Концептуальные отличия в понимании эгоцентризма детского мышления и речи Ж.Пиаже и Л.С.Выготским

Согласно теоретическим положениям Л.С. Выготского, каждая форма культурного развития и соответствующего ему культурного поведения в определенном смысле является продуктом исторического развития человечества [3; 4]. Л.С. Выготский считал, что психика человека является продуктом развития культуры и существенно разнится от психики животных. Это отличие состоит в возможности формирования высших психических функций у человека, к которым ученый относил функции мышления и речи, произвольные виды психических процессов (произвольное внимание, произвольная память и др.). Особое внимание психолог уделял процессу воображения. Однако высшие психические функции не даны ребенку с момента его рождения, они являются продуктом его социализации. Основным путем возникновения высших психических функций, по мнению ученого, является интериоризация, под которой понимается перенос во внутренний план (вращивание) социальных форм поведения, в систему форм индивидуальных. Высшие психические функции возникают в процессе сотрудничества и социального общения [2–4].

В соответствии с культурно-исторической парадигмой научного анализа природы и функций психики человека, предложенной Л.С. Выготским, высшие психические функции возникают благодаря использованию системы знаков. Знаки дают возможность человеку управлять своими психическими процессами. Опыт управления этими процессами с помощью знаков ведет к формированию новых структур психики [4].

Одной из проблем, на примере которой Л.С. Выготский показал роль социализации и специфику формирования опосредованности знаками психических функций, является эгоцентризм. Под эгоцентризмом в 20-х и 30-х гг. прошлого столетия психологи, опираясь на работы Ж. Пиаже, понимали особую стадию мышления и речи ребенка от трех до шести лет [11–13]. Эгоцентризм они трактовали как зависимость мышления от непосредственного восприятия и как неумение ребенка учитывать иную перспективу или иную точку зрения.

Термин «эгоцентризм» этимологически имеет в своем составе два слова, происходящие от лат. ego — «я» и centrum — «центр, средоточие». В настоящее время данное понятие используют для характеристики такого отношения человека к миру, которое характеризуется его сосредоточенностью на своей позиции или своем индивидуальном «Я» [14, с. 754]. Понятие «эгоцентризм» применяется и для описания свойств познавательных процессов, речи, черт характера и состояния личности [10, с. 59–71; 16; 17 и др.]. Явление эгоцентризма изучается в рамках ряда научных дисциплин и не только в возрастной психологии, но также в патопсихологии, социальной психологии и др. Термин «эгоцентризм» используют в философии при рассмотрении проблемы отношения личности и общества. Об эгоцентрическом состоянии человека писал Н.А. Бердяев в психологическом этюде «О самоубийстве» [1]. Над решением вопросов эгоцентризма и эгоизма и раскрытием их причин трудятся педагоги, анализируя разные системы воспитания и их влияние на формирование свойств личности.

Но именно Ж. Пиаже обнаружил и описал ряд феноменов эгоцентризма, изучая особенности детского мышления, а затем — речи. У детей они проявляются в их неспособности менять исходную познавательную перспективу. Говоря языком современного конструктивистского направления, эгоцентризм вызван неспособностью переконструировать сформировавшийся образ предметов, ситуации и действия в ней.

Пытаясь понять природу и судьбу эгоцентризма и рассматривая эгоцентрическую феноменологию в системе своих представлений о структуре интеллекта, Ж. Пиаже использовал понятия «ассимиляция», «аккомодация» и др. [11].

По мнению Ж. Пиаже, индивидуальное развитие мышления человека проходит три стадии:

1. аутистическую (от нуля до двух-трех лет);
2. эгоцентрическую (от трех до 11–12 лет);
3. социализированного мышления.

Ученый развивает положение об интеллектуальных структурах и их функциях и определяет их как функции гармонизации и адаптации индивида и среды (биологической и социальной). Работу интеллекта ученый связывает с процессами ассимиляции и аккомодации. Согласно его мнению, психологические структуры складываются и развиваются в процессе жизнедеятельности индивида и детерминированы врожденными познавательными установками: реакцией на новизну, любопытством, любознательностью [11].

Ж. Пиаже исходил из того, что между мыслью ребенка и познаваемой им реальностью существует действенно-преобразующая связь благодаря предметно-преобразующим действиям с объектами, составляющими эту реальность [11]. Его основные идеи о закономерностях развития и установления взаимоотношений между человеком и средой были следующими.

