В поисках истоков и границ гражданственности

С чего начинается гражданин? Со свидетельства о рождении, с паспорта? С гражданских прав и обязанностей? С соблюдения законов? С любви к Родине? С идентификации себя с государством, страной, этносом? С участия в акциях гражданского протеста? И когда человек становится гражданином?

Для ответа на эти злободневные вопросы мы обратились к нашим гостям — доценту кафедры политической психологии СПбГУ, кандидату педагогических наук Александру Ивановичу Ватулину и доценту кафедры психологии служебной деятельности факультета морально-психологического обеспечения Санкт-Петербургского военного института войск национальной гвардии России, кандидату психологических наук Алексею Владимировичу Забарину.

Александр Ватулин: Вопросы гражданской психологии мы уже многократно обсуждали на круглых столах журнала «Вестник политической психологии» еще в 2003 г. Тема эта была поднята нашим выдающимся ученым и учителем Анатолием Михайловичем Зимичевым. Результатом этих дискуссий стал проект Декларации прав и свобод гражданина РФ, опубликованный в №1 «Вестника» за 2008 г. Радостно, что сегодня появился повод продолжить эту традицию.

Алексей Забарин: Думаю, что если смотреть на поставленный вопрос с точки зрения формы, то гражданство начинается с установления формальной правовой связи. Можно вспомнить классическое определение гражданина как лица, обладающего правами и обязанностями данного государства. Для психолога интересно знать, какие на основе этой правовой связи выстраиваются отношения неформальные.

Человек рефлексирует нормативы по мере знакомства с ними, оценивает и переживает писаные и неписаные нормы отношений с государством и другими гражданами. Так формируется психологическая связь, или гражданственность. Наличие гражданства и второго, третьего, четвертого паспорта иностранного государства не обязательно означает сформированность гражданственности. Свидетельство о рождении младенца ничего не говорит о его гражданственности. Если рассматривать гражданственность как продукт оценки установленных государством норм, можно предположить в качестве гипотезы, что точкой рождения гражданственности в онтогенезе является осознание различия между собственным «хочу» и «нужно по справедливости, по закону». Выбор в пользу «по справедливости», «по закону», отстаивание этого выбора в социальных отношениях — это и есть момент рождения гражданственности. То есть лакмусовой бумажкой, пробой для оценки сформированности гражданственности у ребенка является его поведение в момент нарушения кем-либо из его окружения социальной и юридической нормы. Отстаивает ли он справедливость, стало ли содержание норм его совестью.

Если пытаться искать момент рождения гражданственности в социогенезе, то, по-видимому, надо говорить о гражданине как о социальной роли. Из чего эта роль складывалась и как она менялась? С точкой отсчета все неопределенно. Можно предполагать, что роль гражданина появилась с возникновением государства. Можно усомниться. Княгиня Ольга к древлянам за данью ездила. Считать ли древлян гражданами? На каком-то этапе социальная роль римлян стала отличаться от роли неримлян по содержанию своих прав и обязанностей. Кроется ли в этих различиях сущность роли гражданина? Неочевидно, достаточно ли фактов уплаты налогов, исполнения воли князя, царя, получения земельного надела для утверждения в роли гражданина, и существует ли необходимый и достаточный джентльменский набор прав, свобод, обязанностей, при наличии которого мы можем говорить об эталонной гражданской роли. Нет согласия и в том, исчезает ли гражданская роль при утрате каких-либо прав и свобод или неисполнении обязанностей. Без этого невозможны объективные оценки меры гражданственности.

Александр Ватулин: Я занимаюсь исследованием идеологий. Как говорил один из моих учителей профессор В.П. Бранский, все религии — идеологии, но не все идеологии — религии. Если основателями религий считаются трансцендентные сущности, то авторство основных постулатов светских идеологий приписывают известным людям. Гражданственность как социальный феномен можно рассмотреть как компонент определенной светской идеологии. После Древней Греции и Древнего Рима граждане появились в Европе с началом буржуазных революций и перехода формы правления государств от монархии к республике. В условиях кардинальной трансформации социального уклада менялась и общезначимая идеология, то есть вместо монархизма главенствующую роль приняла на себя идеология, которую логично именовать республиканизм. Источниками республиканизма принято считать воззрения Ж.-Ж. Руссо и Т. Гоббса. Адептов этой идеологии стали называть гражданами, тем самым подчеркивая их отличие от подданных. Образ гражданина выступал как этический компонент общей идеологии республиканизма, то есть отвечал на вопрос, каким должен быть человек нового общества. Со временем республиканизм трансформировался в либерализм, а понятие «гражданин» утратило свою идеологическую нагрузку и стало восприниматься, в целом, как низшее звено государственной иерархии.

