Мистика транс-субъектности на фоне пандемии: ключ к антихрупкости

Профессор кафедры социальной психологии факультета психологии Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, преподаватель Высшей школы управления и инноваций МГУ, научный руководитель Московской школы практической психологии при Московском институте психоанализа, доктор психологических наук, профессор Тахир Юсупович Базаров подготовил к 15-му Санкт-Петербургскому саммиту психологов доклад «Мистика транс-субъектности на фоне пандемии: ключ к антихрупкости».

Сегодня, похоже, проблемы слились в одну большую тему: менеджмент в условиях перманентно меняющихся кризисов. Отсюда популярность введённых Насимом Талебом понятий «чёрные лебеди» и «антихрупкость». Говоря о человеческих сообществах, мы привычно пользуемся понятием «коллективный» (субъект, разум, дух). В условиях физической изоляции коллективность преобразовалась в феномен новой нормальности, который мы предлагаем называть транс-субъектностью. Приставка «транс», означающая «между», нечто соединяющее, как нельзя лучше описывает отношения, которые возникли при резком переходе в онлайн. Кроме того, «транс», как нечто находящееся по другую сторону, обнаружило особую силу совместности, которая при этом не воспринимается прямо и непосредственно.

Может быть, в нынешних условиях искусство менеджмента — это именно драматургия и режиссура? Вспомним, что согласно неоднократно высказанному мнению великих режиссёров, спектакль и фильм никогда не делается по написанному сценарию и по изначальным задумкам. Всё меняется, вырастает в процессе сотворения, и одна и та же пьеса каждый раз играется по-новому.

Наверное, в этом и состоит ключ к антихрупкости.

Одна из главных проблем, как нам представляется, — это пространственно-временная локализация корпоративного транс-субъекта¹. Для индивидуального субъекта этот вопрос интуитивно (и, нередко, ошибочно) кажется простым: речь идёт о данном человеке в данное время и в данном месте. Корпоративный (или иной) транс-субъект локализовать гораздо сложнее: он может быть распределён по нескольким офисам, городам и даже странам. Иные компании существуют столетие, однако, остаются ли они всё это время теми же самыми? Вопрос этот принципиален, поскольку из него вытекает понимание идентификации транс-субъекта: где и когда он равен самому себе? А где и когда это уже иной транс-субъект?

Для решения нам представляется чрезвычайно плодотворным, даже ключевым, понятие хронотопа. Введённое М.М. Бахтиным в литературно-художественном контексте, оно более чем применимо для практической психологии.² О возможности использования инструментария драматургии и режиссуры для анализа проблем транс-субъектности говорилось много. С этой точки зрения, хронотоп — это пребывание компании в определённом сюжете: единства места, времени и действия. Предыдущий и следующий хронотопы — другие сюжеты со своей драматургией.

Со второй половины ХХ века в научной и деловой литературе была модной тема обучающейся компании, адаптирующейся к постоянным изменениям. В начале ХХI века её сменили модели антикризисного и пост-кризисного менеджмента. Сегодня, похоже, проблемы слились в одну большую тему: менеджмент в условиях перманентно меняющихся кризисов. Отсюда популярность введённых Насимом Талебом понятий «чёрные лебеди» и «антихрупкость».

Для анализа корпоративного, да и любого транс-субъектного хронотопа недостаточно привычных понятий прошлого, настоящего и будущего. Более того, зачастую они вводят в заблуждение, маскируя и искажая истинный смысл происходящего. Время привычно воспринимается как линейное движение из прошлого в будущее через настоящее. Однако, в нашем Настоящем мы переживаем его разлом. С пандемией и прочими напастями распалась связь времён. Прошлое уже не актуально, Настоящее продлится неизвестно сколько, а Будущее — туманно.

Вместо них продуктивнее использовать слова Былое, Сущее и Грядущее, утраченные в современном дискурсе и воспринимаемые как архаика. Однако, лежащие за ними глубокие смыслы никуда не делись, они продолжают действовать и определять нашу жизнь, образуя, по нашему мнению, структуру транс-субъектного хронотопа.

Прошлое и Былое — разные понятия. Прошлое — то, что прошло. Пролетело, как безымянный посёлок за окнами вагона.

— Вы это проходили в университете?