Первая — это идея трансформации. Трансформацию (преобразование) объекта познающий субъект осуществляет посредством действий с этими объектами. На ранних стадиях развития ребенок активен в таких действиях, как перемещение, связывание, комбинирование, удаление и вновь возвращение предметов, с которыми он взаимодействует. Благодаря долгой практике и построению инструментов анализа он начинает понимать, что принадлежит объектам, что ему самому как активному субъекту и что принадлежит самому действию преобразования объекта. Вторая идея теории интеллекта — это идея конструкции. Конструкция проистекает из того факта, что объективное знание всегда подчинено определенным структурам действия, а действия — результат конструкции. Ж. Пиаже рассматривал интеллект как частный случай конструкции или структуры мыслительной деятельности. Конструкция зависит от таких биологических функций, как организация и адаптация [8, с. 142].

На каждом уровне умственного развития ребенка структуры представлены особыми схемами действия, которые сохраняются в действии при его многократном повторении в разных обстоятельствах. Когда взаимодействие с объектом соответствует сложившимся схемам действий в психическом плане, познание осуществляется индивидом как ассимиляция, т. е. как приспособление объекта к себе. Если же действие происходит с новым объектом или новое воздействие не полностью охватывается существующими схемами, то происходит приспособление схем к объекту посредством перестройки, называемой аккомодацией, которая и приводит к развитию интеллекта. Благодаря аккомодации в интеллекте появляются новые структуры.

Между тремя и шестью годами ребенок взаимодействует с объектами, пользуясь ранее сложившимися у себя структурами, и не предполагает, что у других людей они бывают иные и что другие могут видеть предметы иначе, если находятся в ином месте или по-иному понимают их суть.

В период неразвитости познавательной сферы и аутичного мышления, характеризующегося замкнутостью на себе, ребенок не успевает в силу возрастных ограничений приобрести нужное количество коммуникативных навыков взаимодействия и общения с другими людьми.

На следующей стадии психического развития ребенок эгоцентричен. Он не может учитывать мнения других людей и не в состоянии координировать их со своей собственной точкой зрения. Эгоцентрическая стадия мышления происходит из-за неразвитости интеллектуальных операций обратимости. Отождествляя точки зрения других людей со своей собственной, дети полагают, что другие люди воспринимают ситуацию или задачу так же, как они сами.

Наконец, стадия формирования личности и развития психики в онтогенезе связывается Ж. Пиаже с полным созреванием интеллектуальных структур и называется стадией социального мышления. Развитые мыслительные операции дают возможность понять иную перспективу, иную точку зрения благодаря операциям обратимости и изменению структуры представлений, лежащей в основе децентрации. Всё это позволяет преодолеть эгоцентризм, но не раньше обусловленного возрастом вызревания интеллекта в целом и тех или иных мыслительных операций, в частности. Поэтому вплоть до 11–12 лет ребенок может проявлять эгоцентризм.

Для исследования развития интеллекта у детей Ж. Пиаже разработал специальные задания, ряд из которых был предназначен для выявления эгоцентризма. Тест о трех братьях стал использоваться для того, чтобы выяснить, понимает ли ребенок отношения между индивидуумами, входящими в одно целое [12, с. 248–249]. В экспериментах Ж. Пиаже, выполненных совместно с Б. Инельдер, детям предлагали своеобразные задачи. Для их решения ребенку необходимо было понять иное соотношение между объектами, нежели то, которое он непосредственно воспринимает, или принять во внимание иную, нежели собственная, точку зрения. Так, в ставшей уже классической задаче «Три горы» использовался трехмерный макет с тремя горами. Все они были окрашены в разные цвета, в некоторой степени заслоняли друг друга и различались еще и тем, что на вершине одной был изображен снег, на другой стоял домик, а на третьей нарисован красный крест [18].

Ребенку предлагалось сесть за стол, на котором находился макет. Экспериментатор спрашивал, что тот видит перед собой, а затем доставал маленькую куклу с круглой головой без лица и помещал ее на столе так, чтобы позиция куклы отличалась от позиции ребенка. Ребенку задавался вопрос о том, что видит кукла [18]. Дети 6–7 и даже 8–9 лет не могли справиться с этим заданием. Неспособность представить, что можно увидеть с другой точки, Ж. Пиаже назвал эгоцентрической иллюзией (цит. по: [6, с. 213]). Зависимость от восприятия демонстрировалась им и с помощью задач с изменением формы, расположения и др.

