Качественный анализ в психологии: наука или искусство?

Проблема концептуального единства методов качественного анализа

Многоликая история и предметная палитра качественных исследований вызывают сомнения в наличии объединяющей их методологии. Книги и практические руководства по качественным методам воспринимаются точно коллаж, склеенный из этнографии, «исследования действием» (action research), психоанализа, феноменологии, нарративного и дискурс-анализа, а также множества иных направлений (Бусыгина, 2015; Мельникова, Кричевец, Хорошилов, 2013, 2014; Willig, Rogers, 2017). При впечатлении внешней разобщенности о концептуальном единстве методов качественных исследований позволяет говорить общая для них логика анализа данных.

Качественный анализ — это процесс классификации и интерпретации вербальных или визуальных данных для выявления их содержательной структуры, который позволяет реконструировать значения и смыслы, приписываемые людьми своим и чужим действиям, событиям и материальным объектам повседневной жизни. Логика качественного анализа воплощается в конкретных методах (тематического и качественного контент-анализа, феноменологического анализа, «обоснованной теории», нарративного и дискурс-анализа — основные из них). Методы с точки зрения современной психологии — не жесткие исследовательские алгоритмы, а «оптики», способы осмысления психологических реалий в теоретических конструктах (Гусельцева, Изотова, 2016). Например, в дискурс-анализе вводится специальное понятие «интерпретативного репертуара», которое позволяет перейти от эмпирических данных к изучению социальных представлений, конструируемых в диалоге и языке, а нарративный анализ идентичности основывается на идее организации опыта как художественного повествования с сюжетом и фабулой, действующими персонажами и т.д.

У. Флик считает, что качественный анализ характеризуется «напряжением» между формализацией и интуицией (Flick, 2014b). Действительно, в нем объединяются описание и концептуализация данных, относительно стандартизованные техники пошагового анализа и техники свободной интерпретации (Бусыгина, 2015). Процедуры качественного анализа в современных психологических исследованиях разработаны достаточно четко, допуская при этом привнесение творчества, импровизации и инсайта. Однако не следует забывать, что научные интерпретации любых высказываний респондента, текстов или изображений не являются «вольными фантазиями на заданную тему», а должны быть аргументированы и обоснованы в соответствии с критериями валидности и надежности.

Качественный анализ является прежде всего наукой и только затем — искусством психологической интерпретации фактов. Разумеется, обращение к методам качественного анализа требует тонкого «филологического» чувства языка и смысловых оттенков слова. Качественные методы отличаются от художественной литературы или беллетристики (хотя иной раз профессиональные отчеты читаются как захватывающий роман) прежде всего тем, что направлены одновременно и на описание внутреннего мира человека, и на объяснение его закономерностей исходя из научных концепций. Речь идет о диалектике понимания и объяснения в качественном анализе (см. осмысление этой формулы П. Рикёра в контексте качественных исследований: Бусыгина, 2013; Мельникова, Хорошилов, 2013; Packer, 2011). Методы качественного анализа являются неким ответом на призыв А.Р. Лурии совместить идеалы «классической» науки (претендующей на объяснение фактов) и «романтической» (сохраняющей многообразие богатства жизненных событий), что можно назвать сквозной темой его научной автобиографии (Лурия, 2001).

Двойственное положение качественного анализа на пересечении науки и искусства заставляет исследователей обратиться к его красочным метафорам.

Метафора перечитывания книги представляет качественный анализ как процесс многократного ознакомления с эмпирическим материалом (текстами или изображениями) с различных смысловых позиций, чтобы расслышать «голос» автора (М.М. Бахтин). Как утверждает Х. Л. Борхес, «важнее всего в писателе — его интонация, важнее всего в книге — голос автора, доходящий до нас... Я всегда старался больше перечитывать, чем читать. Мне кажется, перечитывать важнее» (Борхес, 2009, с. 241–242). Качественный анализ реализуется в постоянном перечитывании данных и их концептуализации.

