Инга Сергеевна Бурикова, кандидат психологических наук, генеральный директор Центра социальных проектов «Белый Дом», на 16-м Санкт-Петербургском саммите психологов выступила с докладом «Роль политического сознания в конструировании образа будущего».

Мой доклад основывается на работах профессора А.И. Юрьева, основателя ленинградской школы политической психологии. К сожалению, Александр Иванович в ковидный период, в 2020 году, ушел из жизни, но мы с коллегами продолжаем работать в том направлении, которое задал нам наш учитель.

Сегодня неоднократно звучали термины относительно того, в каком мире мы живем и почему мы говорим о таких странных аспектах будущего: неопределенность, новая реальность, постоянная гиперизменчивость и гиперпластичность. Что-то постоянно меняется, мы не успеваем за этими изменениями и от этого находимся в каком-то очень негативном состоянии. И вопрос «что делать» уже, слава Богу, формулируется на таких высоких профессиональных собраниях.

Александр Иванович в начале 2000-х был одним из первых, кто заговорил о процессе глобализации, а в начале 2010-х одним из первых сказал о том, что мы входим в период так называемой «новой реальности».

Причинами появления новой политической реальности А.И. Юрьев называл четыре мировых кризиса.

1. Мировой культурно-философский кризис: не дает осмысления глобальных изменений в жизни людей. Поставлены под сомнение ответы на вопросы: что такое человек? Что он должен знать и понимать? Что ему позволено и что запрещено?
2. Мировой морально-поведенческий кризис: не объясняет, почему идет замена традиционной морали и нравственности на новые нормы поведения, основанные на цифровой цивилизации. Понятия совести, сознания, долга, чести, справедливости не поддаются счету, поэтому не являются ценностями глобализации.
3. Мировой научно-интеллектуальный кризис: у власти нет решения конкретных глобальных проблем современности: экологии, занятости, преступности, образования, культуры, медицины.
4. Мировой промышленно-финансовый кризис: люди не верят материалам дискуссий на международных форумах финансистов и экономистов.

Четыре мировых кризиса эпохи постмодерна порождают у людей ощущения невероятной новизны, которые не поддаются пониманию, так как представляются людям:

• необычными, потому что для них нет готовых «хороших» ответов;
• недопустимыми из-за своей кажущейся противоестественности;
• внезапными, потому что происходят тогда, когда их не ждали;
• неожиданными, потому что оказываются совсем не такими, какими их предвидели.

Позвольте поделиться результатами исследования, которое мы провели до февраля 2022 года. 18 декабря, 8 января, 15 января у нас были три больших замера с коллегами из крупной федеральной социологической структуры. Мы сейчас разрабатываем методы массового психологического тестирования, поэтому есть возможность на практике попробовать какие-то вещи, связанные с психологией массового поведения, попробовать это измерить.

В основе методики — измерение рационального, эмоционального и поведенческого аспектов будущего. Опросник позволяет оценить восприятие будущего респондентами. В исследовании предлагалось три утверждения, с которыми можно было выразить согласие или несогласие (допускался один вариант ответа):

1. В моем окружении большинство людей оптимистично оценивает свое будущее.
2. Большинство людей, которых я знаю, понимают, каким будет их будущее.
3. В моем окружении большинство людей имеют возможность влиять на свое будущее.

Мы сформулировали вопросы так, чтобы избежать социально одобряемых ответов. Они были проективными, т.к. человек про себя в массовых опросах, к сожалению, склонен давать социально одобряемые ответы. Поэтому мы спрашивали «про других».

По результатам исследования, позитивный образ будущего в целом доминирует. На самом деле это вполне нормальная ситуация. Мы понимаем как психологи, что человек в негативных ситуациях жить долго не может. Человеку для функционирования, для адекватного взаимодействия с другими людьми, для того чтобы быть продуктивным и в целом спокойным, уверенным, нужна позитивная картинка.

Поэтому положительный образ будущего — это скорее норма, в которой человек должен находиться.

Если говорить про образ будущего в целом, то важно понимать, что сам по себе образ будущего предвосхищает само будущее и имеет свойство самоосуществляться. Даже негативный. Поэтому важно, с политической точки зрения, не оставлять конструирование и формулирование образа будущего на самотек. Каким мы сформулируем будущее, к такому будущему мы и будем идти.

Негативный образ будущего отражается в дальнейшем на общем психологическом статусе человека, на его психическом состоянии. Мы в исследовании увидели этому подтверждения.

Безусловно, негативный образ будущего, даже если он очень правдивый, с точки зрения политики надо хоть как-то подкрашивать позитивом, иначе не все дойдут до этого будущего.

