Способность управлять эмоциями и контролировать их — важный аспект эмоционального интеллекта (ЭИ) и существенный признак психического здоровья [1–3]. Исследование детей подросткового возраста актуально в связи с тем, что на данном этапе развития эмоциональная сфера ребенка еще недостаточно сформирована, хотя он уже может контролировать свои эмоциональные проявления в некоторых стрессовых ситуациях, а также ситуациях, вызывающих напряжение, для ребенка данного возраста характерна повышенная импульсивность [4, 5]. Таким образом, подростковый возраст является все еще сенситивным к становлению эмоционального интеллекта. Кризис этого возраста является самым острым и самым продолжительным, так как вступление во взрослую жизнь — процесс длительный. При объективно наступающем взрослении социальная ситуация подростка, как правило, существенно не меняется, поэтому многие притязания подростка приводят к конфликтам с реальной действительностью [6–8].

Именно на пубертатный возраст выпадает большинство дебютов психических заболеваний [9], так как данный возраст характеризуется максимальными диспропорциями в уровне и темпах физического и психического развития, выраженными противоречиями социального характера, порождающими в ряде случаев аномальные формы поведения [10, 11]. В зарубежных исследованиях [12–14] показана потенциальная взаимосвязь отдельных компонентов ЭИ и клинических расстройств у подростков и молодых людей, таких как депрессия, социальная фобия, генерализованное тревожное расстройство, употребление психоактивных веществ, компульсивный гэмблинг, пограничные личностные расстройства.

Недостаточное внимание к обучению детей правильному эмоциональному распознаванию и реагированию может привести к возникновению различных патологий, связанных как с психической сферой, так и с соматической [15]. Поэтому необходимо вовремя обнаруживать дефицит ЭИ и предпринимать профилактические вмешательства по его развитию [16–18].

Исследование проводилось на базе МБОУ «Средняя общеобразовательная школа № 1» и МБОУ «Средняя общеобразовательная школа № 2» с. Мельникова Шегарского района Томской области. Были обследованы учащиеся 8-х и 9-х классов (74 человека) в возрасте 14–15 лет. Среди них мальчиков — 33, девочек — 41. В группу вошли лица, не имеющие явных нарушений (специфических и общих расстройств) развития.

Для определения уровня эмоционального интеллекта, копинг-стратегии и паттернов поведения применялись следующие методики:

• оценка уровня эмоционального интеллекта N. Holl,
• оценка уровня успешности распознавания эмоций по фотографиям (JACFEE) P. Ekman, D. Matsumoto,
• опросник «Способы совладающего поведения» (WCQ) R. Lazarus, F. Folkman,
• структурированное интервью Т.Н. Ахенбах «Лист учета детского поведения», предназначенное для оценки паттернов поведения в возрасте от 4 до 16 лет (версия для учителей и версия для родителей).

Обработка полученных данных производилась с помощью статистических методов коэффициента ранговой корреляции Спирмена, применялись Н-критерий Краскала — Уоллиса, U-критерий Манна — Уитни.

«Интегративный показатель» эмоционального интеллекта является собирательным, поэтому на его основе данная выборка была разделена на три группы в зависимости уровня ЭИ (высокий, средний и низкий). Проведен анализ полученных в ходе исследования результатов относительно различий в степени выраженности компонентов эмоционального интеллекта, степени успешности в распознавании эмоций, используемых стратегий совладания и паттернов нарушенного поведения между тремя группами.

У 38 (51,4%) обследованных учащихся 8-х, 9-х классов выявлен низкий уровень эмоционального интеллекта (22,4±15,4). Средний уровень ЭИ (50,2±8,2) выявлен у 31 подростка (41,9%). Высокий уровень (72,0±2,3) — лишь у 5 человек, что соответствует 6,7%.

Далее были оценены отдельные компоненты эмоционального интеллекта (рис. 1).

