Когнитивно-коммуникативная парадигма Б.Ф. Ломова в изучении совместной деятельности по управлению космическим полетом

Введение

Борис Фёдорович Ломов — организатор и научный руководитель Института психологии — всегда стремился направить деятельность института в практическое русло, подчеркивая, что применение научных разработок в практике является важнейшим условием проверки выдвигаемых идей, совершенствования, корректировки и уточнения применяемых методов (Ломов, 1999). Методологический принцип единства теории, эксперимента и практики лежал в основе исследовательской парадигмы многих научных программ, реализуемых институтом. Особенно востребованными в то время были исследования проблем взаимодействия человека и техники, наиболее остро проявляющихся в областях авиации и космонавтики. Активное участие Института в разработке этих проблем во многом обусловило само его существование и его статус. Положение об асимметричности отношений человека и технических объектов определило антропоцентрический подход, в котором эти отношения связывают субъекта труда и орудия труда, а целенаправленная деятельность человека лежит в основе функционирования всей системы (Ломов, 1966). Другое важное теоретико-методологическое положение связано с представлениями об общении и совместной деятельности, выработанные в школе Б.Ф. Ломова (Журавлев, 2002, 2005; Лалу, Носуленко, Самойленко, 2007; Ломов, 1999; Носуленко, 2007; Носуленко, Самойленко, 2012). Общепсихологическое понимание общения позволило объединить в рамках единой парадигмы изучение, с одной стороны, роли общения в организации перцептивных процессов, а с другой стороны, влияния перцептивных характеристик на протекание коммуникативных процессов (Ломов, 1975, 1999). Вне связи с коммуникативными процессами нельзя рассматривать вопросы познания и деятельности, а совместная деятельность является одним из измерений феномена их интеграции. Соответственно, понимание совместной деятельности взаимодействующих людей связывается, прежде всего, с наличием или отсутствием у них совместных целей. «Сформированная общая цель определяет спецификацию задач каждого из участников совместной деятельности, а следовательно, и те конкретные действия, которые должен выполнить каждый из них. При этом каждое отдельное действие каждого из участников выступает именно как составная часть совместной деятельности и может быть понято только в ее логике» (Ломов, 1999, с. 176). А «формирование общей цели является первым и непременным условием совместной деятельности. Если такая цель (по каким-либо причинам) не сформирована, то совместная деятельность просто не состоится» (там же, с. 177).

Эти идеи показали свою плодотворность и во многих международных проектах. С 1986 г. они определили теоретические и методологические основания крупной международной программы «Познание и общение», которая была инициирована Б.Ф. Ломовым и поддержана Фондом «Дом Наук о Человеке» (FMSH, Франция). Автору данной статьи посчастливилось более 20 лет участвовать в реализации проектов, координируемых этой программой (Носуленко, Самойленко, 2012; Nosulenko, Samoylenko, 2011). Здесь мы представим некоторые материалы одного из таких проектов.

Управление космическими полетами является одним из примеров совместной деятельности множества специалистов по достижению общей цели, требующей высокой слаженности совместных действий и особой ответственности каждого участника. Исследование, о котором идет речь, было выполнено в рамках международной программы «Познание и общение» во время реализации космического полета российско-французского экипажа в июле 1992 г. (Nosulenko et al., 1993). В период от запуска корабля до его возвращения на землю группа российских и французских исследователей проводила наблюдение за деятельностью операторов Центра управления полетами (ЦУП), экипажа запускаемого космического корабля («Союз-ТМ15») и экипажа орбитальной станции «Мир». Основная задача проекта заключалась в проверке возможности психологического анализа процессов взаимодействия участников совместной деятельности большой человеко-машинной системы в достижении общей цели. Необходимо было разработать методы исследования, применимые для комплексного изучения операторской деятельности в естественных условиях управления космическим полетом. Нас интересовали, прежде всего, процессы коммуникации между действующими участниками и особенности организации этих процессов в ЦУПе, обеспечивающие надежность функционирования всей системы. Особое внимание уделялось ситуациям, в которых проявлялась роль человека в решении нештатных проблем. Обсуждаемые здесь этапы исследования касаются инцидента, связанного с проблемами коммуникации во время реализации космического полета. Был проведен подробный анализ функционирования гибкой системы коммуникации (так называемых «циркуляров») между операторами ЦУПа, членами экипажа запускаемого корабля и космической станции при решении проблем, возникших в процессе управления полетом на этапе стыковки корабля «Союз-ТМ15» с орбитальной станцией «Мир».

