А.А. Бодалёв. Вспоминая Юлию Борисовну

14 декабря 2021 года — юбилей, 90 лет со дня рождения Юлии Борисовны Некрасовой, доктора психологических наук, автора уникального метода социореабилитации людей, страдающих заиканием, — логопсихотерапии. Ю.Б. Некрасова разработала новое, более широкое психологическое понимание болезни (ввела понятие «внутренняя картина здоровья») и различные виды и стратегии библио-, кинези- и символотерапии.

Много лет Юлия Борисовна работала в Психологическом институте РАО, сначала в лаборатории «Психология общения в семье и школе», затем в ставшей преемницей лаборатории научно-исследовательской группе «Психология общения и реабилитации личности».

Ю.Б. Некрасова ушла из жизни в 2004 году, и в 2014 году памяти Юлии Борисовны Некрасовой и Николая Ивановича Жинкина был посвящен круглый стол «Речь в общении: норма, отклонения, коррекция», состоявшийся в рамках Международной конференции «Психология общения и доверия: теория, методология, практика». В материалы круглого стола вошли воспоминания о Юлии Борисовне руководителя лаборатории «Психология общения в семье и школе» академика Алексея Александровича Бодалева. Эти воспоминания, опубликованные в изданной к 90-летию Ю.Б. Некрасовой книге «Выдающиеся учёные Психологического института: Н.И. Жинкин, Ю.Б. Некрасова, Н.С. Лейтес», «Психологическая газета» предлагает вниманию читателей.

Юлия Борисовна Некрасова пришла в возглавляемую мною лабораторию «Психология общения в семье и школе», потому что проводимая ею работа по восстановлению речи у заикающихся взрослых предполагает постоянную опору на закономерности и механизмы общения, а также учёт обусловливающих особенности их проявления объективных и субъективных факторов. И, как она считала, творческое сотрудничество её группы и исследователей, представляющих коллектив лаборатории, будет определённо взаимно полезным и в теоретическом, и в практическом отношениях. Я согласился с Юлией Борисовной, хотя, говорю честно, в момент разговора с ней смутно представлял себе суть процесса, который она запускает с целью вернуть нормальную речь заикающимся людям, и, главное, почему ей удаётся достигать почти фронтально положительного результата в работе с ними.

Для меня главным мотивом сотрудничества с Юлией Борисовной в то время была информация о том, что она очень увлечённый человек, что она в своих подходах к решению проблемы заикания новатор, не склонный к компромиссам с консерваторами, и потому у неё есть недруги среди влиятельных в нашей науке деятелей. И поскольку я уже знал, как порой трудно даже учёные уходят от сложившихся у них профессиональных стереотипов, я принял предложение Юлии Борисовны.

После этого я неоднократно вникал во все звенья системы работы Юлии Борисовны с её пациентами и стремился осмыслить содержательное наполнение каждого и взаимосвязи их, к которым она стремилась, чтобы получить нужный и ей, и больше всего — обращавшимся к ней за помощью молодым людям результат.

Сразу вызывало уважение при профессиональном общении с ней то, что она объединяла в себе несколько ипостасей специалистов, работающих с людьми с позиций тех человековедческих дисциплин, в которых они являются действительно профессионалами. Одновременно в ней эффективно для решаемых ею задач при восстановлении речи у заикающихся пациентов сопрягались и объективировались знания и умения, которыми обладают высококлассные логопед, психофизиолог, психотерапевт, социальный психолог, психолог-личностник, педагог и наряду с ними — искуснейший лицедей, очень правдиво перевоплощавшийся из одного состояния в другое. И ещё меня постоянно поражало, когда я наблюдал её первые контакты с каждым новым для неё пациентом, её глубокое вхождение в его переживания и её собственные сопереживания как ответ на них.

К Юлии Борисовне ведь обычно обращались за помощью взрослые и часто отчаявшиеся люди, которые уже успели пройти, грубо говоря, через руки многих логопедов-неумех, не сумевших избавить их от речевого дефекта.

И, может быть, я ошибаюсь, но мне представляется, что явное отсутствие у Юлии Борисовны качества «вненаходимости», когда она напрямую выходила на тяжёлые переживания своих пациентов, постепенно привело к перенасыщению собственного внутреннего мира негативными переживаниями, и это послужило одной из причин возникновения у неё самой затяжной депрессии.