Рис. 1. Распространенность компонентов эмоционального интеллекта у учащихся

Наименьшее развитие в выборке учащихся общеобразовательных школ имеет показатель ЭИ «управление своими эмоциями», способность обследуемых совладать с явлениями своей эмоциональной сферы. Здесь в большей степени акцент ставится на умение совладать с отрицательными эмоциями — 49 респондентов (66,2%) из всей выборки имеют низкий уровень по данной шкале. В связи с этим необходимо учесть такие особенности подросткового возраста, как легкая возбудимость, резкая смена настроения и переживаний, что препятствует эффективному копингу (совладанию) с негативными эмоциями.

Обнаружена достаточно высокая распространенность низкого уровня по шкалам «эмоциональная осведомленность» и «распознавание эмоций других людей» — 35 подростков (47,3%) и 34 (45,9%), соответственно. Такие показатели можно объяснить тем, что уровень компонентов эмоционального интеллекта повышается по мере приобретения жизненного опыта.

Наибольшее развитие в данной выборке получили показатели «эмпатия» и «самомотивация» — 33 (44,6%) и 39 (52,7%) респондентов соответственно. Здесь важно отметить, что в данной методике шкала «самомотивация» дополняет результаты, полученные по шкале «управление своими эмоциями». Поэтому можно предположить, что низкий уровень способности регулировать и управлять своими эмоциями может в некоторой степени компенсироваться высоким уровнем развития самомотивации, что подразумевает способность изменять свой эмоциональный статус в соответствии с ситуацией и деятельностью.

Достоверные различия между группами с низким уровнем ЭИ, средним уровнем ЭИ и высоким уровнем ЭИ выявлены по всем шкалам: «эмоциональная осведомленность», «управление своими эмоциями», «самомотивация», «эмпатия» и «распознавание эмоций других людей» (табл. 1). С повышением уровня ЭИ увеличивается и уровень информированности подростков относительно феноменов эмоциональной сферы, усиливается способность управлять явлениями своей эмоциональной сферы и изменять свое эмоциональное состояние в зависимости от ситуации, также усиливается способность к сопереживанию и распознаванию эмоций других людей.

«Интегративный показатель» ЭИ непосредственно взаимосвязан со всеми показателями данной методики (r = 0,64; p ≤ 0,05). Значимые положительные корреляции прослеживаются между показателем «эмпатия» и такими показателями, как «эмоциональная осведомленность» (r = 0,54; p ≤ 0,05) и «распознавание эмоций других людей» (r = 0,43; p ≤ 0,05). Таким образом, от уровня эмоциональной осведомленности зависит уровень (степень) проявления эмпатии.

На основе полученных данных можно сделать вывод о том, что чем выше уровень эмпатии, тем выше уровень информированности обследуемых относительно законов и феноменов аффективной жизни и выше способность управлять эмоциональным состоянием другого человека. Соответственно, в группе с низким уровнем ЭИ имеет место низкий уровень эмпатии, эмоциональной осведомленности и способности распознавания эмоций других людей, с повышением уровня ЭИ указанные способности увеличиваются.

Таблица 1. Средние значения показателей (M±m) эмоционального интеллекта по группам в баллах (методика N. Holl)

Примечание. Жирным шрифтом выделены низкие показатели; * — различия статистически значимы при p ≤ 0,05.

С помощью методики JACFEE было выявлено, что учащиеся с высоким уровнем ЭИ успешнее справляются с задачей распознавания всех семи указанных эмоций — значение по общему уровню успешности (77,1±2,6) %, что соответствует высокому показателю (табл. 2). В свою очередь, подростки со средним ЭИ имеют показатели общего уровня распознавания эмоций выше ((66,0±6,6) % — высокий показатель), чем с низким ЭИ ((54,7±8,6) % — средний показатель).

Таблица 2. Средние значения (M±m, %) уровня успешности распознавания эмоций по фотографиям (методика JACFEE)

Примечание. *– значимы на уровне p ≤ 0,05.

