.jpg)
На круглом столе «Горизонты современного образования: от вызовов к перспективам» в Мастерской управления «Сенеж» президентской платформы «Россия — страна возможностей» в Москве эксперты обсудили состояние образования, изменения в школе, взаимодействие взрослых и детей. Своими мыслями о педагогике, школе и учителе поделился Шалва Александрович Амонашвили, доктор психологических наук, кандидат педагогических наук, советский, грузинский и российский педагог и психолог, академик АПН СССР, академик РАО, профессор, педагог-новатор, разработчик оригинальной концепции гуманной педагогики.
«Я человек, который вошёл в науку с конца 50-ых — начала 60-х годов, и я принял мудрость, знания, опыт таких великих людей как Леонид Владимирович Занков (советский психолог, специалист в области дефектологии, памяти, запоминания, педагогической психологии), Даниил Борисович Эльконин (советский психолог, автор оригинального направления в детской и педагогической психологии) и Василий Васильевич Давыдов (советский и российский педагог и психолог). Мне сейчас хочется преклониться перед памятью этих удивительных людей. Они открыли не только новую дидактику, они открыли, что можно менять ребёнка, его психологию, если обстоятельства изменятся. Если образовательный процесс авторитарный, будет вот это, а если развивающий, будет вот это, а если третий-четвертый, будет другой результат. Ребёнок в разных пространствах может стать разным. И если он воспитан в этом пространстве, перевоспитывать потом трудно будет. Когда я впервые привлёк 6-летних детей в школу, в 1966 году, Василий Васильевич Давыдов сказал: «Я бы не отдал 6-летних детей в школу, но, если в школе будет такое образование как у Амонашвили, я бы с радостью отдал». Это сказал великий Запорожец.
Барнаб Иосифович Хачапуридзе (доктор педагогических наук, советский психолог, педагог) принёс в мою жизнь теорию установки. Это величайшая теория. Там очень много о педагогике, о развитии. Идея развития Д. Н. Узнадзе совпадает с идеей Выготского. Я не соприкасался с этим мыслителем, творцом, он рано ушёл из жизни. Но более мощную теорию развития, чем у нас есть, мир не имеет. А без этой теории строить образовательный процесс немыслимо, не получится. Артур Владимирович Петровский (советский и российский психолог, специалист в области истории психологии, социальной психологии и психологии личности) всегда стремился искать новое и стал первым защитником всего прекрасного. Когда нас в Грузии закрыли, ЦК партии вообще выгнало нас из школ как буржуазных, вдруг появляется статья Артура Владимировича в газете «Правда». И нас сразу восстанавливают, потому что газета «Правда» и ЦК — это одно и то же было. Хочу вспомнить и моего друга, ушедшего совсем недавно, Михаила Петровича Щетинина (советский и российский педагог, член Российской академии образования, основатель и директор экспериментальной общеобразовательной школы интернатного типа).
Эти люди создавали другую школу при советской власти, при идеологии. Они имели подпольные идеи. За то, что они придумывали, могли исключить из партии. Занков создал такую школу, которая не укладывалась в советских рамках.
Меня знаете, что удивляет? Как будто демократия, новая жизнь. Но учителя замкнулись, нет творчества, нет новизны, нет новаторства. Может, они и есть, но никто в этом не нуждается, никто не ищет новаторов. Где «Останкинские встречи»? Неужели общество не хочет видеть своих лидеров в образовании? Можете ли вы назвать выдающегося педагога — директора, завуча или просто учителя? Меня удивило высказывание чиновника высокого класса: «Мне не нужны необычные учителя в школе». Да кто ты такой, что они тебе не нужны? Это большая беда современной школы.
Обычно учитель идёт к ученикам с предметом в руках, мы же, новаторы, идём вместе с детьми к предмету. Обычно учителя гордятся своими лучшими учениками, мы же гордимся худшими, которых сделали лучшими. Учителя, перечисляйте, сколько необучаемых, невоспитуемых? Это же неестественные понятия — необучаемость, невоспитуемость — для образования. Откуда это пришло в нашу речь? Нет таких. Это вы назвали их такими и умыли руки.