Все идеологии, на мой взгляд, функционируют на одних и тех же принципах и имеют одни и те же компоненты. Ключевые моменты — наличие канона, то есть наставлений о желаемых действиях для достижения идеального общества и наличия традиционных ритуалов. Присутствует ли у нас такой высший идеал для гражданина, определяющий к чему он должен стремиться?

Формально идеальный гражданин — тот, который выполняет все, что записано в конституции и законах любой страны. Какие трудности могут возникнуть, на мой взгляд, при формировании и реализации такого идеала?

Первая трудность возникает с обеспечением сакральности канона. Если у нас канон — Конституция, то чем дольше она неизменна, тем выше степень восприятия ее как фундамента, созданного гениальным разумом. Однако, как мы видим, в разных государствах, и наше не исключение, правящая элита склонна либо к кардинальной смене текста Конституции, либо к внесению в нее существенных поправок.

Следующая трудность возникает в процессе героизации гражданина, определении гражданского подвига и нахождении соответствующих образцов для подражания. Без этих элементов трудно создать механизм воспитания гражданина.

И, наконец, нужно создать специальный идеологический культ гражданина — систему ритуалов объединяющих участников верой в успешное продвижение к идеальному обществу. А наиболее эффективные ритуалы со временем должны превратиться в традиции.

Как известно из исследований нейробиологов, ритуальное или повторяющееся поведение основано на механизме экономии энергии организмом, и прежде всего нервной системой. А если ритуал еще и носит массовый характер, то включаются дополнительные механизмы заражения и причастности к чему-то важному (аффилиации).

Светские идеологии, в силу слабости своих канонов и ритуалов, довольно толерантны к религиозным идеологиям. Ты можешь быть одновременно республиканцем, либералом и мусульманином или буддистом.

Алексей Забарин: Когда мы говорим об идеальном христианине, у нас есть понятный идеал образцового поведения. Вот тебе десять заповедей. Не убий, не укради, не пожелай дома ближнего твоего, не прелюбодействуй, не произноси ложного свидетельства. Такие же понятные образцы идеального поведения определены в десяти заповедях для правоверного мусульманина, для буддиста. Понятно, что соблюдать. Есть понимание смертных грехов и правильного пути. А каков же правильный путь идеального гражданина? Соблюдать Конституцию и более 5500 федеральных законов, о большинстве из которых он даже не слышал? Есть хоть один юрист, который ориентируется во всех этих законах, незнание которых не освобождает от ответственности? Нет, юристы тоже специализируется в соответствующей области права. Запрет переходить дорогу на красный свет всем понятен. А вот что означает, например, запрет на нарушение конституционного порядка? Метнул аспирант МГУ А. Мифтахов дымовую шашку в офис партии «Единая Россия» и приговорили его к 6 годам. И вот русская служба Би-би-си распространяет слова из последнего слова Мифтахова на суде: «Я могу предположить, что хоть и нашлись люди, которые осудили эту акцию, тем не менее, множество людей вполне могло и счесть это дело полезным. Потому что все мы знаем, что партия «Единая Россия» широко нелюбима нашим народом». Воспринимает ли журналист и главный редактор данного издания эти слова как публичное оправдание и призыв к нарушению конституционного порядка? А как воспринимает это читатель или слушатель данных материалов?

Может, достаточно соблюдения Конституции как главного воплощения идеала. Вот, например, ст. 3 Конституции РФ: «Народ осуществляет свою власть непосредственно, а также…» Может, акции тех, которые на площади протестовать выходят и кого сейчас в США внутренними террористами назвали, — это и есть непосредственное осуществление власти? Чем суд Линча не осуществление народом судебной власти? И что там с правом на свободу собраний? То есть без федеральных законов содержания Конституции нам правильно не понять. Некоторые государственные деятели сегодня в ответ, например, на апелляции оппозиции к Конституции РФ и вовсе заявляют, что нечего толковать законы неспециалистам. Тогда во что превращается обязанность гражданина соблюдать законы и о какой ответственности гражданина вообще может идти речь? На мой взгляд, проблема в том, что даже формулировки Основного закона допускают двойственность толкования, а, соответственно, разные социальные группы начинают распространять свои варианты правильного толкования. По-разному расставляются знаки препинания в сентенции «Казнить нельзя помиловать».

