Автор отечественного клинико-психотерапевтического направления-школы – Терапия творческим самовыражением Марк Евгеньевич Бурно и художественный руководитель театра Инга Юрьевна Калмыкова знают, что я являюсь давним зрителем и поклонником Психотерапевтического реалистического театра-сообщества. Каждый раз, погружаясь в сценическое действо, я ловила себя на мысли, что оно оказывает на меня настолько сильное воздействие, что я потом еще долгое время пребываю в несколько необычном для себя состоянии, которое даже одним словом назвать-обозначить сложно. Собственные эмоции, ощущения, чувства и многочисленные отзывы зрителей-профессионалов – психотерапевтов, психиатров, клинических психологов, социальных работников, преподавателей и студентов медицинских вузов – сподвигли меня на анализ этого воздействия. Но начать я хочу, ненадолго абстрагировавшись от театра в психиатрии.
Театральное искусство вообще обладает специфическими особенностями, делающими его произведения уникальными, не имеющими аналогов в других родах и видах искусства. Во-первых, это синтетическая природа театра. Его произведения с легкостью включают в себя практически все иные искусства: литературу, музыку, изобразительное искусство, вокал, хореографию и др. Во-вторых, следующая особенность театрального искусства – его сиюминутность: каждое действо существует только в момент его воспроизведения. Эта особенность присуща всем видам исполнительского искусства. И, в-третьих, следующая видовая особенность театрального искусства: коллективность творческого процесса. Однако здесь дело обстоит не так просто. Речь идет не только о совместном творчестве многочисленного коллектива театра. В любом произведении театрального искусства есть еще один полноправный и важнейший соавтор – зритель, чье восприятие корректирует и трансформирует спектакль, по-разному расставляя акценты и порой кардинально меняя общий смысл и идею представления. Театральный спектакль без зрителя невозможен – уже само название театра (от греч. theatron – места для зрелища, зрелище, основной род зрелищного искусства). Зрительское восприятие спектакля – серьезная творческая работа, вне зависимости от того, осознается это публикой или нет.
Еще пару десятков лет назад эти два слова-понятия «театр» и «терапия» рождали, в первую очередь, такие мысли: соприкосновение с прекрасным; всегда очень позитивный посыл, который, в зависимости от постановки, заставляет обнажать свои чувства, плакать, смеяться, осознавать, размышлять, отождествлять, сопереживать; как важна работа тех, кто находится по другую сторону зрительного зала – актеров, артистов, которые побуждают нас испытывать такие разные эмоции. Но это все так… для обычных людей в обыкновенной жизни. Для тех, кому доступны обычные земные радости любви и дружбы, материнства-отцовства и так далее. И едва ли думалось, что эти два понятия станут основой одного из направлений лечения психопатических и хронически-шизофренических расстройств, особенно с дефензивными проявлениями. Для других людей. По природе своей более ранимых и застенчивых, душевно и духовно одиноких, с особыми утонченными душевными механизмами.
Это профессор Марк Евгеньевич Бурно открыл еще один смысл понятия «театр» в современной жизни. Все отличительные черты театрального искусства в целом, без сомнения, присущи и Клиническому театру-сообществу как психотерапевтическому методу внутри метода-системы Терапия творческим самовыражением. И лишь цели, задачи и используемый литературно-художественный материал, а именно: научно-психотерапевтическое, научно-психиатрическое творчество специалиста, у Психотерапевтического театра, несомненно, гораздо шире, глубже, жизненно важнее, если так можно сказать. Это не только приобщение зрителя к литературным произведениям, это не игра ролей в чистом виде, это не психодрама, не драматерапия и так далее. И, наконец, это не игра актеров, не их работа. Клинический театр – особенный театр для особенных людей с более или менее сложным переживанием своей неполноценности (дефензивностью). Природа их страдания, в силу душевной разлаженности, болезненной депрессивности, ранимости, застенчивости, сложностей коммуникаций в обычной жизни, недоступность обычных земных радостей, отягощает, а то и делает невозможным вовсе, процесс осознавания своего человеческого предназначения, смысла и целей в жизни. Сложность душевной организации этих людей делает особенно обостренным видение ими окружающего мира, сама природа их располагает к творчеству. Дефензивные пациенты, духовно сложные, наполненные нравственными страданиями, порою, неосознанно тянутся к познанию себя в творческом самовыражении, особенно, к исполнительскому творчеству. Именно в творческом процессе, который является глубинным, психотерапевтическим, на смену душевной неуверенности, неопределенности приходит более четкое понимание себя, своих особенностей, способностей, наклонностей, окружающей действительности и своего места в ней. В принципе, каждый человек носит в себе задатки художника, в широком смысле слова, которые при внимательном отношении к собственным мыслям, ощущениям и чувствам, могут быть развиты и усовершенствованны. Но это в том случае, когда человек ставит себе задачу найти себя, свое субъективное отношение к жизни, к людям и воплотить это отношение в свои творческие формы; когда душа стремится ни к постижению техники, мастерства, а к человечности, любви и состраданию. Здесь мне кажется уместным привести высказывание французского писателя Г.Флобера: «Необычайные переживания порождают высокие творения».