В каждой из групп с низким ЭИ, средним ЭИ и высоким ЭИ с наименьшим числом ошибок распознавались эмоции страдания ((79,4±14,1), (87,1±9,6), (97,5±5,6) %) и радости ((86,8±10,1), (91,4±7,8) и (97,5±5,6) %). Данные эмоции являются полярными, наиболее легкими для восприятия и доступны для распознавания в любой форме.

Для подростков с высоким уровнем ЭИ наиболее сложными для распознавания оказались эмоции гнева ((57,5±6,8) %) и отвращения ((62,2±8,8) %). А респонденты с низким и средним уровнями ЭИ с наименьшим успехом распознавали эмоции гнева ((33,8±15,4) и (46,9±13,1) % соответственно) и презрения ((36,8±18,4) и (48,4±13,6) %). Эти эмоции образуют устойчивые системы с точки зрения общей смысловой нагрузки (гнев, отвращение и презрение; гнев и страх).

А низкая степень успешности их распознавания объясняется тем, что доступность систем, образуемых данными базовыми эмоциями, возрастает с эмоциональным опытом.

По итогам опросника способов совладающего поведения (WCQ) получены следующие результаты (табл. 3). В группе подростков с высоким уровнем развития ЭИ наибольший показатель частоты использования стратегий совладания выявлен по шкале «принятие ответственности», т. е. признание своей роли в проблеме с попытками ее решения. Реже обследуемые данной группы используют «конфронтацию» ((63,3±23,7)) и «бегство/избегание» ((63,3±20,3)), неадаптивные копинг-стратегии, но и при этом частота их использования в группе является высокой.

Таблица 3. Показатели копинг-стратегий (средние значения в баллах, M±m) в группах с низким, средним и высоким ЭИ

Примечание. Жирным шрифтом выделены высокие показатели; *– значимы на уровне p ≤ 0,05.

В группе обследуемых со средним уровнем ЭИ преобладает высокая частота использования адаптивных стратегий совладания и умеренная частота использования неадаптивных стратегий совладания. Так, подростками данной группы чаще используется копинг «конфронтация» (67,5±11,0), который характеризуется агрессивными усилиями для изменения ситуации и предполагает определенную степень враждебности и готовности к риску, что может быть связано с особенностями подросткового возраста. Наименьшее значение использования копинг-стратегии в конфликтной ситуации выявлено по шкале «бегство/избегание» (47,2±20,3).

Для группы с низким уровнем ЭИ характерна умеренная частота использования механизмов совладания в стрессовых ситуациях. Здесь чаще применяется такой копинг, как «дистанцирование» (53,4±8,3), преимущественно бессознательные усилия, направленные на отделение от ситуации и уменьшение ее значимости. Реже стратегии совладания «планирование решения проблемы» (42,0±12,9) и «бегство/избегание» (42,5±20,8). Таким образом, для подростков с низким уровнем ЭИ характерно использование неадаптивных копинг-стратегий.

Для выявления клинического значения ЭИ в группах были исследованы паттерны поведения с помощью опросника Т. Н. Ахенбах. В группе с высоким уровнем ЭИ паттерны нарушенного функционирования не выявлены. Полученные средние значения в баллах свидетельствуют об отсутствии проблем в поведенческой и эмоциональной сферах или незначительной их выраженности (табл. 4).

Таблица 4. Выраженность паттернов поведения в баллах (M ± m) в группах с низким, средним и высоким ЭИ

* Различия статистически значимы при р ≤ 0,05.

При этом все респонденты данной группы обнаруживают склонность к интернализованному домену поведения, который включает паттерны «тревога/ депрессия», «уход/избегание», «соматические жалобы». Наибольшую (подпороговую) выраженность имеет паттерн «тревога/избегание».