— Да, вроде проходили…

Непонятно, как и насколько прошлое (читай: прошедшее) влияет на настоящее. Оно ведь уже прошло! Известное изречение: «И это пройдёт». В отличие от прошедшего, Былое — было. Это путь, по которому мы достигли себя нынешних. Былое — то, что оставило след, который может переживаться вновь и вновь, несмотря на прошедшие десятки лет, и поэтому прямо и непосредственно влияющее на нас здесь и теперь. Именно поэтому психотерапевты, чтобы понять причину нынешних состояний человека, внимательно, как археологи, изучают его Былое.

Любопытно, что, в отличие от прошлых событий, былые далеко не всегда имели место в объективной реальности. В жизни транс-субъектов, начиная от народностей и кончая семьями и долгоживущими дружескими компаниями, Былое приобретает почти сакральный характер, превращаясь в легенды, мифы и архетипы. Из Былого возникают символы и реликвии. Общность Былого — один из мощных сигналов «свой — чужой». Незнакомец, проявивший неожиданную причастность к вашему Былому, автоматически становится «своим».

В одном современном романе мама наставляет сына: «Если кто-то сказал: “А не выпить ли благородным донам холодного ируканского?” — запомни, это хороший человек, ему можно доверять». Романы братьев Стругацких для молодёжи 60-х – 70-х годов прошлого века — это Былое, и цитаты из них работают как пароль.

И поэт чему-то учит,
Но не мудростью своей:
Ею он всего скорей
Всех смутит и всем наскучит.

Жизнь сладка ль на вкус, горька ли,
Сам ты должен распознать,
И свои у всех печали:
Учит он воспоминать.

Вяч. Иванов

О чем свидетельствует нам поэт? Как писал В.П. Зинченко: «Не хронологию же он помогает заучивать, поэзия ведь не мнемотехника. Хронологию вспоминают, а не воспоминают. А Вяч. Иванов различал и ценил память и воспоминания. Во втором слове слышится:

Ты, память, муз вскормившая, свята,
Тебя зову, но не воспоминанья.

Здесь мы также сталкиваемся с различением «былого и прошлого», но уже на материале поэзии. Нечто было и прошло, оставив лишь запись в дневнике или отпечаток на фотографии. Нельзя сказать, что этого не было: следы сохранились, есть доказательства. Но этого нет сейчас, этого нет с тобой и оно не стало частью тебя. Но ведь есть нечто из прошедшего, что осталось. Оно живо «здесь и сейчас», неотрывно от тебя меняющегося. Возможно, и оно (былое) меняется вместе с тобой и помогает оставаться самим собой, несмотря на все перипетии жизни.

Одновременно былое хранит и то, что не исполнилось. Федор Степун объясняет это следующим образом: «В противоположность туманно-трепетным воспоминаниям, светлая память чтит и любит в прошлом не то, что в нем было и умерло, а лишь то бессмертное, вечное, что не сбылось, не ожило: его завещание грядущим дням и поколениям. В противоположность воспоминаниям, память со временем не спорит, она не тоскует о его безвозвратно ушедшем счастии, так как она несет его непреходящую правду в себе».

Сакральность, символизм Былого — непременный атрибут корпоративных транс-субъектов, обогащённых биографией. Недаром доски почёта с фотографиями ветеранов, местные «исторические» музеи так распространены среди отечественных предприятий, оставшихся с советских времён. Туда непременно водят на экскурсии новичков, которые уважительно слушают, а потом быстро забывают. Для них это — не Былое, а прошлое, которое вряд ли имеет особое значение. И наоборот: неофиты транс-субъекта, демонстрируя приверженность ему, часто присваивают элементы его Былого. Они говорят: «мы» о событиях, о которых знают только понаслышке. Таким образом они вливаются в общий хронотоп.

Былое может как создавать потенциал развития, так и тормозить его, тянуть назад. Трагическая ошибка — зачёркивание Былого: «Отречёмся от старого мира, отряхнём его прах с наших ног!» Былое, в отличие от прошлого, не исчезает, а продолжает проявлять себя, в том числе, в поведении людей, лично его не переживших. Поэтому, как показывает история, в критических ситуациях приходится реанимировать Былое, призывая на вооружение кроющиеся в нём силы. Именно такие события мы переживаем сейчас.

Будущее и Грядущее — также не синонимы. Мы говорим будущее, имея в виду факты, действия и результаты. Грядущее скорее относятся к состоянию. Грядущее, как и Былое, несет отпечаток сакральности, в виде рока, судьбы. К нему ближе слово «будущность» (Б. Пастернак). Грядущее означает иное состояние, мир, пространство.

