Эрос в зеркале культуры. Последняя лекция Льва Моисеевича Щеглова

Год назад, 11 декабря 2020 года, ушёл из жизни известный российский сексолог Лев Моисеевич Щеглов. Коллеги и друзья Льва Моисеевича вспоминали встречи с ним и обсуждали его вклад в современную сексологию в ходе недавнего мемориального мероприятия по случаю 75-летия со дня его рождения — I Онлайн-конференции с международным участием «Щегловские чтения».

«Психологическую газету» со Львом Моисеевичем связывают долгие годы тесного сотрудничества. Огромное влияние на ход профессиональных дискуссий в сообществе оказывали его доклады на Саммите психологов, его тематические публикации, его книги, в том числе вышедшая в 2018 году «Мирная сексуальная революция». Льва Моисеевича больше нет с нами, но наша память о нём бессмертна…

Сегодня предлагаем читателям познакомиться с материалами онлайн-лекции Льва Моисеевича «Эрос в зеркале культуры», которая состоялась 21 октября 2020 года. Предполагалось, что лекция станет первой в запланированном цикле встреч под названием «Сексологические среды», однако она стала последней…

Правильно определяй понятия

Это ведь важно очень: правильно определяй понятия — и ты избавишь мир от половины недоразумений. Мысль Конфуция, которую повторял Р. Декарт и многие другие мыслители.

Какое же определение? Вообще, чем мы с вами занимаемся? Определений достаточно, мне кажется, что довольно стройное – следующее:

Сексология — междисциплинарная область знаний, комплексно изучающая социальные и психологические аспекты взаимоотношений полов, а также физиологию и патологию половой жизни.

Сосредоточимся на социальных аспектах, хотя, к сожалению, зачастую не только обыденное сознание, но и сознание врача и психолога сосредоточено больше на последней строчке про «физиологию и патологию половой жизни». Мы будем говорить об общем, которое, как мне кажется, крайне важно, потому что сексология давно уже вышла из медицинского кабинета. При всей квалификации консультанта-психолога, консультанта-доктора в области сексологии, в то же время специалист, не ориентирующийся в общих методологических вопросах, сегодня несколько ущербен. Согласитесь, может быть, это и не к лучшему, но сегодня тема, которая связана с нашей профессией, уже стала разменной монетой, даже несколько затертой… Всё, связанное с той сферой, которую мы с вами изучаем спокойно и профессионально, сегодня зачастую требует нашего участия. К сожалению, сексология стала почему-то проходной темой. И мы должны иметь хотя бы близкие методологические взгляды.

Культура — это очень общее понятие. Её определяют многие философы, социологи, социальные психологи, публицисты очень по-разному. Чаще всего под культурой понимается система норм и ценностей.

Второе, и мне кажется, очень важное представление о культуре как таковой — осмысление так называемой сигнификационной роли культуры. «Sign» — в переводе с английского «знак». Это система знаков, которую мы осознанно и бессознательно воспринимаем, приходя в этот мир.

В какой мир? Глубоко убежден и писал об этом, что уже достаточно давно, и с каждым столетием всё больше и больше, человек живет в поле культуры, а не в поле природы. И поэтому мне кажется, что те публичные фигуры, которые обожают в СМИ сравнивать, уподоблять, отождествлять человека с биологическим миром, эти люди заблуждаются и вводят в заблуждение других. Когда начинаются разговоры о том, что любовь основана на функциональной асимметрии полушарий, на сугубо биологических метках, которые связаны с кучей прежних поколений, этологи немножко нас запутывают, мне так кажется. И переходя от терминологических высот к просторечию, я бы спросил: что значит культура, в которой мы все вывариваемся как кусок мяса в бульоне? Что она означает?..

Культура — это система знаков, система ориентиров, которая отвечает за нормативную функцию. Сегодня она сильно меняется. Думаю, на памяти большинства собравшихся сегодня есть примеры того, что ранее считалось патологичным, сегодня признается вполне в рамках нормы. Потому что меняется система знаков. И вот во всем многообразии проявления сексуального в том или ином обществе с той или иной культурой, на мой взгляд, есть три мощных тенденции в плане сексуального поведения.

Первая тенденция. Государство в силу всех своих инструментов вводит чёткие нормы поведения, в том числе индивидуального, и регулирует его административными, а зачастую и репрессивными методами. Государство как мощный аппарат чиновных и других представителей определяет норму, ориентиры, знаки.

Вторая тенденция. Общество само регулирует представления о допустимом, нормальном, приличном, привычном, экзотическом, а то и патологическом. С чей помощью? С помощью специалистов.