Еще одна веская проблема с идеалом гражданина как соблюдения законности — это когда по ходу пьесы еще и правила игры начинают изменять… Дьявол-то, как водится, в мелочах. И, к сожалению, в иных случаях коронавирусной реальности гражданин уже путается в том, что будет соблюдением ранее написанных норм, а что их нарушением.

Анна Губанова: А как Вы считаете, имеются ли у нашего общества образы идеального гражданина или образцы для подражания?

Алексей Забарин: В этом и проблема. Что-то явно не так и с организацией дорожного движения к непонятному, противоречивому, а частично и вовсе неизвестному идеалу. С чего начинается знакомство ребенка с религией? С ярких образов и ритуалов, наполненных положительными эмоциями. С красочных описаний геройских подвигов. Героев много и подвиги разные, на все случаи жизни. Так на этих образцах формировалась совесть новообращенного. Освоив эту систему ценностей, он уже по своему мировосприятию становился христианином, магометанином, буддистом… Все это формировало правильную направленность поведения. Социальный контроль в форме общественного мнения был. Была также практика регулярной исповеди, трансформирующая внешний контроль во внутренний. А что мы имеем в случае идеологии гражданизма? Кем представлена галерея референтов для малышей, подростков, молодежи? Вот экстремистская организация АУЕ подбрасывает молодежи тюремную героику. Вот сторонники ФБК постят картинки, героизирующие молодых людей, избивающих полицию. И сериалы подростки тоже разные смотрят. Какой он там, герой нашего времени как образец, эталон нормативного поведения?

«Вытеснять стоящих на стороне существующего режима религиозных и нравственных героев духа такими мятежными персонажами, как художник, проститутка, великий преступник, изгнанник, воин, поэт-бунтарь, дьявол или просто дурак, — пишет украинский исследователь В.В. Речицкий в работе «Политический предмет конституции». — Новое искусство ХХ века отразило в себе рост престижа акцентуированной личности, полностью свободной в своем выборе».

И под это вытеснение подводится идеологическое обоснование: «авторитеты душат свободу». Особенно «индивидуальную свободу подавляют образы национальных героев». Поскольку якобы в современном обществе уже существует плюрализм ценностей, нельзя быть в принципе ценным для общества. А поскольку не может быть постоянства ценностей, то не может быть и верности, а соответственно, и предательства.

Комментарии, как говорится, излишни. Нет ни верности, ни предательства. Ни добра, ни зла. Раньше это называлось нигилизм.

В Японии и Китае, например, канонизация героев — это вопрос государственной значимости. А мы даже с героикой, соответствующей законопослушному поведению, еще не определялись.

Важнейшим для психолога является и вопрос оценки сформированности у гражданина мотивации следовать идеалу гражданина. Образ рая подробно описывался святыми отцами и, безусловно, был нарисован красками мечты. Еще детальнее рисовался образ ада. Веками отрабатывалась соответствующая система положительной и отрицательной мотивации, тотемов и табу. Образ ваххабистского рая с гуриями просто засасывал в себя смертников. Коммунистическое будущее мотивировало строителей коммунизма на стахановские подвиги. То есть идеал обретал такую субъективную значимость для его носителей, что они готовы были идти на жертвы во имя данного идеала. Оценка значимости идеала реализации Конституции РФ и федеральных законов для современника, сформированности положительной мотивации соблюдения законов, уплаты налогов, восприятия закона и его реализации, штрафов, санкций как справедливых — повод для проведения серьезного исследования. Но на основе наблюдений и ряда индикаторов можно заключить, что пока и с субъективной значимостью, и со справедливостью законов все проблемно. Одни платят налоги, а другие — оптимизируют их в рамках законов. То же самое касается и вопросов ответственности. Легковерных граждан вовлекают в различные мошеннические схемы. Начитавшись информации в интернете, человек потом вдруг узнает, что оказался обманутым. И все без нарушения закона. Может ли стать для гражданина ценностью такой закон, который фактически не обеспечивает его экономической, информационной безопасности? Наивно надеяться и на то, что штрафы, иные административные наказания, человек с ружьем сами по себе смогут обеспечить восприятие нового закона как идеала.

