Откликаясь на приглашение «Психологической газеты», нашумевший флешмоб в социальных сетях #яНеБоюсьСказать прокомментировала Елена Петрова - медицинский психолог, гештальт–терапевт, член Европейской ассоциации гештальт–терапии (EAGT), руководитель проекта «Интегративный Институт гештальт–тренинга», член Ассоциации детских психиатров и психологов, преподаватель Института «Иматон»

Почему женщины и мужчины открыто  решили обратиться к широкому открытому пространству интернета, ко ВСЕМ ЛЮДЯМ, и рассказать об опыте перенесенного сексуального насилия? Почему им легче обратиться К МИРУ, а не к своим близким? Что значит для меня, как для человека и как для профессионала, эта акция? Ответ простой и сложный одновременно. 

Тема сексуальной практики, сексуального насилия, инцеста, педофилии в нашем обществе табуирована.  Причина закрытости темы многозначна. Это и традиционные культурные (социальные, религиозные, бытовые) нормы поведения, и желание «не выносить сор из избы», и избыточная демонстративная смелость и ироничное подбадривание типа «если насилие неизбежно, постарайся получить удовольствие», и даже, как ни странно, примитивно понятые в широких кругах психологические идеи о системном подходе («всё связано между собой, всё имеет причины, жертва сама притягивает агрессора…»).  Поэтому, пока несчастный случай не коснется родных или близких, о многих темах люди предпочитают просто не говорить и не думать об их возможности. Это сохранение изоляции и тайны, однако, не уменьшает возможности нарушений в области сексуального поведения в межличностных отношениях, а, наоборот,  создает ядовитую почву, которая сама по себе порождает тенденцию к насилию. Проблема в том, что если нет культурной практики, то  и пострадавший, и его окружение не готово реагировать, так как не представляют, КАК реагировать и ЧТО предпринимать в случае происшедших событий.  И просто оставляют самого пострадавшего в изоляции, стараясь «не прикасаться» к ситуации.

Человеку, который попал в сложную ситуацию, имеющие компоненты сексуальной тематики, часто стыдно сказать в кругу своих друзей или в кругу близких людей о том, что он был объектом насилия, потому что он боится открытого или косвенного осуждения со стороны окружения. И это опасение не совсем иррационально. Из практики общения мы часто замечаем, что  близкие люди часто косвенным образом делают осуждающие послания. Это происходит не из-за дурного отношения к пострадавшему, а по причинам более глубинным и слабо осознаваемым. Близкие люди чувствуют себя фрустрированными тем, что произошло, и не понимают, что они могут сделать. Как следствие люди, как ни парадоксально, атакуют своих же близких, оставляя «за кадром» поведение нарушителей, и пытаются таким образом преодолеть свое собственное ощущение беспомощности. Естественно, они не всегда в таких обстоятельствах  могут поддержать своих родных и своих друзей..

Опыт перенесенного сексуального насилия - это травма, которая оставляет серьёзный (хотя часто не такой уж и заметный снаружи) след в душе. И эта рана нуждается в исцелении. Когда женщины, которые участвуют во флэшмобе,  находят в себе силы и достаточно опоры в поддержке со стороны МИРА для того, чтобы  высказаться, понимая, что ТЫ будешь УСЛЫШАН - это первый шаг к исцелению.

Как человек я затронута количеством и обстоятельствами негативного опыта, который раскрывается в рассказах. Вызывает сочувствие человеческий опыт, в котором много сложности и много боли, замешательство и опыт стыда.

