Психолог обязан получать профессиональную помощь

К сожалению, психологическая работа с людьми, находящимися в острых кризисных ситуациях, актуальна всегда: террористические акты, природные катаклизмы, локальные конфликты, подобные тому, который в августе произошел в Южной Осетии… Ольга Игоревна Абдурашитова-Шех - клинический психолог, руководитель секции психотравматологии, ведущая семинара «Психологическая помощь при ОСР*, ПТСР и кризисных состояниях. Комплексный подход», - рассказала «Психологической газете» о том, какой должна быть профилактика профессионального выгорания психологов.

- Ольга Игоревна, тема профессионального выгорания психологов актуальна?

- Актуальна и не нова. Разговоры о профилактике профессионального выгорания психологов звучат уже много лет. Профессия достаточно стрессовая, ведь специалист работает, используя свои личностные ресурсы. Не секрет, что фактор суицидального риска у психологов очень высок, ведь они постоянно сталкиваются с человеческими страданиями. Отказаться от сопереживания, выбрать нейтральную позицию невозможно в нашей профессии, да и не нужно. Стресс – это нормальная реакция на ненормальные обстоятельства.  На семинарах, которые я веду, я привожу такой пример: «представьте, вот мы сидим с вами на семинаре и вдруг видим - рядом рушится дом. Если мы будем сидеть, как ни в чем не бывало, мы - здоровые или больные? Конечно, нормальный человек отреагирует. А если мы среагировали, пусть даже неадаптивно, это говорит только о том, что мы здоровы». Если психолог здоров – он будет реагировать на ситуацию, с которой сталкивается. Но если психолог – действительно хороший специалист, его обязанность состоит в том, чтобы, отследив свои реакции, позаботиться о себе.

- Как именно?

- В зависимости от ситуации. Во-первых, приступая к работе, психолог изначально должен быть готов столкнуться с темой смерти, взаимодействовать с этой темой. Человек, воспитанный в западном обществе, в западной культуре, всю жизнь избегает мыслей о смерти. Психолог, который хочет оказывать помощь, не может себе этого позволить. Могу процитировать Юнга, который сказал, что «судьба души – небеса и ад». Прежде чем столкнуться с высоким и духовным, человек обязательно должен прикоснуться к своей Тени. Все школы психологии, используя разные термины, говорят об одном и том же: человек, который избегает темы смерти, не сможет работать с пострадавшими. Или сможет, но это будет очень тяжело для него и неэкологично для клиента, который обратился за помощью. Как психолог будет помогать другим, если сам не знает, как справиться с такими переживаниями? Самая главная экологическая защита кризисных и любых других психологов – готовность постоянно взаимодействовать с темой смерти и с теми переживаниями, которые она вызывает. Ведь свои переживания, связанные с темой смерти, нельзя проработать в терапии раз и навсегда. Даже тогда, когда эта тема проработана, на новом витке личностного развития специалист опять столкнется с ней же, на более глубоком уровне. Я консультирую много лет и могу сказать, исходя из собственного опыта: иногда, когда я сталкиваюсь со сложными случаями, возникают контр-трансферные чувства.

Во-вторых, психолог обязательно должен владеть приёмами саморегуляции и самопомощи. Я считаю, что  психологам, которые работают с тяжелыми травматическими ситуациями, необходима профессиональная помощь, реабилитационно-восстановительные мероприятия. Очень хорошо, если каждый день проводятся дебрифинги, где специалисты, работающие с пострадавшими, могут отреагировать эмоции и обратиться к своим ресурсам. Впоследствии обязательны групповые или индивидуальные супервизии. Нужна систематическая, постоянная работа со специалистами.

- Супервизия помогает взглянуть на ситуацию клиента другими глазами?

- Да, потому что «лицом к лицу лица не увидать». На супервизии можно получить поддержку коллег и найти новые подходы к работе. К сожалению, сейчас школа супервизии в России недостаточно развита. Необходимо, чтобы профессиональные сообщества развивались и чтобы специалисты знали, что они всегда могут обратиться к коллегам за помощью. Мне очень нравится высказывание Джеймса Бьюдженталя «Больной терапевт – враг клиента». Когда каждый психолог будет осознавать свою профессиональную ответственность за свое состояние,  тогда профессиональная поддержка начнет пользоваться массовым спросом у психологов.

На саммите профессионалов «Успешные психологи: обмен опытом», я принимала участие в ток-шопе, который назывался «То, что вы хотели узнать о психотерапии и психологическом консультировании, но вам не у кого было спросить». Там мы обсуждали, в том числе, и эту тему. Пришли к выводу, что умение пользоваться профессиональной поддержкой нужно прививать с юности. Очень важно, чтобы с первых курсов института студент-психолог знал о существовании профессиональной супервизии, групп поддержки для специалистов и понимал, что каждый специалист обязан получать помощь. Обязан! Чтобы действительно помогать своим клиентам и не навредить самому себе.

- Существуют ли какие-то маркеры, которые помогают определить, насколько высок риск профессионального выгорания специалиста?