Методы

Приоритетом общей методологии исследования являлась интеграция таких методов, которые позволяли бы осуществлять комплексный анализ коммуникаций и деятельности специалистов в реальных ситуациях выполнения поставленных перед ними задач. При этом используемые процедуры получения информации не должны были влиять на деятельность участников.

Эти требования обеспечивались процедурами полипозиционного наблюдения, в процессе которого осуществлялась регистрация максимального количества характеристик деятельности участников для выявления наиболее типичных событий (Лалу, Носуленко, Самойленко, 2009; Носуленко, Самойленко, 2016). Получаемые материалы интегрировались в единой базе данных, позволяющей устанавливать связи между разными единицами анализа. Среди этих материалов комплексному анализу подвергались следующие:

• аудио- и видеозаписи деятельности операторов ЦУПа;
• данные телеметрии;
• аудиозаписи функциональных коммуникаций в рамках «циркуляров» (прежде всего, между руководителем полета, операторами ЦУПа и экипажем корабля «Союз ТМ15»);
• аудио- и видеозаписи интервью с участниками взаимодействия, выполненные перед стартом запускаемого корабля.

Таким образом, совокупность процедур полипозиционного наблюдения обеспечивала всестороннюю регистрацию характеристик деятельности операторов. В результате в единой базе объединялись количественные данные (измерения телеметрии, видеозаписи поведенческих реакций и т.д.) и качественные данные (интервью, содержание вербальных коммуникаций и т.д.), т.е. в исследовании использовалась интегративная стратегия применения разных методов (качественных и количественных), обоснование которой дает в своих работах Б.Ф. Ломов (1999). Согласно Ломову, рассмотрение разных подходов и методов как единой системы приобретает особую значимость для практики, требующей междисциплинарной интеграции. Такая системная интеграция позволяет «раскрыть «разрешающую способность» и ограничения каждого из них, а также условия и возможности взаимопереходов между ними в зависимости от логики проводимого исследования» (Ломов, 1999, с. 33). Эти идеи явились важным аргументом для обоснования самой возможности реализации проекта. В настоящее время они находятся в общем тренде современных исследований, который характеризуется возрастающей потребностью выработки интегративной стратегии применения качественных и количественных методов. Речь идет о «соединении вместе качественных и количественных подходов и измерений для получения более целостного понимания, чем то, что достигается любым из них по отдельности» (Fetters, Molina-Azorin, 2017, p. 293). Мы показали, что задолго до появления таких современных тенденций системная интеграция рассматривалась в работах Б.Ф. Ломова как необходимая составляющая любого научного исследования (Носуленко, 2021).

База данных, получаемая при комплексном анализе материалов наблюдения, являлась основным источником данных для организации процедуры так называемого «кооперативного дебрифинга» (Носуленко, Самойленко, 2016). Кооперативный дебрифинг стал еще одним методом, впервые отработанным в рамках реализованного проекта, который впоследствии широко применялся в самых разных академических прикладных исследованиях (Лалу, Носуленко, Самойленко, 2009; Носуленко, 2004, 2007; Lahlou, Nosulenko, Samoylenko, 2002, 2012; Le Bellu et al., 2016; Montignies, Nosulenko, Parizet, 2010). Его применение стало существенным элементом методического инструментария, разработанного в рамках когнитивно-коммуникативных исследований и особо востребованного в исследованиях естественных ситуаций деятельности человека. В ходе кооперативного дебрифинга участник и исследователь совместно обсуждают материалы, полученные в результате полипозиционного наблюдения. Например, совместно просматривается видеозапись, смонтированная по результатам регистрации наблюдаемых ситуаций. Такая визуализация существенных сторон выполненной деятельности дает ее участнику «психологическое орудие» для мобилизации внимания, памяти, восприятий и т.д. (Выготский, 1984). В результате для комплексного анализа в общую базу данных добавляются аудио- и видеозаписи кооперативного дебрифинга. Их анализ позволяет интерпретировать содержание наблюдаемых событий, выявлять составляющие деятельности операторов (цели, задачи, действия, операции), а также определять особенности применения оператором соответствующих технических средств. Так, рассогласование между ожидаемым и реальным функционированием устройства при выполнении запланированных операций указывают на проблемные моменты в субъективных представлениях оператора, существование которых приводит к необходимости ставить дополнительные, не предусмотренные изначально задачи и менять план действий.