Мамы, папы, выбирая учителя для вашего ребёнка, выбирайте не просто класс, где уклон в английский или музыку, а выбирайте Марью Ивановну, которая глупых, умственно отсталых детей сделала разумными. Искусство педагогики в таких вещах зарождается.
Мы в кабинетах можем выдумать сколько угодно поколений с разными понятиями, причём такими, что придётся долго голову ломать: что же это такое в конце концов? За всю жизнь я видел несколько необычных поколений. Это были 60-ые годы, когда приходили дети-акселераты. Они вам принесли компьютеры, мобильники, интернет. Это было сделано необычным поколением. Потом такое поколение прекратилось. А вы кто? Хорошие люди, прекрасные люди — потребители. Конечно, наука создаёт новые технологии, будет новое, мы ещё шагнем. Неужели мы будем всегда носить мобильники в карманах? Они должны уйти, чтобы пришло что-то логичное. Вот и приходит новое поколение.
Я не знаю, как вы, но я действительно признал, что приходит поколение индиго, поколение света, поколение «звёздных» детей, поколение из высшего мира, сила нашего движения. Я поверил в это. Если это не так, то вы всё равно должны иметь о вашем ребёнке лучшее представление. Если вы о нем худшего представления, вы будете творить худшую педагогику. Будете иметь лучшее представление — родится лучшая педагогика: терпение придёт, любовь будет больше, радость будете искать. Давайте отдадим должное этому поколению. Они подрастут, и они должны нам принести что-то необычное.
Мир должен перевернуться в своём сознании. Может быть, культуру принесёт. Культура уходит, а высокая технология приходит. О чем сейчас говорят в интернете? Россия наращивает новое вооружение, Америка наращивает. Мы должны гордиться этим: у нас наращивается и у них наращивается? Это потеря культуры. Была бы культура, и там убрали бы оружие, и здесь убрали бы, и постепенно навели бы мир. Но нам не хватает культуры у народа и у руководителей народа.
Я не обо всех говорю, потому что я представитель гуманной педагогики. Я не создал эту педагогику, я просто пошёл по стопам классиков. А что такое классика? Это горизонт сознания. Толстой — это горизонт нашего литературного, философского и культурного сознания. Мы идём к горизонту, а горизонт отодвигается — это и есть классика. Классики похоронены, но живут там, в будущем.
Я люблю классику: Ушинского, Песталоцци, Сухомлинского, Корсака. И задумался, на чём они строят свои великие учения? И учёные педагогики, чтобы доказать свои экспериментальные учения, в конце концов цитируют классиков. Классики стоят на той почве, которая для кого-то просто песок, — это вера. Любой классик выращивает свою педагогику только на вере. На какой? Странно, но на христианской. Христианская философия, христианское мировоззрение, христианская любовь, христианское отношение в целом — это и есть почва…
Так что, пришли дети индиго. И мы стоим перед такой проблемой: дети — новые, а педагогика — авторитарная, злая. Она не добрая, она не любит детей! Откройте любой учебник по педагогике, вы найдёте хоть на одной странице слово «любовь»? Это не звучит ни на одной странице. Почему? Потому что учителю не надо любить детей. Нет слова «радость» ни на одной странице. Неужели автор учебника не имеет своих детей и не знает, что без любви детей не воспитаешь? Без преданности — не воспитаешь. Без радости — не воспитаешь. А как пишут эти учебники, я поражаюсь. Профессора читают лекции, ни одно слово не будет сказано о любви. Возьмите стандарты… Я вообще не знаю, как стандарты для учителя можно было сочинять, но всё же, не надо ли приписывать, что учитель обязан любить ребенка? Если не любишь, уходи из школы!
Мы получили науку. Всё по полкам разложено — принципы и так далее. А идут в школу — фиаско: учитель не смог состояться. Сергей Зиновьевич Казарновский (заслуженный учитель России) скажет, что молодой учитель должен пять лет в школе практиковаться, чтобы что-то получить. Университетская подготовка не годится. До каких пор это будет продолжаться?
