Жизненные модели современной российской молодежи

Тема исследования жизненного пути личности традиционно находится в фокусе внимания исследователей. Это становится особенно очевидным, если рассмотреть пространство понятий, к которым обращаются в связи с данной проблематикой. Среди них активно используются конструкты, относящиеся к временнóй протяженности жизни человека (жизненный путь, жизненный сценарий, жизненная модель). Разрабатываются понятия, имеющие отношение к «горизонтальному» измерению жизни (жизненное пространство, жизненный контекст, жизненные ситуации). Употребляются дефиниции, относящиеся к поведению человека (жизненные стратегии, жизненный стиль). Широта понятийного ряда, определяемого для описания, понимания и объяснения того, как человек выстраивает свою жизнь, свидетельствует как о научной, так и о практической значимости вопроса авторства жизни, ее наполненности и реализованности.

В контексте структурных, культурологических и социальных сдвигов, отражающихся на жизни современного человека, на том, как он планирует свою жизнь, какие жизненные цели и задачи ставит, изучение жизненных сценариев человека приобретает особую важность. Фактически речь идет о прогнозировании будущего современным поколением молодежи, о проектировании жизненного пространства, в котором они хотели бы жить, о понимании обществом направленности жизни молодежи.

Возрастание значимости, с одной стороны, обусловлено появлением противоречий между реалиями современного мира, идеями о неопределенности условий жизни человека в будущем (какие профессии будут востребованы, размыванием полоролевой идентификации, трансляций идей свободной жизни без детей) и традиционными представлениями о жизненных целях и задачах человека, устоявшихся в общественном сознании.

С другой стороны, в жизнь вступает так называемое «цифровое» поколение, чье детство прошло, в отличие от детства их родителей, в смешанной реальности, а пребывание в виртуальном мире стало частью повседневной жизни. Молодые люди значительную часть времени проводят в социальных сетях, «погруженные» в информационные потоки (фотографии, тексты, видео), которые транслируются разными людьми. Цифровые следы оставляют душевный отпечаток за счет эмоциональных откликов, сопереживаний, личностных смыслов публикаций, примеров поведения, образцов жизни. Это приводит к появлению отличного от родительского взгляда на мир, отношения, профессиональную деятельность; отражается на выстраивании собственной жизненной философии. Таким образом, если раньше передача жизненного опыта в большей степени определялась механизмами межпоколенной трансмиссии, влиянием культурных образцов, то сегодня мы не можем не отметить усиление роли жизненных взглядов сверстников в выстраивании жизненного сценария, а также незнакомых людей, которые в офлайн-мире никогда бы не стали частью жизненного пространства молодого человека, просто потому что прежде у него не было возможности коммуницировать с ними.

Наконец, еще один важный момент — усиление проактивности личности. Современные молодые люди воспринимают изменения и ускорение темпа жизни как нормальный процесс. Они более адаптивны к глобальным изменениям, гибки, открыты новому опыту и хотят идти на «шаг впереди». Они воспринимают современный мир как мир возможностей, где только от тебя зависит твоя успешность. Идея обязательств и необходимости гораздо в меньшей степени довлеет над ними, чем над человеком, который выстраивал свой жизненный путь несколько десятилетий назад.

Столкновение взглядов, транслируемых старшим поколением (родителями) и социальными сетями, открытостью и доступностью информации, определяет значительную вариативность выстраиваемой молодым человеком жизненной траектории. Нормативная часть жизненного сценария потенциально сужается, в то время как индивидуальная имеет тенденцию к расширению и разветвлению. С нашей точки зрения, эффективно исследовать вариативность жизненных сценариев молодежи через жизненные модели молодых людей, раскрывающих их жизненные цели в определенных сферах жизни.

Жизненная модель как операциональный конструкт изучения жизненного сценария личности

Идея использовать понятие «жизненная модель» как операциональный конструкт исследования жизненного сценария личности имеет свои основания.

Во-первых, само понятие модели как некоего образа или образца характеризуется стремлением к целостному воссозданию прототипа. Модель, являясь аналогом реального объекта или феномена, вбирает в себя основные структурные элементы и свойства оригинала, отражает ключевые связи его элементов и иерархию устройства. По мнению А. Бандуры, моделирование как процесс конструирования аналога наблюдаемого поведения служит источником освоения реальности [Бандура, 2000]. Кроме того, модель позволяет изучать свойства прототипа в разных условиях и прогнозировать их изменчивость в зависимости от внутренних и внешних параметров. Это объясняет, почему Э. Берн [Берн, 2000] и К. Штайнер [Штайнер, 2003] через описательные признаки модели конкретизировали виды жизненных сценариев. А Е.А. Алехина и О.Н. Капиренкова [Алехина, Капиренкова, 2017] посредством описания сюжетных моделей (моделей реагирования в идентичных жизненных ситуациях) попытались раскрыть психологическую феноменологию жизненных сценариев личности. МакАдамс предложил использовать жизненные истории в качестве моделей идентичности — психологических конструкций, интегрирующих воссозданное прошлое, воспринимаемое настоящее и предвосхищаемое будущее, с тем чтобы придать жизни видимость целостности, намерения и смысла [McAdams, 2009, p. 409], тем самым выявляя особенности конструирования жизни во временной развертке.