И наконец, третий вариант, как нечто футурологическое (мне кажется, нет такого общества), когда индивид в силу своей зрелости — социальной, гражданской, психологической, личностной, — он сам может регулировать свое поведение, и сам, руководствуясь личным выбором, соотносит это с системой уголовного права, административного права, представлениями о морали, о добре и зле.

Где мы сегодня? На мой взгляд, где-то между первым и вторым. Третье — что-то идеальное и на сегодняшний день малодостижимое…

Краткий исторический экскурс

Мы с вами знаем, что одни из первых, а может, даже основные свидетельства на тему сексуального поведения пещерного человека были отражены в виде наскальной живописи. И в ней человек фиксировал что-то значимое. Аналитики наскальной живописи видят, что это в основном сцены охоты и сцены сексуальной жизни. Заметим, это прообраз известного высказывания «Любовь и голод правят миром».

Конечно же, нас интересует второй сюжет — сексуальный, но он оказался очень любопытно расшифрован через первый — охоту, добывание пищи. Специалисты обратили внимание на странную закономерность: чем знатнее и важнее фигура охотника, тем у него изображается больший детородный орган. В сценке охоты по центральному расположению, по особым украшениям перьями видна главная фигура — вождя, вожака, руководителя бригады охотников. Но кроме всего прочего, у него отмечен очень впечатляющий размером детородный орган. Приближенные, которые тоже, видимо, по силе, по родству являются более или менее важными фигурами, — тоже с впечатляющими размерами. У периферии какие-то другие фигурки с почти неразличимыми этими самыми детородными органами. В принципе, это близко идеям, которые потом достаточно мощно развил Зигмунд Фрейд, его ученики и отступники о том, что в сексуальном очень спаяны, очень слиты вместе агрессия, доминирование, начальствование, подчинение себе другого. И вот этот древнейший знак как, скажем, эрекция как знак доминирования, иерархии, власти — это довольно мощная была расшифровка.

И вот интересно, что дальше, если посмотреть самые древние из дошедших до нас памятников письменности — произведения Древней Греции, так называемые Веды и Упанишады — это гимны сексуальной активности, где зачатие, семя, сами сексуальные действия обожествлялись, уподоблялись, как пишется в Ведах, искрам божественного огня. Поэтизируется «магия совокупления», оно становится неким сакральным символом. Представления о нормальном и ненормальном пришли гораздо позже — именно отсюда удивление многих дальнейших исследователей: почему на древнеиндийских храмах барельефы, опоясывающие эти храмы, изображают сцены группового секса, гомосексуального проникновения, сцены с животными… Сам факт совокупления был сакрален, божественен. И позднее постепенно в той же Индии, когда после индуизма приходит буддизм, впервые начинается окультуривание страсти, обуздание природы, которая, скажем, у нас в Петербурге на знаменитом Аничковом мосте показана в виде скульптур человека, укрощающего коня. Конь, жеребец — символ страсти, необузданности. И вот человек его постепенно взнуздывает, движения коня становятся всё более покорными, и постепенно человек его покоряет.

В Древней Греции любовь считалась не просто замечательным явлением, а чуть ли не единственным смыслом жизни, счастьем определенным. Впервые в Древней Греции появляется представление о том, что есть люди, которые очень хорошо это умеют и чувствуют, и есть люди, лишенные этого. В то же время Платон — певец гомосексуальности, так как он сам был гомосексуалом, — кладет первый кирпич в систему представлений о том, что гомосексуальность — это якобы даже высшая степень любви. В Спарте тренирует воина и его физическую закалку, и его патриотизм, и его любовь к родине не просто друг и наставник, а возлюбленный во всех смыслах этого слова. Это отдельный всплеск, очень странный и очень любопытный… Ну, это Древняя Греция.

Неоднозначность отношения к сексу впервые даёт иудаизм, потому что в Ветхом Завете впервые появляется проблема не только страсти, впервые возникает проблема индивидуального выбора: становится нужен не любой, а именно этот партнер. Возникает то, что сегодня предполагается в слове «любовь», сегодня нет представления о любви вне индивидуального выбора.

Но параллельно в первых пяти книгах Ветхого Завета — то, что называется в иудаизме Торой, — появляются попытки культурного регулирования. Впервые появляется представления о необходимости верности тех, кого соединяет страсть. Впервые появляется осуждение гомосексуальных связей.