Для респондентов со средним уровнем ЭИ наиболее выраженным является паттерн «проблемы с вниманием» (6,7±5,5) — 10 человек (32,2%) обнаруживают трудности в данной сфере. Благополучными подростков можно считать по паттернам «социальные проблемы» и «делинквентное поведение» — ни один респондент не имел здесь отклонений. Для данной группы характерны проблемы интернализованного типа — 27 человек (87,1%) и лишь у 4 (12,9%) преобладают проблемы экстернализованного типа, которые включают паттерны «делинквентное поведение» и «агрессивное поведение».

В группе с низким ЭИ все паттерны нарушенного поведения представлены в большей степени по сравнению с группами с высоким и средним уровнем ЭИ. Наиболее выражены паттерны «проблемы с вниманием» и «проблемы с мышлением». Более благополучной данная группа является по паттерну «соматические жалобы» — только 2 человека (5,7%) имели здесь затруднения. Для подростков данной группы более характерен домен «интернализованное поведение» — 23 человека (60,5%), однако у 10 человек (26,3%) имеет место домен «экстернализованное поведение». Кроме того, у 5 человек (13,6%) из группы одинаково представлены домены экстернализованного и интернализованного поведения. Полученные данные показывают, что низкий уровень ЭИ сочетается с более высокими показателями всех паттернов нарушенного поведения (по сравнению с респондентами со средним и высоким уровнями ЭИ).

Между группами с высоким ЭИ и средним ЭИ с помощью U-критерия Манна — Уитни статистически значимые различия (р ≤ 0,05) были выявлены по паттерну «уход / избегание» (р = 0,004). Между группами со средним и низким уровнем ЭИ значимые различия выявлены по паттерну «социальные проблемы» (р = 0,019). При сравнении групп с высоким и низким уровнем развития ЭИ значимые различия обнаружены по паттернам «уход / избегание» (р = 0,001) и «проблемы с мышлением» (р = 0,003).

Таким образом, паттерны «уход/избегание», «тревога/депрессия» в равной степени характерны для групп с низким ЭИ и средним ЭИ, а обследуемые с высоким ЭИ обнаруживали данные проблемы значительно реже. Паттерн «социальные проблемы» более характерен для подростков группы с низким уровнем развития ЭИ. «Соматические жалобы» примерно одинаково часто встречаются в трех группах (с высоким, средним и низким ЭИ).

Показатель «полный масштаб проблем» в группе подростков с низким уровнем ЭИ имеет высокие значения (37,9±23,5); в группе со средним ЭИ — умеренно выражен (27,8±19,3), и в группе с высоким ЭИ наблюдается низкий уровень (6,2±2,6).

Обнаружение достоверных различий между группами по отдельным компонентам ЭИ, паттернам нарушенного поведения, предпочитаемым стратегиям совладания позволяет сделать вывод о том, что низкие показатели ЭИ способствуют развитию эмоциональных и поведенческих проблем, кроме того, подростки с низким уровнем ЭИ предпочитают использовать стратегии совладания, направленные на отделение от ситуации и уменьшение ее значимости.

С помощью коэффициента ранговой корреляции Спирмена проведено исследование на выявление связи между показателями эмоционального интеллекта, степенью успешности распознавания эмоций, копинг-стратегиями и паттернами нарушенного поведения.

Показатель «эмоциональная осведомленность» имеет слабо выраженную отрицательную корреляцию с паттернами «социальные проблемы» (r = –0,27; p ≤ 0,05), «агрессивное поведение» (r = –0,26; p ≤ 0,05) и «полным масштабом проблем» (r = –0,28; p ≤ 0,05). Чем ниже уровень информированности обследуемых относительно законов и феноменов эмоциональной жизни, тем несколько выше риск возникновения социальных проблем и проявлений агрессии как в отношении окружающих, так и направленной на себя.