Результаты кооперативного дебрифинга определяют основные направления последующей обработки данных и способы их представления. Важная особенность процедуры кооперативного дебрифинга заключается в том, что это неотъемлемая часть общего протокола полипозиционного наблюдения. Оператор с самого начала осведомлен о наличии такой процедуры и заинтересован в ее результате, поскольку становится равноправным участником исследования. Например, именно в процессе кооперативного дебрифинга были выявлены особенности стратегий принятия решения в наблюдаемых ситуациях инцидентов, определены конкретные задачи ряда нестандартных действий операторов и т.д.

Контекст исследования

К моменту выполнения нашего исследования Центр управления полетами представлял структуру, установившуюся в результате реализации большого количества разнообразных космических программ. Важная особенность опыта, накопленного в ЦУПе, заключалась в том, что полеты, управляемые из одного и того же центра, могли принципиально отличаться как по целям, так и по сложности поставленных задач (например, управление обитаемыми космическими станциям, полетами кораблей посещения, а также автоматическими зондами, направляемыми в глубокий космос). Соответственно, каждая программа предъявляла специфические требования к структуре коммуникации в процессе управления.

Для реализации разных космических программ ответственные каждой группы специалистов ЦУПа должны определить: 1) содержание и объем информации, необходимой для управления полетом, 2) состав необходимого персонала и правила взаимодействия участников коммуникации, 3) структуру систем коммуникации. В период подготовки полета структура систем коммуникации тестируется с целью выбора оптимальных решений, обеспечивающих надежность как отдельных этапов выполнения программы, так и ее целостного обеспечения.

Техническое обеспечение коммуникаций между операторами ЦУПа позволяет осуществлять две основные формы взаимодействия: 1) непосредственно между двумя операторами, и 2) в рамках циркуляра между одним оператором и несколькими специалистами одновременно. Каждый оператор может входить в непосредственный контакт с двадцатью операторами. В дополнение к этим двум основным формам взаимодействия возможна третья, не предусмотренная регламентом форма коммуникации, когда операторы взаимодействуют между собой без использования технических средств (вне циркуляра).

Надежное управление такой системой предусматривает четкое планирование действий каждого участника, поскольку «процесс планирования (совместной деятельности) протекает по-разному в зависимости от функциональной организации группы, которая определяет меру участия в нем каждого члена группы. … Спецификация задач в общем плане предусматривает… распределение операций между участниками совместной деятельности и их координацию» (Ломов, 1999, с. 177–177).

Соответственно, планируются и возможности использования операторами средств коммуникации в процессе выполнения их деятельности. Каждый оператор может иметь пассивный доступ одновременно к нескольким циркулярам, но активный доступ возможен только для одной сети. При этом уровни доступа определяются руководителем полета. Такая форма коммуникаций планируется для каждого полета заранее, но при необходимости может быть изменена руководителем полета непосредственно в процессе его выполнения. В зависимости от решаемых задач, несколько циркуляров могут быть объединены в единую сеть.