Ну, а если вспомнить характерные особенности её повседневной работы с группами пациентов, которые она вела, то это всегда была полная самоотдача делу, всегда творчески оптимальное взаимодействие с каждой группой в целом и с каждым человеком, в неё входящим, прежде всего благодаря глубокому и точному пониманию сути их психологической специфики: если это была группа — как общности с совершенно конкретными в каждом случае социально-психологическими параметрами, если пациент — каков он как личность и как субъект познания, общения и труда.

И она в своей работе с каждым пациентом фактически всегда не столько нацеливала его на воздействие на его нарушенное речепроизношение, сколько активизировала у него мотивационную включённость на достижение по возможности значительных положительных изменений в своих личностных и субъектных характеристиках.

Так, специально подобранными упражнениями Юлия Борисовна увеличивала общую энергетику организма пациента и формировала у него собственную потребность поддерживать её на высоком уровне, развивала у него уверенность в себе и упорство в достижении субъективно важной для него цели — говорить правильно и свободно в самых важных жизненных ситуациях, стремилась сделать крупнее калибр притязаний при проектировании им своего жизненного пути и проявлять при этом самостоятельность, исходя из осознания своих возрастающих возможностей.

Очень адресно Юлия Борисовна инициировала самые разные формы поддержки со стороны группы, в которую входил тот или иной пациент, его усилиям изменять себя, которые он часто и не осознавал, как и не догадывался, что характер их программирует для него руководитель группы.

Таким образом, кропотливая и относительно продолжительная работа, складывающаяся из многих элементов, непосредственно направленная на восстановление нормальной речи у участников логореабилитационной группы, была теснейшим образом связана с более или менее капитальной перестройкой личности каждого из них, в которой — по мере продвижения группы к основной для неё цели — всё более заметную роль начинало играть самотворение.

Хорошо для всех нас, что вся очень неординарная система профессиональной деятельности Юлии Борисовны Некрасовой, в которой отчётливо прочитываются широкий диапазон её создателя как высококлассного специалиста и органично проявляющийся в ней мудрый гуманизм, получила достаточное полное отражение в её докторской диссертации и в двух полнометражных фильмах, потому что эта система как содержательно, так и в стратегии и тактике её применения может дать и уже даёт не только узкоспециальный психолого-реабилитационный, но и широкий воспитательный эффект, что в последние годы убедительным образом доказали активно использующие и развивающие эту систему последователи незабвенной Юлии Борисовны.

За почти шестидесятилетнее пребывание в сообществе психологов я успел увидеть весьма солидное число своих коллег, и отечественных и иностранных, выпестованных разными научными школами и мотивационно очень по-разному заряженных на решение тех задач, которые оказывались для них актуальными с точки зрения реализации ими себя личностно и как субъектов познания, общения и в избранной ими области человекознания. Одних влекла к себе разработка теории, других завораживал строгий эксперимент, третьи непременно хотели быть специалистами-практиками.

Конечно, и в начале моего профессионального пути в психологии, и сейчас, когда его завершение совпадает с окончанием вообще моего физического бытия, одни мои коллеги поражали и поражают меня своей бесконечной преданностью науке и жертвенным служением ей. Ну, а другие (их, к счастью, немного) удивляют и вызывают ироническое отношение своей любовью к себе в науке. Но наряду с этим мне всегда казалось странным, почему учёные-психологи, даже увлечённые своим делом, воспринимают человека только как объект для исследования и вольно или невольно проявляют внутреннюю отстранённость от него. Юлия Борисовна Некрасова обладала редким даром: ей был глубоко интересен буквально каждый человек, но это никогда не был созерцательный интерес. Она воспитала и несла в себе потребность и способность помогать людям становиться богаче духовно и быть не потребителями, а созидателями — и не созидателями, так сказать, вообще, а непременно нацеленными на достижение своего человеческого акме.

Источник: Выдающиеся учёные Психологического института: Н.И. Жинкин, Ю.Б. Некрасова, Н.С. Лейтес / Ред.-сост. и автор предисловия Н.Л. Карпова. – М.: ПИ РАО, РШБА, 2021. – С. 132–134. (С разрешения издательства РШБА книга доступна на сайте Психологического института РАО в формате pdf.)