Ж. Пиаже доказывал, что снижение эгоцентризма происходит путем соотнесения ребенком своей исходной точки зрения с другими возможными. Механизм соотнесения точек зрения, названный ученым децентрацией, появляется тогда, когда конкретные операции превращаются в формальные и происходит становление репрезентативного интеллекта с его возможностью проводить «группировки» объектов и действий, что заключает в себе качества объективности и логики [15, с. 515–520].

Причинами эгоцентризма детского мышления Ж. Пиаже считал: 1) изначальный аутизм и недостаточную социализацию ребенка; 2) неразвитость операций обратимости и отсутствие механизма децентрации. Судьба эгоцентризма — это его отмирание, которое предрешено биологическим созреванием и процессом социализации.

Пересмотр результатов исследования детского эгоцентризма и их анализа предпринимался многими психологами, в том числе М. Доналдсон [6], Дж. Гибсон [5] и др.

Дж. Гибсон выступал против приписывания детям эгоцентризма, а, по мнению М. Доналдсон, он свойствен и взрослым. М. Доналдсон доказывала, что эгоцентризм является результатом непонимания детьми того, что от них требуют взрослые, которые не умеют довести до сознания детей то, что они хотят от них узнать.

Не менее важными были исследования Ж. Пиаже по изучению эгоцентрической речи [12; 13 и др.]. Ж. Пиаже и его сотрудники обнаружили у дошкольников ни к кому не обращенной речи, которая была названа эгоцентрической. Эгоцентрическая речь, согласно Ж. Пиаже: 1) не служит целям кому-то что-то сообщить; является речью для себя, и поэтому ребенку не важно, слушают его или нет; 2) поскольку это речь для себя, она происходит со своей точки зрения, и ребенок ни к кому ее не приноравливает; 3) по содержанию это преимущественно речь ребенка о себе. Эгоцентрическая речь не выполняет функцию сообщения, в отличие от речи социализированной. «Конечно, когда дети бывают вместе, то кажется, что они больше, чем взрослые, говорят о том, что делают; но большей частью они говорят только для себя», — отмечал Ж. Пиаже [12, с. 38].

Ж. Пиаже исследовал развитие детской речи и установил, что в дошкольном возрасте ее эгоцентрические формы составляют около 46% всех детских высказываний. Измерение эгоцентризма проводилось путем выявления соотношения объема эгоцентрической речи и объема спонтанной речи ребенка [12, с. 36–38]. Оказалось, что эгоцентризм речи резко спадает примерно в 7 лет [12]. Появление эгоцентрической речи и ее уменьшение Ж. Пиаже объяснял возрастом и развитием интеллекта.

После публикаций Ж. Пиаже об исследованиях эгоцентрической речи у детей в «Доме малюток» появились работы, уточняющие или опровергающие полученные им результаты. Например, Д. Катц и его жена на примере анализа бесед со своими сыновьями трех, пяти и шести лет показали, что в обществе взрослых речь их детей была социальной, работы C. Исаакс доказывали, что если детей 5–6-летнего возраста объединяют общие интересы, то их речь отличается высокой формой социализированности. Однако эти исследования были проведены в присутствии взрослых, а Ж. Пиаже изучал речь детей во время групповых игр. Все, что говорил ребенок, записывалось экспериментатором, включая и контекст речи. Кроме «Дома малютки», наблюдение проводилось в школе за двумя учениками одного из классов. В классе дети работали индивидуально или по группам, переходя из одной комнаты в другую по своему желанию. Условия для наблюдения за учениками были хорошие.

Анализ материала, равно как и простое восприятие речи, показали, что фразы детей часто оказываются без ответа, а в ряде случаев такого ответа и не предполагают. Когда ребенок произносил фразы, относимые к так называемой эгоцентрической речи, его не интересовало, слушают его или нет те, кому он говорит. При этом говорил либо для себя, либо ради удовольствия приобщить кого-нибудь к своему непосредственному действию и у него складывалась «иллюзия, что его слышат и понимают». Ж. Пиаже заметил, что аналогичные разговоры ведутся и взрослыми в ситуациях, когда «каждый говорит о себе и где никто не слушает, как это бывает в некоторых гостиных» [13, с. 185].