Функциональные возможности, которые предоставляет рабочее место оператора, зависят от его конкретной роли и задач в процессе управления полетом. Каждому оператору обеспечивается некоторая «избыточность» возможностей по отношению к его реальным потребностям, что позволяет оператору при принятии решений варьировать в некоторых пределах способы коммуникации. Например, в рамках отведенного ему циркуляра оператор может переходить (по согласованию с руководителем полета) от «пассивного» к «активному» взаимодействию. Такая форма технического опосредования коммуникаций обеспечивает руководителю полетов возможность четкого планирования и управления коммуникациями, а также высокую маневренность в изменении плана при возникновении новой ситуации.

Высокая ответственность принятия решений операторами ЦУПа предполагает детальный анализ их деятельности по окончании программы, что заставляет их быть внимательными к выполнению заданных требований. Это условие является одновременно и мешающим фактором, поскольку требует от оператора непрерывно документировать наиболее важную информацию. Коммуникации, выполняемые в рамках наиболее важных «циркуляров», регистрируются на звуковой носитель. В то же время каждый ответственный оператор должен письменно заполнять типовой формуляр. Всё это определяет существенные ограничения операторской деятельности.

Существуют и определенные ограничения самих коммуникаций в процессе выполнения космической программы:

• жесткая дисциплина выполнения установленных правил коммуникаций;
• лаконичность коммуникаций (установление лексики, гарантирующей однозначное понимания используемого словаря всеми участниками);
• обязательства каждого оператора нести ответственность за подлинность передаваемой информации;
• ограничение времени передачи информации;
• ограничение времени реакции на получаемую информацию;
• высокая иерархичность прав доступа (входа и выхода) к схемам коммуникации.

В процессе исследования за время реализации полета были зарегистрированы результаты наблюдения за деятельностью 41 оператора (включая руководителя полета), находящихся в двух разных зонах ЦУПа: зал А (управление станцией «Мир») и зал Б (управление кораблем «Союз ТМ15»). При представлении результатов мы будем описывать действия только операторов, играющих ключевую роль в решении возникших проблем.

Пример результатов

Данная статья не предназначена для представления всех результатов реализации междисциплинарного проекта. Основная ее цель — продемонстрировать жизненность идей, заложенных Б.Ф. Ломовым, которые оказались востребованными для организации крупного международного проекта. Подробные результаты исследования приведены в отчете по проекту (Nosulenko et al., 1993), а также в ряде публикаций (Pavard et al., 1993; Pavard, Nosulenko, Samoylenko, 1996). Здесь мы коснемся результатов анализа только одной нештатной ситуации, которая была зафиксирована на этапе подготовки стыковки корабля «Союз ТМ15» и станции «Мир» (потеря коммуникации).

В соответствии с программой полета была запланирована связь с кораблем «Союз ТМ15» во время последнего витка перед стыковкой со станцией «Мир». В это время корабль должен был находиться в зоне «невидимости», что не позволяло осуществлять прямую коммуникацию с ЦУПом. Поэтому в качестве промежуточного звена предполагалось использовать спутник «Альтаир», который должен был обеспечить стабильную связь даже при нахождении одного из объектов в «тени» радиосвязи. Команды для управления коммуникационными системами спутника направлялись из ЦУПа через орбитальную станцию «Мир». Однако в реальной ситуации в назначенное время констатируется отсутствие звуковой связи между землей и «Союзом ТМ15».

Рассмотрим последовательно действия операторов ЦУПа, выявленные в результате анализа полученных видеоданных и при последующем кооперативном дебрифинге.