А родители, как вы воспитываете своих детей к школе? Причитаниями! Это понукательная педагогика: не трогай, не бери, не твое дело, уходи, не шали, хватит. А ну-ка сосчитайте, сколько раз в вашей речи звучит «не» в отношении ребенка? А сколько раз «да»: давай, шали, прыгай, я рядом, я помогу? Сколько раз поощряем, сколько раз запрещаем? Понукательная педагогика, хотя вы любите детей. Любовь без дел мертва. Если, правда, любите детей, то воспитывайте спокойно, великодушно, прощающе. Как апостол Павел это описывает в своем послании к Коринфянам. Без любви это не строится.
Что же я сделал? Я просто принял эти ценности от классиков и попытался попробовать, возможно ли в школе сделать это. И что для этого нужно? Технологии нужны? Откуда это понятие «технологии»? Как будто детей нет, как будто дети — это роботы. Делай так и так, будет вот это. А ребенок прыгает, шалит. «Гиперактивный», — говорят они. Поможет ли технология? Мёртвая технология, без детей. Нам не технологии нужны, а мудрость общения с ребёнком. Нужно его заинтересовать. А как? У ребёнка три природные страсти, бери эти страсти, опирайся на них, и он всегда будет заинтересован:
- Он хочет развиваться — дай развивающие задачи и сам развивайся вместе с ним.
- Он хочет взрослеть — дай на этом уровне чувство взросления ребёнку. Он будет взрослеть и радоваться, он твой.
- Он несёт свободу, он не может жить вне свободы.
А как его заинтересовать, когда отняли свободу, развития мало, есть только обучение и вбивание стандарта в мозг, где нет страсти к взрослению? Поэтому массово дети не любят школу, массово начали не уважать учителей. А это величайшая профессия.
Когда вышла моя книга «Здравствуйте, дети», тысячи молодых людей поспешили в вузы на педагогический факультет, потому что они увидели романтику школьной жизни. А сейчас какую романтику показывают? Это не профессия учителя виновата, мы виноваты, учёные, — те, которые должны поощрять учителей. А как? Мысль только о зарплате. Как будто, стоит дать миллион долларов учителю, и он воспрянет духом, станет совсем другим. Нет. Камень, хоть тут ставь, хоть там, останется камнем. Надо творческую жилку развить в человеке. Современные учителя пишут научным языком. Педагогика не требует научного языка, противостоит научному языку. Там же только наука. Схемы, диаграммы, проценты — там дети же не живут, это могила для детей.
Школа будущего. Какой она будет? Конечно, будут новые здания. Одна коллега попросила меня пойти в её школу и провести для учителей семинар по повышению квалификации. Какое здание построили для школы! Уникальное! Там и бассейн, и разные корпуса. Я, советский человек, с трудом могу представить, что такие здания есть сейчас. Я пришёл, они собрались в библиотеке. Я готовился, подумал, что в таком здании должны быть необычные учителя. Начали семинар, и я вижу: кто-то тетради проверяет, кто-то шушукается. А я не люблю призывать кого-то к дисциплине. Наверное, я виноват, начинаю ещё больше изворачиваться. Прошла неделя, семинар закончился. Только двое приняли нечто, остальные 42 или 44 какими пришли, такими и ушли. Ни один из них не допустил меня на свои уроки. Что я там увидел? Это не новая школа. Здание новое, а внутри — образовательное болото. В таких болотах тонут дети. Они стараются обрести свои силы, но это же дети индиго.
Откуда возникло понятие «гиперактивность»? Как она измеряется? Это учителя настроены: «Дети гиперактивные». А почему? Потому что учителя сами гиперпассивные!
Детям нужна не скучная Марья Ивановна, а романтичная, весёлая, радостная, неугомонная! Пусть ей будет хоть 88 лет, но нужна такая Марья Ивановна. В школе очень много завелось учителей-двоечников. Директора вроде как лучших подбирают себе, знают цену учителя, но обычно в школах очень много двоечников и троечников. Наши дети сидят на уроках таких учителей и получают двойки и пятерки. Где искать справедливость?