Ж. Пиаже выделил следующие категории эгоцентрической речи: повторение, монолог, монолог вдвоем, коллективный монолог. Любая из них отличается тем, что речь ребенка ни к кому не обращена. Присутствие других детей является при этом неким стимулом, чтобы говорить вслух, но позиция собеседника не принимается в расчет, «собеседник — только возбудитель» [12, с. 16–24].

Ж. Пиаже установил, что нарастание коэффициента эгоцентрической речи происходит от трех до пяти лет. Позже, независимо от среды и внешних факторов, коэффициент эгоцентрической речи уменьшается, и речь начинает выполнять функцию сообщения или коммуникативного воздействия.

Хотя эгоцентризм детской речи так же, как и эгоцентризм мышления, связывался Ж. Пиаже с опытом коммуникативного взаимодействия ребенка и вызреванием его интеллектуальных структур, выявленные обстоятельства феномена эгоцентризма речи указывают на то, что они составляют факторы, а не природу эгоцентризма. Это не случайно, так как в концепции Ж. Пиаже его природа рассматривалась как интрапсихическая. Ж. Пиаже, например, считал, что «коллективный монолог» у детей связан с удовольствием разговаривать и произносить монолог перед другими, что привлекает их интерес к его собственному действию или его собственным мыслям. Ребенку, говорящему таким образом, отмечал Ж. Пиаже, не удается заставить слушать своих собеседников, потому что фактически он к ним не обращается, зато громко говорит для себя перед другими. В книге «Речь и мышление ребенка» Ж. Пиаже обращает внимание на то, что «коллективный монолог» можно обнаружить и у некоторых взрослых, имеющих привычку громко размышлять, как если бы они говорили с расчетом, что их слушают [13, с. 185].

Согласно учению Ж. Пиаже, эгоцентризм речи является следствием эгоцентризма мышления, а его структура детерминирована потребностью приспособления речи ребенка к непонятной ему речи взрослого. Поэтому эгоцентрическая речь у детей сокращена и непонятна для других. В ранних работах Ж. Пиаже говорится, что по функции такая речь — просто аккомпанемент, сопровождающий основную мелодию детской деятельности и ничего в этой деятельности не меняющий.

Судьба эгоцентрической речи в теории Ж. Пиаже рассматривается по аналогии с судьбой эгоцентрического мышления, т.е. считается, что она постепенно исчезает вместе с возрастным созреванием и вызреванием интеллекта. Пока этого не произойдет, такая речь является препятствием для понимания других людей, координации точек зрения и связанной с ней кооперации [12].

Для понимания причин возникновения эгоцентризма важно выяснить, существуют ли средства, позволяющие его преодолевать. Теоретико-методологические основания для оптимистического решения данного вопроса были представлены Л.С. Выготским. Но Л.С. Выготский иначе характеризовал суть эгоцентрических феноменов мышления и речи у детей и по-иному рассматривал природу и судьбу эгоцентрической речи, нежели Ж. Пиаже. В соответствии с культурно-исторической концепцией, он усматривал в судьбе эгоцентризма закономерности развития высших психических функций, возникающих первоначально в форме сотрудничества ребенка с другими людьми. Л.С. Выготский считал эгоцентрическую речь феноменом перехода речи, предназначенной для других к речи, предназначенной для себя. Сравним это понимание с пониманием Ж. Пиаже, по мнению которого, эгоцентрическая речь — это речь, не предназначенная для других. По Л.С. Выготскому, речевой эгоцентризм является свидетельством не полной интериоризации, т.е. не полного перехода из внешней речи для других в речь для себя, и продолжением перехода функций от интерпсихических к интрапсихическим, а, по мнению Ж. Пиаже, его интрапсихическая функция изначальна, только затем она — интерпсихическая [2, с. 32–34].

В понимании Л.С. Выготского, высшие психические функции отличаются произвольностью, системностью, опосредованностью, осознанностью, а их развитие связано с обучением и усвоением заданных образцов. Поэтому преодоление эгоцентризма возможно благодаря обучению, в процессе сотрудничества и влияния взрослого на ребенка. Структура и функции эгоцентрической речи не только зависят от мышления, но и определяют его.