Александр Ватулин: Созданием образцов для подражания, в том числе и образа гражданина, должны заниматься работники культуры и искусства. В этом состоит их важнейшее предназначение для общества. Каждый из нас, ознакомившись с современными пьесами для наших театров, кинофильмами и литературными новинками, может попробовать представить себе собирательный образ «героя нашего времени». Создать образ современного Печорина довольно сложно. И в этом не столько вина мастеров культуры, сколько их беда. После крушения доминирующего идеала, в роли которого выступал «строитель коммунизма», наступает эпоха дифференциации идеалов, то есть в обществе одновременно существуют и конкурируют множество мелких идеалов, в частности, национальные, религиозные, профессиональные, культурные и тому подобные. В ходе борьбы за умы людей рано или поздно сформируется интегративный общезначимый идеал, этическая часть которого и сможет включить в себя образ человека-гражданина. Нам остается надеяться, что это время скоро наступит.

Анна Губанова: Должен ли гражданин обязательно быть и патриотом? И в чем различие гражданина и патриота?

Алексей Забарин: Вы подняли тот острейший вопрос, который служит для многих своеобразным камнем преткновения и раздора. Роли гражданина и патриота пытаются разделить. Сегодня существует двойное и тройное гражданство. Гражданство превратили в товар на рынке, который продается и покупается. Государства покупают таланты (ученых, спортсменов), предоставляя им в обмен на их работу гражданство. Граждане, готовые инвестировать миллионы долларов в зарубежные активы, покупают себе гражданство. Гражданство стало для определенных кругов привлекательным товаром, имиджевым активом, открывающим доступ к благам. Мне представляется, что, если мы начнем изучать психологию гражданина с этой стороны (что меняется в психологии человека с фактом приобретения второго, третьего, четвертого гражданства), мы рискуем начать изучать фиктивную реальность. Возможно, за этим стоит банальная попытка ухода от налогов, то, что сегодня называют налоговой оптимизацией, или законов. В глазах местных такой новоиспеченный гражданин может совсем не восприниматься как согражданин.

Иное дело, когда двойное гражданство складывается естественным путем как результат попеременного проживания на две страны в связи с проживанием членов семьи, работой. Возникает интересный гибрид национальных культур, правил поведения… Но как будет проявляться в данном случае одновременная лояльность двум государствам? Как гаремная верность двум женам?

Другое веяние новейшего времени — это пропагандируемая свобода считать себя гражданином мира. Сторонники либеральной идеологии заявляют, что якобы приверженность и верность — это пережитки отношения раба к хозяину, крестьян — к феодалу. А современный гражданин, по их мнению, соотносит свою лояльность к государству со своим отношением к политическим лидерам и проводимой ими политике. Государству вообще отводится роль разбойника, преступника, насильника, от которого надо защищаться. Соответственно, из этого делается и вывод о том, что никакой верности государству со стороны обычных граждан быть в принципе не может.

Что можно сказать сторонникам такой позиции? Предложить прочитать, например, п. 1. ст. 54 Конституции Италии, которая закрепляет обязанность гражданина быть верным Республике. Или ст. 50 ч. 1 Конституции Румынии, которая объявляет верность стране священной. То есть недостаточно любить итальянскую природу и итальянцев, чтобы быть итальянским гражданином. Необходима верность Республике. А верность связана с обязательствами, осознанием гражданином чувства долга по отношению к государству.

А лучше всего — изучить западную правоприменительную практику в этом вопросе. Любое неуважительное высказывание и критика действующего правительства является достаточным условием для отказа в натурализации при получении, например, второго гражданства в европейских странах. Нет лояльности правительству — нет гражданства. Все цинично и просто. Бельгия, Болгария, Великобритания, Дания, Ирландия, Испания, Кипр, Литва, Мальта, Молдова, Румыния, Словения, Франция, Швейцария, Эстония провозглашают возможность лишения гражданства за поведение, причиняющее серьезный ущерб интересам государства. Гражданам запрещается служить в армии иностранного государства или иным образом служить другому государству. Последнее рассматривается как измена, предательство. Вы можете представить себе американца, призывающего мировое сообщество применить санкции к Америке в связи с якобы фальсификациями на президентских выборах? А его дальнейшую судьбу?