Наша история знает немало примеров, когда великое творчество облегчало сложные страдания творцов. Именно эта информация является ободряющей правдой жизни: великие творческие произведения были созданы людьми с более или менее страдающей душой. И эти произведения создавались, в первую очередь, для того, чтобы помочь самому себе. А продолжают жить вместе с нами после их ухода из жизни, признаны шедеврами вне времени. Пациенты осознают, что творчество всегда было серьезным лечением душевных расстройств. Применимо к Психотерапевтическому реалистическому театру-сообществу, творческий процесс настолько оживляет индивидуальность, что она поднимается к высшей форме состояния духа – творческому вдохновению, когда понимание себя и созвучие с окружающим миром (обществом, природой, культурой и т.д.) достигают высшей степени прозрачности-понятности. Именно вдохновение является тогда, когда у человека есть о чем рассказать, есть чем поделиться. И тогда оно становится удивительным источником энергии для индивида. А.С. Пушкин писал: «Вдохновение – есть расположение души к живейшему принятию впечатлений, следственно к быстрому соображению понятий, что и способствует объяснению оных». В ТТС, в Театре-сообществе, как части метода, это не что иное, как познание своей неповторимой, уникальной индивидуальности, своего мироощущения, своей полезности, своей ниши в жизни. И творческий процесс в данном случае – поиск особенностей своей душевной природы, «проясняющее лечение тягостной болезненной неопределенности, душевной каши», по словам Марка Евгеньевича Бурно. Творческие произведения, рождающиеся в ТТС, весьма живые, отражают личность автора, ведь в том и заключается творчество, что внешний объективный материал перерабатывается индивидуально психикой творца. И каждый из этих творцов-пациентов по-своему талантлив. «Талант есть то самое, что «под одну гребенку» не ложится, всегда «вихры торчат». Если срезать все «вихры», все гладко пострижено – плоскость единообразия» И.С.Соколов-Микитов (русский советский писатель).
Процесс творчества характеризуется тем, что творец самой своей работой и ее результатами оказывает огромное влияние на тех, кто находится рядом с ним. Творческая деятельность, раскрывающая духовный мир личности, как магнит притягивает человека к человеку. И это касается не только творчески-душевного единения пациентов-актеров между собой, но и единения сцены и зрительного зала. Изучение душевных расстройств и характеров в игре действующих лиц психотерапевтической реалистической пьесы, жизненной постановки дает возможность и актерам, и зрителям через психотерапевтические образы драматургического и исполнительского творчества, через собственные переживания подняться над своим страданием, найти созвучных своей душе среди окружающих, найти духовных и душевных единомышленников, тем самым избавившись от ситуации «один на один со своей бедой», неполноценностью. И происходит целебное единение сценическое, назову его так.
Что же касается зрительного зала… И среди здоровых людей всегда есть те, кто нуждаются в психопрофилактической и психотерапевтической помощи. Зрителями Театра-сообщества, в большинстве своем, являются специалисты в области психологии, психиатрии, медицины, других помогающих профессий, обучающиеся этим специальностям. Они могут наблюдать, как после соответствующей предварительной психиатрическо-характерологической подготовки, пациенты учатся быть самими собой. Особенно внимательный зритель-профессионал заметит, как «вживание» в правильно подобранную режиссером – психотерапевтом-клиницистом – роль, помогает актеру-пациенту справиться с патологической доминантой. Или, как гиперболизация, усугубление невротической типажности ведет к освобождению от нее. Или, как многократное повторение того, чему нужно научиться, лечебно вживаясь в образы героев психотерапевтической литературной основы, развивает образное мышление, память, чувство ритма, пластичность и др. Особенно тонкие в восприятии профессионалы отмечают, что в Театре отсутствуют явные психотерапевтические техники, четко смоделированные ситуации, ролевые образы и совершенно не ограничена свобода для творческого самовыражения, личного сопереживания, вдохновения, индивидуального философско-художественного наполнения, душевного тепла, соучастия, разного рода импровизационно-ситуационной поддержки друг друга в рамках проживания спектакля пациентами-актерами. Это именно то, что отличает Театр-сообщество как частицу ТТС, и наполняет его исконно российским, самобытным, одухотворенным, семейно-психотерапевтическим содержанием. Я не буду останавливаться на медицинских аспектах темы и группах пациентов, которым показан данный вид психотерапии, об этом подробно написано в трудах Марка Евгеньевича Бурно, например, «Клинический Театр-сообщество в психиатрии», гл.2, О терапии творческим самовыражением (Резюме) и др. Остановлюсь более пристально на том, что наблюдают, переживают и чувствуют зрители Театра.