С появлением христианства формируется несколько акцентированная попытка поставить страсть под контроль. Именно в христианском учении появляется раздвоение, дихотомия между Эросом (эротическое, связанное со страстью, с природой, сегодня бы сказали — с гормонами) и Агапэ (любовь бестелесная, высокая, духовная). Очень интересно, что это воплотилось в знаменитых писаниях одного из мощных отцов христианской церкви Блаженного Августина, который вообще полностью отрешается от мирских утех... Плотское, телесное становится не просто силой, которую нужно обуздывать, а получает уже оценку: связывается с понятием греха, с которым настоящий верующий должен обязательно бороться. Получается, что есть мир Бога — это дух, устремления, поступки, мечтания; есть мир дьявола — это плоть, это грех, это то, что всегда должно подавляться.

Любопытно, что именно в то время, когда Блаженный Августин писал свои труды, вот именно в те века в Индии вышла Камасутра. В Камасутре есть и о духовном, и об отношениях (большинство знает Камасутру по вырванным страницам с позициями, нет-нет, там есть очень любопытные вещи, вплоть до рекомендаций по питанию молодоженов), но всё же и позиции, и техника секса. И вспомним одного из учителей, благодаря которому мы сегодня собрались, Сергея Сергеевича Либиха, он утверждал, что «есть техника секса, есть технология секса»…

Соответственно менялись идеалы: в отличие от красивого атлета предыдущих столетий, от участника Олимпийских игр, который был гармонично сложен, физически развит, умен, он был воин, был мыслитель в то же время; здесь становится идеалом измученный, бесконечно укрощающий свою плоть монах, который питается корешками, ходит в рубище, иногда даже истязает свою плоть, чтобы стать еще более духовным.

Далее Средневековая Европа: культ дамы, культ рыцаря, представления о куртуазной любви. Это полегче, но всё равно та же дихотомия высокого и низкого. Согласно свидетельствам, литературным источникам, рыцарь стоял под окном прекрасной дамы, если она сбрасывала ему какую-то свою вещь — медальон, платочек, — он от восторга рыдал, это могло длиться достаточно долго. После этого рыцари садились на коней и ехали насиловать простолюдинок в ближайшую деревню. Появляется представление, которое в нашей психике существует как некоторое расщепление, как схизис. Возникают понятия «женщина-мать», «женщина-сестра» и «женщина для утех»…

Что на Руси? Предельно кратко

К сожалению, и это не только для нашей страны характерно, нам присуща больше идеализация обманная: некоторые вполне, вроде бы, психически адекватные люди говорят, что это там всё, а у нас такие девушки в белых рубахах водили хороводы вдоль чистых озер на фоне берез, появлялись кудрявые замечательные парни — и там возникала только любовь, дружба… В общем, это всё немножечко сказки. Это связано, во-первых, с романтизацией любого своего, примитивная защита, достаточно понятная для психологов.

Но ещё это было связано с тем, что сложно изучалась русская сексуально-эротическая культура, потому что у русской государственности всегда было несколько деспотичное отношение, которое потом превратилось в цензуру, мощно усиленную советским режимом. Это всё очень сложно изучалось, хотя есть свидетельства очень любопытные, что, например, у архангелогородцев, жителей Архангельской губернии, кажется, до 17 века существовал обычай — так называемое гостевание, которое устраивалось в какой-то избе для молодежи после тяжелых работ: взрослые готовили напитки, еду и покидали избу на сутки-двое… Т.е. нет ничего сверхособенного и сверхспецифичного в нашей истории.

Что произошло при возникновении советского режима? Кратко, но чтобы избавиться от мифов, что советский режим — это полный контроль. Ничего подобного!

Был целый ряд периодов. С 1917 по 1924 годы — колоссальное изменение в плане полного отсутствия цензуры на сексуальное поведение. Вы, наверное, читали об Александре Коллонтай, о хождениях голых людей по улицам, по крайней мере, это описывалось. Вот, например, известен декрет Владимирского совета (Совет в городе Владимире) 1918 года «Об объявлении женщин с 18 до 32 лет государственной собственностью с последующим распределением». В Екатеринодаре (с 1920 года — Краснодар. — прим. ред.) в этом же 1918 году особо отличившимся красноармейцам выдавали мандат, это есть в архивах, следующего образца: «предъявителю сего предоставляется право социализировать в городе Екатеринодар 10 душ девиц в возрасте от 16 до 20 лет, на кого укажет данный товарищ». Представляете, мандат — государственный документ, бумага, печать.

Второй этап — с 1924 по 1930 годы — начинается деэротизация. Достаточно просто вспомнить «Двенадцать половых заповедей революционного пролетариата», которые создал Арон Залкинд, известный советский врач-психиатр, психоаналитик. Одна из заповедей гласила, что половую жизнь следует организовывать только с товарищем по классу, например, если ты — пролетариат, а она — мещанка, то это извращение, это нельзя.