В 1930-х гг. Л.С. Выготский провел несколько серий исследований и показал, что детская речь эгоцентрична не полностью. Коэффициент эгоцентрической речи даже у одного ребенка может варьировать в зависимости от его активности, типа социальных отношений, установившихся между ним и взрослым, находящимися в одной ситуации, или от типа отношений между ребенком и детьми-ровесниками. Поэтому ученый считал мнение Ж. Пиаже о том, что ситуации влияют на эгоцентризм меньше, чем возраст, не совсем оправданным. Иначе говоря, многое зависит не только от возраста ребенка. Эгоцентризм появляется тогда, когда структура речи перестраивается.

Первоначально внешняя речь нужна ребенку для регуляции своего поведения и действий и только потом, с возникновением внутренней речи, она подключается к функции мышления. Эгоцентрическая речь занимает промежуточное положение между речью ребенка, участвующего в общении с другими людьми, и его внутренней речью для себя. Она выполняет функции помощи в ориентировке или планировании ребенком собственных действий, наблюдается тогда, когда возникают затруднения или препятствия во время деятельности. Эгоцентрическая речь — это как бы рассуждение, происходящее с самим собой, или мышление вслух.

Л.С. Выготский считал, что эгоцентрическая речь не прекращается с возрастом, а переходит во внутренний план, и что:

1. эгоцентрическая речь проявляется не иначе, как в детском коллективе при наличии других детей, занятых той же деятельностью, а не тогда, когда ребенок остается сам с собой;
2. ребенок полагает, что его ни к кому не обращенные эгоцентрические высказывания понимаются окружающими;
3. эта речь имеет характер внешней речи, а не произносится шепотом, невнятно, про себя.

Для доказательства Л.С. Выготский провел специальные исследования, в которых изменялись условия, измерялась величина эгоцентрической речи и подсчитывался ее коэффициент.

В первой серии экспериментов условия позволяли исключить у ребенка иллюзию понимания его другими детьми. Детей, коэффициент эгоцентрической речи которых был заранее замерен, помещали в коллектив глухонемых детей либо в коллектив детей, говорящих на иностранном языке. Коэффициент эгоцентрической речи у детей, размещенных среди глухонемых или говорящих на иностранном языке сверстников, значительно уменьшался по сравнению с замерами в обычных ситуациях. Уменьшался он также в условиях:

а) незнакомых ребенку детей; б) в стороне от детей при размещении за другим столом; в) когда его оставляли заниматься своей деятельностью одного.

Вне условий коллективного монолога (вторая серия экспериментов) коэффициент эгоцентрической речи резко уменьшался.

В третьей серии проверялось значение вокализации. После измерения коэффициента эгоцентрической речи в основной ситуации ребенка-испытуемого переводили в ситуацию, где была исключена или затруднена возможность вокализации. В одном случае детей рассаживали на значительном расстоянии друг от друга в зале, а в другом — за стеной играл оркестр и был такой шум, что заглушал не только чужой, но и собственный голос ребенка. В одном из вариантов исследования детям просто запрещалось говорить громко и предлагалось вести разговор беззвучно. Во всех вариантах экспериментов данной серии коэффициент эгоцентрической речи детей быстро уменьшался.

Таким образом, исключение иллюзии понимания, коллективного монолога и вокализации приводило к резкому уменьшению коэффициента эгоцентрической речи.

На основе полученных в экспериментальных исследованиях данных Л.С. Выготский сделал вывод о том, что эгоцентрическая речь есть по сути выделившаяся в функциональном и структурном отношении особая форма речи. По своему проявлению она еще не окончательно отделена от социальной речи (т. е. речи, носящей коммуникативный характер), в недрах которой она развивалась и созревала. Эта речь была признана переходной от речи внешней к речи внутренней, от речи для других к речи для себя [2, c. 57]. Причем основная закономерность заключается в том, что в развитии внутренней речи речь для себя становится внутренней больше по функции и по структуре, т.е. по своей психологической природе, чем по внешним формам своего проявления.

Выстроенная Л.С. Выготским генетическая последовательность оказалась такой: социальная речь — эгоцентрическая речь — внутренняя речь. К тому же у него не было основания считать эгоцентрическую речь свидетельством эгоцентрического мышления [2, с. 59].

