Профессор Е. Сапогова об онтологии в консультировании

Доклад «Онтология в консультировании» был прочитан в рамках II Международной конференции по консультативной психологии и психотерапии «Консультативная психология: вызовы практики», посвященной памяти Федора Ефимовича Василюка. Материал опубликован в поддержку проекта автора в рамках XXII Национального конкурса «Золотая Психея» по итогам 2020 года.

Современное консультирование является сферой многообразно разветвляющихся практик, ассимилирующих не только психологическую информацию, но и опыт других дисциплин. При этом оно обогащает свой теоретический и терминологический аппарат новыми концептами для лучшего понимания и объяснения процессов, определяющих благополучие человека, живущего в сегодняшнем транзитивном мире с его темпами, ритмами и вызовами. Разделяя тезис Л.С. Выготского о необходимости анализа психологической проблемы на симптоматическом, этиологическом и, главное, типологическом уровнях [1], мы в рамках экзистенциально-психологического подхода предлагаем дополнить его анализом онтологических контекстов клиента.

Из медицины в консультативную и психотерапевтическую практику пришло различение болезни (disease) — физического нездоровья, вызванного инфекцией, расстройством внутренних органов, и недомогания (illness) — психологического состояния нездоровья, взятого в его «нефизическом» измерении [3]. В консультировании оно выступает как различие между комплексом объективных показателей неблагополучия и теми значениями, которые придает своим переживаниям клиент, воспринимая их аутентичнчыми или неаутентичными себе [10]. Тот факт, что от индивидуальной семантики зависит выбор стратегии активности и уровня мотивированности по совладанию с неблагополучием, давно постулируется в консультативной практике, но вопрос, что и почему формирует именно это значение, остается за скобками консультативной аналитики.

В своих рассуждениях мы шли от вопроса, почему даже качественно проведенное консультирование не всегда приводит к желаемому результату, почему клиент вновь становится жертвой сходных проблем и вынужден снова возвращаться в консультативный процесс. Ситуативных объяснений, завязанных на актуально действующих обстоятельствах, не всегда бывает достаточно для понимания происходящего и выработки вместе с клиентом способов и стратегий достижения внутреннего комфорта; аргументов, апеллирующих к диалектике человеческой жизни и постоянно меняющейся вокруг него реальности, — тоже. Очевидно, есть более устойчивые и глубокие причины, определяющие индивидуальную семантику переживаний. Мы предположили, что они могут исходить из целостного контекста жизни клиента и задавать индивидуальный ментальный фрейм, определяющий специфику восприятия себя и реальности. Возможно, неэффективность консультирования в этих случаях может быть связана с тем, что консультант, не понимая специфики этого фрейма, использует неконгруэнтные ему приемы.

Здесь уместно обратиться к различению «реальности» и «действительности» [5] клиента: «действительность» образуют непосредственные опытные переживания, ощущения, мысли, чувства, установки, жизненные проекты и т.д. клиента, а противопоставляемая ей «реальность» — это весь мир, остающийся за пределами личностных категоризаций и осмыслений, из которого новый опыт поступает в «действительность». Клиент переживает неблагополучие именно по отношению к «действительности», и консультанту необходимо разобраться в законах, по которым она функционирует.

Одним из аспектов понимания консультантом клиента может быть выявление сути принятой им онтологии, той «личной философии», которой он руководствуется, обращаясь к рефлексии собственного существования. Субъективная онтология отражает индивидуальное полагание наиболее общих (прецедентных) оснований для любой рефлексируемой темы, в том числе для интерпретации человеком того, что и почему с ним происходит в конкретный момент существования, является ли это благом или неблагополучием в контексте его «действительности». Онтология, отвечая по сути на вопрос, что значит «быть», направлена «на субъективацию, в ходе которой человек осмысливает (по сути, конституирует) себя как субъекта некоторой предельной ситуации» [4, с. 139], и требует как когнитивного понимания происходящего, так и перевода самоощущений в решение практических задач самоизменения. Последнее делает ее важной составляющей «заботы о себе» [6; 9] — стратегии субъективации, стремления совершать определенные усилия по обретению собственной аутентичности. «Забота о себе» составляет бэкграунд любого акта самоизменения и вообще любого акта жизнетворчества взрослой личности.