Во-вторых, модель по отношению к психологической феноменологии позволяет в полной мере опираться на такие психологические понятия, как образ или представление. В психологии личности довольно часто используются эти понятия. Например, «образ мира» или «образ жизни», «представление о себе», «представление о других» и т.д. В этом случае речь идет об актуализации прошлого опыта, опоре на него, включении субъективных характеристик в воспроизводимые элементы. К. Левин, говоря об образе мира, подчеркивал, что он не создается путем синтеза отдельных элементов. Речь идет о целостной системе, конструируемой в данный момент времени. Он создается как «ага-переживание» (от нем. Aha-Erlebnis) [Зейгарник, 1981, с. 13]. Такая модель глубоко психологична. Она определяется потребностями и мотивами личности, где целое зависит от его частей, а часть зависит от целого. Каждое единичное событие должно быть осмыслено в контексте целостной ситуации данного момента. Таким образом, понятие «жизненная модель» в своем содержании проявляет динамическую природу личности, по своим характеристикам соответствуя идеям динамической теории личности К. Левина [Lewin, 1935].

В-третьих, в своих основных характеристиках жизненная модель раскрывается через совокупность квазифизических и квазисоциальных фактов жизненного пространства человека [Костромина и др., 2018], содержание которого и включаемые в него характеристики определяются его потребностями (что близко к пониманию жизненного пространства К. Левином). Жизненные модели относятся к важнейшим сферам жизни человека, но не сводятся к совокупности их событий. Главные, наделенной особой значимостью события в жизни человека, даже если они связаны с какой-то сферой (например, семейной или профессиональной), меняют его жизненную ситуацию и относятся ко всей его жизни, поэтому событийное описание жизни человека соответствует формату его жизненного сценария в целом. Их сопряженность с потребностями личности определяет совершение намеренных действий — возникновение динамического состояния (активности) для реализации задуманного [Зейгарник, 1981, с. 18]. Динамический аспект реализации задуманного подчеркивает силу или слабость напряженности события, его связи с другими событиями и ситуациями. Сильное напряжение будет определять стремление к удовлетворению (достижению цели). Таким образом, можно сделать вывод о степени реализации (воплощения) той или иной модели в жизнь, а также о соотношении значимости жизненных моделей в разных сферах жизнедеятельности человека.

Событийная основа жизненной модели описывается количеством и характером относящихся к ней событий, которые, однако, имеют ограниченное самостоятельное значение. Их полный анализ и интерпретация могут быть осуществлены только в соотношении с событиями в жизненных моделях, относящихся к другим сферам жизнедеятельности, поскольку в реальном жизненном сценарии события разных сфер взаимосвязаны и находятся в отношениях взаимовлияния.

События в рамках жизненной модели выступают как реперные точки, но природа самой жизненной модели проявляется в связях между различными событиями и в логике этих связей. Логика жизненной модели определяется не столько объективными фактами, сколько «философией жизни», относящейся к данной сфере деятельности человека, его имплицитной концепцией как системой представлений о «должном» и «желаемом» в отношении данной сферы, ее ценностью и значимостью, готовностью человека к активной включенности в данную сферу и к направленным и настойчивым усилиям ради реализации своих целей и планов и т.д.

С целью верификации предложенного конструкта нами была предпринята попытка изучения жизненных моделей молодых людей в области профессионального самоопределения (работы, учебы, построения траектории профессиональной деятельности), в области близких отношений (стремление к близости с другими людьми, характер родственных отношений, ориентация на создание собственной семьи) и в сфере Я (стремление к самореализации и развитию себя, ориентация на самоосуществление). Каждая из этих сфер отвечает определенным потребностям человека, которые и используются как основа их описания.

Исследование жизненных моделей молодежи

Целью проведенного исследования стало описание и анализ соотношения жизненных моделей в профессиональной сфере, сфере отношений и сфере Я.

