Сергей Николаевич Ениколопов, кандидат психологических наук, руководитель отдела медицинской психологии Научного центра психического здоровья РАМН, ведущий научный сотрудник кафедры психологии личности факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова, член Международного общества по изучению агрессии, делится своими размышлениями о причинах роста уровня агрессии, о плюсах и минусах дистантного обучения, о ситуации выхода из режима самоизоляции в выпуске «Диалогов об образовательной политике» Александра Адамского (полностью смотрите в видеозаписи).

А. Адамский: Сегодня уровень агрессии, на мой взгляд, резко вырос, и первое, о чем я хотел Вас спросить: этот скачок агрессии, с Вашей точки зрения, он «замурован» в четырех стенах квартир и в интернете или он уже на грани выплеска на улицу? Как Вы оцениваете сегодняшнюю драматическую ситуацию?

С. Ениколопов: На улицу пока еще нет, хотя отдельные «проблески» есть. Но это на уровне единичных случаев. К сожалению, да, это квартиры, интернет и некие наши ожидания. То есть можно прогнозировать дальнейший рост насилия уже в том, что называется оффлайн.

Основная проблема — накопившиеся за это время всевозможные психологические изменения. Мы в целом занимаемся исследованием динамики, как люди реагируют на карантин и на саму ситуацию — их трудно разделить в этом случае. То, что мы видим, — это нарастание агрессии, враждебности в первую очередь. Отсюда и то, что уже и на Западе проявляется, и у нас, — это сложное сочетание ксенофобии и стигматизации. С одной стороны, восхваление медиков и восторг от их поведения, а с другой стороны — нежелание жить в одном подъезде с ними, с их родственниками — как с носителями возможной заразы и так далее. Это же отношение переносится и на людей, которые переболели, вышли из этой ситуации, неприязнь, ненависть, что во многих странах проявляется.

То, что могло удерживать, один из психологических элементов, — конструктивное мышление, когда люди понимают, что происходит, что нужно делать, почему нужна изоляция, почему нужно держать дистанцию, — оно, как это ни парадоксально, уменьшается. Почему я сказал «как это ни парадоксально», потому что достаточно включить телевизор, как по всем каналам большое количество вирусологов, эпидемиологов, инфекционистов объясняют все уже на уровне школьного урока, причем не просто так.

Один из страхов, связанных с коронавирусом, это то, что мы столкнулись с неявным стрессом. Явный — пожары, взрывы, катастрофы. Есть место, есть очаг, можно себе представить, что происходит. Достаточно вспомнить 11 сентября и эти здания — как хрестоматийные. И здесь человек ведет себя традиционно с древнейших времен. Одна часть бежит от места опасности, другая впадает в ступор, третья бежит к месту опасности и многие тут же начинают что-то делать.

А вот такие стрессы, как коронавирус… До этого у нас был опыт, но, к сожалению, малоизученный, — радиофобии, где неясно, «что это». Почему я сказал «парадоксально», потому что сейчас даже дети могут рассказать, что это «круглое с шипами», коронавирус стал объективизированным, хотя — я точно знаю — в реальной жизни он не такой, но вирус как враг визуализирован. Но само по себе то, что он такой неявный, его не видно, и не виден источник, отсюда такие ситуации, как та, что обошла все каналы, как какой-то мужчина отпихнул пожилую женщину, когда ему показалось, что она приблизилась к нему, — такого рода феномены будут происходить и в каком-то смысле могут обостриться после отмены карантина.

Агрессия собственно внутриквартирная угрожает, во-первых, ростом того, что называется семейное насилие, внутри семьи. И самое главное, здесь очень важно обратить внимание не столько даже на мужчину и женщину, родителей, их взаимоотношения, их насилие по отношению друг к другу, на что больше обращают внимание. На мой-то взгляд, самая большая угроза — это насилие по отношению к детям.

А. Адамский: Сергей Николаевич, Вы еще занимаетесь прогнозированием ситуаций агрессивности, тревожности и т.д. Я не спрашиваю Вас, как Вы прогнозируете сроки окончания карантина, но как Вы прогнозируете динамику агрессии, тревожности, где пики, где плато? На чем сердце успокоится, что нам ждать на выходе, как адаптироваться к новой ситуации, потому что, скорее всего, это тоже будет повод для агрессивности?

С. Ениколопов: Стресс протекает примерно по той же схеме, что и протекание коронавируса: подъем, сопротивление, даже бегство — это форма реагирования на стресс, потом некое плато, привыкание к этой стрессогенной ситуации, а потом спад, истощение, энергетическое и прочее. И спад страшен, потому что падает еще и иммунная система. То есть на спаде стрессовой ситуации происходит больше заражений, больше заболеваний. Я приведу пример из нашей истории. Во время войны не было каких-то мощных заболеваний, об этом никто не вспоминает, о болезнях у солдат, во время невзгод фантастических. Люди, которые выжили в блокадном Ленинграде, до сих пор живут и активно себя проявляют, даже в волонтерской помощи. Спад не обязательно совпадет с выходом из кризиса, он может быть и во время, но когда будет выход, команда «вольно», могут случиться самые негативные последствия.

Как была неопределенность в ситуации входа в кризис, выход из карантина тоже начинается с неопределенности: найдется ли место работы, будет ли это та же работа, будет ли та же зарплата, — то, что людей волнует. Вся эта неопределенность — она понемножечку, но…

Есть старый мой любимый анекдот:

— Сколько стоит капля воды?

— Ничего.

— Накапайте стаканчик.

Вот когда маленькие капли мелких неопределенностей начинают накапливаться, то и реакция на них сильная.

А если говорить об агрессии, агрессия на индивидуальном уровне — это реакция на угрозу моему Я, широко понятому, как физическому, так и психическому. Угроза меньше, когда я эту неопределенность переживаю как просто неопределенность и могу структурировать, — почему мы все советуем структурировать свой день, он же не определен: утром встал, вечером лег, вот и вся определенность, а что делать, пока ты бодрствуешь? И естественный психологический совет структурировать: кому-то составлять план, кому-то не составлять, но структурировать и учитывать интересы другого человека вот в этой своей структуре.

И на выходе тоже возникнет (не только у безработных) огромное количество проблем, которые являются угрозой для моего Я. Как вести себя после карантина… Поэтому растет агрессивность, я надеюсь и даже как-то уверен, что не обязательно физическая агрессия, но раздражительность, конфликтность, напряжение в отношениях… Если сейчас мы друг друга поддерживаем в разговорах, в телефонных беседах, то восстановится ли прежняя эмоциональная дружеская атмосфера в послекарантинном мире?