объяснительной системы, а граждане самых демократических стран уже давно живут и действуют в условиях искаженной психической реальности.

Я не раз озвучивал эти тезисы, и меня часто спрашивали: а какой должна быть современная идеология? Отвечал и отвечаю: не знаю. Но кто-то гениальный обязательно ее сформулирует, потому что все старые варианты — это путь в никуда.

В обращениях и выступлениях Президента России, наряду с постоянно упоминаемыми тезисами о демилитаризации и денацификации, всегда упоминается борьба за наши традиционные национальные ценности, а также противодействие навязыванию западной культуры и качественно иных ценностей. Как мне представляется, последний тезис ничуть не менее важен, чем вопросы демилитаризации и денацификации.

Российские ценности — это коллективизм, интернационализм, гуманизм и патриотизм. Это семья, забота о физическом и психическом здоровье, а также о морально-психологическом состоянии подрастающего поколения и всего общества, наша вера и исполнение ее заповедей, канонов и принципов.

Совместимы ли эти ценности с набирающими все большую популярность, признание и даже законодательное оформление (в рамках «западной либеральной свободы») уродливыми и извращенными социальными феноменами? Не буду их перечислять, они всем известны, но не могу не упомянуть недавно прозвучавшее и ужаснувшее меня предложение некоего западного общественного деятеля об исключении педофилии из перечня уголовно-наказуемых преступлений.

Думаю, что не в последнюю очередь, а именно поэтому, по данным ВОЗ, до 30% граждан Западной Европы страдают от пограничной психопатологии и тоннами поедают всяческие таблетки, чтобы не сойти с ума окончательно.

Обратимся к ситуации в собственной стране. У нас в финансово-экономическом блоке, в системе инвестиций и банковском блоке по-прежнему действует либеральная экономическая модель, заложенная так называемыми демократами «первой волны». А политическая элита на протяжении последних лет провозглашает несколько иные политические лозунги, которые никак не соответствуют либеральной модели, а представляют собой нечто среднее между социалистической и имперской моделью. Вот такой диссонанс. Те, кто понимают, осознают, что долго такое противоречие между экономической и политической элитами одной страны существовать не может. А большинство граждан оказываются в некоем расщепленном состоянии мироощущения в поиске ответа на очень непростой вопрос: в каком обществе мы живем и куда идем? Где ориентиры образа будущего?

Мной уже в нескольких публикациях обосновывалось, что западная демократия как форма этического, государственного и общественного регулирования уже исчерпала свой ресурс и не отвечает реалиям современного времени. Она существует только потому, что наиболее выгодна и удобна для воспроизводства правящей элиты. А что взамен? Как уже было сказано: не знаю. Но такие идеи нужно искать, не цепляясь за славное прошлое.

Более трехсот лет весь западный мир развивался преимущественно по модели, обоснованной некогда Дидро, Руссо, Вольтером, Гоббсом и Локком, а в некоторых странах — по идеям Маркса. Отмечу маленькую деталь: никто из этих великих мыслителей не был ни президентом, ни царем, ни королем, но президенты, цари и короли воспринимали их идеи и реализовали их в государственной практике.

И вдруг в середине 20 века право на духовное лидерство, на определение векторов развития всего мира переходит к первым лицам экономически наиболее мощных стран, а эти лидеры мыслителями не являются и вообще принадлежат к иному типу личности, умеющей бороться за власть и принимать властные ситуационные решения.

Что мы видим в итоге? Миром пытаются править явно деградирующие персоны вроде Байдена и случайные лица типа всем известного гинеколога в качестве министра обороны.

Еще 20 лет назад в одной из моих работ было высказано предположение, что мы — имеется в виду человечество в целом — приближаемся к смене парадигмы развития. И эта смена, скорее всего, будет осуществляться чрезвычайно болезненно и нецивилизованно.

К сожалению, современная действительность подтверждает это предположение. Западный мир мечется в попытках сохранить свое экономическое и политическое лидерство, но оно уже поставлено под сомнение большей частью государств с экономическим потенциалом и населением, намного превышающим — в десятки раз превышающим — весь западный мир и весь западный потенциал.

Уйдет ли коллективный Запад с пьедестала мировой арены без боя? Не знаю. Можно только констатировать, что на сегодняшний день он явно не осознает свой уход с мировой сцены и настолько же не готов к решительной схватке. Но это не значит, что этого не случится никогда, особенно — учитывая уже упомянутое не раз нарциссическое безумие объединенного Запада.