Поэтому в тех же Штатах школьный день начинается с поднятия государственного флага и пения гимна. Вот вам конкретные ритуалы воспитания патриотизма американского гражданина.

Искажены в представленной позиции и приоритеты в отношении субъектов угрозы гражданских прав. Иски в отношении отдельных чиновников и государственных инстанций тоже имеют место быть. Но их количество просто ничтожно в сравнении с исковыми заявлениями в отношении других граждан и юридических лиц. Никакие правозащитники почему-то не занимаются защитой граждан от преступников и мошенников. Этим с разной степенью успешности занимается только государство.

Хочется вспомнить и о таком изобретении, как точка нуля на оси гражданственности. Точка эта называлась институт гражданской смерти. Пока гражданин соблюдал законы, на него распространялась и защита со стороны государства. При совершении особо опасных преступлений объявлялась гражданская смерть. Гражданин утрачивал все свои права. Патриотизм, по моему пониманию, — это вектор развития гражданственности.

Александр Ватулин: На мой взгляд, мы сейчас рассматриваем гражданина как члена корпорации, именуемой государство, у которой есть правила внутреннего трудового распорядка, должностные инструкции для сотрудников, и выражаем недовольство, что они имеют массу изъянов и недостатков. Мне кажется, что государственное развитие и является процессом устранения наиболее травмирующих граждан недостатков и противоречий. И это не имеет прямого отношения к патриотизму. Это разные вещи, как, например, улучшение работы какого-либо завода и любовь к нему. Что касается патриотизма как явления социальной жизни, я предлагаю обратить внимание на две дихотомии. Первая — «эгоизм — альтруизм», вторая — «эгоцентризм — этноцентризм». Патриот — это не просто любитель Родины, а тот, кто работает на благо других людей в том или ином обществе или корпорации. В современном либеральном обществе преобладает эгоцентризм в форме возвеличивания свобод человека, требований оградить его от всяческих вмешательств на пути к «самоактуализации». В российском обществе на протяжении многих веков культивировался этноцентризм, благодаря чему и построен «братских народов союз вековой». Воспитание патриотизма такая же идеологическая задача, как и воспитание гражданина.

Алексей Забарин: Аномия, по Э. Дюркгейму, или беспредел, говоря по-русски, начинается тогда, когда правила, нормы перестают приниматься ча-стью сообщества. То, что одна часть сообщества называет злом, другая именует добром. Над тем, что для одной части граждан является святым, другая устраивает посмешище. Чем больше плюрализма в отношении юридических, социальных, а сегодня уже и психических норм, тем выше уровень аномии, или беспредела, в обществе. С этого начинается гражданская война.

Были в истории примеры законодателей с большой буквы. Они смогли создать правила внутреннего распорядка, ставшие голосом совести, чувством справедливости и одновременно маркером этнической идентификации. Кто-то создавал религиозные каноны, и эти каноны до сих пор работают, по ним живут, их чтут и за них готовы отдавать свою жизнь.

Почему в дореволюционном российском праве было общее понятие обмана как намеренного введения в заблуждение, причинившего ущерб? А сейчас посмотрите на новые законотворческие инициативы. Законопроект о неправомерном использовании униформы на митингах, законопроект о борьбе с телефонными мошенниками… Зачем это все гражданину? Обман в новых, еще не прописанных в законе формах перестает быть обманом? А так ведь вас еще не обманывали? В законе об этом прямо ничего не указано, значит можно. А у нас все, что прямо не запрещено законом, разрешено. Давайте еще 100 законов о всех этих новых формах обмана создадим. Аналогично защита чести и достоинства — есть такая норма и право такое конституционное? А теперь отдельно еще защита религиозных чувств верующих, защита чести и достоинства госслужащих… Почему без этих законов конституционное право на защиту чести и достоинства не действует? Давайте еще отдельно законы о чести, достоинстве и чувствах шахтеров, домохозяек, студентов принимать. Как следствие, государство всегда запаздывает и пожинает политическую агрессию со стороны возмущенных граждан. Может, пора уже отказаться от этих навязанных нам принципов якобы правового государства и перестать «умножать сущности без необходимости», провести тотальную инвентаризацию всех законов и выстроить простую, понятную для каждого гражданина систему правил, которые будут восприниматься как справедливые?