Показатель «управление своими эмоциями» имеет выраженную отрицательную корреляцию с паттерном «соматические жалобы» (r = –0,59; p ≤ 0,05), чем выше уровень управления и контроля явлениями своей эмоциональной сферы, тем меньше встречаются жалобы на соматические проблемы, также верно и обратное утверждение — чем больше соматических жалоб, тем меньше способность управлять своими эмоциями, контролировать их.

Показатель «самомотивация» имеет умеренную отрицательную корреляцию с паттерном «социальные проблемы» (r = –0,47; p ≤ 0,05), высокий уровень самоуправления будет снижать вероятность возникновения социальных проблем. Полученные результаты показывают, что эмоциональный интеллект, как и его отдельные компоненты, являются главными предикторами межличностного приспособления, снижают вклад тревоги непосредственно при социальном взаимодействии, понижая риск возникновения социальной фобии. Паттерн «социальные проблемы» имеет умеренную отрицательную корреляцию с показателем по шкале «эмпатия» (r = –0,42; p ≤ 0,05).

Показатель ЭИ «эмпатия» имеет выраженную отрицательную корреляцию с такими паттернами, как «нарушения внимания» (r = –0,62; p ≤ 0,05), «делинквентное поведение» (r = –0,46; p ≤ 0,05) и «агрессивное поведение» (r = –0,53; p ≤ 0,05) и, соответственно, с доменом «экстернализованное поведение» (r = –0,54; p ≤ 0,05) и показателем «полный масштаб проблем» (r = –0,62; p ≤ 0,05). В свою очередь, недостаточный уровень способности отражать переживания других людей, а также способности к сопереживанию существенно повышает риск возникновения пограничных личностных расстройств, связанных, в частности, с проявлением агрессии вовне, нарушением порядков и пренебрежением правилами.

Адекватное различение эмоций других людей, умение управлять состоянием и чувствами собеседника отрицательно связано с «социальными проблемами» (r = –0,29; p ≤ 0,05) и «агрессивным поведением» (r = –0,23; p ≤ 0,05). Кроме того, успешное распознавание эмоций имеет отрицательные корреляции с «делинквентным поведением» (r = –0,32; p ≤ 0,05) и «проблемами со вниманием» (r = –0,37; p ≤ 0,05), чем успешнее обследуемый распознает эмоции, тем реже отмечается проявления отклоняющегося поведения и тем ниже уровень проблем с вниманием.

Таким образом, чем ниже уровень показателей эмоционального интеллекта, тем выше частота и интенсивность нарушенных паттернов поведения, составляющих эмоциональные и поведенческие проблемы.

В данном исследовании были выявлены следующие связи копинг-стратегий и компонентов ЭИ: эмоциональная осведомленность, т. е. уровень информированности обследуемых относительно законов и феноменов аффективной жизни, имеет положительные корреляции с копингами «конфронтация» (r = 0,38; p ≤ 0,05), «дистанцирование» (r = 0,34; p ≤ 0,05), «самоконтроль» (r = 0,32; p ≤ 0,05), «поиск социальной поддержки» (r = 0,41; p ≤ 0,05), «принятие ответственности» (r = 0,31; p ≤ 0,05), «планирование решения проблем» (r = 0,36; p ≤ 0,05) и «положительная переоценка» (r = 0,51; p ≤ 0,05).

«Самомотивация» имеет положительные корреляции с копингами «поиск социальной поддержки» (r = 0,35; p ≤ 0,05), «принятие ответственности» (r = 0,25; p ≤ 0,05), «планирование решения проблем» (r = 0,27; p ≤ 0,05). Таким образом, чем выше уровень способности изменять свой эмоциональный статус в соответствии с ситуацией и деятельностью, тем чаще применяются проблемно фокусированные стратегии совладания.