Добавлю, что идеи западного нарциссизма и превосходства над всеми другими народами ничуть не лучше, чем идеи национального превосходства фашистов. Именно поэтому эти идеи, идеи превосходства, сближают объединенный Запад со всяческими националистическими движениями, которые Запад финансирует и поддерживает то в одной, то в другой стране. В последние годы на европейском континенте эта борьба ведется на основе идей антируссизма, благодаря чему Россия, наконец, осознала свою историческую ошибку присоединения к Западу и начала активную политику по всем другим направлениям: азиатскому, индо-китайскому и африканскому.

Россия никогда не была ни Западом, ни Востоком, ни скандинавским севером, ни мусульманским югом. На протяжении всей её истории она была особым островом цивилизации с особой духовностью и стремлением к правде и справедливости. Роль идей справедливости возрастает сейчас во всем мире, в том числе в западных странах. Но для нас справедливость и правда — наш национальный архетип. Он либо возродится, либо, даже сохраняя свои исторические территории, это будет уже не Россия.

Сейчас наша политическая элита начинает переосмысливать российский путь развития. Это своевременная, но очень непростая задача, и главная сложность здесь также лежит в социально-психологической плоскости, а именно: формирование новой идеологии, которая все еще запрещена нашей Конституцией. Но страна без идеологии — это страна, психологически разоруженная. Формирование новой идеологии необходимо, но еще более востребован эмоционально и психологически привлекательный образ будущего. Это очень сложная задача, тем более что у нас уже есть негативный опыт: вначале советского «светлого коммунистического будущего», а затем 30-летний опыт «капиталистического светлого будущего». Последний эксперимент практически разделил, а я бы даже сказал — растлил российское общество, которое в советский период было гораздо здоровее и сплоченнее.

Фактически на протяжении целого столетия в нашей стране вначале ставились благие цели, а затем они же ставились под сомнение повседневностью. В том числе такие традиционные для российского социума понятия, как смыслы жизни, духовные ценности и вера, которые являются важнейшими механизмами социальной механики, т.е. всей системы межличностных отношений, власти и управления. А кто формирует эти механизмы? Мастера социальной механики: воспитатель детского сада, учитель начальной и средней школы, преподаватель вуза, сержант и офицер в армии. Но эти мастера без всякого принуждения способны формировать личности достойных граждан и патриотов только тогда, когда их социальный и материальный статус в стране оценивается по самому высшему разряду.

Почему нужен образ будущего? Когда массы имеют высокие объединяющие идеи и видят хоть какой-то свет в конце — пусть даже очень длинного — тоннеля, это порождает ту или иную социальную активность и духовный подъем. Во многом именно этим объясняются выдающиеся успехи социалистического строительства в почти разрушенной стране, как в довоенные, так и в послевоенные годы.

Удивительно, но на протяжении послереформенных десятилетий в России наряду с негативным восприятием насильственной американизации продолжает наблюдаться некая невротическая идеализация западной культуры, западной повседневности и западного образа жизни. Идеализация, пропагандируемая экономической элитой, но совершенно непонятным образом проросшая в молодежной среде. Нас убеждают, что нет никакой западной идеологии. Это ложь. В самом примитивном варианте ее можно сформулировать как «сакрализация материального успеха и товарный фетишизм». Предельно примитивная, но действующая.

То, что эта идеология получила распространение в России, которая, в общем-то, никогда не была особенно богатой страной, но никогда не нищала духовно, — особенно странно. Еще более удивительно, что только сейчас, благодаря глупости западных идеологов, поставивших цель вычеркнуть всю российскую культуру из мировой истории, мы, наконец, начали вновь обретать свое национальное самоуважение и обращаться к своим историческим корням.

Исчерпаны ли ресурсы развития? Некоторые авторы пессимистически отмечают, что в силу перенаселения планеты, истощения природных ресурсов и затопления территорий ресурс развития практически исчерпан. Имеется в виду всего Человечества. Дальше будет только борьба за выживание стран и народов и бескомпромиссная конкуренция. Не хочется соглашаться с этим тезисом. Мы не знаем тех исторических законов, по которым развивается планетарная цивилизация.

Мы можем лишь констатировать: европейская популяция демонстрирует тенденцию к убыванию, национальной и территориальной замкнутости, а афро-азиатская — к приросту и к экспансии на европейские территории. Здесь легко найти множество объяснений. Можно спрятаться за привнесенными толкованиями, которые в избытке сейчас есть в статьях и монографиях, но на самом деле мы не знаем, почему так. Мы долго убеждали себя и почти убедили, что живем в мире, прогнозируемом и управляемом на основе научных подходов. Так ли это? Остановлюсь на этом вопросе.