Анна Губанова: Как относится современное общество к людям с двойным или множественным гражданством?

Алексей Забарин: Популярность идеи работать и жить за рубежом среди российской молодежи высока. Этот же образец демонстрирует и власть. И ситуация почти анекдотична. Многие из тех, кто призван формировать в гражданах дух патриотизма, обзавелись двойным гражданством и, должно быть, гордятся переживанием чувства верности падишаха своему гарему. Есть государства, не приемлющие двойного гражданства для своих граждан. Думаю, что это важное условие для формирования гражданского патриотизма.

Наши родители, наши дворы, наши учителя и сверстники, все наше социальное и природное окружение, с которым мы знакомились и росли, придя в этот мир, — это и есть, на мой взгляд, первичный чувственный образ Родины, который присутствует у каждого человека. Потом этот образ много чем дополняется. Родина дается человеку по факту рождения или по факту гражданства родителей. Это и есть принцип почвы и принцип крови. И так же, как с продолжением семейных традиций, мы и как граждане продолжаем гражданскую эстафету поколений. Наши предки обрабатывали и отдавали жизнь за эту территорию, и мы должны, приняв ее во владение, не раздарить, не распродать, не разбазарить, а, наверное, все-таки сохранить и передать нашим потомкам. Наверное, это одна из целей гражданства как социального института. Когда ребенок вместо гордости своими предками начинает стыдиться их и мечтать о том, чтобы поменять свой род, свою семью, выбрав в качестве замены, например, Ротшильдов, Рокфеллеров, Гейтсов, — это индикатор психологического нездоровья данной семьи. Эту же аналогию, думаю, что правомерно использовать и в отношении гражданства. Родина-мать стала мачехой. Родина превратилась в товар на продажу. Вдруг кто-то решил, что Родину можно купить и продать. И не нужны ему просторы, полезные ископаемые, он согласен урезать территорию России до размеров Буркина-Фасо, наивно примеряя себя на роль шейха.

Александр Ватулин: На наличие двойного гражданства можно посмотреть с разных позиций. Если сегодня российскому гражданину предложить обзавестись паспортом, например, Италии, США, Бразилии или Австралии, то вряд ли кто-то откажется, исходя из принципа «запас карман не тянет». Тема двойного гражданства, как и патриотизма, становится актуальной и широко обсуждаемой в обществе при наличии острого политического конфликта между странами или военными блоками. В этом случае граждане выступают как ценный ресурс одной из сторон и от них требуется преданность и готовность идти на жертвы ради государственных интересов. Но как только острота конфликта сходит на нет, люди вновь относятся к этому явлению с позиций утилитарности и практичности.

Анна Губанова: Популярны ли сегодня космополиты?

Александр Ватулин: Сегодня волна идеологии глобализации, провозглашавшая переформатирование граждан национальных государств в сторону новой надидентичности гражданина мира, прошла. Лагерь глобалистов уступил тем силам, которые делали ставку на развитие национальных экономик. Сегодня мы наблюдаем реванш.

Анна Губанова: А можно ли быть гражданином страны, а не государства?

Алексей Забарин: Думаю, что в терминах психологической идентификации с обществом, другими гражданами — можно. Одни студенты-медики во время эпидемии сказали, что контакт с коронавирусными больными угрожает их жизни и они никому ничем не обязаны, а другие пошли спасать. Когда-то была традиция почетных или именитых граждан, имевших отношение не только к аристократическим привилегиям, но и к социально значимым делам. Традицию эту, кстати, пытались восстановить.

Но при этом важно не забывать, что именно государством обеспечиваются права гражданина. Можно на ряд современных стран Африки, Азии, Латинской Америки посмотреть, в которых граждане ни то что пенсию не получают, а тысячи умирают голодной смертью, имея при этом естественное право человека на жизнь. Кем и чем обеспечено это естественное право человека? Господом Богом? Самими гражданами? До тех пор, пока мы будем использовать эту укоренившуюся софистику, мы будем уходить в сторону от главного. Нет никаких естественных прав человека. Это миф. Есть лишь права, обеспеченные и не обеспеченные конкретным государством. А соответственно, важен статус именно гражданина государства, которое эти права обеспечивает.