Профессионалы в области психиатрии и психологии могут следить за целостным проявлением пациента в театральной игре, ведь в творческом самовыражении участвуют и душа, и тело, а определенный личностный склад для клинициста неразрывно связан с конкретными телесными особенностями.
В Театре-сообществе сценическим действием может быть не только пьеса, спектакль, постановка по рассказу, но и мозаика из стихов, песен, игры на музыкальных инструментах, танцев, демонстрации фото и картин пациентов. Такое творческое многоголосие составляющих сценического действа представляет многогранную палитру для специалиста неповторимого восприятия пациентом окружающей действительности, природного мира, земных красок, в целом. В этом разнообразном творческом самовыражении пациент или здоровый человек с душевными трудностями обнаруживает неповторимого себя, обретает творческое вдохновение, вслед за которым в его жизнь проникают душевный свет, духовный смысл, прояснение, оживление, а диагноз становится лишь ориентиром на пути поиска своей творческой уникальности. Наблюдая «проживание» пациентом роли, созвучной его недугу, можно сделать вывод, что это более наглядно, результативно и целительно, чем толкования, разъяснения и внушения в процессе обычного психотерапевтического общения, о чем неоднократно писал Марк Евгеньевич Бурно. Более того, порой пациентам бывает трудно рассказывать о своих подлинных переживаниях, особенно, если между ним и психотерапевтом еще не сформировался эмоционально-доверительный контакт. Тогда на помощь приходит исполнительское творчество, где в роли можно художественными намеками, иносказательно рассказать о своих проблемах, не обнажая вроде бы своих собственных переживаний. Повествуя о своих болезненных расстройствах и слушая чужие, пациенты обретают понимание себя и взаимопонимание в сообществе, накапливают опыт, чувствуют силы помочь другим с аналогичными душевными расстройствами, теряют чувство никчемности. Театр-сообщество позволяет спрятать истинного себя за исследователя психиатрии, характерологии. Помощь дефензивному пациенту через изучение умело подобранной клиницистом лично ему роли, которая содержит деликатно завуалированные подсказки о жизни в целом, о поведении в различных ситуациях, целебно помогает ему на пути к обретению самособойности. Мы видим, как осознанное и естественное переживание собственной дефензивности в театральной игре становится для пациентов не сценической жизнью, а будто бы второй жизнью, более светлой, оптимистичной, определенной, содержательной, насыщенной, душевно комфортной. Именно поэтому, это не просто Театр, а сообщество, где можно не бояться быть непонятым, отвергнутым, отстраненным, а можно и нужно быть собой среди своих, неважно, в процессе игры или нет, но это живая жизнь и ее, или хотя бы некоторые ее составляющие, можно потом вынести за собой за пределы Театра, в реальную жизнь. По сути дела, мы наблюдаем, как методики терапии творчеством растворяются друг в друге, и как говорит Марк Евгеньевич Бурно в своем труде «Духовность (одухотворенность) в отечественном методе «Терапия творческим самовыражением М.Е.Бурно» (ТТСБ): «Слово «творческий» означает всюду – познание-поиск природного себя в каком-то переживании, в каком-то деле… «Страдающему, тревожно запутанному в душе человеку открывается в методе не «мишень» для психотерапевтической техники, а весь закономерно устроенный мир. Становится понятнее, почему, сообразно таким-то душевным особенностям, именно так чувствует, думает, ведет себя тот или иной человек. Отчетливее определенность в понимании непонятных прежде людей (в том числе близких) и в мире…» Именно в процессе творческого театрального действа у пациентов есть возможность невольно сравнивать, детально и скурпулезно, характеры людей со своим характером. И тогда приходит осознание своих сильных и слабых сторон, милосердие к человеческим слабостям, желание жить, созидая во имя добра. Такая содержательная одухотворенность – лестница вверх, прочь от собственной размытости, расплывчатости, туманности, разлаженности, неопределенности, тревожности и др. к содержательности, определенности, четкости, осмысленности себя, своего места и предназначения в этой жизни, собственных устремлений и целей. А когда эта одухотворенность воспитана и обогащена, подкреплена психотерапией на занятиях, сам метод ТТСБ начинает распространяться на жизнь пациента за пределом Театра. Тем самым достигается эффект защиты собственной особой ранимой природы от негативного внешнего и внутреннего воздействия. В процессе такой одухотворенно-творческой работы пациенты становятся психиатрами-психотерапевтами для самих себя, обогащаясь душевно и духовно.