Новая школа не будет измеряться зданиями и техникой. Это, конечно, нужно. Время проходит, нужны новые карты, новые опыты, новые возможности. Конечно, детям будут рассказывать, как пользоваться интернетом. Но это не создаст ту новизну, которая нам нужна в новой школе. Новая школа — это учитель. Учитель со своим сознанием, как будто из будущего пришёл и знает, как хорошо там, он берет детей и ведёт их туда. Учитель с его сознанием, его сердцем, его любовью, его терпением. Мамы, папы, наберитесь терпения — при раздражении исчезает воспитание.
Что такое школа? Я давно интересуюсь, кто создал первую школу. Ян Амос Коменский (чешский педагог-гуманист, писатель, религиозный и общественный деятель) говорит в «Великой дидактике», что это создал патриарх Сим, сын Ноя, после потопа. Он что, место нашел и построил школу? Загнал детей, на камни посадил и пальцем начал указывать? Нет. Я был на собрании РАО, там выступал Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Цитирую его слова: «Русское слово «школа» восходит к латинскому слову, которое в переводе означает «лестница», и кто послушен духовным учениям, тот знает, лестница — для восхождения души и духовности человека». А что пишут ученые? Школа — учебно-воспитательное заведение. Казино — тоже заведение, ресторан — заведение. Это не воодушевляет, что заведение работает. Поэтому новые учителя хотят облагородить школу — это храм, храм знаний. Но храма-то никакого нет. Школа — это лестница, но где она находится? В учителе! Каждый учитель — это школа, лестница для восхождения ваших детей. Лестница проходит через сердце в мозг и дальше возвышается.
А слово «учитель»? Христос тоже был учителем, так его звали. Это санскритское слово — душа, даритель света. А во что мы превратили учителя? В предметника, в училку, в преподавателя. Есть в школе преподаватели? Нет! Это опасно. Это у вуза пусть будут преподаватели. Предметники разбираются в своих предметах, а не в детях. Ребенку нужен учитель: физик — даритель света, химик — даритель света, литератор — даритель света.
Меня призвали в ЦК партии, когда я в 70-ые годы заговорил о гуманности в образовании. Сидит передо мной заместитель начальника отдела и строго спрашивает: «А разве советская школа не гуманная?». Я онемел. Скажу, что нет — и так закрывают, а то вообще заберут. В душе я, конечно, верил, что советская школа негуманная. А школа должна быть гуманной. Что такое гуманность? Если я подам вам этот микрофон, каждый скажет: «Надо любить человека, уважать человека». Это тоже санскритское слово. Давайте искать корни слова, потому что там истина. В переводе это означает — «смертный, который ищет бессмертие», «смертный, который познаёт себя, находится в самопознании», «смертный, который ищет связь с богом» — это «умен». Отсюда в русской речи слово «умный». Есть противоположное слово «дура» — это «смертный, который рвёт всякую связь с высшим». Неужели такие понятия и такие смыслы не годятся, чтобы вложить это в сознание, на этой почве разработать урок, воодушевиться и идти к детям?
Это и будет — вместе с детьми идти к предмету. А самый главный предмет в чём заключается? Это я сам. Я должен стать человеком, а не роботом. Я хочу, чтобы вы торжественно похоронили ЕГЭ и связанный с этим мусор. С ЕГЭ связаны многие искалеченные судьбы, редко кто-то из захолустья вырывается в Москву.
Я очень люблю педагогику, которую я прожил, которая открылась во мне. Как сказал мудрец, в педагогике всё новое — хорошо забытое старое. А у классики всё новое, что откроется в XXII, XXIII веках, уже есть. Идеи жизни, которые откроются тогда, уже есть у Толстого, у Достоевского. Они уже есть сейчас, но глаза пока не читают их: не глазами надо читать, умом, сердцем. Нам достается то, на каком уровне сознание стоит. Каждому своё. Но там ведь глубина, этажи, а нам надо это раскрыть.