Эмпатия имеет положительные корреляции с «самоконтролем» (r = 0,35; p ≤ 0,05), усилиями по регулированию своих чувств и действий, «поиском социальной поддержки» (r = 0,40; p ≤ 0,05), усилиями обрести эмоциональный комфорт и информацию от других людей, «принятием ответственности» (r = 0,47; p ≤ 0,05), признанием своей роли в проблеме с попытками ее решения и «положительной переоценкой» (r = 0,47; p ≤ 0,05), усилиями по созданию положительного значения с фокусированием на росте собственной личности, включая религиозное измерение.

Следовательно, можно предположить, что ЭИ и копинг-стратегии являются относительно самостоятельными адаптационными ресурсами личности.

В результате проведенного исследования получены следующие данные: среди учащихся 14–15 лет наибольшую распространенность имеет низкий уровень эмоционального интеллекта (51,4% респондентов) и только у 6,7% учащихся — высокий показатель. Определено, что у подростков с низким уровнем ЭИ обнаруживается более высокий уровень социальных проблем, проявлений делинквентного поведения, а также преобладание экстернализованного домена поведения. Выраженность полного масштаба поведенческих и эмоциональных проблем при низком уровне ЭИ достоверно выше. Подростки со средним и высоким уровнями ЭИ более адаптивны и имеют меньше проблем с психическим здоровьем.

Выявлены следующие связи между компонентами ЭИ и паттернами нарушенного функционирования: недостаточная развитость эмоциональной осведомленности, распознавания эмоций других людей, в том числе и по фотографиям, будет способствовать увеличению вероятности появления социальных проблем, агрессивного поведения и проблем со вниманием. Чем ниже уровень управления и контроля над явлениями своей эмоциональной сферы, тем чаще встречаются жалобы на соматические проблемы. Более низкий уровень эмпатии и самоуправления повышает вероятность возникновения социальных проблем.

Чем выше уровень эмоционального интеллекта и его показателей, тем ниже риск проявления и возникновения проблем в эмоциональной и поведенческой сферах.

Обозначены связи между применяемыми копинг-стратегиями и компонентами ЭИ: чем выше уровень самомотивации и эмпатии, тем чаще отмечается использование адаптивных механизмов совладания: поиск социальной поддержки, принятие ответственности, планирование решения проблем, самоконтроль, положительная переоценка. При развитом уровне информированности относительно законов и феноменов аффективной жизни, а также успешное распознавание эмоций других людей, в том числе и по фото, используются как адаптивные, так и неадаптивные механизмы совладания.

В целом по всей выборке частота использования стратегий совладания варьируется от умеренного до высокого во всех трех группах с различным уровнем развития ЭИ. Анализ результатов по каждой группе в отдельности показал, что подростки с низким уровнем ЭИ чаще используют дистанцирование, т. е. когнитивные усилия, направленные на отделение от ситуации и уменьшение ее значимости. А учащиеся со средним и высоким ЭИ — конфронтацию и принятие ответственности соответственно. Таким образом, лица с высоким и средним ЭИ чаще выбирают адаптивные механизмы совладания в отличие от группы с низким уровнем ЭИ, использующие чаще менее эффективные стратегии.

Чем ниже уровень развития ЭИ, тем реже используются стратегии совладания со стрессовой ситуацией, как адаптивные, так и неадаптивные, а следовательно, тем выше риск возникновения (проявления) поведенческих и эмоциональных проблем.