Выборка исследования включала 188 человек (средний возраст 21,28; SD=2,138), проживающих в разных городах и населенных пунктах России (Санкт-Петербурге, Новосибирске, Казани, Ростове-на-Дону, Челябинске, Севастополе, Калуге, Кемерово, Йошкар-Оле, Зеленодольске, Гатчине, Магнитогорске, Волгограде, Омске, Норильске, Березовском). Участие было добровольным («выборка по возможности»).

В качестве метода исследования использовался опрос групп респондентов, проживающих в разных городах России с применением разработанного нами опросника «Жизненные модели».

Данные обрабатывались на основе процедур факторного, кластерного и дисперсионного анализа.

Основные результаты исследования

Типы жизненных моделей молодых людей. На основании 17-факторной модели [Костромина и др., 2020] была проведена кластеризация наблюдений, в результате которой выделились 6 кластеров (рис. 1). Значимые различия между кластерами по каждому из факторов свидетельствуют о неоднородности молодежной группы в выстраивании жизненного сценария и целесообразности описания жизненных моделей молодежи не по сферам жизненной активности, а по кластерам. Каждый кластер является проекцией взаимосвязей жизненных моделей из разных сфер жизнедеятельности, показывая степень их значимости для молодого человека, противоречивости и активности той или иной сферы по реализации ее жизненных задач.

Первый кластер (условно могут быть названы как «Самостоятельные и целеустремленные») представлен молодыми людьми (21,1% от выборки), чьи родители в большей степени имеют среднее специальное образование, невысокий доход, основой отношений родителей выступает ведение совместного хозяйства. Многие из них уже сейчас учатся и работают одновременно, живут (или хотят жить) отдельно от родителей, в детстве меняли место жительства, а также школу в связи с переездом. Представители данного кластера характеризуют себя как реалистов, уверенных, целеустремленных и настойчивых в достижении цели (высокие значения по фактору 2 — «Жизненная активность и стремление к новому опыту»). Они ориентированы на личное благополучие, решение проблем, готовы преодолевать трудности, осваивать новое, предпочитают активно действовать, использовать любые возможности и гибко реагировать на ситуацию (высокие значения фактора 16 — «Автономность и самостоятельность»). Их жизненная модель в профессиональной сфере четко отличается от респондентов других кластеров (высокие значения по факторам 12 и 15 — «Стремление к престижной работе, построению карьеры и материальному достатку»). То есть профессиональная активность направлена на повышение материального достатка и социального статуса. Жизненный успех для них — это в первую очередь престижная работа и статус. Жизненная цель — много зарабатывать. При этом их взгляды на жизнь отличаются нормативностью. Среди основных событий жизни они перечисляют ключевые нормативные события — свадьба, рождение детей, престижная работа, приобретение своего жилья, выход на пенсию, появление внуков. В выборе работы на данный момент определяющим является оплата, а в целом — статус. В выборе спутника жизни — любовь, а при построении семейных отношений — поддержка. Развитие сферы Я связывается с осознанием собственной компетентности. Процессы межпоколенной трансмиссии проявляются в том, что для их отца успех в жизни также был связан с материальным достатком, хотя работа и не была престижной. В то же время молодые люди этого кластера отмечают, что их взгляды на жизнь расходятся со взглядами их родителей.

Второй кластер — «Консерваторы, ориентированные на личное благополучие» — объединил респондентов (12,5% от выборки), родители которых имеют высшее образование и высокие доходы. У них есть братья и/или сестры. Родители принимали (интересовались успехами и неудачами, помогали в учебе, участвовали в проведении школьных мероприятий) и принимают (интересуются учебой, поддерживают материально) активное участие в жизни (высокие значения по фактору 10 — «Включенность родителей в жизнь молодых людей»). А учителя рассматриваются как помощники и наставники. Молодые люди, вошедшие в этот кластер, как и респонденты 4-го кластера, отличаются консервативными взглядами на жизнь. Они ориентированы на получение профессии, по которой можно было бы работать всю жизнь. Их представления о жизни подкреплены согласием с так называемыми «народными мудростями» (пословицами), выступающими типическими эквивалентами закрепившихся традиций. Таким образом, ориентация на традиционность — ключевая черта этого кластера (высокие значения по фактору 1 — «Приверженность традиционным установкам»). В связи с чем стабильность и определенность являются основными жизненными приоритетами. Работа и семья рассматриваются как главный источник стабильности. Более того, они рассчитывают на поддержку семьи. Близость с родителями отражается на желании также иметь семью и детей. Причем по аналогии с родительской семьей приветствуется традиционное распределение обязанностей: предназначение женщины — быть матерью и женой, а мужчины — зарабатывать. В сфере профессии имеет место ориентация на воспроизведении жизненной модели успешных членов семьи. Хотя есть желание пробовать себя и что-то менять. Карьера и материальный достаток имеют значение, но необязательны. Большая часть жизни связывается с личными увлечениями и личным благополучием. Молодые люди декларируют открытость новому, насыщенность жизни событиями, готовность к изменениям (высокие значения по фактору 11 — «Характеристика себя как открытого новому опыту»). В то же время намерения не подкрепляются уверенностью в своих силах. Они не готовы жертвовать своими удовольствиями, прикладывать усилия для достижения цели, не уверены, что справятся с жизненными трудностями. Не считают себя успешными и деятельными людьми.