Хотя такое заключение правомерно, следует принять в расчет и то, что на каком-то этапе эгоцентрическая речь оказывается необходимой ребенку для утверждения себя и своей позиции в отношениях с другими. Кроме того, важно различать речь, не ведущую к взаимопониманию, и речь, не ориентированную на других. С точки зрения интеллектуальных операций и проблем кооперации, которые интересовали Ж. Пиаже, эти два вида речи сводятся к одному и тому же. Поэтому положительно восприняв идеи Л.С. Выготского, Ж. Пиаже все-таки настаивал на своих взглядах и отмечал, что:

1. существуют очень большие вариации коэффициента в зависимости от ситуации и окружения, поэтому этот феномен не является действительной мерой интеллектуального или даже вербального эгоцентризма вопреки первоначальным предположениям;
2. сам феномен редко был понят и оказался гораздо более значительным в области самих действий и их интериоризации во внутренние операции, чем в области языка [12, с. 466–467].

Приведенные исследования и трактовки речевого эгоцентризма, показывают, что он понимался неоднозначно и что Ж. Пиаже и Л.С. Выготский в понятия «эгоцентризм» и «эгоцентрическая речь» вносили не одинаковое содержание.

Эгоцентрическая речь с позиций культурно-исторической концепции — это речь, которая еще не окончательно отделилась от социальной речи, выполняющей, прежде всего, коммуникативные функции. В теории Ж. Пиаже эгоцентризм представляет собой главное препятствие для координации точек зрения и для процесса кооперации с другими людьми.

Л.Ф. Обухова, подробно изучавшая работы Ж. Пиаже и Л.С. Выготского, провела исследования, в которых показала возможность преодоления эгоцентризма детского мышления при решении ребенком задач, требующих учета понятий объема, массы и др. [9]. Важными были и эксперименты В.А. Недоспасовой, касающиеся проблемы выработки механизма последовательных центраций и децентрации [7]. С целью обучения ребенка учитывать перспективы, раскрывающиеся с другой позиции, в задачах типа «Три горы», исследователь доказала, что можно не ждать возрастного созревания интеллектуальных структур, а сформировать у ребенка соответствующие способности к децентрации. Но степень трудности такого формирования всё-таки зависит от возраста ребенка.

Ж. Пиаже, ознакомившись с возражениями Л.С. Выготского, указал на то, что причины противоречивых результатов его оппонентов состоят в том, что термин «эгоцентризм» разными исследователями понимался по-разному, что они вкладывали в него разный смысл [12, с. 463–468]. Действительно, результаты могут несколько изменяться и зависят не только от среды, но и от того, каковы будут связи между ребенком и взрослым. И всё же вербальный эгоцентризм ребенка отличается тем, что тот не осознает различия собственной точки зрения и мнения других.

Итак, Ж. Пиаже эгоцентрическую речь рассматривал как речь ребенка со своей точки зрения, а Л.С. Выготский — как речь для себя. За этим скрываются и отличающиеся феномены эгоцентризма детской речи, а значит, их причины и факторы.

Сравнение теоретических представлений Ж. Пиаже и Л.С. Выготского относительно понимания природы эгоцентрической речи показывает, что в концепции Л.С. Выготского природа речи характеризуется как социально-психологическая. Считается, что речь формируется в процессе интерперсонального взаимодействия ребенка со взрослыми, а эгоцентрической она является в период ее интериоризации и формирования мышления ребенка. В этом случае взрослым в возможности проявления эгоцентризма в речи либо будет отказано, либо проявления у них ни к кому не обращенной речи будут рассматриваться как атавизмы детского возраста.

Социально-психологический аспект феноменологии эгоцентризма выявлен Л.С. Выготским в ситуациях, когда ребенок не имел возможности быть услышанным либо понятым другими. При исключении вокализации величина эгоцентризма в его речи уменьшалась, что свидетельствует о связи эгоцентризма речи с развивающейся системой личности ребенка. Если же анализировать эту речь в ракурсе функций самоутверждения формирующейся личности, то можно предположить, что когда ребенка не понимают либо когда его не могут слышать другие, он не может самоутверждаться или вступать в систему отношений с другими, тогда коэффициент его эгоцентрической речи уменьшается.