Список литературы

1. Андреева И. Н. Об истории развития понятия «эмоциональный интеллект» // Вопросы психологии. 2008. № 5. С. 64–73.
2. Выготский Л. С. Проблема эмоций // Вопросы психологии. 1958. № 3. С. 125–134.
3. Бортникова А. А., Чаликова О. С. Исследование структуры эмоционального интеллекта // Психологический вестник Уральского государственного университета. Вып. 6. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та. 2008. С. 264–267.
4. Vidal S., Skeem J. Jacqueline Camp Emotional Intelligence: Painting Different Paths for Low-Anxious and High-Anxious Psychopathic Variants // Law. Hum. Behav. 2010. Vol. 34. P. 150–163.
5. Mayer J. D., Salovey P., Caruso D. R. Models of emotional intelligence. Handbook of human intelligence / ed. R.J. Sternberg. 2nd ed. New York: Cambridge University Press, 2000. P. 396–422.
6. Rieffe C., Terwogt M. M., Jellesma F. C. Emotional Competence and Health in Children. Emotion Regulation / eds. A. Vingerhoets et al. Springer, 2008. P. 184–201.
7. Иванова Е. С., Пашкевич О. В. Особенности ЭИ в подростковом возрасте // Психологический вестник Уральского государственного университета. 2008. Вып. 6. С. 264–267.
8. Аршинская Е. Л. Влияние учебной нагрузки на эмоциональное состояние школьников // Вестн. Томского гос. пед. ун-та (TSPU Bulletin). 2014. Вып. 5 (146). С. 58–64.
9. Корнетова Е. Г., Семке А. В. Современные вопросы и перспективы изучения шизофрении с ведущей негативной симптоматикой // Бюл. сиб. медицины. 2014. Т. 13, № 1. С. 5–13.
10. Микилев Ф. Ф., Семке А. В., Корнетова Е. Г. Клинико-конституциональные аспекты ипохондрии при расстройствах шизофренического спектра // Сибирский вестник психиатрии и наркологии. 2013. № 5. С. 44–47.
11. Семке А. В., Ветлугина Т. П., Иванова С. А., Рахмазова Л. Д., Корнетова Е. Г., Федоренко О. Ю., Лобачева О. А. Биологические и клинико-социальные механизмы развития эндогенных психических заболеваний // Сибирский вестник психиатрии и наркологии. 2011. № 4. С. 19–23.
12. Downey L. A., Johnston P. J., Hansen K. L., Schembri R., Stough C., Tuckwell V., Schweitzer I. The relationship between EI and depression in a clinical sample // European Journal of Psychiatry., 2008. Vol. 22 (2). P. 93–98.
13. Kaur I., Schutte N. S., Thorsteinsson E. B. Gambling control self-efficacy as a mediator of the effects of low emotional intelligence on problem gambling // Journal of Gambling Studies, 2006, vol. 22, pp. 405–411.
14. Hansen K., Lloyd J., Stough C. Emotional Intelligence and Clinical Disorders. Assessing Emotional Intelligence, The Springer Series on Human Exceptionality / eds. C. Stough et al. Springer Science þ Business Media, LLC, 2009.
15. Соколова И. Ю., Грицкевич Н. К. Развитие и сохранение здоровья личности обучающихся в рамках реализации концепции природосообразного и культуросообразного образования // Вестн. Томского гос. пед. ун-та (TSPU Bulletin). 2014. Вып. 1 (142). С. 45–51.
16. Гранская Ю. В. Распознавание эмоций по выражению лица: дис. … канд. психол. наук. СПб.: изд-во СПбГУ, 1998 г. 175 c.
17. Савенков А. И. Эмоциональный и социальный интеллект как предикторы жизненного успеха // Вестник практической психологии образования. 2006. № 1 (6). С. 30–38.
18. Жигинас Н. В., Гребенникова Е. В., Аксенов М. М., Зверева Н. А. Микросоциально-средовые факторы девиантного поведения подростков: обоснование персонологического подхода к диагностике и психопрофилактике // Вестн. Томского гос. пед. ун-та (TSPU Bulletin). 2014. Вып. 5 (146). С. 87–91.

Источник: Корнетов А.Н., Прядухина Н.И., Морева С.А., Еремина Е.П., Головаха Н.Э., Силаева А.В., Обуховская В.Б. Клиническое значение сниженных показателей эмоционального интеллекта учащихся средней общеобразовательной школы // Вестник Томского государственного педагогического университета. 2015. № 3 (156). С. 72–80.