Грядущее всегда масштабнее и значительнее будущего. Мы говорим: «грядет зима», но не говорим: «грядёт январь». У выражений «грядут перемены» и «будут перемены» разный смысловой оттенок. И вряд ли кто-то скажет «грядёт обед», «грядёт понедельник». Но для студента вполне допустимо выражение «грядёт сессия», а для менеджера проекта — «грядёт дедлайн».

Будущее подлежит планированию, хотя планы, как известно, не всегда сбываются. Не сегодня и даже не вчера сказано: «Если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах». Сегодня привычное выражение «планирования от достигнутого» звучит, как злая насмешка. Грядущее мы не планируем, хотя способны интуитивно предвидеть. Будущее пытаемся планировать, но, как правило, ошибаемся. Тем более, в нынешнем странном мире.

Почему провалилась так называемая футурология, так популярная в 20-м столетии? Футурологи занимались не Грядущим, а будущим. Замечательная иллюстрация — роман Станислава Лема «Футурологический конгресс». Там как раз и происходит столкновение планируемого будущего с реальным Грядущим. Планировали прогресс, а получили обезьяну с гранатой.

Понятие настоящего — самое сложное и, надо сказать, довольно лукавое³. Вспоминается известная песня:

Призрачно всё в этом мире бушующем.
Есть только миг — за него и держись.
Есть только миг между прошлым и будущим.
Именно он называется жизнь.

(текст Леонида Дербенёва)

Казалось бы, в первой строке достаточно точно описывается наше нынешнее состояние: «бушующий мир». Однако, предлагаемый рецепт не воодушевляет: в мире лирического героя прошлое и будущее отсутствуют. Прямая ассоциация: живи сегодняшним днём. Сейчас, буквально — «в этот час».

Слово «настоящее» наводит именно на такое отношение к жизни, поскольку семантически близко к слову «реальное». Антонимы: «ненастоящее», «нереальное». Таким образом мы бессознательно вычёркиваем из реальности и прошлое, и будущее.

Сейчас, настоящее — это когда? В данный момент или сегодня? Или в каком-то состоянии: возраст (сейчас я ребёнок), статус (сейчас я школьник), занятие (сейчас я читаю), состояние (сейчас я не сплю) или временное пребывание где-то (сейчас я в Москве)?

Говоря о периодах жизни человека, мы привычно выделяем детство, юность, молодость, зрелость etc. На самом деле, это переходы личности из одного состояния в другое. Сам человек определяет периоды своей биографии именно в терминах статуса, а не календарного возраста; они даже не всегда укладываются в хронологическом порядке. «Когда я служил в армии», «когда дети были маленькими», «когда мы поженимся», «когда я найду новую работу».

Понятие «настоящее» усложняется, если мы говорим о транс-субъекте. В любой данный момент времени его члены⁴ пребывают в разных состояниях, занимаются разными вещами, имеют разный статус. У каждого — своё «настоящее». А что является «настоящим», читай — «реальным» для транс-субъекта?

На наш взгляд, проблема решается заменой понятия настоящее на Сущее, опять же, не синоним. Однокоренные слова — «сущность», «существование», «существенность». Они определяют не факт наличия, а значительность Сущего. К «настоящему» ближе по смыслу слово насущный, означающее «сегодняшний»: «Хлеб наш насущный даждь нам днесь».

«Сущий» в отличие от «настоящий» не обременено значением преходящего, одномоментного; оно может длиться как угодно долго, пока сохраняет свои смыслы и значимость. Оно же обусловлено Былым и позволяет проникнуть в Грядущее. Это позволяет совершать истинные путешествия во времени, управляя из Сущего Былым: выбирая из него существенное, нередко — бессознательно.

Анна Тимирева с Александром Колчаком вместе были менее двух лет. Насколько пронзительно звучат сегодня ее слова, написанные незадолго до смерти:

Полвека не могу принять,
Ничем нельзя помочь,
И все уходишь ты опять
В ту роковую ночь.
А я осуждена идти,
Пока не минет срок,
И перепутаны пути
Исхоженных дорог.
Но если я еще жива
Наперекор судьбе,
То только как любовь твоя
И память о тебе.

Хронотоп компании

Корпоративный хронотоп полезен как аналитический и управленческий инструмент, поскольку характеризует именно состояние транс-субъекта, а не временные промежутки, которые не имеют особого значения. «Сейчас мы на подъёме» или «сейчас мы переживаем кризис», «сейчас мы расширяемся» или «сейчас у нас идут сокращения» — это существенные состояния, объединяющие всех участников. Неизвестно, когда начавшиеся и до каких пор продолжающиеся.