1. В назначенное время оператор, ответственный за радиосвязь с кораблем (15Б), находящийся в зале Б, констатирует отсутствие связи с кораблем «Союз-ТМ15».
2. 15Б обращается по циркуляру командования к ответственному за бортовую радиотехнику орбитальной станции «Мир» (11А), находящемуся в зале А: «Почему прервана связь с Союзом?»
3. 11А обращается, не используя циркуляр, к руководителю группы анализа бортовых систем (7А), находящемуся в том же зале. Он кричит: «Какую группу передатчиков ты вначале выбрал?»
4. 11А получает ответ (устно, без циркуляра): «Первую группу…»
5. 11А обращается к 7А (устно, без циркуляра): «Я не вижу первую группу …» (телеметрия не видит работу первой группы передатчиков).
6. 11А и 7А выражают сомнение в правильном исполнении команд функционирования первой группы передатчиков. 7А (устно, без циркуляра): «Возможно не прошла исполнительная команда?» 11А: «Это возможно, надо проверить…»
7. 11А и 7А (устно, без циркуляра) вместе кричат руководителю группы программирования (8А): «Какая команда была отправлена?» Ответ 8А: «У меня нет сведений о выполнении команды. Запрашиваю подтверждение выбора первой группы передатчиков».
8. В это время все специалисты группы анализа бортовых систем и группы программирования (всего 15 человек) собираются около рабочих мест 8А и 7А. Предлагаются различные версии причин и решений: «команда не прошла…»; «ошибка в исполнении команды…»; «необходимо послать новую команду…»; «неисправна система первой группы передатчиков…»; «надо использовать вторую группу…»; «надо модифицировать программу, чтобы при отсутствии сигнала первой группы подключалась вторая…». Все 15 специалистов находятся в зале А (оставив свои рабочие места) до окончательного решения проблемы.
9. Руководитель полетом (19А), который слышит все комментарии специалистов и проверяет через свой циркуляр всю информацию об инциденте, не призывает операторов прекратить нарушение дисциплины, а обращается к ответственному за бортовую радиотехнику станции «Мир» (11А): «Через 10 минут корабль будет в видимой зоне 16-й станции наблюдения. Нет необходимости исправлять немедленно. Телевизионная связь работает».
10. Специалисты оставляют решение проблемы и возвращаются на свои рабочие места, чтобы заняться подготовкой стыковки. Они теперь знают, что коммуникация без использования спутника будет возможна, а значит ситуация становится не столь критичной, чтобы была необходимость срочного решения.
11. Обсуждение прервано, и операторы выполняют программу стыковки.
12. После успешной стыковки вновь отправлена команда выбора первой группы передатчиков спутника. Вся последующая деятельность специалистов осуществляется в рамках командного циркуляра и циркуляра руководителя полетом.
13. Руководитель группы анализа бортовых систем (7А) подтверждает по циркуляру отсутствие сигнала со спутника «Альтаир».
14. 7А, 8А, 11А и руководитель группы телекоммуникации с ЦУПом (12А) предлагают руководителю полетом решение: «Выбрать другую группу передатчиков (вторую)».
15. Руководитель полетом утверждает предложенное решение.
16. Ответственный за бортовую радиотехнику станции «Мир» (11А) отправляет необходимый программный код оператору, осуществляющему связь с соответствующей станцией слежения.
17. 11А подтверждает в циркуляре получение сигнала от второй группы передатчиков.

Полученные при наблюдении аудио- и видеоматериалы, а также данные телеметрии были проанализированы и проинтерпретированы в процессе кооперативного дебрифинга. Было показано, что в процессе коммуникаций была выявлена основная причина проблемы: несмотря на отправку необходимых команд, не функционировала первая группа передатчиков «Альтаира». При этом обнаружилось, что предварительное тестирование программ спутника не было осуществлено во всех возможных режимах полета. Соответственно не была предусмотрена автоматическая смена передатчиков. В целом проблема представлялась как достаточно критическая: при отсутствии связи невозможно проверить функционирование систем обеспечения стыковки и при необходимости осуществить коррекцию. Это повышало риск возможных неожиданностей при выполнении операции. Для решения проблемы потребовалась прямая связь между специалистами без использования штатных технических каналов коммуникации.