В Москве была школа №1715, просуществовала 12 или 14 лет, потом пришёл начальник округа и сказал: «Вы не хотите продолжить работу Старшикова?». Мы сказали: «Конечно, хотим». Он взял меня, моего научного руководителя, директрису начальной школы, и мы поехали в школу №200. Начальник округа сказал там: «Вот вам приказ, вот вам новый директор». Он ушёл, и только потом мы узнали, что это школа коррекционная. Там нет начальных классов, там дети из детского дома, те, кого выгнали из соседней кадетской школы за плохое поведение. Эти дети ходили по коридору и курили, матерились, дрались. Мы были в отчаянии. Я убедился тогда, что если ты учитель, то из простого приму сделаешь. Мы два года работали с каждым учителем, внушали, помогали, программу строили вместе, уроки проводили вместе. Два года! Это были муки творчества. Тут нагрянула комиссия. Мы начали что-то проводить. Месяц мы ждали, что нам скажут. Они пришли, собрали нас, спрашивают: «Где дети, которые учились раньше?». Мы показываем списки: они тут, ещё никто не выпускался. Они сказали: «Эта школа стоит на уровне обычной среднеобразовательной школы, но она же коррекционная!». Мы им попытались объяснить, они ничего не поняли, но оставили справку, что школа №200 обычная. И какой был праздник! Вот так гуманная педагогика с неимоверным трудом победила и доказала. Это реальная педагогика.
Сказать, что гуманной педагогики не было никогда, будет ложью. Она была, есть и будет. Мы хотим воспитать не того, который ЕГЭ будет сдавать. Мы получим личность, мы же личность хотим. А о какой личности можно говорить, если у человека нет воли, нет смысла жизни и нет страсти, устремления? Нынешняя школа в массовом порядке личность не сделает. Но в школе есть спасатели. Во всех школах есть спасатели, их немного. Разве много у океана спасателей, которые спасут утопающих? Двое-трое будут на вышке сидеть. Это учителя от Бога. Наверное, у каждого из вас был хоть один любимый учитель — в школе, или в спорте, или мама с папой стали такими.
Можно любить всех учителей, но учитель от Бога будет один. Он и есть спасатель детства. На них зиждется дух школы, они рождают дух школы. Но учителями от Бога должны быть мамы и папы. Детям света какие нужны мамы и папы? Тоже от света.
Завершая выступление, хочу рассказать свою притчу:
Старик сидит у обочины и смотрит на дорогу. И видит: идёт человек, за ним — маленький мальчик. Они увидели старика, остановились. И взрослый говорит мальчику: «Дай старику кусок хлеба из наших запасов, дай воды, наверное, он поэтому сидит здесь». А сам спрашивает: «Старик, почему ты тут сидишь?».
А тот отвечает странно: «Я тебя ждал».
«Меня?» — удивился прохожий.
«Да, тебя».
«Это как?» — спрашивает он.
«Тебе доверили этого мальчика на воспитание?».
«Да», — удивленно отвечает прохожий. — «Доверили».
«Тогда бери от меня мудрость. Если хочешь создать кому-либо дерево, сажай плодовитое деревцо. Если хочешь кому-либо подарить лошадь, дари лучшего скакуна. Если тебе доверили ребенка на воспитание, верни его крылатым».
Тот смущается, говорит: «Что ты говоришь, старик? Я сам не умею летать. Как я могу научить ребенка летать?».
Тогда старик тихо произносит: «Верни мальчика обратно, не бери на себя грех».
Но они всё же пошли дальше. Прошли годы. Старик смотрит в небо и видит: летит мальчик, а за ним еле поспевает его учитель. Они опустились перед стариком, преклонили колена.
И учитель говорит: «Помнишь, старик, что ты мне сказал? «Научи мальчика летать». Я нашел способ! Видишь, какие крылья выросли у моего мальчика!». И ласкает эти крылья мальчика с умилением.
А старик не смотрит на эти крылья и для себя шепчет: «А мне больше нравятся твои перышки».
Какое время сейчас настало, друзья мои? Дети индиго — это ваши дети, у них много талантов, это «звёздные» дети. Где найти для них новых учителей? Если любим, это мы сами. Мы должны превзойти самих себя. Нет другого выхода».
Комментариев пока нет – Вы можете оставить первый
, чтобы комментировать