Третий кластер — «Инноваторы» (20,2% от выборки) — прямо противоположен второму кластеру. Молодые люди наименьшим образом поддерживают традиционные жизненные образцы, зафиксированные в «народных мудростях» (доминирование фактора 1). Новизна и изменения — главные ориентиры в жизни. Они уверены в своих силах, готовы приложить максимум усилий, чтобы добиться своей цели. Активны, решительны и целеустремленны. Готовы брать ответственность за свои действия, преодолевать трудности, жертвовать удовольствиями и свободным временем. Не любят стабильность, предпочитая разнообразие и событийность. Хотят изменяться и экспериментировать. В профессиональной сфере жизненная модель не ориентирована на карьерный рост, статус, деньги и материальные ценности (машина, жилье, дорогие вещи). Их активность в значительной степени направлена не на воплощение нормативного сценария (стабильная работа и образование семьи), а на получение удовольствия от ощущения собственной компетентности, авторство жизни, поиск интересного дела и своего места в жизни (высокие значения по фактору 11). В связи с чем развитие сферы Я в жизненных моделях доминирует над построением карьеры и отношений. Молодые люди этого кластера отмечают, что они расходятся во взглядах со своими родителями. При этом часть из них близка с родителями, другая — достаточно автономна.

Четвертый кластер — «Консерваторы, ориентированные на отношения и поддержку семьи» — образован молодыми людьми (15,4% от выборки), имеющими максимальное значение, как и респонденты 2-го кластера, по 1-му фактору, отражающему стремление к стабильности и определенности, высокий уровень традиционных установок и нормативности в выстраивании жизненного сценария. Семья и стабильная работа выступают опорой в планировании своей жизни. Чаще всего это единственные дети в семье, тоже ориентированные на создание семьи (высокие значения по 4-му фактору). Они рассчитывают на поддержку семьи и близки с родителями (в подавляющем большинстве с мамой, которая включена в их жизнь). Считают, что, когда сами станут родителями, обязательно будут участвовать в жизни ребенка, в том числе контролировать (высокие значения по 10-му фактору). Отношения внутри родительской семьи ими отмечаются как благополучные и поддерживающие. Жизненный успех отца связывается с удовлетворенностью в любви. Близость с родителями (высокие значения по 9-му фактору) проявляется в желании выстраивать жизнь по аналогии с родительской семьей. Взгляды родителей на жизнь разделяются. Молодые люди прислушиваются к мнению родителей, делятся с ними и хотели бы, чтобы их жизнь сложилась так же, как жизнь их родителей. Как и их родители, они стремятся к обустройству своего жилья и комфорту. Уверены, что через 10 лет у них тоже обязательно будет счастливая семья. Как и в родительской семье, они будут вместе собираться «семейным кругом». В профессиональной сфере молодые люди ориентированы на работу в крупной организации и в меньшей степени хотели бы работать на себя. Для них важно получить хорошее образование и стать компетентными специалистами. Убеждены, что то, как складывается жизнь, зависит от активной позиции самого человека. Но в то же время, как и представители 3-го кластера, практически не ориентированы на материальные ценности и карьерный рост (низкие значения по 12-му фактору). Жизненная модель сферы Я характеризуется неуверенностью в собственных силах, предпочтением стабильности и спокойствия, поддержанием традиций, исключением новизны и неопределенности, большей ориентацией на построение отношений, чем собственное благополучие, саморазвитие, пробы и эксперименты.