Институт государства имеет свою легитимность в глазах граждан. И у гражданина есть определенное понимание прагматической полезности государства. У государства и гражданина в идеале есть взаимные (корреспондирующие) права и обязанности. Гражданин платит государству налоги, молодые люди служат в вооруженных силах. Это обязанности гражданина по отношению к государству. (И одновременно это права государства требовать выполнения этих обязанностей.) Но есть и обязанности государства по отношению к гражданину, обеспечивающие те самые гражданские права. И государства выполняют эти свои обязанности в отношении собственных граждан очень по-разному. В одних странах на улицах и днем и ночью безопасно, в других — есть серьезный риск для жизни и здоровья. В одной стране при заболевании без наличия соответствующей медстраховки твое право на жизнь превращается в право на смерть. В другой — каждый гражданин худо-бедно обеспечивается местом в больнице, врачом, лекарствами. Есть государства, оплачивающие получение высшего образования для своих граждан в любом вузе мира, и есть государства, предоставляющие право гражданину реализовать свое право на высшее образование в зависимости от финансовых возможностей собственного кошелька.

Радостно, что в век высоких технологий реализацию собственных прав государство тоже превратило в технологию. При выплате зарплаты с каждого гражданина безукоризненно списывают все причитающиеся налоги. Военкоматы уклонистов тоже успешно собирают. Штрафы выписывают мгновенно. Грустно, что с технологиями реализации гражданских прав все намного хуже. Договорились до того, что право — это только возможность, реализация которой зависит только от самого гражданина. Тогда давайте заменим все конституционные права одним правом: правом быть счастливым. И напишем: гражданин, хочешь быть счастливым? Будь им!

Вот проблемная основа для психологической идентификации гражданина с государством. И ее важно выстроить грамотно.

Анна Губанова: Что такое гражданское общество и зачем оно России?

Алексей Забарин: Гражданское общество определяют как сообщество граждан, независимых и неподконтрольных государству. Якобы только наличие гражданского общества позволяет удовлетворять интересы граждан и противостоять узурпации власти. Первый вопрос, который лично у меня возникает при знакомстве с данной конструкцией: что случилось с законом, почему он перестал действовать и обеспечивать защиту граждан от произвола властей? Второй вопрос: что такое независимые СМИ? По моему пониманию экономических основ жизнедеятельности, никаких независимых СМИ в принципе не существует. Получается красивый миф, маскирующий тот факт, что конкретные интересанты, лоббисты начинают вещать от лица якобы гражданского общества. Третий момент: как относятся к акциям граждан, стремящихся продемонстрировать свою независимость и неподконтрольность государству в США, Европе, наверное, сегодня никому не надо рассказывать. Поэтому утверждения, что наше гражданское общество якобы не развито и менее гражданственно в сравнении с правильными образцами западного гражданского общества — это блеф. На мой взгляд, за попытками насаждения гражданского общества в России под видом многочисленных НКО стоит операция под названием «перехват управления». И четвертое: настоящее, а не бутафорское гражданское общество должно создаваться на базе традиций местного самоуправления. К сожалению, эти традиции сохранились сейчас только в традиционных обществах. Их надо укреплять и развивать, но большинство известных мне НКО играют в совсем другие игры.

Александр Ватулин: Гражданское общество — неотъемлемый элемент идеологии современного либерализма. С научной точки зрения, это плохо определяемое понятие. В дискурсе либералов гражданское общество должно выполнять функции сдерживания или даже уменьшения роли государства в повседневной жизни людей. Существует огромное количество перечней институтов, составляющих гражданское общество, начиная с семьи и заканчивая политическими партиями. Интуитивно представляется, что в него должны входить объединения, не являющихся государственными структурами. У меня всегда возникает вопрос об источниках финансирования деятельности этих организаций. И здесь возникает любопытный момент — большинство из них финансируются за счет грантов, выделяемых либо государством, либо структурами, контролируемыми государством. То есть люди, выступающие за уменьшение государственного влияния, ждут и даже требуют от государства выделения на это средств. Удивительный парадокс.

Я предполагаю, что есть сферы общественной деятельности, где энтузиасты более остро и быстро реагируют на социальные проблемы, чем неповоротливый механизм государственной бюрократической машины. Но, зачастую, такие проблемы носят локальный характер. Это вопросы экологии, благотворительности, защиты прав человека. При более длительном времени существования подобных проблем они привлекают широкий общественный интерес и, желая или не желая, превращаются в инструмент политических игр властных группировок. Но это отдельный большой вопрос для обсуждения.