Цифровизация воспитания как угроза безопасному развитию детства

Цифровизация сегодня — одна из самых обсуждаемых тем в РФ, касающаяся внедрения цифровых (информационных) технологий в различные сферы жизни¹, с точки зрения практической, чтобы заменить выполнение рутинных задач человеком на искусственный интеллект машины [12]. Появились словосочетания: цифровизация производства, цифровизация экономики, цифровизация образования. Именно против цифровизации образования выступают сейчас особенно активно учителя и родительские сообщества, пережившие ковидные ограничения и онлайн-обучение. Каковы могут быть последствия цифровизации для другой стратегической задачи — успешного воспитания подрастающего поколения сегодня и завтра [11]?

Сегодня приходится говорить о глобальной трансформации отношений ребенка в предметном и социальном мирах, важнейшим фактором которой является экранная цифровизация, которая, по мнению многих специалистов, родителей и педагогов, представляет угрозы и риски для системы образования и безопасного развития детства [6; 7; 13].

Возможна ли нарастающая цифровизация образования (обучения и воспитания) без ущерба для его качества и безопасного развития детей сегодня?

Сторонники цифровизации убеждают нас сделать обычную школу — цифровой, это значит, например:

• внедрить игры и симуляторы — они помогут сделать обучение нагляднее и работать школьникам в команде;
• сделать систему дистанционного обучения, когда учишься где удобно, а экзамены сдаёшь в классе;
• создать систему, которая будет подбирать для каждого индивидуальную программу обучения [14; 15].

Все эти заманчивые слова — как говорят специалисты, обычный маркетинговый ход, побуждающий покупаться на обещания и покупать детям игрушки-планшеты, смартфоны и пр. электронную атрибутику, с якобы развивающими играми и программами. Практика начальной цифровизации образования уже на сегодня (многочасовое сидение за компьютером, онлайн-обучение, просмотр образовательных программ и общение с учителем по видеосвязи) показывает, что и вред здоровью, и низкая эффективность усвоения информации, и отсутствие целостных знаний сопровождает благие намерения сторонников цифровизации. Кроме того, учителя за последний год убедились, что некоторые ученики, в системе онлайн внешне прилежно слушающие и читающие интернет-курсы, на самом деле зависают в сетях, общаются в чатах, играют в компьютерные игры и т.п. во время учебы [9; 15].

Таким образом, вместо необходимых умений анализировать и принимать решение при дефиците информации нынешних школьников учат алгоритмам, т.е. заученным решениям, стандартным подходам (как например, перебор ответов в ЕГЭ). В то же время, очевидно, что в современных условиях повышенной неопределенности, накануне серьезных жизненных испытаний в детях необходимо воспитывать креативность, смелость принятия нестандартных идей, ответственность за результат и доведение его до оптимального итога. Этим и славились наши ребята на различных олимпиадах и конкурсах в прошлом. Кроме этого, что очень важно, умение ребенка работать в команде, решать конфликты мирными средствами с теми, кто рядом, не помнить зла при проигрыше и пр. — это тоже позитивный воспитательный опыт классического образования личности. Способна ли цифровизация дать такого рода личностное воспитание?

Возможно, такой цифровой подход оправдан, когда нужно научить простым операциям большое количество людей. Но умение мыслить нестандартно и эффективно действовать в неопределённой ситуации, которое всегда было сильной стороной наших граждан, развивается только в «человеческом» формате обучения, какие бы «умные» алгоритмы ни закладывались в учебные программы. Не только у нас, но и за рубежом, где достаточно давно погрузились в процесс цифровизации, вполне оценили все ее «прелести». В результате глобального исследования, проведенного Economist Intelligence Unit вместе с Microsoft Education [18; 19], более тысячи молодых учителей и преподавателей-практикантов со всего мира назвали три главных риска, связанных с использованием цифровых технологий в обучении.

• потеря традиционных навыков и знаний, скажем, умения писать от руки. Об этом говорит около 36% преподавателей;
• слишком глубокое погружение в виртуальный мир. 34% учителей признались, что ученики слишком много времени проводят в соцсетях и чатах и все меньше внимания уделяют живому общению;
• гаджеты отвлекают детей от уроков и занятий. Это отмечают 28% опрашиваемых².

А есть ли у нас аналогичные исследования?