Здесь как раз и пригодятся категории Былого, Сущего и Грядущего. Однако, Сущее неразрывно связано, как объективно, так и в восприятии участников, с Былым. «Сейчас мы…» означает, что раньше состояние было другим. Связь с Грядущим не так очевидна. Устойчивое состояние или подъём позволяют предполагать, что так будет и далее. Стагнация или кризис вызывают оптимистичные надежды или депрессию и апатию; в любом случае мы имеем дело с Грядущим.

Изменение идентичности транс-субъекта — это переход в новый хронотоп. «Компания стала другой» означает вовсе не смену названия, переезд офиса, автоматизацию и даже не замену топ-менеджмента. Всё это — факты настоящего, хотя и могут восприниматься как значимые события. Они обретают сущность, если определяют Сущее и предопределяют Грядущее. Иначе это всего лишь «старые щи в новом котелке».

Смена хронотопа, как реальное изменение идентичности транс-субъекта, — протяжённый период, который мы лишь условно привязываем к календарным датам и знаковым событиям. 31 декабря — всего лишь праздник, причём далеко не для всех народов, а вовсе не наступление Новой Эры, даже в 2000 году. Человек не становится студентом в момент зачисления и даже получения билета. В бизнесе о чёткой привязке хронотопа к той или иной дате можно говорить лишь применительно к проектам, имеющим начало и конец, да и то условно, поскольку им предшествует предпроектная подготовка, а по окончании следует неопределённый период доделок и разборок с заказчиком.

Текущее состояние, то есть хронотоп, в котором пребывает транс-субъект, представлен его членам в событиях, то есть в проявлениях совместного бытия. События отличаются от фактов существенностью. «Сегодня планёрка», «завтра выходной», «товар привезли» — это факты, но не события. Зато «сегодня выпускаем пробную партию» или «завтра выходит новый директор» — события, известные всем участникам, вплоть до уборщиц.

Незначительные, казалось бы, факты, могут обретать событийность, обозначая хронотоп и сигнализируя участникам о состоянии транс-субъекта. Событие «завезли новую мебель» хорошо соответствует Сущему «мы на подъёме». Былое — «мы бедные, у нас старая мебель». Грядущее — «мы разбогатели, завтра будет лучше, чем вчера». Востребованное сегодня искусство лидера — ловить тонкие сигналы событийности и понимать на их основе Сущее, а то и предвидеть Грядущее⁵.

В транс-субъектном хронотопе Былое, Сущее и Грядущее — не чётко разграниченная последовательность, а единство, где они перетекают и взаимно обуславливают друг друга. Именно это позволяет нам конфигурировать корпоративную субъектность, когда это необходимо: целенаправленно развивая компанию, преодолевая турбулентности и предотвращая кризис утраты субъектности.

Режиссура хронотопа

Менеджмент ХХ века преимущественно основан на отношении к предприятию как к механизму, на разнообразных способах планирования и манипуляций, корни которых лежат в бихевиоризме. Это относится и к управлению транс-субъектом через разнообразные методики форматирования работников под корпоративный стандарт, начиная от систем мотивации (читай: стимулирования труда) и кончая тренингами командообразования.

В стабильных условиях, которые ещё вчера мы называли «нормальными», этот подход действовал достаточно успешно. В нашем Сущем планирование осложнено перманентными турбулентностями мира, а манипуляции — свойством компаний обретать самостоятельную субъектность. Предлагаемая нами смена менеджерской парадигмы состоит в переходе к управлению компанией как транс-субъектом, включающему:

• осознанное и целенаправленное формирование корпоративного Сущего на основе фундамента Былого и видения Грядущего;
• обеспечение единства корпоративного хронотопа как среды обитания всех членов транс-субъекта;
• управление через драматургию и режиссуру событийного ряда (не путать с event management!), включая события Былого, Сущего и Грядущего.

Эта парадигма направлена на обеспечение единства корпоративного транс-субъекта как главного ресурса и потенциала компании перед вызовами нашего Сущего.

В качестве конкретных инструментов может быть использован алгоритм обретения субъектности, «секретный код «3 С»:

• Самоопределение или Самоидентификация: кто я? Что я здесь делаю? Хочу ли я этого? Куда я движусь?
• Самоорганизация: что я должен предпринять для достижения целей? Какими ресурсами располагаю? Чего не хватает? Как этого достичь?
• Синхронизация: соотнесение себя с окружающим миром, обстоятельствами, другими людьми.