Пятый кластер — «Противоречивый» — охватил респондентов (15,4% от выборки), которые, с одной стороны, не поддерживают традиционные жизненные образцы (низкие значения по 1-му фактору, как и у 3-го кластера), а с другой — ориентированы на стабильность и определенность (низкие значения по 2-му фактору, как у респондентов 2-го и 6-го кластеров). Пассивность жизненной позиции проявляется в отсутствии стремления к новизне, желания преодолевать трудности и прилагать усилия, избегании активности и ситуаций, расширяющих жизненный опыт. Они не готовы вкладываться в жизнь, не считают, что жизненный успех зависит от изменений и активной жизненной позиции, не готовы жертвовать удовольствиями и тратить время на развитие себя (низкие значения по 8-му фактору). Интересное дело и развитие своей компетентности не рассматриваются как жизненные цели. Несмотря на пассивность жизненной позиции, молодые люди этого кластера уверены, что в их жизни произойдут основные нормативные события: свадьба, рождение детей, престижная работа, выход на пенсию, появление внуков (высокие значения по 7-му фактору). Таким образом, в данном кластере сочетается пассивность, стремление к определенности и нормативный жизненный сценарий. А стремление к стабильности и спокойствию, отсутствие увлечений и желания пробовать, избегание разнообразия в жизни (низкие значения по 11-му фактору) с уверенностью, что все сложится само собой: обязательно будет семья и работа. Жизненный успех не связывается ими со статусом и достатком (низкие значения по 15-му фактору). Несмотря на отсутствие явно выраженной близости или автономности от родительской семьи, респонденты этого кластера частично воспроизводят родительские модели. В частности, они отмечают, что для их родителей, как и для них самих, не важно, чтобы дом демонстрировал статус и достаток. А домашние обязанности и принятие решений в семье будут распределяться в зависимости от ситуации (у кого будет время), как и у их родителей (высокие значения по 14-му фактору).

Шестой кластер — «Консерваторы, ориентированные на статус и престиж» — представлен респондентами (15,4% от выборки), характеризующимися самыми низкими значениями по 2-му фактору. Они менее всех остальных ориентированы на изменения и проявления активной жизненной позиции. Демонстрируют неуверенность, нежелание преодолевать трудности и добиваться целей, осваивать новое и расширять жизненный опыт, жертвовать удовольствиями и прикладывать усилия. Одновременно они отвергают событийный ряд нормативного жизненного сценария (низкие значения по 7-му фактору) и связывают жизненный успех с возможностью заниматься любимым делом (высокие значения по 8-му фактору). Декларирование низкой активности и желания спокойной жизни сочетается с пониманием, что необходимо вкладываться в жизнь, что-то менять, чтобы добиться успеха, развивать компетентность и верить в себя. В профессиональной сфере молодые люди этого кластера ориентированы на статус и материальный достаток, карьерный рост и личное благополучие (высокие значения по 12-му фактору). Аналогичным образом, по их мнению, дом также должен демонстрировать достаток и статус хозяина. Таким образом, ориентация на статус и престиж в построении жизни — ключевая характеристика данного кластера (высокие значения по 15-му фактору). Представители этого кластера отмечают высокую близость с родительской семьей (высокие значения по 9-му фактору). Они описывают ее как благополучную, полную, а отношения между родителями как поддерживающие. Родители уделяли время обустройству дома и совместному проведению досуга. Близость с родителями проявляется в разделении жизненных принципов родителей, во влиянии мнения родителей на решения (жизненный выбор) молодых людей, доверительных отношениях между детьми и родителями. Соответственно, молодые люди готовы воспроизвести семейную модель своих родителей и хотели бы, чтобы их семейная жизнь сложилась так же, как и у их родителей. При этом молодые люди отмечают высокую автономность и дистанцированность от родителей. Они говорят, что родители не участвовали и не участвуют сейчас в их жизни (низкие значения по 10-му фактору) — не интересуются учебой, не контролируют, не помогают материально.

Результаты кластерного анализа позволяют подтвердить следующие положения о жизненных моделях молодых людей.

Во-первых, содержательные характеристики кластеров свидетельствуют о разной степени выраженности основных жизненных моделей в жизненных сценариях молодых людей. Это свидетельствует о справедливости описания жизненных моделей через значимость и активность по реализации задач жизненной сферы молодого человека. В каждом из жизненных сценариев молодых людей (за исключением пятого) присутствует доминирование одной из трех жизненных моделей (либо ориентация на построение отношений, либо направленность на построение карьеры, материальные ценности, статус, либо фокусирование на развитии себя, своих увлечений и интересов).

Во-вторых, уместно дополнить описание концепта жизненной модели параметром противоречивости/непротиворечивости жизненной модели. Яркой иллюстрацией противоречивой жизненной модели (стремления и декларируемые намерения противоречат друг другу) являются данные 6-го кластера.

В-третьих, подтверждается правомерность выделения в качестве значимого основания анализа жизненных моделей измерения степени самостоятельности и активности индивида в их выстраивании. Значимые различия (по φ-критерию) позволяют считать, что все шесть кластеров, отражающих жизненные модели респондентов, лежат в двух измерениях: 1) автономия — близость с родительской семьей или 2) активность (приверженность ценностям своего поколения) — пассивность (воспроизведение моделей старшего поколения). На рис. 2 показано расположение выделенных кластеров относительно данных шкал (за исключением 5-го кластера, одновременно демонстрирующего автономность и пассивность).