Правда, не только риски и минусы видят зарубежные педагоги в цифровизации школы. Вот рейтинг плюсов цифрового обучения. Первое место (36%) занимает большая вовлеченность детей в обучение. Есть масса вариантов заинтересовать ученика предметом: интерактивная игра, обучающие роботы, виртуальная и дополненная реальность. Второе место (31%) получает возможность учиться самостоятельно. Сегодня существует огромное количество онлайн-курсов, вебинаров и лекций, которые полезны не только школьникам и студентам, но и уже работающим специалистам. Тройку призеров завершает следующий плюс — цифровые технологии, незаменимые для системы подготовки кадров. IT-квалификации нужны практически всем и каждому на его рабочем месте.

При всех кажущихся плюсах и удобствах цифровизации обучения риски, как считает И. Ашманов (крупный эксперт в области информационных технологий), перевешивают. И риски эти весьма разнообразны: от серьёзных проблем со здоровьем детей до резкого падения качества образования. Цифровизация проникает не только в школы, но и в детские сады, в которых, теперь нас убеждают: никакого обучения не должно быть, а играть, играть! Но так ли безобидны и полезны планшетные игры («развивающие», разумеется), интерактивные доски и интернет — для шести-семилеток или даже для двух-трехлеток? Понятие интерактивности предполагает взаимодействие двух субъектов, но уже почти более 20-ти лет полноправным субъектом взаимодействия выступает электронная игрушка, эта она «играет ребенком» по заданной программе! Почти каждая современная игрушка претендует на интеракцию (взаимодействие), т.е. на субъектность: запрограммированные «говорящие куклы», ярко раскрашенные механизмы с дистанционным управлением и, конечно, цифровые планшеты для самых маленьких — до года (!) — с играми «образовалками и развлекухами», которые выстраивают отчужденную и превратную картину мира, трансформируя детскую когнитивную сферу. Например, трехлетний ребенок нажимает кнопки, чтобы на экране появилось изображение животного, которое он должен переместить в контур внизу. Потом появляется другое животное и снова нужно его переместить. И таким образом ребенок бесконечно манипулирует, пока на экране не появляются три животных. В восприятии малыша рядом оказываются огромный слон и маленькая собачка, бабочка и крокодил и др., все они одного размера и предъявляются по случайному признаку. Этот механический подбор не может дать ребенку подлинную информацию о животных (видах, местах обитания и пр.), не говоря уже об адекватных, пусть начальных, знаниях о животном мире. Или другой пример: на игровом поле множество мелких существ (насекомых, зверьков?), один из которых чихает и «заражает» других чиханием. Ребенок должен нажать на этого одного, и тогда многие исчезают (наверное, умирают или выздоравливают), затем появляются новые, и все повторяется. Если это иллюстрация заражения ковидом-19, то игра может иметь смысл для объяснения этого механизма, а не мелькание и бессмысленное «топтание клавишей».

Да, игра для ребенка — важнейший метод познания мира, но она прежде всего — воспитательное средство развития познавательных умений, произвольности, гуманных отношений к партнерам [1; 9]. В какой связи цифровые носители способны оказывать адекватное воспитывающее воздействие на ребенка? Наверное, если это заложено в контенте и если рядом находится любящий взрослый, то и цифровое образование как вопитание — может быть благом. Однако, по большому счету, в цифровом образовании речь вообще не может идти о воспитании, в лучшем случае — об обучении. Воспитание предполагает «социальную ситуацию развития» (Л.С. Выготский), общение и межличностное взаимодействие субъектов образовательного процесса, проживание и переживание ими этих ситуаций на основе знания принятых в обществе моральных норм [4; 5]. Воспитание по сути — это понятие морально-нравственно-духовное, где мораль представляет собой писаные и неписаные в обществе законы и постановления, тогда нравственность — воспринятые индивидом и усвоенные моральные нормы; духовность — морально-нравственные смысловые установки, убеждения и образцы поведения личности, помноженные на категорию совести в различении им добра и зла.

Мораль и частично нравственность можно усвоить посредством запоминания соответствующей информации (правил), в том числе передаваемых компьютером: нравственность — эмоционально-ценностное отношение к ситуациям нравственного выбора, она нуждается в поступке, духовность — мера приближения человека к образцу и отраженная в поведении. Моральным нормам можно обучить, нравственность воспитывается, для духовности необходимо самостоятельное восхождение к идеальной норме, и это возможно, когда есть идеальные образцы — люди, герои книг и фильмов, позитивные идеи. Можно хорошо знать нормы морали и быть безнравственным, плохо воспитанным человеком, даже преступником (пере-ступившим нравственный закон). Для эффективности воспитания важно найти психологически, физиологически, педагогически обоснованный баланс между использованием возможностей цифры как информационных технологий и живым диалогическим общением субъектов образовательного процесса — педагога и обучающихся.