Что можно отметить интересного в изучении будущего в разных группах.

Практически нет разницы между мужчинами и женщинами. В возрастных группах любопытно, что позитивный образ будущего более характерен для молодежи, во-первых. А во-вторых, он имеет такую тенденцию: вначале снижается к возрасту 65+, а потом человек как-то выдыхает и начинает более позитивно смотреть на свои перспективы или иметь меньше ожиданий.

Это значимые различия, что люди в возрасте 65+ начинают видеть в будущем какие-то более хорошие вещи, чем в возрасте 45–64 года, более напряженном.

В территориальных группах образ будущего на удивление получше в развивающихся территориях. В таких городах, как Москва и Санкт-Петербург, жители практически захлебнулись в этом развитии, там другие проблемы. А новые города-миллионники, например, которые у нас сейчас растут, развиваются, там ситуация более оптимистичная.

Связь с материальным положением: хорошее материальное положение дает более положительную, где-то «залихватскую» картину.

Еще одна методика, которой поделюсь, — методика «Временная перспектива». Методика, по сути, заключенная в одном вопросе: «Где лучшие события вашей жизни? В прошлом, настоящем или будущем?»

Выводы по результатам исследований будущего.

• До специальной военной операции характерен в целом положительный настрой относительно будущего (но скорее это объясняется «необходимостью» положительных эмоций для адекватного существования и функционирования человека как такового).
• Положительный образ будущего связан с общим уровнем оптимизма, ресурсным состоянием респондента — отсутствием синдрома деморализации, с развивающимися территориями, с возрастом, использованием интернета как способа получения информации.
• Неоднозначно в группах материального положения. Хороший достаток дает некоторую уверенность в будущем, однако надежда на будущее как «лучшие события в жизни» больше у тех, кто находится в плохом материальном положении.
• Полноценный положительный образ будущего только у 30% россиян. Хуже всего дела обстоят с пониманием будущего.

Разрешите пару слов о том, зачем вообще нужна политика в разговоре о будущем. И первое, что хочется сказать, это слова Александра Ивановича: «Будущее — это не то, что идет к нам, а то, к чему идем мы».

С точки зрения массовой психологии, политической психологии, нам важно, куда мы идем. Именно стратегическая цель важна. Ценностные ориентиры, ориентиры по целям, куда мы движемся, — обязательно должны быть, иначе мы попадаем в негативные психологические состояния.

Классика для политических психологов: «Если ты не занимаешься политикой, политика займется тобой».

«Русские» люди — одни из немногих, кто умеет работать в состоянии постоянной неопределенности.

С точки зрения политики, даже выборы — это инструмент, который в ближайшее время должен чем-то замениться. Еще сто лет назад монархия была основным политическим устройством, сейчас — демократия. Думаю, что её конец очень близок, потому что она не функционирует так, как должна функционировать.

Поэтому мы входим в будущее с пониманием того, что очень выгодно иметь привычку к необычному. Позволю себе цитату: «Кортес тоже ничего не знал об ацтеках, но у него и его спутников было существенное преимущество: ацтеки не обладали опытом, который подготовил бы их к появлению странных на вид и скверно пахнущих чужаков, испанцы же знали, что на Земле живет множество еще неведомых народов… Никто не мог на тот день сравниться с испанцами в опыте освоения чужих стран, в умении держаться в совершенного необычных ситуациях… Кортес не знал, куда он попал, и ему это чертовски нравилось» (Юваль Ной Харрари, «Краткая история человечества»).

Александр Иванович Юрьев вводит понятия сознания политического и дополитического человека. Основное различие — восприятие политики. С точки зрения политического человека, политика воспринимается как целенаправленная деятельность.

А если мы говорим про политику как некое стихийное явление, то страшновато жить становится.

Каждый человек является политическим в такой же мере, как биологическим, физиологическим, социальным, профессиональным и т.д.

Особенность политического человека заключается в том, что «встреча с властью» (которая запрещает, принуждает, осуждает, наказывает, отбирает или, напротив, разрешает, освобождает, награждает) радикально модифицирует его качества для взаимодействия с ней. Он или поддерживает власть, или сопротивляется ей, делая политику содержанием своих психических процессов, свойств и состояний.

В политической психологии принято говорить о трех направлениях: оперативная, тактическая и стратегическая политическая психология. Оперативная — про человека, тактическая — про процессы, а стратегическая — про психологию политики как таковую.

Стратегическая политическая психология изучает будущее человека, такие изменения его сознания и поведения, которых не было в прошлом, их нет в настоящем — они в будущем, но приближаются все быстрее и быстрее.