Рисунок иллюстрирует, что активная жизненная позиция, стремление к новизне и открытость новому опыту может проявляться как в доминировании жизненной модели Я (ориентация на изменения, новизну, событийность и увлеченность, желание пробовать себя), так и в доминировании профессиональной жизненной модели (ориентация на достаток, престижную работу и статус). Примерами этого вывода служат кластер 1 и кластер 3. В третьем кластере доминирует жизненная модель Я (ориентация на изменения, новизну, событийность и увлеченность, желание пробовать и экспериментировать) — ярко выраженные положительные значения факторов 2 и 11 — «Открытость новому опыту и готовность к изменениям». В то время как в первом кластере активно проявляется профессиональная жизненная модель (ориентация на достаток, престижную работу и статус) — высокие положительные значения 15-го фактора — «Ориентация на статус, достаток и материальные ценности».

Близость с родительской семьей в большей степени способствует воспроизведению жизненных моделей старших поколений, но не полностью определяет ее. Так, респонденты 2-го кластера максимально ориентированы на воспроизведение жизненных моделей родителей, хотя по сравнению с 4-м и 6-м кластерами демонстрируют наименьшую близость с родительской семьей. Аналогично молодые люди 6-го кластера, характеризующие отношения с родителями как максимально близкие, выражают желание активно вкладываться в жизнь, стремление повышать свою компетентность, заниматься интересным делом. Как и молодые люди 1-го кластера они ориентированы на построение карьеры и материальный достаток. Таким образом, полученные данные позволили сделать вывод, что близкие отношения с родителями могут способствовать формированию как активных, так и пассивных моделей. Дистанцированность от семьи может формировать полностью пассивную модель (молодые люди 5-го кластера).

Анализ жизненных моделей молодых людей из разных городов России (рис. 3) показывает, что максимальные различия определяются не географическим положением города, а тем, насколько он крупный (количество жителей). Выявлено, что жизненные модели молодых людей, живущих в мегаполисе (Санкт-Петербург) и городах-миллионниках (Новосибирск, Казань, Ростов и др.), существенно отличаются от средних и малых городов с населением 300 тыс. и меньше (Йошкар-Ола, Новоуральск и др.). Достоверные различия получены по факторам 1 («Традиционное сознание и стремление к стабильности и определенности») (р≤0,027), 2 («Жизненная активность и стремление к новому опыту») (р≤0,026), 9 («Представления о родительской семье и отношениях родителей») (р≤0,012) и 13 («Характеристика своего поколения») (р≤0,022). Интересно, что по каждому из перечисленных факторов достоверно более высокие значения получены среди респондентов из средних и малых городов. В частности (рис. 3), среди тех, кто проживает в Йошкар-Оле, достоверно больше, чем среди проживающих в Санкт-Петербурге, тех, кто ориентирован на родительскую семью, ее поддержку, привержен ценностям традиционного сознания, определенности в жизни, характеризует свое поколение как стремящихся к стабильности, общению, умеющих справляться с жизненными трудностями, открытых новому опыту, честных и ответственных.

Одновременно, среди них больше и тех (фактор 2), кто имеет активную жизненную позицию и готов к изменениям, преодолению трудностей, жертвовать удовольствиями и свободным временем ради достижения цели, верит в себя.

Эти, казалось бы, противоречивые результаты (доминирование и 1-го, и 2-го факторов) объясняются существенными различиями в жизненных моделях девушек и юношей.

Анализ различий жизненных моделей молодежи одновременно по полу и городу проживания выявил новые результаты. Тем не менее, жизненные модели девушек и юношей в целом существенно различаются по 1-му фактору — «Традиционное сознание и стремление к стабильности и определенности» (рис. 4). Жизненный сценарий девушек достоверно больше направлен на воспроизведение родительской модели как в построении отношений, так и в конструировании профессиональной модели, ориентируемой на наиболее успешного члена родительской семьи. В их жизненных моделях чаще представлены так называемые устоявшиеся смысловые ориентиры — «народная мудрость». Для них жизненный успех в первую очередь — иметь хорошую семью. Они хотели бы получить специальность, по которой можно было бы работать всю жизнь, собираться семейным кругом, общаться, не торопиться, иметь в качестве жизненной опоры официального супруга, который хорошо зарабатывает.

Важно отметить, что выстраивание жизненного сценария с ориентацией на традиционные установки больше характерно для девушек из малых городов, чем для юношей. По мнению юношей из небольших городов, родители активно участвуют в их жизни.