Можно ли говорить о диалоге с машиной, поскольку то, что называют «диалоговым режимом» есть лишь варьирование последовательности, либо объёма выдаваемой информации? Активное сворачивание социальных контактов ребенка, уменьшение возможностей реального взаимодействия и общения, подмена их цифровыми технологиями приводит к когнитивному индивидуализму, а затем и к моральному, а не только познавательному естественно-возрастному эгоцентризму — неспособности ребенка к децентрации, чтобы увидеть проблему, ситуацию с точки зрения других людей, объективно. Это означает, что цифровое обучение должно быть сбалансированным с физиологической, психологической, педагогической точек зрения, при этом, чем младше дошкольник-школьник, тем больше у него должно быть живого общения с близкими, с воспитателем, учителем и другими учениками как носителями норм поведения [3].

Реклама

Елена Викторовна Бахадова

Семинар-практикум

0

Проблемы киберсоциализации детей и подростков. Как сохранить человечность и плодотворно жить в цифровой среде?

Подробнее

Цифровизация в воспитании — реальный вызов не только педагогам, родителям, детям, исконным традициям семейного уклада, школьной возрастной иерархии, законов детского сообщества, но и всей системе детско-родительских, детско-детских человеческих взаимоотношений. Исходя из понимания безопасного развития детства, рассмотрим реальные риски и угрозы цифровизации в соответствии с традиционной трисоставной природой ребенка как человека: физической телесностью, душевной ментально-психологической и духовно-нравственной организацией.

Физические риски, телесность. Учитывая современное неудовлетворительное состояние здоровья детей и неоднозначный опыт применения IT в образовании у нас и за рубежом, необходимы исследования цифровизации в сфере обучения и разработка возрастных норм для их применения с привлечением психологов, психофизиологов, педиатров и организаторов здравоохранения. Научные исследования о воздействии радиочастотного излучения (Wi-Fi-сети) и электромагнитных полей на взрослых людей свидетельствуют о снижении их когнитивных способностей и памяти, а при гиперчувствительности — о повышенном риске развития раковых заболеваний, особенно опухолей головного мозга. А что можем сказать о детях раннего — дошкольного и школьного возрастов? Исследований прямых нет, но косвенные сведения и наблюдения заставляют тревожиться не на шутку.

Электронные учебники и пособия в электронных школах, как известно, не имеют сертификации, нет подтверждений их безопасности для здоровья детей. Длительная работа за компьютером, особенно в старшем дошкольном и младшем школьном возрастах приводит: к снижению слуха из-за наушников, ухудшению зрения от мониторов, от сидячего образа жизни за компьютером — нарушение обмена веществ, сколиоз, нарушение состояния мышц, осанки и т.д. [6; 13; 15].

Ментальный статус, психологические риски. Цифровые обучающие устройства являются воплощением строгой математческой, инженерной, технократической мысли, в то же время в основе образовательного процесса лежат психолого-педагогические, личностно-смысловые, во многом субъективные закономерности деятельности воспитателей (преподавателей) и воспитуемых (обучающихся), начиная с их мотивации и заканчивая интуицией и смыслом передаваемой и получаемой ими информации. Наибольшую трудность представляет переход от информации в системе обучения к знаниям и от них к самостоятельным практическим действиям и поступкам детей. Иначе говоря, от знаковой системы как формы представления информации на страницах учебника, экране монитора и т.п. — к системе практических действий, совершаемых на основе знаний и имеющих принципиально иную логику, нежели логика организации знаков. Это классическая проблема применения знаний на практике, а на психологическом языке — проблема перехода от мысли к действию.

Многие исследователи отмечают, что при всё возрастающем уровне цифровизации общества и системы образования от человека требуется не просто владение необходимыми для жизни и профессиональной деятельности знаниями, а лишь получение доступа к компьютерной системе, где находится уже готовая информация, ее поиск, а далее оценка ее контента, сравнение и критическое отношение как избирательность и принятие или неприятие ее в качестве руководства к действию. В какой степени на это способен ребенок и с какого возраста? Следовательно, необходимы фундаментальные и прикладные исследования влияния информационных технологий (IT) и шире — всей цифровизации на детей [5; 6; 7; 15].

Развитие когнитивных функций ребенка напрямую связано с развитием речи. Проблемы с речью (дислексия и дисграфия) у современных дошкольников, использующих гаджеты (айпады, айфоны, смартфоны и пр.) растут с каждым годом: сейчас свыше 40% детей младшего и среднего дошкольного возраста имеют подобные нарушения, если не считать то, что происходит задержка речевого развития почти до трех лет ребенка³. Доказано, что в слове, носителе значения, отражается только 7% смысла сказанного, в мимике и телодвижениях говорящего — 55%; в экстралингвистике текста, контекста и подтекста — 38% [16]. Цифровая техника неспособна улавливать такие тонкости. Компьютер и гаджеты в принципе не способны превращать значения в смыслы, информацию — в знание. Это означает, что переработка информации компьютером не является механизмом порождения из неё знаний человеком, и нужно искать собственно психологические закономерности и механизмы понимания этого процесса. Уже сегодня не происходит полноценного усвоения навыков письменной речи у младших школьников, при котором задействованы определенные участки мозга (такие, как центр Брока, отвечающий, по сути, за умение читать и писать). Существует реальный риск деградации речи, а вместе с ней и мышления, поскольку оно совершается в речи, которая в цифровом обучении редуцируется до нажатия на буквы клавиатуры.

Как отмечают исследователи, у детей цифрового поколения мысли фрагментарны, а суждения поверхностны, дети хуже могут формулировать собственные мысли. А грамотность их в применении знаний орфографии, пунктуации и грамматики — неудовлетворительна, она не формируется, ведь во всех гаджетах есть функция автоисправления. Вывод таков: если школьник или студент не имеет развитой практики живого общения, формирования и формулирования мысли в речи, у него, как показывают психологические исследования, полноценное мышление не формируется [13; 14; 15].

У детей происходит деформация социальных связей, когда они днями и ночами сидят в интернете и в соцсетях. Потребность в общении замещается на суррогатную форму коммуникации. Таким детям и подросткам будет тяжело выстраивать человеческие, дружеские, партнерские или семейные, а не виртуальные контакты. Умение адекватно реагировать на конфликты, жертвовать чем-то ради другого — это оказывается совсем невозможно.

Риски в плане духовно-нравственного развития. Наиболее пагубное влияние цифровизации осуществляется на личностно-смысловую сферу безопасного развития детей и также угрозу личностным ценностям подрастающего поколения: это прежде всего — рост зависимостей. Наркологи объявили, что за последние 10–15 лет произошла перестройка психопатологической аддикции от химических наркотиков на виртуально-цифровые [8; 9]. Дети — под воздействием поглощения сначала негативного контента ТВ (с 0 лет многие мамы кормят младенцев под рекламу — «он лучше кушает», т.е. глотает). Затем наступает эра компьютерных игр, затем Интернета, соцсетей, общения в чатах и т.д.

По мнению психологов и психотерапевтов, дети-игроманы часто демонстрируют эмоциональную холодность к чужим страданиям и боли, неуправляемые агрессивные реации, депрессивные состояния, если нет возможности играть. По данным МВД, более 30% преступлений несовершеннолетних обусловлены воздействием противоправного деструктивного контента ТВ, компьютерных игр и Интернета по психологическому принципу воспроизведения и подражания [1; 9].

И не надо говорить, что агрессивные компьютерные игры дают психологическую разрядку ребенку, канализацию его злобы и ярости, чтобы он не бросался на родителей, близких, одноклассников, учителей в ситуации фрустрации. Происходит обратное: именно в цифровых технологиях (компьютерные и некомпьютерные игры и игрушки, ТВ-фильмы и сериалы) дети разных возрастов, поневоле идентифицируясь с героями, воспринимают и отыгрывают не только криминальный сленг, внешность и манеру одеваться ярых представителей криминальных авторитетов, реальных и виртуальных, но и их жестокие методы, алгоритмы нападений, издевательств над слабыми, убийств и самоубийств [4; 2].

Цифровую подростковую наркоманию в отличие от алкоголизма, табакокурения и героиновой аддикции вылечить, по мнению специалистов, почти невозможно, во-первых, потому что в обществе до сих пор нет понимания всей пагубности этого явления, якобы ребенок не бродяжничает, не лежит месяцами в наркологической клинике, не хулиганит, он сидит дома, занимается на компьютере — какая опасность?! А то, что ему никого не жаль, возможно, сожжена его совесть, отсутствие эмпатии, пустота внутри, — сейчас все такие? Вырастет — поумнеет? Во-вторых, у цифрового ребенка, в отличие от любого пьющего и колющегося субъекта, нет ни малейшего желания избавиться от киберболезни, нет даже зачастую осознания своей зависимости от IT [3; 8].

Деструктивный контент многих подростковых сайтов и чатов с пропагандой наркотиков, детской проституции, суицидов и экстремизма действует разрушительно на мышление юных граждан, его критичность и независимость, на всю духовно-нравственную сферу убеждений, веры и мировоззрение в целом. Цифровизация несет не только прямые риски и угрозы безопасному развитию ребенка, но может использоваться как инструмент деструктивного воздействия на сверстников в самом детском сообществе. «Цифровая грамотность» способствовует распространению в детской образовательной среде такому негативному явлению, как кибербуллинг, т.е. травли, издевательства с использованием электронных средств цифровизации: компьютера, телефона, Интернета и пр. Кибербуллинг — детский невидимый виртуальный террор, вполне реальный не только для жертв, но и для наблюдателей, и даже агрессоров от 7 до 17 лет, приводящий участников буллинга не только к психическим заболеваниям, но и к суицидам [1; 3]. Мотивацией к кибербуллингу могут выступать резко негативные проявления детей как следствия серьезных пробелов в воспитании: зависть, ненависть, месть, самоутверждение и др. Ребенку — жертве травли надо обладать необходимым для самозащиты и противостояния мужеством, твердостью характера, независимостью, чтобы совладать с ситуацией кибернасилия.

Реклама

Екатерина Евгеньевна Федорова

Вебинар

0

ВЕБИНАР: Травмирующий опыт и рискованное поведение в Сети: психологическая помощь детям, подросткам и их родителям

Подробнее

Такого рода проявления в современном образовании ставят непреодолимый, возможно, заслон осуществлению задач воспитания, стоящих перед обществом сегодня. В программном документе «Стратегия развития воспитания в Российской Федерации» указано, что она «опирается на систему духовно-нравственных ценностей, сложившихся в процессе культурного развития России, таких как человеколюбие, справедливость, честь, совесть, воля, личное достоинство, вера в добро и стремление к исполнению нравственного долга перед самим собой, своей семьей и своим Отечеством» [11]. В силу происходящего глубокого духовно-нравственного помрачения сознания ребенка, подростка, юноши под воздействим IT подобные ценности жизни, нормы морали и нравственности оказываются пустым звуком.

Пути ослабления негативного влияния глобальной цифровизации на детей и обеспечения их безопасного развития. С нашей точки зрения, таковые пути в следующем.

Первое. Необходимо государственное регулирование процессов цифровизации в образовании. Необходимо создание надежной системы защиты детей от противоправного контента для обучения и воспитания в образовательных организациях и семье. Необходимы, и срочно(!), конструктивные законодательные решения, способствующие адекватному использованию цифровых технологий во всех сферах жизни, касающихся детей:

• в семейной сфере, необходимо настоятельно рекомендовать родителям и опекунам ограничивать использование детских гаджетов, прежде всего в раннем и дошкольном возрастах⁴;
• экран цифрового ТВ, особенно рекламу и агрессивный контент телесериалов, фильмов и трагических новостей, следует, возможно, перевести на ночной эфир либо исключить для просмотра детьми;
• цифровые игры и игрушки, а также вся игровая продукция, в силу особой вовлеченности ребенка в игру, нуждаются в особой регламентации, т.е. вновь встает вопрос о принятии закона об игровой продукции [1;17]. На особый контроль должны быть поставлены компьютерные игры: их содержание, графика, возрастной ценз;
• необходимы конструктивные решения для сокращения числа детей, пострадавших от противоправного контента в интернет-среде;
• online-обучение показало свою ущербность за последние полтора года, особенно для детей начальной и средней школы. Очень важен адекватный поиск оптимального использования элементов IT для учащихся без ущерба для качества знаний и психологического состояния детей.

Второе. Необходимо разработать адекватную психолого-педагогическую теорию цифровизации образования как особый современный инструмент, не только объясняющий необходимость использования информационных технологий для снижения рутинной работы в обучении и воспитании, но и обосновывающий получение принципиально нового знания, органично вписывающегося в традиционный багаж образования и не разрушающего потенциального носителя этого знания — ребенка. Стратегия развития информационного общества определяет направления деятельности: «Информационные технологии будут применяться и развиваться не в ущерб традиционным, до-интернетовским формам взаимодействия граждан друг с другом и государством» [12]. Как справедливо отмечает А.А. Вербицкий, «Возникла сложная многоаспектная проблема выбора научно обоснованной стратегии цифровизации жизни, производства и образования, которая позволила бы использовать все огромные преимущества компьютера и избежать потерь, которые скажутся на качестве формирования личности школьника… с позиций не только их профессионально-практической, но и социальной компетентности, гражданской позиции и нравственного облика» [5, с. 49].

Сегодня речь идет о принципиально новой ситуации в образовании, о необходимости проведения теоретико-методологических и прикладных исследований в рассматриваемой области по перестройке процесса обучения и воспитания, о снижении угроз и рисков негативного влияния цифровизации на детей различных возрастов, о соответствующем научно-методическом обеспечении деятельности учителя и пр. Главным направлением исследований должны явиться не столько закономерности переработки юным человеком информации и механизмы работы мозга и психики в сложившихся социокультурных условиях, а определение законов личностного развития человека в условиях цифровизации, начиная с момента его появления на свет, при этом подобающее и органичное место в этих исследования должна занять проблема воспитания.

Создание детского позитивного контента. Основной принцип создания детского позитивного контента — обеспечение безопасного развития детства как чувство защищенности, внутреннее психоэмоциональное благополучие, порождающее целостно-позитивную систему отношений ребенка к миру («доверия к миру»), другим людям, себе самому. Это происходит в ценностных субъективных переживаниях детства: принятие и удовлетворенность ребенка по отношению к прошлому (вчерашнему), надежда и оптимизм его по отношению к будущему (завтрашнему), счастье и радость по отношению к настоящему (сегодняшнему). Детский позитивный контент как инструмент воспитания — это социокультурное содержание всех направлений жизнедеятельности, несущее для ребенка активный, жизнеутверждающий, созидательный, оптимистичный психосоциальный смысл. Подобные смысловые установки порождают в ребенке возможность и готовность успешного решения собственных возрастных задач развития на каждом этапе взросления. Детский позитивный контент распространяется не только на информационные технологии (IT) и электронные средства, в частности, детские сайты и Интернет, но и на всю культурно-информационную инфраструктуру детства: телевидение, кинематограф и анимацию, детскую печать и книжную продукцию, детский театр и парки развлечений, а также игры и игрушки как особую форму информационного воздействия. Воспитание — двуединый процесс взаимодействий и взаимовлияния взрослого и ребенка, построенный на принципе безопасного развития детства; в таком случае он обеспечивает достижение цели воспитания — духовно-нравственную способность в различении добра от зла, общую ориентацию на духовно-нравственные ценности, формирование радостного мироощущения, позитивных ожиданий, положительных личностных образований.

Маленький ребенок, вопреки психологическим и физическим естественным ограничениям, парадоксальным образом может стремиться к цели, которую он поставил перед собой, — с отвагой, упорством и бесстрашием. Это хорошо видно на примере овладения малышом техникой прямохождения: делать робкие шаги, падать, подниматься и вновь шагать, используя скрытые резервы не только для достижения результата, но и, как свидетельствуют исследования и наблюдения, для выживания в самых неблагоприятных и опасных условиях [1]. На протяжении всей истории цивилизации дети, проявляли подлинные настойчивость, жизнестойкость, героизм, чтобы выжить и действовать. Примеры литературы и кинематографа, других форм проявлений силы ребенка служат позитивным контентом в воспитани детей, обладая силой притяжения. Психологическим механизмом здесь выступает механизм идентификации-отчуждения, при котором на основе подражания происходит присвоение поведенческих характеристик светлых образов сверстников, а с другой стороны, отрицание, неприятие их недругов, при этом происходит оценка собственных качеств в преодолении негатива в жизненных действиях и поступках.

Однако неверно понятый героизм, растиражированный в Интернете, телесериалах и кинофильмах, где герой в представлении детей часто — «рыцарь» типа человека — летучей мыши, человека-паука или жестокий персонаж криминального телесериала, компьютерной игры, которому «все позволено», оказывается ложным образцом, переворачивающим нормы нравственности, он способствует обращению ребенка к антигероическим, по сути, опасным и даже гибельным формам поведения, типа «беги или умри», «зацепинг», бесконтрольный паркур, экстремальные виды развлечений, даже подростковый экстремизм. Таким образом, сила ребенка способна действовать в разных направлениях как возможность в цифровом формате реализации своего собственного потенциала (это подразумевает и свободу от внутренних барьеров и внешних запретов), однако только позитивный контент способен обратить силу во благо.

Таким образом, социальная ситуация развития современного детства оказывается в пространстве нарастающих угроз психологического и антропогенного характера. Цифровизация представляет собой серьезые риски для подрастающего поколения, особенно рожденного после 2004 года, так называемого поколения Z. Как можно управлять этими рисками и кто будет это осуществлять? Создание, разработка, переосмысление позитивного контента детской жизнедеятельности, возможно, способны в какой-то степени перераспределить внимание и активность ребенка на жизненные ценности, гражданскую позицию и отвлечь от деструктивных идей.

А чего хотят сами дети? Каков портрет юного пользователя IT, так называемого «поколения Z»?

По мнению авторов проекта дидактической концепции цифрового образования, дети Z — это новый тип обучающихся, обладающих высокой учебной самостоятельностью, нацеленных на самообразование, самоактуализацию и саморазвитие. Но при этом их отличает — в плане когнитивного развития: «клиповость» мышления, рассеянность внимания, неспособность понимать большие по объёму тексты, ограниченность лексического запаса языка, «плавающая картина мира», нетерпеливость, неспособность к систематическому упорному труду. В плане социального развития — инфантилизм, индивидуализм, уверенность в своей уникальности, неготовность к кооперации с другими, эгоцентризм, гиперпрагматизм и гедонизм, смутные и неустойчивые морально-этические представления [7]. Возможной причиной возникновения подобного «психотипа», по-видимому, является нарастающая цифровая социализация как современный феномен «цифровой беспризорности», когда отчужденные родители передают ребёнка, с первых лет его жизни, — цифровым гаджетам что создаёт иллюзию постоянной занятости и удовлетворённости ребёнка [6]. На смену зетам, по мнению футуристов, приходит поколение альфа — дети-дошкольники сегодня и все те, что будут рождены в ближайшие годы. Но маркетологи и психологи уже говорят о намечающихся трендах: альфы переживут цифровую революцию в образовании, будут жить в мире роботов, станут осваивать по пять профессий за жизнь. Сейчас можно говорить не столько о постоянных свойствах, сколько о намечающихся тенденциях этого поколения — и предполагать, какими взрослыми станут сегодняшние дети.

Однако вполне прогнозируемо: риски и угрозы безопасному развитию детства в цифровом пространстве — это жестокая реальность. Замусоренный деструктивный контент IT реально угрожает благополучию и даже жизни наших детей. Принципиальная и сложная задача взрослых не только оградить, запретить (последнее вряд ли возможно), но — выработать, привить цифровую гигиену: научить ребенка распознавать информационный наркотик, а далее самому фильтровать потребление контента, прекращать общение, несущее насилие, разврат, деградацию. Заставить ребенка так делать нельзя, обогатить его взросление ответственностью за свою судьбу и судьбу Отечества — великое воспитательное искусство. Стержневым принципом в таком воспитании нельзя не признать приоритет духовно-нравственных традиционных ценностей, которые должны лечь в основание создания и позитивного контента, и всей инфраструктуры детства, которые являются ключом к воспитанию детей в эпоху цифровизации. Если это произойдет, то сила ребенка, сила детства окажется сильнее катка «цифры», и тогда, может быть, дети смогут приручить цифровизацию, обратив ее во благо.

Литература

1. Абраменкова В.В. Современная детская информационная среда — территория опасности // Социальная психология детства. 2-е изд., перераб. и доп. М.: ИНФРА-М, 2020. С. 423–438.
2. Абраменкова В.В. Школьное насилие и организация безопасности детства в образовательном пространстве // Социально-гуманитарные исследования и технологии. 2017. № 2 (19). С. 34-39.
3. Андрианова Р.А. Проявление агрессии на почве ксенофобии в образовательной организации: анализ проблемы и превентивный социально- педагогический ресурс // Социальная педагогика. 2020. №2. С. 96–103
4. Антонян Ю.М. Социальное влияние. СПб, 2013. 448 с.
5. Вербицкий А.А. Цифровое обучение: проблемы, риски и перспективы // Homo Cyberus. 2019. № 1 (6). http://journal.homocyberus.ru/Verbitskiy_AA_1_2019.
6. Воробьева И.А., Жукова А.В., Минакова К.А. Плюсы и минусы цифровизации в образовании // Международный научно-исследовательский журнал. 2021. № 1-4 (103). С. 110–118.
7. Блинов В.И., Дулинов М.В., Есенина Е.Ю., Сергеев И.С. Проект дидактической концепции цифрового профессионального образования и обучения. М.: Перо, 2019. 72 с.
8. Егоров А.Ю. Нехимические зависимости. СПб: 2007. 190 с.
9. Маслова Ю.В. Позитивные и негативные аспекты использования компьютерных технологий у детей и подростков // Образовательные технологии и общество. 2013. №4.
10. Психологические особенности поколения Z. http://mansa-uroki.blogspot.com/2016/04/z_12.html
11. Стратегия развития воспитания в Российской Федерации на период до 2025 года от 29 мая 2015 г. № 996-р.
12. Указ Президента Российской Федерации от 09.05.2017 № 203 «О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017–2030 годы».
13. Цифровизация российской школы. https://rvs.su/statia/cifrovizaciya-rossiyskoy-shkoly
14. Цифровизация образования. https://plusiminusi.ru/cifrovizaciya-obrazovaniya-osnovnye-plyusy-i-minusy/
15. Правда и ложь о цифровом образовании: http://www. ug.ru/archive/75140
16. Ушакова О.С. Развитие речи дошкольников. М.: Изд. Института психотерапии, 2001.
17. Экспертиза печатных изданий, игр и игрушек для детей как механизм защиты психологического здоровья и развития ребенка // Правовые и криминологические проблемы защиты прав несовершеннолетних. Ч. I: Сб. науч. тр./ В.В.Абраменкова, О.В.Пристанская и др. М., 2008. 109 с.
18. New research from The Economist and Microsoft shows digital preparedness helped organizations adapt to COVID-19. By Microsoft News Center6 May, 2021 https://news.microsoft/com
19. Norton P. Computer Potential and Computer Educators: a Proactive View of Computer Education // Educаtional Technology 1983. Vol. 23. No. 10. P. 25–28.

Сноски

¹ Отдельно в документе [12] говорится, в частности, об информационной безопасности детей, о «продвижении» русского языка в мире и о поддержке «традиционных», т.е. существовавших задолго до Интернета, «форм распространения знаний».

² Высокопоставленные сотрудники Google, Apple основатели Blogger и Twitter ограничивают своим детям-школьникам пользование планшетами и смартфонами до 1 часа в день (при этом бумажные книги, шитье и конструкторы находятся в открытом доступе), полагая, что, став взрослыми, дети без труда освоят информационные технологии, а пока небезопасно (?!). Возникает вопрос: почему человек пропагандирует свою продукцию, но оберегает своих детей от того, что производит сам?

³ Как известно, отвечают за усвоение языка и коммуникацию зеркальные системы. Возможности «зеркальных» нейронов еще не полностью изучены, но безусловно одно: именно «зеркальные» нейроны передают навыки речи, навыки мыслительных операций (сравнения, анализа, синтеза) от взрослого человека ребенку через зоны коры мозга. Никакие интернет-программы и игрушки-роботы не научат ребенка говорить, если он не видит лицо разговаривающего человека, его мимику и пантомимику, не слышит интонации. Если заменить объяснения учителя аудиозаписью, а потом дать ученикам проверочную работу, результат будет много хуже. Можно ли заменить учителя на виртуального тьютера? А ведь именно это и предлагается. https://narasputye.ru/archives/4381

⁴ САНПИНом установлен временной режим работы ребёнка за компьютером, согласно гигиеническим нормативам, составляет для детей 5–6 лет 2 раза в неделю по 10 минут, но не рекомендуется использовать ноутбуки, планшеты, электронные книги и др. Режим работы школьника за компьютером: 1-й класс — 10 минут в день, 2–4 классы — 15 минут, 5–7 классы — 20 минут, 8–9 классы — 25 минут, 10–11 классы — 30 минут, после перерыва можно продолжить занятие еще в течение 20 минут. Как это будут увязывать с цифровым обучением пока что не понятно. Будем менять САНПИНы? По материалам статьи: https://24health.by/gadzhety-i-zrenie-detej/