Часть вопросов сегодня звучала… И на них надо искать ответы.

• Каким вы видите человека будущего?
• Должен ли человек уступить свое место новому, более совершенному разумному существу?
• Какое политическое устройство общества будет доминировать на планете Земля через 20, 50, 100 лет?
• Что будет главным инструментом власти в будущем: сила, деньги, информация… или, может быть, еда?

Смысл существования политического человека — целеобразование.

Психолого-политические состояния имеют вполне конкретный и естественный смысл — они вынуждают человека предпринимать некоторые обязательные действия, без которых его жизнь невозможна. Как боль является сигналом неблагополучия в источнике боли, так психолого-политические состояния вполне определенно и точно дают человеку понять, откуда исходит опасность или успех. Аналогичным образом давление того или иного психолого-политического состояния вынуждает человека отвлечься от самых интересных и насущных забот, для того чтобы снять проблему этого давления решением вопроса о цели: своей жизни, деятельности, поведения, труда.

Самый трудоемкий и самый ценный продукт политики — четко и конкретно сформулированная цель для всех и для каждого. Никто, кроме человека политического, характеризуемого сильными психологическими состояниями, не может, не хочет, не умеет и не в состоянии выполнить эту работу.

Именно политический лидер в новой реальности должен обладать теми качествами, которые помогут преодолеть эту трудность.

Условия преодоления трудности политической деятельности в новой политической реальности:

• Политик — прежде всего личность, имеющая ценности, которые он никогда не предаст (может стать эталоном для граждан).
• Индивидуальность, обладающая масштабной научной картиной мира, с четко сформулированными целями (может повести за собой, потому что знает, куда идти).
• Субъект труда, способный работать за пределами своих физических и психологических возможностей.
• Индивид, знающий, в чем смысл жизни, и умеющий любить людей.

Все эти трудности преодолеваются необходимым и достаточным уровнем мышления, представлений, памяти, речи, воли политика.

На этом слайде представлен баланс между властью и свободой. Считается, что человек от рождения свободен и может делать что угодно, а есть власть, которая его каким-то образом ограничивает. И баланс находится в зоне психологии справедливости. Как температура тела.

На самом деле мы и не должны интересоваться политикой, когда ситуация не острая, все в порядке, у каждого из нас есть свои интересы. 10–15% людей профессионально интересуются политикой. Как с температурой: мы чувствуем недомогание и первым делом хватаемся за градусник, в нормальном состоянии мы на него и не смотрим, температура 36,6 нас не интересует. То же самое с политикой: и избыток власти, и избыток свободы — два негативных сценария, которые политика не должна допускать. Баланс должен держаться на справедливости.

Что же сейчас, когда мы глядим в неизведанное будущее и когда говорим о том, что нужно формулировать цели развития, что же сейчас нам делать?

На самом деле есть не два игрока: политические лидеры и общество — субъект и объект политики, из разряда субъектов политики выпали эксперты, которые, как мне кажется, потеряли близкий контакт с властью лет 10–15 назад. Частично он есть, но не хватает такого, как был в начале 2000-х. Также не хватает и новых экспертов… Очень многие уважающие себя люди говорят, что не хотят работать с властью, это «не комильфо». Вот такая странная обстановка.

Я хочу работать с властью, хочу им это рассказывать и хочу, чтобы благородное политическое дело развивалось в правильном русле.

И очень нужно квалифицированное экспертное сообщество, экспертное меньшинство, которое и будет как раз тем критерием справедливости, поиском общих целей, куда мы движемся, обладающее единым пониманием образа будущего, куда мы идем… И не бойтесь здесь ошибиться… В первой части пленарного заседания спикеры говорили: «Невозможно предсказать…» Невозможно. Но, как Полярная звезда, должно что-то впереди светить, чтобы мы шли в этом направлении. Направление указать нужно, а куда мы дальше тактически и оперативно будем сворачивать — это уже значения не имеет, сориентируемся по ходу. Но общее направление движения надо формулировать. И здесь роль политического сознания как никогда высока.

В заключение хочу сказать: уважаемые коллеги, если власть уж к вам обратилась, работайте с властью… уважаемые представители власти, работайте с экспертным сообществом. Уважаемые эксперты, если не мы сформулируем стратегические цели, то их нам кто-то сформулирует. Все равно образ будущего нам дадут — либо мы его сформулируем сами. Мне кажется, сейчас то самое время, когда это можно и нужно делать самостоятельно. Тогда политики будут выполнять свою миссию служить, осуществлять свое призвание и предназначение, а общество сможет самоорганизоваться в условиях новой реальности, проявляя все особенности такой социальной самоорганизации.