В мегаполисе (Санкт-Петербург) данное различие между юношами и девушками не столь существенно (рис. 5). Среди девушек и юношей, живущих в крупных городах России, примерно поровну тех, кто выстраивает свой жизненный сценарий в соответствии с устоявшимися в традициях и культуре жизненными ориентирами, предпочитая стабильность и определенность.

Помимо первого фактора, жизненные модели девушек и юношей существенно различаются по факторам 2 и 3 (рис. 6).

Третий фактор, как и первый, больше характерен (р≤0,041) для девушек, чем для юношей. Он раскрывает характеристики родительской семьи и описывает взгляды родителей молодых людей на жизнь. Соответственно, в большей степени это девушки, у которых и отец (0,6130), и мать (0,6433) имеют среднее специальное образование, а основой построения отношений в родительской семье выступает ведение совместного хозяйства (0,4021).

Второй фактор — «Жизненная активность и стремление к новому опыту» достоверно более ярко выражен у юношей (р≤0,05). При этом данные ориентиры свойственны в большей степени также молодым людям не мегаполиса, а небольшого российского города (рис. 7). Они в большей степени готовы к изменениям, ориентированы на новые впечатления, настроены на преодоление трудностей.

Помимо указанных различий, у молодых людей из небольших городов выявлены высокие значения по 5-му фактору, который обнаруживает их позитивные представления о школе и учителях. В отличие от молодых людей, живущих в мегаполисе, они чаще говорят о том, что учителя им помогали, поддерживали, были готовы помочь, школа их многому научила, у учителей были хорошие взаимоотношения и педагоги относились к ученикам уважительно и справедливо.

Сопоставление полученных по полу и месту проживания различий (рис. 5, 7) позволяет сделать следующие выводы. Выстраивание жизненного сценария с ориентацией на традиционные установки и культурные образцы (1-й фактор) в целом в большей степени характерно для девушек, живущих в малых городах, чем для юношей из этих городов.

Активная позиция, открытость новому опыту, готовность к изменениям (2-й фактор) в большей степени выражены у юношей из небольших городов. Именно ими в значительной степени представлен 3-й кластер.

В то же время достоверная выраженность (рис. 8) 15-го фактора (ориентация на карьеру, статус и материальный достаток) у девушек из небольших городов (в частности, Йошкар-Олы) по сравнению с юношами свидетельствует, что девушки из небольших городов в значительно большей степени ориентированы на выстраивание профессиональной модели с приоритетом статуса, престижа и материального достатка, чем юноши. Очевидно, что именно эти параметры (статус, достаток и престиж) выступают для девушек из малых городов России основой стабильности и определенности, стремление к которым им присуще (доминирование 1-го фактора в жизненных моделях). Среди жителей Санкт-Петербурга юношей, ориентирующихся на построение карьеры, несколько больше, чем девушек.

Соответственно, можно сделать вывод, что структура нормативного жизненного сценария, ориентированного на традиционные ценности, стабильность, достижения в карьере и материальное благополучие, представлена именно девушками из небольших городов и юношами из мегаполиса (в частности, Санкт-Петербурга). В отличие от них юноши из небольших городов меньше ориентированы на построение карьеры, статус и достаток. Хотя среди них есть значительное количество респондентов, готовых к изменению и занимающих активную позицию, ориентированных на развитие себя (3-й кластер). Они готовы к переезду, многие из них уже работают и живут отдельно от родителей.

Различия между девушками и юношами, живущими в небольшом городе (Йошкар-Оле) и мегаполисе (Санкт-Петербург), проявились и по фактору 10 (включенность родителей в жизнь молодых людей). Из рис. 8 хорошо видно, что, по мнению мальчиков из небольших городов, родители активно участвуют (фактор 10) в их жизни. В большом городе (в частности, в Санкт-Петербурге) обратная тенденция — девочки считают, что родители в большей степени включены в их жизнь, чем юноши. Учитывая, что включенность родителей в жизнь молодого человека имеет высокую степень корреляции с 1-м фактором (установки традиционного сознания) и именно он в большей степени выражен во 2-м и 4-м кластерах, то можно сделать следующий вывод. Активная включенность родителей в жизнь юношей небольших городах и девушек в мегаполисах способствует формированию традиционного жизненного сценария, ориентированного на построение отношений и ценность семьи (2-й или 4-й кластер). Близость с родителями, но невысокая включенность (отсутствие контроля) родителей в жизнь молодых людей из небольших городов корреспондирует с активной жизненной позицией юношей, их готовностью к самореализации, уверенностью в своих силах, открытостью новому опыту (3-й кластер). Дистанцированность и автономность от родительской семьи влияет на ориентацию на карьеру, статус и материальный достаток (1-й кластер) у девушек из небольших городов и юношей из мегаполиса.