Третий этап — с 1930 по 1956 годы — жёсткий тоталитаризм с контролем всего, что человек произносит, о чём он думает. Стали говорить о том, что «враги народа» работают над тем, чтобы привить молодёжи буржуазные взгляды на вопросы любви и брака и тем самым «разложить молодёжь».

Четвертый период — с 1956 по 1986 годы — постепенная «оттепель». Смотрите фильм «Стиляги», спрашивайте своих родителей и более старших товарищей. Постепенно весь этот контроль начинает медленно разваливаться и трещать.

И, наконец, пятый этап — с 1986 года по настоящее время — связан с крахом советской власти и с расширением индивидуальных свобод. Безусловно, параллельно идет мощнейшая коммерциализация сексуальной жизни, прагматический момент входит туда, где эротический момент начинался с бурной и сакральной страсти, зачастую вульгаризируется, конечно, с большими проблемами, как и всё...

Что происходит сегодня?

Сегодня происходят очень интересные, очень важные и не до конца понимаемые процессы. Конечно же, сексуальная жизнь человека не может стоять отдельно от жизни вообще, от её социального, психологического, нравственного аспектов. Мы начинали сегодняшнюю лекцию с того, что культура — это система знаков, норм, ценностей.

Недооцененный великолепный советский философ Мераб Константинович Мамардашвили ещё 20 лет назад говорил то, что не виделось другими людьми, что у нас в России начинается время безнормности. Есть представление о норме, а он это называл безнормность, т.е. мы шагнули, с одной стороны, замечательно, от подавления, от бесконечного контроля государства, которое залезало к человеку в постель, шагнули к тому, что человек начинает вообще утрачивать представление о нормальности. Вот этот коридорчик нормы, по которому человек ходит всю жизнь, — его стены, размеры, границы задаются культурой, — он сегодня превратился в актовый зал: беги, куда хочешь, пространство не ограничено представлениями. И это действительно, на мой взгляд, видится вообще в жизни.

Мы сегодня потеряли представление о том, что должно, что нет; что добро, что зло; что преступно, что нет; что связано с понятием совести, чести, достоинства, что нет… Конечно, это, безусловно, касается и сексуальной жизни, которая в связи с тем, что я сказал, прежде всего, характеризуется хаотичностью.

Смотрите, вроде бы нарастает роль религии, вроде бы… Я неслучайно это слово употребляю, потому что сейчас могу ошибиться, но мне кажется, что при опросе около 80% жителей России говорят, что они верующие, в то время как посещают церковь регулярно по значимым праздникам 3–4%. Значит, это такая вера, которая как бы скорее суеверие. Любая религия суеверие в принципе категорически отрицает. Хаотичность. И при этом нарастает клерикализация. Зазвучали призывы «запретить аборты», «карать за второй брак», а параллельно с этим секс-клубы, полная утрата представлений о должном у молодёжи — всё вместе существует. Грандиозная часть страны живет вообще в безнормности. Параллельно существует рекреационное отношение к сексу, когда он воспринимается просто как кайф и всё; а кайф можно усиливать, разнообразить до бесконечности. И параллельно существует мрачная, но немногочисленная группа, которая говорит о том, что нужно вернуться к каким-то истокам и поставить это под жесточайший контроль государства, церкви и прочее.

Снижается возраст начала половой жизни. По темпам очень медленно, но неуклонно снижается. Но в то же время параллельно среди молодёжи секс становится менее значим, чем, условно говоря, для нашего поколения, предыдущего и ещё более старших. Достаточное количество совершенно здоровых — психически, соматически и сексуально — молодых людей ставят в системе значимости секс после зарабатывания денег и карьеры, относят его к числу таких мероприятий, как хобби, вкусный ужин в кругу друзей. Для предыдущих поколений это странноватая система приоритетов. Это становится неким мероприятием, которое вполне можно организовывать, и от этого оно приобретает характер будничности. Вот мы зубы чистим — что это? Приятно — неприятно? Никак!

Следующее, что сегодня формирует вот эту хаотичность и непонятность, — почти полный уход от многопоколенной семьи к однопоколенной. Большинство людей живет так: муж, жена и наличие или отсутствие детей. Вот их мир.

Конечно же, колоссальное изменение семейных ролей. Патриархальные семьи по-прежнему существуют, но большинство молодых людей — и юношей, и девушек — настроены на брак с супружеским отношением, партнерским, а не «во главе мужчина, потому что он мужчина и всё тут».