Опора на понимание субъективной онтологии клиента позволяет консультанту стимулировать у него для совладания с трудностями то, что М. Хайдеггер называл решимостью, а также актуализировать тот модус существования, который дает возможность человеку принадлежать самому себе, экзистировать аутентично, не превращая ни себя, ни других просто в средство достижения неких целей. Решимость не тождественна решительности, она проистекает из собственного экзистенциально принятого жизненного проекта клиента, а не только из ситуативного расчета. Именно внутренняя решимость приводит к действиям по самоизменению, рождает непреклонность в том, чтобы быть верным самому себе и своему жизненному выбору.

Единицами субъективной онтологии являются онтологемы, на которых базируются все другие представления и знания человека, в том числе и те, которые описывают ему собственные характеристики и состояния. Онтологемы выступают как ментальные прецеденты, как совокупность аксиом об устройстве реальности и своих возможностях существовать в ней, сформулированные человеком самому себе на понятном ему языке. В качестве опорных структур для самоосмысления человек может принять предельные онтологемы судьбы, случайности или свободной воли [8].

Принимая судьбу в качестве предельной онтологемы, субъект имеет в виду непостигаемую предопределенность того, что с ним происходит, поскольку его единичная жизнь оказывается лишь элементом значительно более мощной структуры мироздания, элементом системы бытия в целом. В консультировании эта онтологема узнается по репликам: «Я так и знал, что…», «Со мной всегда так…», «Не стоило и пытаться…» и пр. Принятие случайности в качестве предельной онтологемы указывает на убежденность клиента, что события его жизни не подчиняются никаким известным на текущий момент закономерностям, возникают в жизни спонтанно, являются единичным и неповторимым явлением. В тексте клиента звучат реплики: «Если повезет…», «Вдруг получится…», «Будем надеяться…» и пр. Онтологема свободной воли апеллирует к персональной спонтанности, личной ответственности, «творческому произволу» человека и его относительной независимости от наличных обстоятельств. В этом случае человек считает события жизни подконтрольными его выборам, целям, устремлениям («Я решил…», «Я спланировал…», «Я должен был…», «Мне надо, чтобы…, и я буду…» и т.п.).

Каждая из онтологем порождает разные фокусы интерпретации опыта и определяет индивидуальную семантику происходящего. Знание об этом пригодится при сборе анамнеза и построении альянса. При доминировании в сознании онтологемы свободной воли самоинтерпретация строится преимущественно как логическое объяснение собственных поступков; если человек верит в предопределенность всего и вся судьбой, то в фокусе оказываются жизненные свершения (судьба «свершается», «ведет» человека); если для него всем властвует случайность, то жизнь оказывается совокупностью непредвиденных и непредсказуемых происшествий [11]. Поступки есть результат проявления собственной воли, спонтанности и ответственности человека. Они осуществляются путем его персонального выбора, обдуманного решения. Таким людям консультанты бывают нужны редко. Свершения есть результат разворачивания определенной закономерности, с какой предшествующие действия ведут человека к предопределенным ими последующим происшествиям в жизни [2]. Случаи представляют собой любые комбинации исходов некоторого опыта, имеющие некоторую вероятность наступления [7].

Принятые предельные онтологемы вовлекают в самоинтерпретацию разные психические процессы в качестве ведущих, что отражается в гносеологической (система концептов, язык, смысловой тезаурус личности и т.д.), аксиологической (ценности, жизненные принципы и т.д.), праксеологической (практикуемые модусы существования, жизненные стратегии, экзистенциальные логики, общая стилистика жизнеосуществления и т.д.) и символической (субкультура, персональные самосимволизация и метафоризация, личные прецеденты и апокрифы и т.д.) характеристиках самоинтерпретации.