Таким образом, близость с родителями, как и дистанцированность, может способствовать формированию как противоречивого жизненного сценария (6-й кластер — приверженность ценностям традиционного сознания, отвержение нормативного сценария, ориентация на статус и построение карьеры), так и пассивной нормативной модели (5-й кластер).

Описанные различия в жизненных моделях молодых людей, проживающих в разных городах России, соотнесенные с кластерами, представлены на рис. 9.

Заключение

Результаты эмпирической верификации теоретического конструкта «жизненная модель» и апробации схемы описания жизненных моделей позволили выявить ряд особенностей жизненных моделей молодых людей, проживающих в крупных и малых городах России.

Полученные данные уточняют понимание жизненных моделей за счет расширения их характеристик. Содержательно жизненные модели целесообразно описывать через а) значимость той или иной сферы жизни для человека и б) его активность по реализации ее задач. Взаимосвязь этих двух параметров не является простой: активность зависит от значимости, но не однозначно ею определяется. Результаты проведенных исследований продемонстрировали возможность их рассогласования и дополнили теоретическое описание концепта жизненной модели параметром противоречивости / непротиворечивости жизненной модели. Противоречивость жизненной модели проявляется в рассогласовании системы убеждений, лежащих в основе оценки значимости той или иной сферы жизни и переживания этой значимости человеком, с активностью и ответственностью человека в данной сфере.

Выделены два типа жизненных сценариев. Один тип характеризуется низким уровнем самостоятельности и автономии субъекта и ориентацией на воспроизведение в своем жизненном сценарии нормативных образцов как родительской семьи, так и присущих культуре сообщества. Другой тип отличает высокая степень самостоятельности и автономии субъекта. Полученные данные расширяют первоначальное понимание активности как важнейшей характеристики жизненной модели, требуя уточнения содержания этой активности, которая может быть направлена как на воспроизведение привычных паттернов действий и имеющегося у субъекта опыта (или передаваемого, в частности, старшими поколениями), так и на освоение нового опыта, «жизнетворчество».

Проявления вертикальной трансмиссии жизненных моделей носит неоднозначный характер. Близость с родительской семьей, как и степень включенности родителей в жизнь молодых людей, может способствовать формированию пассивных жизненных моделей, ориентированных на воспроизведение культурных традиций и образцов родительской семьи, так и активных жизненных моделей, отличающихся индивидуализацией жизненного сценария и стремлением к изменениям, разнообразию, получению нового опыта и личному развитию.

Литература

1. Алехина Е.А., Капиренкова О.Н. Особенности конструктивных и деструктивных жизненных сценариев в юношеском возрасте // Проблемы и перспективы современной̆ науки. 2017. №17. С. 72–78.
2. Бандура А. Теория социального научения. СПб.: Евразия, 2000.
3. Берн Э. Люди, которые играют в игры. М.: Эксмо-пресс, 2003.
4. Зейгарник Б.В. Теория личности Курта Левина. М.: Изд-во Московского университета, 1981.
5. Костромина С.Н., Гришина Н. В., Зиновьева Е. В., Москвичева Н.Л. Жизненная модель как конструкт изучения жизненного сценария личности // Вестник С.-Петерб. гос. ун-та. Сер. Психология. 2018. Т. 8. Вып. 4. С. 341–357.
6. Костромина С.Н., Москвичева Н.Л., Зиновьева Е.В., Гришина Н.В. Жизненная модель: операционализация конструкта и его эмпирическая валидизация // Жизненное пространство в психологии: теория и феноменология / под ред. Н.В. Гришиной, С.Н. Костроминой. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2020.
7. Штайнер К. Сценарии жизни людей. Школа Эрика Берна. СПб.: Питер, 2003.
8. Lewin K. A dynamic theory of personality. New York — London, 1935.
9. McAdams D. The Person: An Introduction to the Science of Personality Psychology. Hoboken: A John Wiley & Sons Inc., 2009.

Исследование выполнено при поддержке гранта РФФИ №18-013-00599, «Жизненные модели молодежи: межпоколенное и внутрипоколенное исследование».

Источник: Костромина С.Н. Жизненные модели современной российской молодежи // Жизненное пространство в психологии: Теория и феноменология: Сборник статей / Под ред. Н.В. Гришиной, С.Н. Костроминой. СПб: Издательство Санкт-Петербургского государственного университета, 2020. С. 223–247.