Таким образом, существуют значительные отличия в понимании Ж. Пиаже и Л.С. Выготским природы и функций эгоцентризма детского мышления и речи. Д.Б. Эльконин писал о том, что подход этих авторов к умственному развитию осуществляется с разных сторон, что Л.С. Выготский подходит со стороны продукта, а Ж. Пиаже — со стороны операциональной [16, с. 197]. Некоторые отличия отметил сам Ж. Пиаже, когда ознакомился с работами Л.С. Выготского. Для него было важно, что Л.С. Выготский признает существование эгоцентрической речи [13, с. 463]. Но феномены эгоцентризма речи у детей, о которых писали авторы, в определенной мере отличались и по своему содержанию, а значит, и по условиям их проявления. В одних случаях у детей наблюдалась и изучалась речь для себя, в других — ни к кому не обращенная речь. В целом же, различия в идентификации эгоцентризма мышления и речи у детей, сделанные этими выдающимся учеными, не отрицают, а в определенной степени дополняют его понимание, так же как и понимание процессов развития психических функций у человека, включая проблемы их природы, содержания и структуры.

Список литературы

1. Бердяев Н.А. О самоубийстве (психологический этюд) // Психологический журнал. – 1992. – № 1. – С. 90–94.
2. Выготский Л.С. Мышление и речь // Выготский Л.С. Собрание сочинений: в 6 т. – Т. 2. – М.: Педагогика, 1982. – С. 10–361.
3. Выготский Л.С. История развития высших психических функций // Выготский Л.С. Собрание сочинений: в 6 т. – Т. 3.– М.: Педагогика, 1982. – С. 5.–337 с.
4. Выготский Л.С. Орудие и знак в развитии ребенка / //Выготский Л.С. Собрание сочинений: в 6 т. – Т. 6.– М.: Педагогика, 1982. – С. 5.–90 с.
5. Гибсон Дж. Экологический подход к зрительному восприятию: пер. с англ. / общ. ред. и вступ. ст. А.Д. Логвиненко. – М.: Прогресс, 1988. – 464 с.
6. Доналдсон М. Мыслительная деятельность детей: пер. с англ. / под ред. В.И. Лубовского. – М.: Педагогика, 1985. – 192 с.
7. Недоспасова В.А. Психологический механизм преодоления центрации в мышлении детей дошкольного возраста: дис. … канд. психол. наук. – М.: НИИ общей и пед. психологии АПН СССР, 1972. – 154 с.
8. Обухова Л.Ф. Детская психология: теории, факты, проблемы. – М.: Тривола, 1995. – 360 с.
9. Обухова Л.Ф. Концепция Ж. Пиаже: За и против. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1981. – 191 с.
10. Пашукова Т.И. Эгоцентризм: феноменология, механизмы формирования и коррекции. – Кировоград: Центрально-Украинское изд-во, 2001. – 397 с.
11. Пиаже Ж. Психология интеллекта // Пиаже Ж. Избранные психологические труды: пер. с англ. и фр. – М.: Просвещение, 1969. – С. 51–231.
12. Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка. – М.: Педагогика-Пресс, 1999. – 528 с.
13. Пиаже Ж. Эгоцентрическая речь // Хрестоматия по общей психологии. Психология мышления / под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер, В.В. Петухова). – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1981. – С. 183–187.
14. Философский энциклопедический словарь / редколл.: С.С. Аверинцев, Э.А. Араб-Оглы, Л.Ф. Ильичёв и др. – 2-е изд.– М.: Советская энциклопедия, 1989. – 815 с.
15. Флейвелл Дж. Х. Генетическая психология Жана Пиаже: пер. с англ. – М.: Просвещение, 1967. – 624 с.
16. Эльконин Д.Б. Психическое развитие в детском возрасте // Эльконин Д.Б. Избранные психологические труды / под ред. В.В. Давыдова, В.П. Зинченко. – М.: Педагогика, 1989. – 122–280 с.
17. Enright R.D., Shukla D.C., Lapsley D.K. Adolescent egocentrism-sociocentrism and self-conciousness // Journal of Youth and Adolescence. – 1980. – Vol. 9. – P. 57–69.
18. Piaget J. et Inelder B. La psyuchologia de l’enfant. – Paris, 1966. – 576 p.

Источник: Пашукова Т.И. Концептуальные отличия в понимании эгоцентризма детского мышления и речи Ж. Пиаже и Л.С. Выготским // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Образование и педагогические науки. 2016. №1(763). С. 104-118.