Безусловно, колоссальная индивидуализация сексуального поведения. Я начинал работать в глубоко советское время — что мы видели у пациентов и вообще в окружающей жизни? Живет молодой человек, приходит возраст, у него появляются 2–3 связи, потом он женится, потом у него, может быть, возникает на стороне любовная связь длительная, а может и нет, и по путевке профсоюза 2 раза в жизни он едет в санаторий, где вероятна небольшая курортная интрижка. Всё. И так жили миллионы, почти не отличаясь друг от друга. Сегодня — в этом и плюс, и минус — колоссальная индивидуализация сексуального поведения.

И, конечно, колоссальный рост разводов, который сегодня вообще почти ничем не лимитирован. Предположим, 40 лет назад к психиатру поступает пациент, у него написано «четвертый брак» — почти все коллеги-психиатры сказали, что в те советские времена, ещё не видя пациента, они предположили бы, что это, как минимум, психопатия, а как максимум, психически больной человек. Как это четвертый брак? А сегодня среди наших знакомых есть такие — и что? Хорошо, а если человек в 12-м браке? Я думаю, что и психиатры могут задуматься, в порядке ли он? Так где та цифра, которая нормальна? Вот, скажем, 5 браков ещё можно, а вот если 6-й, то всё, извини, надо копаться психиатрически в твоем поведении. А может, 6 можно — с 7-го начнем?

Разводы продолжат нарастать, потому что сегодня брак переориентируется совсем на другие ценности. Он совсем во имя другого происходит и со стороны мужчины, и со стороны женщины, нежели ещё вчера. Причем в мегаполисах и крупных городах это очень выражено, в маленьких населенных пунктах меньше, но тенденция безусловна.

Сегодня мы всё больше убеждаемся в том, насколько был прав человек, совсем далёкий от той сферы, о которой мы говорим, академик Дмитрий Сергеевич Лихачёв, который занимался изучением древнерусских рукописей, великий учёный. Он говорил, что современная культура характеризуется, прежде всего, сужением сферы запретного. Сфера запретного когда-то была вообще громадная, человек был растерзан, придавлен этой глыбой. И потом она стала сужаться, сужаться, сужаться. И тот же академик Д.С. Лихачёв говорил о том, что вот в этой тенденции есть очень много плюсов, но, безусловно, есть и минусы. И говорил, что задача культурологов понять и изучать и плюсы, и минусы этого сужения сферы запретного. Понятно, что интимная сфера к этому относится в полной мере.

В ответ на вопрос, что сексологи могут сделать для общества, как могут повлиять на ситуацию, чтобы её улучшить, Лев Моисеевич добавил:

Ребята! Господа, вернее!

Сексуальное просвещение, сексуальное воспитание — это громадная отдельная тема, по которой мы можем только высказывать своё мнение, но категорически изменить ситуацию мы не можем. Это история для власти. В 1996 году, 24 года назад, при тогдашнем руководстве Министерства образования, когда одним из заместителей был замечательный психолог, прогрессивный, умнейший человек, академик РАО Александр Григорьевич Асмолов, было объявлен тендер на программы сексуального просвещения. Три программы были разработаны, одна из них наша с покойным профессором Сергеем Тихоновичем Агарковым. Любая если бы прошла, было бы совсем другое дело! Но я не случайно это говорю — это было 1994 году. Четверть века назад.

Мы можем высказывать свое мнение, мы можем писать — это уже немало. Мы можем говорить, когда с нами говорят СМИ, мы можем работать с пациентами. Большего мы не можем сделать. И я бы даже не рекомендовал, потому что я был экспертом в одном судебном процессе, где замечательный профессор-гинеколог пошёл по своей инициативе в школу, провел занятия в рамках факультатива, куда старшеклассники могли не ходить, а потом получил иск от одной семьи... Ну, такая ситуация — мы можем давать этому оценку, мы можем понимать, что это такое. Но изменить этого мы не можем. В идеале, как могли бы измениться люди, если бы была трехступенчатая система сексуального просвещения, а именно: просвещение взрослых (потому что они родители, потому что ребёнок войдет в безусловный конфликт, если у них не единая система взглядов); просвещение учителей (они для детей знаковые фигуры); и потом только просвещение детей и подростков… Школьных психологов можно обучить за 2–3 недели — и всё, вся проблема будет решена. Но воли нет пока…

Полная видеозапись встречи доступна на Youtube-канале «Лев Щеглов». Видеозапись подготовила Мария Николаевна Громова. Лекция состоялась по инициативе и при участии Олега Альбертовича Старостина.