Такое двойное функционирование системы коммуникации позволило операторам лучше использовать время, доступное для решения проблемы. С одной стороны, вербальное общение при личном взаимодействии операторов, касающихся данного инцидента, позволило им быстро установить общую информацию, не тратя время на запрос права доступа в циркуляр, в который они исходно не были включены. С другой стороны, использование формы циркуляра позволяло им параллельно отслеживать ход решения проблемы и осуществлять поиск дополнительной информации. Операторы спонтанно изменили схему взаимодействия, определенную регламентом. Поскольку, как отмечал Б.Ф. Ломов, «благодаря общению… формируются своеобразные — и более экономные — способы обмена информацией, приемы и способы координации действий» (Ломов, 1999, с. 179). Операторы пошли на нарушение требования использовать циркуляры и оставили свои рабочие места, самостоятельно приняв решение о значимости такого нарушения. Принятое решение само по себе повышает риск непредвиденных ситуаций, если в это время возникает необходимость срочного участия конкретного оператора. Но в итоге изменение схемы взаимодействия способствовало быстрому нахождению причин потери связи и позволило руководителю полетом оперативно принять решение об изменении плана действий без риска недостижения общей цели.

Еще раз подчеркнем, что выход из критической ситуации оказался возможным благодаря «нарушению» штатного режима коммуникации.

Заключение

Проведенное исследование представляло для нас двойной интерес: 1) оно позволило оценить качество коммуникаций в форме «циркуляров» и в рамках неофициальной сети коммуникации при управлении космическими полетами, и 2) оно явилось полигоном для отработки подходов и методов изучения больших человеко-машинных систем в естественных условиях их функционирования.

Коммуникация в форме циркуляров оказалась относительно оперативной для структурирования передачи и приема информации. Внутри «циркуляра» поток информации оказался хорошо распределенным между всеми операторами, которых руководитель полетом включил в сеть. При этом руководитель полета мог оперативно модифицировать структуру циркуляра, что позволяло операторам быстро адаптироваться к изменениям ситуации.

Отчеты об актуальной ситуации регулярно передавались операторами руководителю полетом. Как показали результаты кооперативного дебрифинга, в штатной ситуации руководитель полетом принимал поступающие сведения пассивно и при необходимости распределял их среди других специалистов по предопределенным циркулярам. В случае нештатной ситуации руководитель полетом проводил детальный анализ информации с целью последующей формулировки задач для специалистов, ответственных за решение конкретной проблемы, и передачи им необходимых указаний по соответствующим циркулярам. Все вновь принимаемые решения могли исполняться только после официального утверждения руководителем полетом.

Достоинства управления в такой гибкой форме циркуляров заключаются в следующем:

• дновременный доступ всех участников циркуляра к одной и той же информации;
• выигрыш времени в передаче информации, поскольку для разных получателей не требуется повтор одной и той же информации;
• по той же причине снижается потенциальный риск искажения и потери информации при ее повторе;
• одновременная обработка информации параллельно по звуковому (коммуникационный циркуляр) и визуальному (данные телеметрии на экране) каналам.

Достоинства системы циркуляров частично определяют и ее ограничения, которые видятся в следующем:

• аккумуляция в сети слишком большого количества информации, что создает риск зашумления особо значимой информации менее существенными данными;
• значительная когнитивная нагрузка на оператора, связанная, с одной стороны, с приемом информации, а с другой стороны, с необходимостью ее интерпретации; не только сам факт двойной когнитивной нагрузки (слух и зрение) при сравнении услышанной и увиденной (по телеметрии) информации, но и факт участия одного и того же специалиста в нескольких циркулярах вынуждают его интерпретировать информацию, относящуюся к разным областям (например, к терморегуляции, к телекоммуникации и т. д.);
• разные скорости поступления зрительной и звуковой информации, что часто требует отсроченного ее сопоставления;
• низкое делегирование полномочий в принятии решений (все через руководителя полетом), что иногда приводит к параллельному решению вопросов вне предусмотренной схемы коммуникаций, т.е. к вынужденному нарушению установленных правил.

Дополнительная форма взаимодействия (неофициальное голосовое общение операторов без использования сети циркуляров) обеспечивает определенный выигрыш времени, поскольку позволяет осуществлять передачу и прием информации без ее формулирования в циркулярах, избегая тем самым ограничений, заданных регламентами и процедурами коммуникации, а также снижая информационные «помехи», проходящие по циркулярам. Снижение таких формальных ограничений важно, прежде всего, для специалистов, которые непосредственно отвечают за информацию, касающуюся проблемных вопросов: разговор вне сети не регистрируется, а значит, и не контролируется по окончании программы.