- Да, существуют. Для меня один из маркеров профессионального выгорания – когда человек говорит только о работе. Все известные мне специалисты, работающие с кризисными ситуациями, консультируют помимо этого где-то еще. Отец одной моей подруги, психолог, как-то сказал своим коллегам, которые часто говорили друг с другом на профессиональные темы: «Ну что вы так ее мучаете, эту психологию? Что вы все о ней и о ней? Поговорите еще о чем-нибудь – о картинах, о красивых вещах». Я думаю, он был абсолютно прав и стараюсь так строить свою работу, чтобы можно было уделять внимание ресурсным занятиям - семье, друзьям, увлечениям. Я много преподаю, активно участвую в общественной деятельности, в работе профессионального сообщества, я являюсь директором по развитию Гильдии психотерапии и тренинга, занимаюсь управленческой работой.

- У Вас никогда не было желания сменить профессию?

- Нет. Но несколько раз я чувствовала, что переработала с горем, с тяжелой тематикой. И тогда я делала перерыв – начинала консультировать детей, занималась другими проектами. Нужно обязательно прислушиваться к себе и давать себе передышку, если это необходимо. Например, после работы с пострадавшими во время катастроф, военных конфликтов, очень хорошо уехать на недельку на море или, если приходится находиться в городе, найти время отлежаться, сходить в театр. Я сумею найти способы позаботиться о себе. Потому что для меня важно мое психологическое состояние, мое здоровье. И тогда, восстановившись, я буду готова снова работать с кризисными ситуациями. Кризисный специалист должен быть ресурсным.

- Какими еще качествами должен обладать психолог, работающий с острыми кризисными случаями?

- Психологу необходимо быть личностно зрелым человеком, постоянно работать над собой, обладать психологической устойчивостью. Начальник центра спасения МЧС России в одном из интервью сказал «понимаете, есть спаситель, а есть спасатель. Человек - спаситель, когда он по зову души кидается туда, где что-то происходит и спасает другого человека. А спасатель – это профессия. Он не может не выйти на работу, даже если что-то случилось в его семье, он обязан исполнить свой долг. Это такая работа». И психолог, который выбрал эту помогающую профессию, он в такой же ситуации. Я всегда говорю участникам семинаров: «Спасителей на Руси много - русские люди умеют сопереживать. А профессионалов мало. И если мы сядем и начнем плакать вместе с нашим клиентом, мы ему не поможем, мы просто возьмем его проблему на себя». И я учу специалистов тому, как формировать профессиональную идентичность, как освоить приемы саморегуляции и самопомощи.

- То есть, если говорить о спасителях и спасателях, спасатель все-таки должен находиться вне ситуации клиента, чтобы выполнять свою работу эффективно?

- Конечно! У меня даже есть формула, которую я предлагаю слушателям семинаров: «Вы должны четко осознавать, что это не ваша боль, это боль другого человека. Помогите ему облегчить боль, не надо болеть вместе с ним!». Умение отделить свои эмоции от чужой боли – это тоже часть профессиональной идентичности специалиста. Программа подготовки специалистов, которую я веду, подразумевает не только техническую, методическую, мотивационную, но и личностную подготовку психологов. Мы обязательно занимаемся формированием идентичности, прорабатываем реакцию специалиста на стресс, в программу включен тренинг взаимодействия с темой смерти  и т.д. Получение специальной подготовки относится к первичной профилактике профессионального выгорания. Согласно исследованиям, работая в стрессовых, травматических условиях, подготовленные люди намного меньше подвержены травматизации. Это предупреждает развитие профессионального выгорания.

- В своей последней книге «Вглядываясь в солнце. Жизнь без страха смерти» Ирвин Ялом  пишет о том, что он счастливый человек, несмотря на то, что многие годы работает с достаточно тяжелой тематикой. Какое влияние на Вашу личность оказывает такая работа?

- Каждому человеку, рано или поздно, приходится сталкиваться с темой смерти: даже если кому-то посчастливится пройти жизненный путь, не потеряв ни одного близкого человека, все равно в пожилом возрасте он должен будет задуматься о своей собственной смерти. Я люблю свою профессию, в том числе, и за то, что она позволяет соприкоснуться с опытом других людей. В этом смысле профессия психолога сродни актерской профессии. Но актеры все пропускают через себя, а мы в этом  смысле более защищены – мы те, кто поддерживает, мы находимся рядом. Я всегда стремилась к развитию, личностному росту и знаю, что многие психологи-профессионалы тоже имеют подобную мотивацию. Мне интересно жить, интересно познавать жизнь в разных аспектах. Мне нравится, что я, соприкасаясь с темой смерти, становлюсь мудрее.   Никуда нам не деться от личностного роста – это и психологов касается, и обычных людей. Жизнь – это процесс обучения. И душа человеческая всё равно пройдет предназначенный ей путь и столкнется со всеми экзистенциальными проблемами, с которыми суждено столкнуться такой сущности, как человек.

_____

*ОСР — острое стрессовое расстройство, ПТСР — посттравматическое стрессовое расстройство.

Ольга Игоревна Абдурашитова-Шех - клинический психолог, системный консультант, директор по развитию, руководитель секции психотравматологии, супервизор Гильдии психотерапии и тренинга, преподаватель Восточно-Европейского института психоанализа, консультант ОАО «РЖД», консультант МВД, советник начальника ГУВД Краснодарского края. Ольга Игоревна также ведет семинары «Практика телесно-ориентированной терапии: от Райха до Минделла», «Практика краткосрочной системной семейной терапии на основе подхода Берта Хеллингера»,  «VIP-консультирование. Индивидуальное консультирование публичных людей, первых лиц организаций и топ-менеджеров».

Беседовала Юлия Смирнова