Вот что стоит за тем, во что мы можем, уверена, неравнодушно погружаться во время творческих выступлений Реалистического театра-сообщества. И пусть здесь иногда царит игровая, творчески-театральная условность, мы же отдаем себе отчет, что для пациентов-актеров это - настоящая целебная жизнь, свободная и раскованная, с оживленной душой и телом.
И даже если считать себя абсолютно здоровым, несмотря на то, что такие едва ли есть, у кого из нас по жизни не было периодов депрессий, отчаяния, душевной усталости, дискомфорта, одиночества, внутренних разладов, напряженности, неопределенности, никчемности, ощущений бессмысленности бытия, тревожности, стеснительности, апатии, вялости, замкнутости, тоски, безнадежности, чрезмерной ранимости, истеричности, агрессии, мнительности, ненависти??? Мы все с душевными трудностями или проблемами в той или иной степени. А это значит, что в образах героев психотерапевтических пьес, спектаклей, постановок каждый из нас может если не полностью, то хотя бы фрагментарно увидеть и узнать себя, знакомое чувство, ощущение, состояние, в коем некогда пребывал, мысленно вернуться к нему, проработать, пережить заново и переработать, чтобы оно стало бесценным опытом во благо в копилке собственной жизни. Это и есть те целебные интимные моменты, которые дарит нам этот Реалистический театр. А значит, для любого зрителя в зале Театр имеет не только просветительно-психотерапевтическое значение, но и профилактическое. В обстановке Театра зритель получает сеанс своеобразного психологического консультирования, сопоставляя и соизмеряя состояния образов актеров со своими собственными, свойственными в той или иной мере, испытанными однажды или имеющими место быть часто. Отсюда и соучастие, и сопереживание, и понимание того, как психологически правильнее вести себя в различных непростых жизненных ситуациях, чтобы они были менее травматичными для их психики, душевной организации. Также Театр, на мой взгляд, побуждает нас в жизни более пристально относиться к окружающим нас в жизни людям, умело распознавать тех, кто особенно одинок, раним и так нуждается в особенном внимании, дружеском участии, душевном тепле, человеческой ласке, бескорыстной любви, терпимее и терпеливее выстраивать свои отношения с дефензивами, дабы смягчать влияние и так слишком непонятной, жесткой и жестокой по отношению к ним действительности. Единение тех, кто по ту и другую сторону сцены, происходящее в звучном одухотворенно-творческом самовыражении - одними и бессловесно-созерцательно-наблюдательном – другими, создает уникальную атмосферу. Как множество натянутых струн. Но созвучных. Душевных. И тянущихся от души к душе… С добром, светом, любовью. Это психотерапевтические и психопрофилактические Добро, Свет и Любовь. По-российски реалистические и глубокие…
Атмосфера выступлений Театра всегда светлая и праздничная, приятно-волнительная, дружелюбная, с ощущением нужности каждого для себя, для каждого и для всех, где душа тянется к душе, где в зал направляется психотерапия сценическими образами, которые создаются душевными средствами.
Нельзя не отметить и тот факт, что у большинства пациентов-актеров шизотипические и шизофренические расстройства до прихода в ТТС, в Театр-сообщество были осложнены алкоголизмом, а иногда и наркоманией, злоупотреблением транквилизаторами и снотворными. Именно по этой причине литературной основой театральных постановок часто становятся целебные произведения Марка Евгеньевича Бурно, где рассматриваются эти проблемы. Конечно, такие спектакли весьма полезны тем зрителям, кто склонен в той или иной мере к подобным злоупотреблениям, вредным привычкам, пусть пока и не в запредельных масштабах-количествах.
Прочувствовав на себе и проанализировав имеющиеся отзывы зрителей, могу сделать вывод, что Психотерапевтический реалистический театр-сообщество – это клинико-психотерапевтический метод, который показывает не только душевноранимым пациентам дорогу к поиску себя, своего вдохновения, своей природы, но и весьма полезен зрителям. Потому что эта дорога не научно-академическая, не теоретическая, а такая вариативная, насыщенная, творческая. Для каждого своя, но неизменно целебная.
 |
Статья в поддержку проекта «IV Международный съезд психологов "Гардероб личности: маски и роли"» (19 ноября 2019 года, Москва), конкурс «Золотая Психея» по итогам 2019 года |
Комментариев пока нет – Вы можете оставить первый
, чтобы комментировать