Наблюдаемые ситуации нарушения регламента показали определенные недостатки установившейся системы циркуляров и одновременно продемонстрировали колоссальный опыт работы операторов ЦУПа как целостного коллектива. Частичные нарушения общих требований выглядели настолько естественными, что сам факт нарушений констатировался исследователями только при проведении дебрифинга с их участниками. В критических ситуациях сильный стресс испытывали только исследователи (российские и французские внешние наблюдатели). Для операторов ЦУПа решение нештатной проблемы выглядело обыденностью. Все их действия демонстрировали, что они полностью уверены в своей способности совместно прийти к правильным решениям и достичь общей цели. Другими словами, каждый из участников четко представлял эту общую цель, и действия каждого выступали именно как составная часть совместной деятельности (Ломов, 1999).

Опыт реализации этого космического проекта дал основания для разработки другой исследовательской программы, которая стала «космической» по масштабам (1998–2006). Речь идет о научно-практическом проекте «Лаборатория когнитивного дизайна» (LDC, EDF R&D). Когнитивно-коммуникативная парадигма Б.Ф. Ломова, по сути, стала методологической базой этого проекта, направленного на изучение восприятия и деятельности человека в естественных условиях. Исследовательский контекст в каком-то смысле напоминал изучение жизни на орбитальной станции. Изучалась деятельность инженеров, согласившиеся стать добровольными участниками процесса совершенствования их рабочей среды. В исследовании применялись и совершенствовались методы наблюдения, апробированные при реализации проекта в ЦУПе. По результатам исследований создавались новые коммуникационные средства, которые тут же внедрялись в среду лаборатории для их применения реальным пользователем. Таким образом, участники, как и сами исследователи, оказывались одновременно пользователями и разработчиками применяемых технологий, поскольку эксперименты и их результаты были непосредственно «встроены» в реальную трудовую деятельность людей и направлены на изменение ее условий (Лалу, Носуленко, 2005; Лалу, Носуленко, Самойленко, 2007; Lahlou, Nosulenko, Samoylenko, 2002, 2012; Nosulenko, Samoylenko, 2009; Streitz et al., 2007).