Поскольку мы имеем дело не с индивидуальным, а с транс-субъектом, этот алгоритм приобретает несколько иной вид:

• Самоопределение: позиция компании в текущем хронотопе. В чём состоит наше Сущее, чем оно отлично от Былого? Какие события Былого к нему привели? В чём наше Грядущее, чем оно будет отличаться от Былого и Сущего?
• Самоорганизация: драматургия хронотопа. Какова фабула нашего развития? Какие ключевые события должны состояться? Что из Былого мы можем использовать, что необходимо трансформировать или отбросить?
• Синхронизация: режиссура хронотопа. Как выстроить сюжетную линию, порядок и смысловое содержание событий? Какие действующие лица должны участвовать, кто и в каких ролях выступать?

Режиссура транс-субъектности

Разросшаяся компания неизбежно будет включать разнообразные транс-субъекты, не всегда заметные снаружи. Единственный способ продуктивного симбиоза — поставить во главу угла компанию, бизнес в целом как Главный транс-субъект.

Собственники и высшие руководители редко воспринимают компанию в таком качестве и ещё реже целенаправленно выстраивают. Они поглощены более «земными» делами: планированием, разнообразными мероприятиями, встречами на всех уровнях, переговорами, совещаниями. Однако, как мы уже отмечали, с помощью стандартных приёмов современного менеджмента часто оказываются бессильными против древней и могучей транс-субъектности.

Здесь скорее подойдёт инструментарий из областей человеческой деятельности, которые веками имеют дело именно с транс-субъектностью, — искусством, прежде всего игровым, постановочным: театром, драматургией, режиссурой. Здесь нам придётся иметь дело с понятиями, не входящими в менеджерский дискурс: задачей и сверхзадачей, событийностью, фабулой и сюжетом, завязкой, кульминацией и развязкой; действием и действующими лицами.

Крылатая мысль Шекспира о том, что весь мир — театр, а мы в нём актёры, гораздо глубже, чем может показаться. Вообразите, что вы — драматург и режиссёр-постановщик, а ваша компания — пьеса, происходящая в определённом единстве места и времени (здесь и сейчас), но имеющая определённое прошлое и гораздо менее определённое будущее. В ней разыгрывается драма, интрига мотивов, действий и поступков персонажей. Если автор и режиссёр — не вы, то кто? Или что?

Перечисленные выше понятия и инструменты инвариантны по отношению к жанру и сюжету постановки. Они с равным успехом действуют в драме и мюзикле, пьесе «Война и мир» и моноспектакле. То же самое относится и к драматургии и режиссуре компании. Неважно, на чём выстроен бизнес: на грузоперевозках или разработках приложений. Неважно, какая культура царит в компании: семейная, предпринимательская, бюрократическая или партиципативная. Не так важен даже лидерский стиль собственника и первых лиц. В любом случае главное — органичность и динамика постановки, которые и достигаются с помощью грамотной режиссуры.

Может быть, в нынешних условиях искусство менеджмента — это именно драматургия и режиссура? Вспомним, что согласно неоднократно высказанному мнению великих режиссёров, спектакль и фильм никогда не делается по написанному сценарию и по изначальным задумкам. Всё меняется, вырастает в процессе сотворения, и одна и та же пьеса каждый раз играется по-новому.

Наверное, в этом и состоит антихрупкость.

¹ Термин, введённый нами для над-индивидуальных субъектов. Базаров Т.Ю., Крымов А.А. Синдром утраты субъектности на фоне пандемии: ключ к антихрупкости // Управление персоналом. 2021. № 10 (614). С. 13–22.

² Мастеров Б.М., Некроенко Л.М. Time mentality management: парадигма «Управление хронотопом» // Организационная психология. 2014. Т. 4. №3. С. 54–68

³ Уместно вспомнить, какой персонаж в народе именуют «лукавым».

⁴ Под членами, или участниками, транс-субъекта мы здесь и далее имеем в виду как индивидуальных, так и над-индивидуальных субъектов, причисляющих себя к нему и в той или иной мере разделяющих с ним хронотоп как среду обитания.

⁵ Базаров Т.Ю., Шевченко Ю.С. Организационный лидер посткризисного периода // Организационная психология. 2014. Т. 4. №3.

Доклад был подготовлен к 15-му Санкт-Петербургскому саммиту психологов в рамках панельной дискуссии «От рефлексии — к действию! От обретения смыслов — к созиданию будущего! Как год пандемии с его утратами, испытаниями и запретами повлиял на человечество?». Смотрите полную видеозапись выступления: