Эдмонд Георгиевич Эйдемиллер: учитель, отец, проводник, соратник

«Воспоминания — это волшебные одежды,
которые от употребления не изнашиваются».
Роберт Льюис Стивенсон

Время летит… 31 марта будет год, как ушел из жизни выдающийся ученый в области психотерапии и психологии семьи и детства, врач-психиатр, психотерапевт, доктор медицинских наук, профессор Эдмонд Георгиевич Эйдемиллер.

Переживание утраты неразрывно связано с тяжелыми эмоциями, которые могут быть переносимы лишь наряду с теплыми воспоминаниями и чувством благодарности судьбе, подарившей возможность быть и жить рядом с таким Человеком. А еще если эти воспоминания и переживания разделяются теми, кто жил, учился, работал рядом с ним. Эта статья и есть такое пространство переживания и проживания вновь того чуда Встречи, которое случилось с нами, теми, кто продолжает помнить и благодарить за нее судьбу, питаться ею и идти дальше, передавая ее тепло и значимость другим людям. Именно с этой целью я решила обратиться к воспоминаниям единомышленников, учеников, соратников — тех, кто соприкоснулся с удивительным, неоднозначным, талантливым Эдмондом Георгиевичем.

В изложении я попыталась следовать хронологии воспоминаний, поэтому начнем с того, что относится к самым ранним Встречам.

Эдмонда Георгиевича и сотрудников кафедры связывала многолетняя дружба с к.м.н., доцентом Агеевой Ириной Александровной [1], в настоящее время заведующей кафедрой психологии Кыргызско-Российского Славянского университета:

«С Эдмондом Георгиевичем я познакомилась в мае 1986 года, когда проходила обучение на курсах повышения квалификации в ГИДУВе г. Ленинграда [14]. И буквально заразилась его увлеченностью в исследовании подростков, а также семейных отношений. И с этого времени началась моя исследовательская деятельность под его руководством. А Эдмонд Георгиевич оказался очень требовательным и скрупулезным, и в то же самое время он всегда оказывал помощь и поддержку в нужный момент. Я хорошо запомнила его фразу после очередной проверки моей работы: «Ты, когда пишешь работу, должна постоянно помнить, что тебя не будет рядом с читателем и ты не сможешь объяснить ему смысл твоей работы. Он должен сам понять, что ты хотела сказать». Об этом помню постоянно. И этому учу своих студентов. Еще одно важное качество приобрела в общении с Эдмондом Георгиевичем — это перепроверять полученные данные в ходе исследования, а также тщательно проверять литературные источники. И этому тоже учу своих студентов.

В 1988 году Эдмонд Георгиевич впервые приехал в нашу республику для проведения семинара-тренинга, направленного на ознакомление с методами групповой психотерапии врачей и психологов Киргизии. А затем в нашей стране Эдмонд Георгиевич бывал довольно часто. Он проводил занятия как с врачами Центра психического здоровья, школьными психологами, так и со студентами кафедры психологии. Эдмонд Георгиевич совместно с сотрудниками кафедры детской психиатрии и психотерапии Медицинской академии последипломного образования г. Санкт-Петербурга (Никольской И.М. и Александровой Н.В.) принимал участие в проведении летних школ. Это были замечательные дни, наполненные новыми знаниями, общением и новым опытом. На лекционные занятия Эдмонда Георгиевича участники летней школы приходили заранее, чтобы занять места поближе к лектору [10; 12]. По сути, каждая лекция постепенно переходила во всеобщее общение, где обсуждались различные вопросы, касающиеся психологии семейных отношений. Такой интерес был понятен — мы все вышли из семьи. Но интерес подогревался еще и обаянием Эдмонда Георгиевича, тем, как он преподносил материал, как общался со слушателями, как он проводил обучающие сессии по консультированию.

Летняя школа, 2007 г.

На нашей кафедре психологии существует традиция: в обязательном порядке при освоении дисциплины «Семейная психотерапия» студенты должны прочитать работу Эйдемиллера Э.Г., Юстицкого В.В. «Семейная психотерапия» с последующим обсуждением с преподавателем прочитанного. Другими словами, студенты нашей кафедры неплохо заочно были знакомы с Эдмондом Георгиевичем. И на одной из лекций студент задал замечательный вопрос: «Эдмонд Георгиевич, а легко ли быть живым классиком?» На что Эдмонд Георгиевич очень повеселился.

Особенным для меня было участие в семинаре-тренинге, где родилась методика групповой психотерапии и тренингового обучения «Теплые ключи» Эйдемиллера Э.Г., Вовка А.И. Невероятно интересно было наблюдать за тем, что происходило в группах. Занятия проходили в горах. И окружение величественных вершин еще больше усиливало эмоциональные состояния участников. Методика рождалась буквально по часам. Участников тренинга было очень много, и желание работать в группе было так велико, что Эдмонд Георгиевич и Алексей решили провести занятия в двух группах. Надо сказать, что настолько велика была тяга к знанию нового в работе психологов и психотерапевтов, что никто не уходил и все оставались на местах. Было решено, что участники 1-й группы будут наблюдать за работой 2-й группы и наоборот. Это привело к тому, что уже к концу первого дня в группах эмоции буквально бурлили. А наши учителя каждый вечер, запираясь в своей комнате, бурно обсуждали происходящее в группах. Собственно, эти обсуждения и привели к тому, что родилась новая модель бифокальной групповой психотерапии.

Общаясь с Эдмондом Георгиевичем, я училась не только премудростям психотерапевтической работы, но и секретам в искусстве живописи и музыки. Для меня совместные походы в Эрмитаж и Консерваторию открыли совершенно другое восприятие мира. И это сказалось на том, что в своей работе я использую методы арт-терапии и к этому приобщаю своих студентов.

С уходом Эдмонда Георгиевича все больше понимаю, как важно, чтобы в жизни рядом находились люди такого масштаба, как он. Мне повезло! Я ученица Эйдемиллера Эдмонда Георгиевича и очень горжусь этим».

О том, как зарождалась и развивалась на кафедре психотерапии детская и подростковая психотерапия, вспоминает доктор медицинских наук, профессор Кулаков Сергей Александрович [7]:

«С 1987 года впервые в России стала разрабатываться психодрама для подростков. Еще не был полностью открыт «железный занавес», не было возможности учиться у профессионалов, поэтому Э.Г. Эйдемиллер и я — аспирант — сами переводили литературу и экспериментировали с методиками. В 1988 году к команде психодраматистов присоединилась Н.В. Александрова.

Сеанс групповой психотерапии. Приблизительно 1989 г.

Сотрудники кафедры после клинического разбора 1999 г.
(Стоит Э.Г. Эйдемиллер. Сидят — С.И. Чаева, И.В. Добряков, Н.В. Александрова, С.А. Кулаков)

В силу того что кафедра детской психотерапии была небольшой, и Эдмонд Георгиевич умел скрупулезно взвешивать возможности каждого преподавателя, это позволяло выстроить удивительно четкую дидактику. Сохранялись традиции преподавания медицинской психологии В.Н. Мясищева и Б.Д. Карвасарского с демонстрацией пациентов по каждому клиническому блоку. С уважением, Сергей Александрович».

На столе Эдмонда Георгиевича стояли портреты З. Фрейда и А. Фрейд. Он всегда подчеркивал свою приверженность аналитическому подходу в психотерапии, думаю, что этим он мог «заражать» и учеников. Смею полагать, что известный российский детский психоаналитик Нина Леонидовна Васильева могла «подхватить» подобную «инфлюэнцию» в общении с Эдмондом Георгиевичем. Но даже если «заражение» произошло не там, то им оно было поддержано наверняка. Работая над учебником, который должен будет выйти к концу года, Эдмонд Георгиевич всегда говорил о признательности и уважении к глубоким знаниям и практике Нины Леонидовны, радости от совместно разделяемых идей.

Васильева Нина Леонидовна [3], доктор психологических наук, профессор, профессор кафедры психического здоровья и раннего сопровождения детей и родителей СПбГУ:

«Я хорошо помню, какой честью было для меня то, что это Эдмонд Георгиевич согласился быть моим научным руководителем при написании кандидатской диссертации. Тогда он работал в институте Бехтерева и был руководителем подросткового отделения. Было это примерно в 1994 году. Уже тогда Эдмонд Георгиевич был известным ученым, одним из основателей отечественной семейной психотерапии. Хорошо помню, с каким воодушевлением он развивал свои идеи в этой области! При этом, однако, Эдмонд Георгиевич охотно знакомился с представителями зарубежной психотерапии! И принимал участие в семинарах на равных, как рядовой участник!

Эдмонд Георгиевич всегда был очень чуток к новому и охотно принимал это! После моей защиты мы сохранили теплые отношения на долгие годы! Во многом потому, что Эдмонд Георгиевич оставался молодым в душе, даже будучи известным ученым! Он с готовностью осваивал новые для себя области, например область детского психоанализа. После своей стажировки в Центре Анны Фрейд Эдмонд Георгиевич внедрял идеи психоанализа в психотерапевтическую практику.

Эдмонд Георгиевич был и прекрасным преподавателем! Было большой честью, когда он согласился включиться в преподавание на кафедре, где я работала (кафедра психического здоровья и раннего сопровождения детей и родителей). Долгие годы он преподавал на факультете психологии СПбГУ. Я была несказанно рада тому, что студенты-психологи могут прикоснуться к настоящему кладезю знаний, который был у Эдмонда Георгиевича.

Я благодарна судьбе за то, что мне довелось пройти рядом с Эдмондом Георгиевичем большой отрезок пути! Я вспоминаю о нем с благодарностью и теплотой!»

Эдмонд Георгиевич всегда очень точно давал характеристики людям, Игоря Валерьевича Добрякова он называл энциклопедистом и всегда ценил его за знания и опыт, готовность делиться ими, а также всегда поддерживал индивидуальный рост и развитие. На одной из кафедральных встреч родилась метафора общего сада и индивидуального огорода: «Мы все взращиваем сад, но можем вспахивать и свой огород»…

Добряков И. В. [5], к.м.н., доцент:

«С Эдмондом Георгиевичем Эйдемиллером связан большой период моей профессиональной жизни. После окончания Педиатрического института, работая педиатром, детским неврологом, психиатром, психотерапевтом, я убеждался, что для диагностики и эффективного лечения любых пациентов необходимо знание и понимание семейного контекста. И в стремлении достижения этого мне очень помогла замечательная книга Эдмонда Георгиевича Эйдемиллера, написанная в соавторстве с Виктором Юстицкисом «Семейная психотерапия», изданная в 1990 году. Так я заочно познакомился с этим замечательным человеком. К его книге я обращался постоянно, находя ответы на многие возникающие в работе вопросы.

Разумеется, желание лично познакомиться с Эдмондом Георгиевичем, поучиться у него было очень велико. И оно осуществилось благодаря детскому психиатру, коллеге и другу Нине Викторовне Александровой. Когда я работал в Педиатрическом институте, она была ассистентом на кафедре моего учителя, профессора Дмитрия Николаевича Исаева. После довольно длительно перерыва, встретившись с ней, я узнал, что она стала работать на курсе детско-подростковой психотерапии, который в 1990 году организовал и возглавил Эдмонд Георгиевич. Нина много и интересно рассказывала мне об их совместной работе. Вскоре она сообщила, что у меня есть возможность повысить свою квалификацию, пройдя на цикле обучение у Эйдемиллера и его коллег. Конечно, я с радостью согласился. Впечатления от лекций, эмоции, испытанные на практических занятиях, незабываемы. Особенно поразило мастерство котерапевтов Эйдемиллера и Александровой, проявленное ими при проведении сеансов семейной психодрамы. После окончания цикла я по мере сил применял полученные знания и навыки в своей работе, при первой возможности посещал клинические разборы, демонстрации, лекции Мастера. Желание работать в его коллективе было велико. И вот однажды Нина Викторовна, которая знала о моем желании и поощряла его, сказала, что освободилась должность ассистента. Я в то время занимал должность доцента на факультете психологии Санкт-Петербургского университета. Через короткое время я должен был получить звание доцента, однако соблазн работать под руководством Эдмонда Георгиевича был так велик, что я перешел к нему на должность ассистента и никогда не жалел об этом.

Я получил возможность общаться с ним, слушать лекции, на которых он часто рассказывал о подготовке своей диссертации под руководством профессора Андрея Евгеньевича Личко, об обучении в Лондоне в Центре Анны Фрейд и в Институте групп-анализа, об участии в работе семинаров таких знаменитых психотерапевтов, как Вирджиния Сатир, Карл Витакер и других. Особый интерес вызывали его рассказы о том, как формировалась его концепция патологизирующего семейного наследования, разрабатывались модели краткосрочной аналитической психодрамы и аналитико-системной семейной психотерапии, метод групповой психотерапии «Теплые ключи», диагностический опросник «Анализ семейных взаимоотношений» (АСВ).

Стены кабинетов, в которых занимались слушатели курсов, были украшены интересными репродукциями картин с глубоким психологическим содержанием. Эдмонд Георгиевич нередко использовал их как иллюстрации своих лекций. Не сразу я узнал, что он — автор некоторых графических работ. Оказалось, что в 1965 году молодой Эдмонд Эйдемиллер был полноправным членом группы художников-неформалов «Санкт-Петербург», организованной Михаилом Шемякиным. Став врачом, Эдмонд Георгиевич продолжал постоянно заниматься художественным творчеством, иллюстрировал свои книги. Я неоднократно был благодарным посетителем персональных выставок его графических работ.

Эдмонд Георгиевич в рабочем кабинете (на стене работы Э.Г. Эйдемиллера и М. Шемякина).

Работа под руководством Эйдемиллера, общение с коллегами доставляли мне большое удовольствие. И хотя Эдмонд Георгиевич был скуп на похвалы, мне казалось, что он удовлетворен моей деятельностью. Неожиданным и очень приятным было его предложение стать соавтором книжки, инициатором создания которой была главный детский психиатр Комитета по здравоохранению Санкт-Петербурга Людмила Павловна Рубина. В 2001 году наша книга «Клинико-психологические методы семейной диагностики и психотерапии» была издана.

2 июля 2002 года произошло знаменательное событие. По приказу ректора Санкт-Петербургской медицинской академии последипломного образования и решению Ученого совета наш курс, руководимый профессором Э.Г. Эйдемиллером, был преобразован в кафедру детской психиатрии и психотерапии [14]. Эта дата стала праздничной для всего коллектива и ежегодно отмечалась. Психиатры, психотерапевты, психологи охотно обучались на наших циклах, план выполнялся. С приходом на кафедру замечательного психолога Ирины Михайловны Никольской [9] активизировалась и научная работа. В 2003 году Э.Г. Эйдемиллер предложил ей и мне совместно написать учебное пособие для врачей и психологов «Семейный диагноз и семейная психотерапия». Работа захватила нас, и в 2003 году книга была готова и издана в серии «Мэтры мировой психологии». Книга получила хорошие отзывы, тираж полностью разошелся. В 2004 году Эдмонд Георгиевич предложил всем сотрудникам силами кафедры написать учебник по детской психиатрии под его редакцией. В нем должен был быть отражен опыт нашей многолетней клинической и учебно-методической работы. Задача была сложной и амбициозной. Работа над учебником требовала много времени и труда. Большой честью для меня стало то, что Эдмонд Георгиевич поручил мне написать 7 глав из 32 запланированных. Особенно трудно давалась и заняла много времени работа над главой, посвященной общей психопатологии. Очень дорога мне высокая оценка того, что получилось, Эдмондом Георгиевичем. Он сказал, что редакторской правки почти не потребовалось. В 2005 году учебник объемом более 1000 страниц был готов и выпущен в свет издательским домом «Питер» в серии «Национальная медицинская библиотека».

Поскольку различные темы медицинской психологии разрабатывались на кафедре, много медицинских психологов повышали на наших циклах свою квалификацию, в 2007 году по решению Ученого совета Академии кафедра была переименована и в ее названии появилась «медицинская психология», что в полной мере стало отражать тематику научной и практической работы. Кафедра стала называться кафедрой детской психиатрии, психотерапии и медицинской психологии. В это время Эдмонд Георгиевич и я совмещали свою работу на кафедре с преподаванием на факультете психологии Санкт-Петербургского университета на кафедре, возглавляемой профессором Р.Ж. Мухамедрахимовым [2]. Нередко, в случае необходимости, мы подменяли друг друга.

Так как вышедшее в 2002 году первое издание практикума по системной семейной психотерапии было широко востребовано специалистами, 2010 год ознаменовался выходом его второго, значительно дополненного варианта, созданного коллективом кафедры под руководством и под редакцией профессора Э.Г. Эйдемиллера и с его иллюстрациями.

В 2012 году коллектив кафедры во главе с ее руководителем торжественно отметил 10-летний юбилей. Успехи были очевидны. Работа кафедры была очень востребована. Практически все детские психиатры, психотерапевты и многие психологи детских медицинских учреждений Санкт-Петербурга и Северо-Западного региона РФ неоднократно обучались на ее циклах. Отзывы слушателей неизменно были положительными. Развитие кафедры в будущем и ее долголетие не вызывали сомнений.

К сожалению, надеждам не суждено было оправдаться. Закрыли 32-е отделение психиатрической больницы №9, долгое время служившее клинической базой кафедры, на которой проходили становление многие интерны, ординаторы и аспиранты кафедры. Новой базы предоставлено не было. В 2019 году кафедра детской психиатрии, психотерапии и медицинской психологии, возглавляемая Э.Г. Эйдемиллером, вообще была упразднена «с целью оптимизации». Эдмонд Георгиевич тяжело переживал случившееся, болел, но не сдавался. Упорно работал над вторым изданием учебника детской психиатрии. Мы активно перезванивались, переписывались, я высылал ему переработанные и дополненные варианты своих глав. Он сообщил, что готовит очередную выставку своих графических работ в Вильнюсе…

Я узнал, что его не стало, находясь в командировке. Очень горько, что уходят такие люди… Светлая память…»

В России было организовано только две кафедры, в названии которых звучали слова «детская психиатрия, психотерапия и медицинская психология» — в Москве и Санкт-Петербурге, обе при медицинских академиях последипломного образования. Заведующих этими кафедрами связывала многолетняя дружба. Ю.С. Шевченко [11] неоднократно приезжал в Санкт-Петербург, приходил на кафедру к Эдмонду Георгиевичу, где вместе с другими сотрудниками обсуждали насущные проблемы детской психиатрии, делились впечатлениями от проводимых конференций, обменивались изданными книгами.

Юрий Степанович Шевченко — профессор, доктор медицинских наук, заведующий кафедрой детской и подростковой психиатрии, психотерапии и медицинской психологии Российской медицинской академии последипломного образования:

«Мы с ним тепло дружили и совместно переживали о судьбе детской психиатрии, так как руководили одноименными кафедрами. Помню, как-то раз мы сидели за рюмкой чая и обсуждали общие проблемы. Тут Эдмонд Георгиевич (я любил называть его «батя», хотя и не слишком моложе) и говорит: «Ты знаешь, Юра, я считаю, что детская психотерапия должна называться онтогенетически ориентированной!» Я от неожиданности чуть не подпрыгнул и строго заявил: «Эдмонд! Это мой термин…» В отличие от наших «взрослых» коллег мы не поссорились, не поругались, а радостно подлили чая в рюмки и чокнулись за единство петербургской и московской школ детской психиатрии, психотерапии и медицинской психологии, которые самостоятельно разными путями приходят к общим идеям».

Будучи аналитико-ориентированным психотерапевтом, Эдмонд Георгиевич не избегал интересоваться другими направлениями, ему всегда импонировала увлеченность и азарт учеников, открытость новому позволяла собрать удивительную команду единомышленников в любви к психотерапии. А любовь меняет жизнь. Подтверждение тому — следующие воспоминания.

Оганесян Наталия Юрьевна — кандидат психологических наук, клинический психолог и танцевально-двигательный терапевт ГПБ №6, зав. кафедрой танцевально-двигательной терапии Института практической психологии «Иматон», Санкт-Петербург:

«Профессор, изменивший мою жизнь.

В 1989 г. прошло два года, как я ушла на пенсию как артистка балета и начала работать в школе с углубленным изучением финского языка как хореограф и преподаватель финского и шведского языков. В школе я проводила уроки арт-терапии и результаты этой работы показала профессору, психиатру и психотерапевту Э.Г. Эйдемиллеру. Каково было мое удивление, когда он предложил мне выступить на конференции в центре восстановительного лечения «Детская психиатрия», спросив: «Вы не боитесь выступать перед врачами-психиатрами?» На что я ответила: «Я 20 лет танцевала в театре и для меня не имеет значения, кто сидит в зрительном зале». После этого выступления Эдмонд Георгиевич пригласил меня учиться на цикл повышения квалификации «Аналитическая психодрама с детьми, подростками и взрослыми» на кафедру психотерапии с курсом детско-подростковой психотерапии ГИДУВ. Так начался мой путь в психологии.

Такие качества Эдмонда Георгиевича, как демократичность, восприимчивость к разным направлениям работы с человеком, индивидуальный подход к ученику, в моем случае помогли мне во время обучения психологии в Университете г. Хельсинки и танцевально-двигательной терапии в Высшей балетной школе г. Стокгольма. Я всегда могла задать свои вопросы Эдмонду Георгиевичу по телефону и получить исчерпывающий ответ. Независимо от вопроса он был готов подробно все объяснять. Эдмонд Георгиевич щедро делился своими знаниями. Человек широкого кругозора и высокой степени креативности, он стремился использовать творческий подход во всех направлениях психотерапии, которые он транслировал на своих лекциях.

Эдмонд Георгиевич обеспечивал ученику свободу двигаться вперед вне зависимости от его школы. Идея написания кандидатской диссертации принадлежала Эдмонду Георгиевичу, и именно он направил меня к своему бывшему ученику, профессору кафедры клинической психологии РГПУ им. А.И. Герцена С.А. Кулакову как научному руководителю по специальности «Клиническая психология». Впоследствии, когда я начала самостоятельно работать как танцевально-двигательный терапевт, Эдмонд Георгиевич всегда приходил на помощь, помогая разобраться в трудностях профессиональной ситуации в танцевально-двигательном консультировании, проводя супервизию.

Поражала широта взглядов и демократичность в общении Эдмонда Георгиевича. Он готов был помочь любому ординатору, который проявлял интерес к профессии психиатра-психотерапевта, проявляя творческое бескорыстие. Я была свидетелем того, как клинический ординатор из Перу, который учился в другом университете, посещал клинические разборы пациентов в стационаре. В конце каждого разбора Эдмонд Георгиевич беседовал с ним отдельно, выясняя, насколько тот понял особенности ведения больного. Эдмонд Георгиевич щедро делился знаниями и опытом, всегда имел свое мнение и мог его отстоять, не подстраиваясь под общепринятые представления и невзирая на чины и звания».

Нередко Встреча с Мастером начиналась с собеседования при поступлении в ординатуру или аспирантуру. Ученик и сотрудник кафедры, к.м.н. Игорь Александрович Колесников [6] именно так начинает воспоминания:

«Моя встреча с Эдмондом Георгиевичем произошла в 2003 году, когда я поступал на кафедру в ординатуру по психотерапии. На собеседовании я получил свой первый урок. Эдмонда Георгиевича больше интересовало, какой я человек и какое у меня мировоззрение, чем мои успехи в университете.

На протяжении всего обучения и дальнейшей совместной работы Эдмонд Георгиевич «учил» умению видеть и понимать человека, относиться к нему с уважением и всегда сохранять собственное достоинство.

Помню, как Эдмонд Георгиевич заходил к нам в кабинет и после приветствия рассказывал анекдот или забавную историю, что всегда нам повышало настроение, особенно в работе с нескончаемыми документами, планами и отчетами. Эдмонд Георгиевич ценил юмор и умел шутить. Еще Эдмонд Георгиевич создал уникальный коллектив, в котором мы, сотрудники, были членами дружной, заботливой и любящей семьи.

Моя вечная признательность и благодарность».

Сотрудники кафедры, 2008 г.

Эдмонд Георгиевич всегда ценил интерес и азарт в профессии, он любил дискуссии и вопросы. Именно с заданного вопроса вспоминает свою встречу ученик и соратник (соавтор работ по психотерапии больных шизофренией), к.м.н. Сергей Эрнестович Медведев. В его выступлениях на конференциях практически всегда присутствовало слово «мастер» и большое уважение к учителю. Предполагаю, что встреча с Мастером изменила не только научный поиск Сергея Эрнестовича, но и место жизни и работы. Вот его воспоминания:

«Впервые мне посчастливилось пообщаться с Эдмондом Георгиевичем через переписку в «Психологической газете». В одном из интервью Мастера попросили прокомментировать некоторые вопросы, затронутые в моем весьма наивном, но откровенном письме. Уже тогда меня поразила простота и доступность столь известного человека. Далее, в процессе обучения на кафедре, я все более убеждался в его органичности и легкости.

Для меня как ученый и руководитель он был идеальной фигурой отца. Сильный, мудрый, добрый, справедливый, позволяющий разным идеям и начинаниям крепнуть и расти, он допускал различия и нестандартные точки зрения.

Эдмонд Георгиевич был молодым душой и активным, ищущим и неиссякаемо заинтересованным исследователем. Он до последних дней творил и развивал науку и практику помогающей деятельности.

Эдмонд Георгиевич стал проводником и основоположником теорий и практик, развитие которых нам еще предстоит освоить и воплотить в жизнь. У Эдмонда Георгиевича много учеников, разных, часто непохожих и своеобразных, что для меня отражает масштаб, многогранность и широчайший его диапазон.

Нам повезло жить в одно время, эпоху с этим большим и мудрым человеком, мыслителем и творцом».

После защиты Сергея Эрнстовича Медведева [8] в кабинете Эдмонда Георгиевича сделаны фотографии в национальных киргизских костюмах, подаренных учениками летней школы. А фон… придумали сами.

Эдмонд Георгиевич Эйдемиллер и Сергей Эрнестович Медведев, 2009 г.

Эдмонд Георгиевич часто повторял, что важным человеком на кафедре является старший лаборант, он подчеркивал свое уважение и признательность тем, кто повседневно обеспечивал текущую кафедральную работу, обеспечивал уют и порядок, создавал атмосферу дома и семьи. Нередко звучали слова «отец», «мать», «дети». Долгие годы старшим лаборантом на кафедре была Нина Викторовна Александрова — настоящий друг и соратник, единомышленник и котерапевт Эдмонда Георгиевича. Своими воспоминаниями об Э.Г. Эйдемиллере Нина Викторовна поделилась с участниками секции «История медицинской психологии в России» на VII Международной научно-практической конференции «Медицинская (клиническая) психология: исторические традиции и современная практика», проходившей 3–5 декабря 2020 г. в Ярославле (ЯГМУ). Я же обращаюсь к воспоминаниям последнего старшего лаборанта кафедры «Детская психиатрия, психотерапия и медицинская психология» Ахматчиной Татьяны Владимировны, в настоящее время — ассистента кафедры психотерапии, медицинской психологии и сексологии:

«Нелегко писать воспоминания. Трудность для меня в том, что Эдмонд Георгиевич вспоминается не как участник историй, где есть линейный сюжет. Это много историй — впечатлений, связанных с Эдмондом Георгиевичем, это яркие, выпуклые эмоциональные моменты, переплетающиеся между собой, превращающиеся в общее большое воспоминание, образ, который как будто сопровождает меня.

Навожу порядок в компьютере, просматриваю папку с документами кафедры и натыкаюсь на фотографии. Конечно, начинаю пролистывать, рассматривать, что оживляет воспоминания. Есть фотографии и Эдмонда Георгиевича. Несколько снимков «официальных», а есть и уникальные, «любительские», случайные кадры. А может, и неслучайные. Передающие живость, насыщенность момента, где Эдмонд Георгиевич что-то показывает, может, доказывает. Это мог быть и просто разговор, а мог быть и момент психотерапии или процесса обучения.

Есть истории еще студенческих лет, когда Эдмонд Георгиевич и Нина Викторовна рассказывали нам, студентам, о своем подходе. Было увлекательно, интересно и непонятно — «при чем тут психотерапия»? На тот момент в голове было одно-единственное представление, как выглядит «настоящая» психотерапия, построенное на «психоаналитическом сюжете» проведения сеанса.

Иногда приходилось ассистировать Эдмонду Георгиевичу на кафедре при проведении лекций с показом видеозаписей сеансов. Казалось бы — одна и та же тема, одно и то же видео по этой теме, а лекция каждый раз другая. Иные акценты, иные дополнения. Я не скучала, слушая Эдмонда Георгиевича. Разнообразие примеров, историй, аналогий, метафор… Эдмонд Георгиевич приглашал к более широкому восприятию психотерапевтического процесса, приглашал критически мыслить, приглашал к вдохновению и развитию.

Из больших «сюжетных» воспоминаний — открытие выставки картин Эдмонда Георгиевича в галерее «Борей». Собралось много народу для такого маленького помещения. Приехали и все сотрудники кафедры. На тот момент еще кафедры детской психиатрии, психотерапии и медицинской психологии. Эдмонд Георгиевич заметно волновался, был сосредоточен. Было сказано много теплых слов, как автору выставки, так и самим автором. Было много цветов и было много цвета в картинах. Фотографии, к сожалению, не передают всего этого. Но моя память трудится и дополняет яркости…

Мой ум знает, что Эдмонда Георгиевича нет с нами… Но внутри другое ощущение. Особенно когда смотрю на фотографии».

Галерея «Борей», открытие выставки.
Декан педиатрического факультета, проф., д.м.н. Ф.П. Романюк поздравляет Э.Г. Эйдемиллера, 2018 г.

Теперь я могу обратиться к собственным воспоминаниям [4; 13]… Эдмонд Георгиевич Эйдемиллер присутствует в моей жизни с 1994 года. В названии статьи не случайно звучат слова «проводник», «отец», «учитель». То, как жил Эдмонд Георгиевич, каким принципам следовал, чему учил, что и как создавал, — все это становится ярче и яснее в пространстве его отсутствия. «Большое видится на расстоянии…»

Начну с проводника. В момент переживания утраты меня поддержали аудиолекции философа и богослова А.С. Филоненко. Опираясь на педагогику Франко Нембрини, он говорит о том, что в эпоху кризиса, когда парадигма постмодернизма меняется на парадигму присутствия, именно педагогика следования и свидетельства является наилучшим способом обретения своей жизни. Так и случилось со мной, когда я увидела, как радостно, легко, красиво и искрометно работает и преподает Эдмонд Георгиевич. Для меня он был тем идеалом врача и преподавателя, просто счастливым человеком, за которым захотелось идти и обрести что-то, чем владел он и что казалось чем-то чудесным, наполнявшим жизнь смыслом и светом. Он умел заражать своим интересом, любовью к психотерапии, азартом к жизни. Я знаю, как много людей последовали за ним и обрели себя, свою профессию, свою жизнь.

Именно поэтому я называю его своим крестным отцом в психотерапии, открывшим для меня красоту и радость профессии — встречи с другим человеком, необъятность космоса личности. Я простилась со скукой, и началось мое ученичество и профессиональная жизнь рядом с ним и его соратниками.

Эдмонд Георгиевич был строгим учителем. Он был непримирим к небрежности и лени в овладении профессией. Наравне с талантом учеников он ценил настойчивость, усердие и упорство. Он не расточал похвал, и именно поэтому его оценка была весьма значима и ценна. Даже в науке он поддерживал не столько разделяемую им научную идею, сколько стремление ученика представить свою. Его доверие к ученику можно описать произнесенной им на моей предзащите фразой: «Все ошибки и все достижения принадлежат соискателю, которого я, как научный руководитель, представляю… его исследование и результаты — это его достижение, но и его ответственность». Рядом с ним можно было размышлять, делать, доказывать, работать даже в тех областях, к которым он относился, мягко сказать, неоднозначно. Но главное, надо было быть творческим и развивающимся, активным и ответственным. Самым главным уроком для меня был урок «занимайся тем, что тебе интересно, что тебе нравится, и не предавай себя».

После защиты докторской диссертации М.Ю. Городновой, 2016 г.

Значимым уроком для меня стал урок выбора главного. До последних дней работы Эдмонд Георгиевич считал главным обсуждение новых идей и замыслов, написание статей и учебника, преподавание. Перефразируя Ф. Перлза, все остальное в работе он называл «слоновьим дерьмом», это касалось «бумажной кафедральной работы» — планов, отчетов, распоряжений и т. д. Меня, как завуча, это порой обижало, но теперь я понимаю, что проходят месяцы, пройдут годы, и эти «важные дела, без которых не существует административная единица — кафедра» уйдут, поменяются или приобретут новую форму, а идеи будут порождать новые идеи. Возможно, что сейчас кафедра перестает быть местом, где они рождаются и развиваются, но я верю, что это временное явление и кафедра вновь станет местом споров, обретений и находок научной мысли и новых практик.

Эдмонд Георгиевич учил видеть и ценить красоту музыки, слова, видеоряда, картины… Красота, к которой он обращал мое внимание, всегда была наполнена смыслом, призывом и побуждением к действию. Ничто, что предлагалось им, не оставляло равнодушным. Это могло вызывать разные переживания и это было главным — был повод к разговору, даже спору. Человеческое общение, разделение общего или принятие различий — вот что составляло ценность для Эдмонда Георгиевича. Я скучаю по его звонкам и рассказам о том, как пришла идея написать картину, по его желанию узнать мое мнение о джазовой импровизации, о впечатлении о старом фильме «Скрипач на крыше»… И только мысль о том, как мне повезло в этой жизни, позволяет справляться с невыразимой грустью. А еще подаренные им работы, которые висят на стене и дома, и в нашем с ним рабочем кабинете.

Вспоминая наши совместные посещения ученых советов Университета, я продолжаю учиться честности и смелости у моего учителя. Эдмонд Георгиевич не боялся острых тем и смелых высказываний, при этом он всегда сохранял уважение к оппоненту и достоинство в отстаивании своих взглядов. Он боролся до конца за специальность «Детская психиатрия», самостоятельность кафедры детской психиатрии, психотерапии и медицинской психологии, которую он создал и возглавлял на протяжении 17 лет. Его кредо было единство медицинской психологии, психиатрии и психотерапии, необходимость единого образовательного пространства для специалистов, работающих в детской психиатрии. Разрушение этого пространства он тяжело переживал, но продолжал, насколько мог, сохранять этот подход в преподавании в новых условиях.

Еще один урок. Эдмонд Георгиевич умел создавать команду. Его чуткость, интуитивность, прозорливость позволяли собирать единомышленников, именно благодаря этому состав кафедры оставался стабильным многие годы. Ни споры, ни обиды, ни несогласия не лишали бывших сотрудников уважения к заведующему, признательности за годы творчества, проведенные вместе. В профессиональном пространстве говорят о школе Э.Г. Эйдемиллера, и очень хочется сохранить не только память о ней, но и ее присутствие в современной обучающей среде.

Урок преодоления. Этот урок Эдмонд Георгиевич преподнес мне в последний год жизни. Уже будучи тяжело больным, борясь за свою жизнь, он продолжал заниматься главным в своей жизни — писал, преподавал, рисовал. Когда я спрашивала его о его самочувствии, он отвечал: «Плевать на это… давайте лучше обсудим…» — и с азартом говорил об идее, захватившей его. Жить, несмотря на ограничения и боль… И не просто жить, а оставаться верным своему жизненному кредо и проживать жизнь до последней капельки.

Значимость личности Эдмонда Георгиевича в истории психотерапии несомненна. Он в ряду основателей психотерапии с детьми и подростками, супружеской и семейной терапии, групповой психотерапии подростков в Советском Союзе и России. И это тоже урок новаторства и первопроходца, увлеченного ученого и практика, человека, который мог сказать, что он жил своей жизнью. И именно этот огонек хочется пронести и передать новым поколениям врачей и психологов, выбравших работу с людьми. Я рада и счастлива, что была свидетелем этого профессионального пути, и горда, что могу говорить, что я ученица д.м.н., профессора Эдмонда Георгиевича Эйдемиллера.

Эпиграфом к этой статье стали слова Роберта Льюиса Стивенсона, с которых начинает свои воспоминания к. психол. н., ученица и ассистент кафедры детской психиатрии, психотерапии и медицинской психологии Инна Юрьевна Маргошина, в настоящее время доцент кафедры психотерапии, сексологии и медицинской психологии: «Воспоминания — это волшебные одежды, которые от употребления не изнашиваются».

«Стену у дверей аудитории на кафедре, где велись занятия для слушателей, Эдмонд Георгиевич оформил портретами уникальных людей в сфере психиатрии, психотерапии, психологии, живших в разное историческое время: от истоков психологии до современности. Среди них: З. Фрейд, А. Фрейд, В.М. Бехтерев, А.Е. Личко, В.Н. Мясищев, В.К. Мягер, В. Сатир, Г.Е. Сухарева, Я. Морено, А.И. Захаров, С.С. Мнухин, В.В. Ковалев, Б.Д. Карвасарский, И.М. Никольская.

Но к портретам не было подписей с указанием имен и фамилий. Эдмонд Георгиевич часто, открывая цикл или проводя вступительное занятие, спрашивал у слушателей: знают ли они того или другого человека, представленного на портрете? Отмечал, что психотерапия или психология — это не абстрактные научные единицы. Они живой организм, который создается и поддерживается благодаря индивидуальному, личностному, по масштабу вселенскому вкладу каждого из этих мастеров.

Он мог остановиться у портрета любого из этих космических людей и начать свои удивительные рассказы о личности и судьбе каждого, удивительным образом помня даты, названия мест, книг, открытий. При этом он характеризовал ученых не в системе «сухого учебника». Он мог описать каждого, фокусируясь ювелирным образом на их тонкой уникальности, через эмоции, звуки, запахи или через яркую палитру цвета.

Так, Зигмунд Фрейд и его дочь Анна представлялись в музыкальной эклектике марша и ноктюрна, как и психоанализ, детское и взрослое направления которого связаны и понимаются только через взаимные соединения. В.Н. Мясищев — в яркой радуге отношений; А.Е. Личко — как древнегреческий Архимед, чья «эврика» — акцентуации характера; В.К. Мягер — во вкусе виноградного терпкого и густого напитка семейной психологии и психотерапии, И.М. Никольскую, свою ученицу и коллегу — с отеческим сдержанным трепетом и восхищением перед ее атлантическим талантом «искать научную истину, работать самоотверженно».

Для него была важна память о людях, их титаническая созидательная деятельность в системе психологии и психотерапии, что превращает научную практику в искусство, калейдоскопически вращающее многие грани уникальности человеческой личности, ее ценности в бесконечных узорах отношений.

У известного классика научной фантастики Айзека Азимова есть такой термин «психоистория». В его произведениях это некая вымышленная футурологическая наука, которая применяет математические методы для прогнозирования будущего. У Эдмонда Георгиевича была своя «психоистория», но в ней вместо математики была идея памяти о людях как ученых-аттракторах, от вклада которых и зависел прогноз о будущем движении психотерапии, психологической мысли.

И опять, возвращаясь к «тесту» для слушателей о том, кто же эти люди на портретах: ему очень важно было, чтобы нынешние специалисты обращали внимание на уникальный феномен профессионального таланта своих предшественников. Важно было, чтобы современные психотерапевты, психологи, облачаясь в «волшебные одежды» исторической памяти о жизни и творчестве мастеров, могли бы ощутить магию их научного вдохновения, которое может украсить ценность психологической практики, ее уникальную систему помогающего диалога душ. Такие одежды защитят от любой профессиональной «непогоды», ведь такие воспоминания «не изнашиваются».

И это одеяние о Вас в моей памяти, Эдмонд Георгиевич! С признательностью, Инна».

Этими словами можно завершить статью воспоминаний и продолжить сохранять память, передавая, подобно кругам, расходящимся по глади воды от брошенного камня мудрости и таланта, любовь и веру к профессии и человеку.

Литература

1. Агеева И.А., Лысенкова И.А. Характеристики эмоционально-личностной сферы учащихся с затруднениями концентрации внимания // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2012. – № 5 (16) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: 15.03.2021).
2. Аринцина И.А., Мухамедрахимов Р.Ж. Особенности работы клинического психолога в детском многопрофильном стационаре // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2012. – № 5 (16) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: 15.03.2021).
3. Васильева Н.Л. Психоанализ: суть психологической работы // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2012. – № 5 (16) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: 15.03.2021).
4. Городнова М.Ю. Актуальные вопросы психологии приверженности к лечению у наркологических больных и психологии лечебной среды // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2012. – № 5 (16) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: 15.03.2021).
5. Добряков И.В. Перинатальная психология – новый раздел клинической (медицинской) психологии // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2012. – № 5 (16) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: 15.03.2021).
6. Колесников И.А. Невротические депрессивные расстройства и семейное функцио-нирование у беременных женщин // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2012. – № 5 (16) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: 15.03.2021).
7. Кулаков С.А. Стрессовая кардиомиопатия (посмертная супервизия единичного случая) // Медицинская психология в России. – 2019. – T. 11, № 1. – C. 8. doi: 10.24411/2219-8245-2019-11080
8. Медведев С.Э. Системные аспекты организации психиатрической помощи при шизофрении // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2012. – № 5 (16) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: 15.03.2021).
9. Никольская И.М. Клиническая психология семьи: основные положения // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2010. – № 4 (5) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: 15.03.2021).
10. Семейная психотерапия и клиническая психология семьи: традиции и современное состояние / Э.Г. Эйдемиллер, И.М. Никольская, И.В. Добряков [и др.] // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2014. – № 6 (29) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: 15.03.2021).
11. Шевченко Ю.С. Онтогенетически ориентированная (реконструктивно-кондуктивная) психотерапия – третья отечественная концепция неэклектической интеграции // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2012. – № 5 (16) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: 15.03.2021).
12. Эйдемиллер Э.Г. Современная психоневрология и семейная психотерапия как зеркало интегративных и деструктивных тенденций в развитии психотерапии в России. // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2011. – № 1 (6) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: 15.03.2021).
13. Эйдемиллер Э.Г., Городнова М.Ю. Становление отечественной патогенетической психотерапии (воспоминания, размышления ветерана и диалог с последователем) // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2020. – T. 12, № 2 (61) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: 15.03.2021).
14. Эйдемиллер Э.Г., Никольская И.М. Кафедра детской психиатрии, психотерапии и медицинской психологии Северо-Западного государственного университета имени И.И. Мечникова // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2012. – № 5 (16) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: 15.03.2021).

Источник: Городнова М.Ю. Эдмонд Георгиевич Эйдемиллер: учитель, отец, проводник, соратник // Клиническая и медицинская психология: исследования, обучение, практика: электрон. науч. журн. – 2020. – Т. 9, № 1(31).