По отношению к ним с разной степенью эффективности могут использоваться определенные консультативные техники и приемы, поскольку каждая из них предполагает в качестве способов разрешения проблемы либо ее принятие, либо совладание с ней в форме отреагирования, либо ее преодоление. Соответственно, эффективность работы с клиентом будет выше, если строить консультативный дискурс, исходя из базовой онтологии клиента. Можно даже предполагать, что выбранная онтологема очерчивает и некий проблемный круг, к которому будет чувствителен клиент.

Так, при опоре на онтологему свободной воли будет целесообразно обсуждать совокупность эпизодов жизни, упорядоченных клиентом в соответствии с движением к некоей цели, а также конкретные ситуации, иллюстрирующие это движение. В фокусе работы с ним окажутся события и факты, воспринимаемые как препятствие к ее достижению. Соответственно, клиент будет нацелен в большей степени на преодоление проблемы, чем на отреагирование или ее принятие. Консультативный дискурс таких клиентов содержит подробности выводов, заключений, замыслов, принятия решений, построения планов, оценок собственных возможностей и достижений. В них человек сам активно устраняет естественную жизненную неопределенность, внося в жизнеописание подходящую ему смысловую структуру. Это требует когнитивной, фактологичной ориентированности консультирования, поскольку в излагаемом материале отражен результат активной работы мышления клиента.

При принятии онтологемы судьбы человек всячески подчеркивает имманентность своей связи с миром, неизбежность наступления неких жизненных событий, даже вопреки своим свободным интенциям и потребностям. В этом случае можно говорить о главенстве веры в некое семантическое единство мироздания, требующей от человека принятия, созерцания, погружения, растворения в универсуме, осознанного переживания своей общности с чем-то надличностным, бóльшим, чем он сам. Если личность исходит из онтологемы случая, то в центре консультативного дискурса оказывается некое неожиданное, ненормативное происшествие, нарушившее комфорт клиента и не позволившее следовать избранной им поведенческой модели или стратегии. В этом случае клиент больше апеллирует к интуиции, позволяющей усматривать в жизненном потоке и использовать внезапно возникшие шансы для развития или уклоняться от неблагополучия.

Возможности использования онтологии в консультировании представлены в таблице (открыть таблицу в формате pdf).

Литература:

1. Выготский Л.С. Основы дефектологии. ‒ СПб: Лань, 2003. ‒ 654 с.
2. Ильенков Э.В. Свобода воли // Вопросы философии. ‒ 1990. ‒ № . ‒ С. 69-75.
3. Мол А. Множественное тело. Онтология в медицинской практике. ‒ М.: Гиле Пресс, 2018. ‒ 254 с.
4. Никитаев В.В. К онтологии множественности миров // Философия науки. Вып. 6. ‒ М.: ИФ РАН, 2000. ‒ С. 135-157.
5. Рот Г. Реальность и действительность // Цоколов С. Дискурс радикального конструктивизма: Традиции скептицизма в современной философии и теории познания. ‒ Мюнхен: Phren, 2000. ‒ С. 289-312.
6. Сапогова Е.Е. «Забота о себе»: автопостроение жизни как смысловой системы // Вестник гуманитарного образования. – 2015. ‒ №3. – С. 49-66.
7. Сапогова Е.Е. Случайность как онтологема биографических нарративов // Вестник СПбГУ: Психология и педагогика. – 2017. – Т. 7. – Вып. 4. – С. 286-307.
8. Сапогова Е.Е. Субъективная онтология и жизненный мир личности // Культурно-историческая психология. – 2019. – Т. 15. - №1. – С. 35-45.
9. Фуко М. История сексуальности–III: Забота о себе. ‒ Киев: Дух и литера; Грунт; М.: Рефл–бук, 1998. ‒ 288 с.
10. Хайдеггер М. Бытие и время / М. Хайдеггер. ‒ М.: Академический проект, 2015. ‒ 452 с.
11. Эпштейн М.Н. Поступок и происшествие. К теории судьбы // Вопросы философии. ‒ 2000. ‒ №9. ‒ С. 65-77.