Как психолог я понимаю, что в общем хоре могут проявиться и те, кто просто хочет пожаловаться МИРУ на непонимание, и, может быть, даже просто постарается привлечь к себе внимание своей открытостью и социальной смелостью. И даже легко вспомнить про пресловутый «треугольник Карпмана» (Жертва, Преследователь, Спасатель). Опыт эпизодов насилия может отразить как события, связанные с нарушениями социальных норм и законов, с принуждением в области сексуального поведения, так и опыт запутанных эмоциональных  отношений в устойчивых сексуальных парах. Но эта информационная смешанность как «помеха» настолько незначительна, что ею можно пренебречь. Такое желание рассказать о травматическом опыте перенесенного сексуального насилия нам как психологам надо всячески приветствовать. И прежде всего  потому, что важно помочь преодолеть изоляцию и начать говорить. Потому, что об этом тяжелее всего (иногда почти невозможно) рассказывать тем, кого травматический опыт затронул больше всего. Им нужна поддержка – близких, специалистов, всех, кто готов и кто может оказать реальную помощь.

Тема сексуального насилия и помощи пострадавшим может стать важным моментом профилактики жестокости в обществе, восстановления человечности и справедливости в социуме. Кстати, я хотела бы напомнить, что тот, кто совершает акт насилия, тоже может в некоторых случаях быть рассмотрен как человек, для которого это событие имеет травмирующее значение. Я хочу напомнить коллегам, что в некоторых случаях в западной практике молодые люди, совершившие сексуальное насилие, направляется к психотерапевту в административном порядке, и психологическая реабилитация в таких случаях предполагается не менее важной частью работы общества, чем осуществления уголовного наказания по отношению к нарушителю закона.

Обращение в Интернете – это мое обращение ко всем и ни к кому, и этот МИР отвечает мне, в результате  возникает эффект «мы». Эффект общности. Читая другие истории, женщина чувствует «я не одна», так проще выйти из изоляции, открыть себя, и получить поддержку, обращаясь к социуму. Если обратиться к анонимному слушателю, то довериться легче. Встретившись с сообщениями других людей, которые пережили сходный опыт, она ощущает, что не одинока и понята. Для жертвы насилия это очень важно.

Сам факт открытого рассказа - это первый и очень важный шаг к реабилитации. Это акция в Интернете в июле 2016 имеет очевидный социальный смысл.

Какие следующие шаги? Следующий шаг это организация практической помощи в реабилитации тем, кто имеет опыт перенесенного сексуального насилия и переживает его как травму. Помощь в том, чтобы нейтрализовать негативный  опты, нейтрализовать последствия травмы.

Сейчас, после  флешмоба, психологам очень важно делиться своим профессиональным опытом и распространять практическую  информацию о том, как можно осуществлять реабилитацию жертв насилия. Мне кажется практически необходимым обсудить, какие темы стоит поднимать в индивидуальном и групповом консультировании, какие затруднения и какие контрпереносы могут преследовать  психолога-консультанта. Жертва в процессе реабилитации возвращает себе право восстановить справедливость, признать реальную феноменологию события, признает, что ответственность лежит на нарушителе и также возвращает свое право на свою спонтанность, чувства и поддержку своего близкого окружения.

Мы, как правило, используем в практике БИО-ПСИХО-ЛИЧНОСТНО-СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНЫЙ подход. И, прежде всего, обращаем внимание на то, чтоб в ходе консультирования по темам, связанным с сексуальностью (инцесты, случаи вовлечения детей в сексуальные отношения, сексуальное насилие) развернуть и обезвредить то, что мы называем «кольца изоляции». В тот момент, когда расстроенная мама говорит дочке «говорила же я тебе, что не надо ходить вечером по темному переулку!», она, сама того не желая, объявляет дочку «нарушителем, а поведение преступника атрибутирует как «нормальное поведение». И этот небольшой разговор начинает создавать и затягивать кольца изоляции и одиночества.  Мы даем понять пострадавшему, что не его ответственность в том, что произошел страшный и социально не легитимный эпизод. И это важная часть работы. А вторая часть работы - это восстановление права на чувства, на страх и на агрессию, на свободу выражения себя и защиту своих интересов.

Я призываю коллег рассказывать о том, как вы работаете с жертвами насилия. Флешмоб закончился, но диалог продолжается.