Литература

1. Выготский Л. С. Орудие и знак в развитии ребенка // Л. С. Выготский. Избранные труды / Сост. М. Г. Ярошевский. М.: Педагогика, 1984. Т. 6. С. 5–89.
2. Журавлев А. Л. Психология совместной деятельности. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2005.
3. Журавлев А. Л. Психология коллективного субъекта // Психология индивидуального и группового субъекта. М.: Пер Сэ, 2002. С. 51–81.
4. Лалу С., Носуленко В. Н. «Экспериментальная реальность»: системная парадигма изучения и конструирования расширенных сред // Идея системности в современной психологии / Под ред. В. А. Барабанщикова. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2005. С. 433–468.
5. Лалу С., Носуленко В. Н., Самойленко Е. С. SUBCAM как инструмент психологического исследования // Экспериментальная психология. 2009. Том 2. № .1. С. 72–80.
6. Лалу С., Носуленко В. Н., Самойленко Е. С. Средства общения в контексте индивидуальной и совместной деятельности // Общение и познание. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2007. С. 407–434.
7. Ломов Б. Ф. Человек и техника (Очерки инженерной психологии). М.: Советское радио. 1966.
8. Ломов Б. Ф. Общение как проблема общей психологии // Методологические проблемы социальной психологии. М.: Наука. 1975. С. 124–135.
9. Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М.: Наука, 1999.
10. Носуленко В. Н. Психофизика восприятия естественной среды. Проблема воспринимаемого качества. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2007.
11. Носуленко В. Н. Психофизика восприятия естественной среды: Дис. … докт. психол. наук. М.: Институт психологии РАН, 2004.
12. Носуленко В. Н. Вопросы интеграции качественных и количественных методов в психологическом исследовании // Экспериментальная психология. 2021. Т. 14. № 3.
13. Носуленко В. Н., Самойленко Е. С. «Познание и общение»: системная исследовательская парадигма // Психологический журнал. 2012. Т. 33. № 4. С. 5–16.
14. Носуленко В. Н., Самойленко Е. С. Полипозиционное наблюдение // Технологии сохранения и воспроизведения когнитивного опыта / Под ред. В. Н. Носуленко. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2016. С. 261–278.
15. Fetters M., Molina-Azorin J. The Journal of Mixed Methods Researchstarts a new decade: The mixed methods research integration trilogy and its dimensions // Journal of Mixed Methods Research. 2017. V. 11. № 3. P. 291–307. doi: 10.1177/1558689817714066
16. Lahlou S., Nosulenko V., Samoylenko E. Un cadre méthodologique pour le design des environnements augmentés // Social Science Information. 2002. V. 41. № 4. P. 471–530. doi: 10.1177/0539018402041004001
17. Lahlou S., Nosulenko V., Samoylenko E. Numériser le travail. Théories, méthodes, expérimentations. Paris: Lavoisier, 2012.
18. Le Bellu S., Lahlou S., Nosulenko V., Samoylenko E. Studying activity in manual work: A framework for analysis and training // Le Travail Humain. 2016. V. 79. № 1. P. 7–29. doi: 10.3917/th.791.0007
19. Montignies F., Nosulenko V., Parizet E. Empirical identification of perceptual criteria for customer-centered design. Focus on the sound of tapping on the dashboard when exploring a car // International Journal of Industrial Ergonomics. 2010. V. 40. № 5. P. 592–603. doi: 10.1016/j.ergon.2010.04.004
20. Nosulenko V., Pavard B., Rognin L., Samoylenko E. Analyse des processus de communication entre membres d’un équipage et spécialistes du Centre de Contrôle en Vol de Russie (CCV) // Rapport du Projet MRE «Approche interculturelle de la gestion de la fiabilité dans les grands systèmes: le cas des projets spatiaux et ses conséquences sur le transfert de technologie. Analyse comparative de la fiabilité dans les grands systèmes opérationnels». Paris: MSH-ARAMIIHS, 1993.
21. Nosulenko V., Samoylenko E. Cognition et communication: un paradigme de recherche et d‘application // Social Science Information. 2011. V. 50. № 3–4. P. 656–677. doi: 10.1177/0539018411411034
22. Nosulenko V. N., Samoylenko E. S. Psychological methods for the study of Augmented Environments // S. Lahlou (Ed.). Designing User Friendly Augmented Work Environments. London: Springer Verlag, 2009. P. 213–236.
23. Pavard B., Rogin L., Nosulenko V., Braak L., Denier J.-P. Pluridisciplinary Approach for Human Communication in future Space Mission // Abstracts of the IAF’93. Gratz, Austria, 1993.
24. Pavard P., Nosulenko V., Samoylenko E. Reliability analysis and complex collective decisions: A case study in a space control // International Journal of Psychology: Abstracts of the 26th International Congress of Psychology. Montréal. 1996. V. 31. № 3–4. P. 248.
25. Streitz N., Prante Th., Röcker C., Alphen D. van, Stenzel R., Magerkurth C., Lahlou S., Nosulenko V., Jegou F., Sonder F., Plewe D. Smart Artefacts as Affordances for Awareness in Distributed Teams // N. Streitz, A. Kameas, I. Mavrommati (Eds). The Disappearing Computer. Springer, Heidelberg. Lecture Notes in Computer Science. 2007. V. 4500. P. 3–29. doi: 10.1007/978-3-540-72727-9_1

Статья подготовлена по Госзаданию № 0138-2021-0006.

Источник: Носуленко В.Н. Когнитивно-коммуникативная парадигма Б. Ф. Ломова в изучении совместной деятельности по управлению космическим полетом // Актуальные проблемы психологии труда, инженерной психологии и эргономики. Сер. «Труды Института психологии РАН». М., 2021. С. 155–169. doi: 10.38098/ergo.2021