Метафора интеллектуального бриколажа — потенциально бесконечной калейдоскопической реаранжировки материала — это указание на гибкость переструктурирования материала, многовариантность интерпретации данных и их прочтения. «Бриколер — это тот, кто творит сам, самостоятельно, используя подручные средства в отличие от средств, используемых специалистом» (Леви-Стросс, 1994). «Подручные средства» здесь — сами качественные данные, требующие упорядочивания и осмысления в ходе анализа.

Метафора хореографии и танца представляет качественный анализ как сложный ритм соединения и переплетения движений, которые складываются в последовательность (в семиотике — науке о знаках — называемую синтаксисом). Подобно танцу, качественный анализ обладает внутренним ритмом движения от понимания отдельных частей текста к целостной интерпретации его внутренней «драматургии». Такая логика конструирования интерпретаций реализуется в особой модели качественного анализа.

Круговая (спиральная) модель качественного анализа

В отличие от принятой в традиционных психологических исследованиях линейной модели анализа данных, предполагающей последовательное «прохождение» уровней или этапов, строго разведенных относительно друг друга (описание результатов — обсуждение данных — оценка валидности), качественный анализ является круговым или спиральным (Flick, 2014a). Качественное исследование предполагает сравнительный анализ отдельных фактов и определение смысловых взаимосвязей между ними. Выдвигаемые таким образом интерпретации постоянно сверяются с конкретным материалом (исходных данных), что, в свою очередь, позволяет скорректировать исследовательские предположения и достигнуть более высоких уровней обобщения и понимания изучаемого явления. Поэтому замкнутый круг перепроверки результатов анализа эмпирическими данными заменяется восходящей спиралью, символизирующей прирост знания и достижение целостного видения предмета, о котором ведется речь. Подобная цикличность качественного анализа отражается в следующей схеме: первоначальная интерпретация данных — проверка новыми данными — уточнение интерпретаций — повторный анализ данных — вновь интерпретация данных, но на более высоком уровне их концептуализации и понимания и т.д.

Модель качественного анализа является реализацией на практике философической идеи герменевтического круга. «Движение понимания постоянно переходит от целого к части и от части к целому. И задача всегда состоит в том, чтобы, строя концентрические круги, расширять единство смысла, который мы понимаем. Взаимосогласие отдельного и целого — всякий раз критерий правильности понимания» (Гадамер, 1991, c. 72). Сказанное означает, что верное понимание содержания материала определяется точным пониманием составляющих его частей. Неоднократно перечитывая имеющиеся в нашем распоряжении данные, мы становится более внимательными к деталям и, самое главное, учимся видеть их целостный смысл. В этом заключается основная цель качественного анализа.

Гипотезы в качественном анализе

Какое место в приведенной модели качественного анализа занимают гипотезы?

Формулировка теоретических и эмпирических гипотез — одна из важнейших черт научного исследования. «Гипотеза как высказывание, истинность или ложность которого заранее неизвестны, но могут быть установлены опытным путем, направляет построение любого исследования» (Корнилова, 2012, с. 100). Иногда в литературе встречается весьма спорное утверждение, будто гипотезы в качественных исследованиях не проверяются, а индуктивно выводятся из полученных эмпирических данных. Вопрос о том, допустимо ли «тестировать» гипотезы качественными методами, остается открытым (Meinefeld, 2004). Уместнее говорить об уточнении, развитии и проблематизации выдвигаемых гипотез.

Кроме того, познавательные возможности качественных исследований некоторые авторы ограничивают только описательными гипотезами. О законном месте описательных работ в истории психологии говорил уже Б.М. Теплов (ему же принадлежат великолепные «Заметки психолога при чтении художественной литературы», в которых обосновывается анализ литературы как метод психологического исследования). Обязательным является не объяснение закономерностей, а включение фактов в контекст науки (Теплов, 1985). Важно отметить, что далеко не все методы качественного анализа являются описательными. Если отдельные версии феноменологического анализа (например, А. Джорджи) предполагают «чистое» описание смысловой структуры переживания, то другие подходы претендуют на причинно-следственное объяснение (скажем, в дискурс-анализе по М. Фуко).

В качественных исследованиях можно выделить два основных типа гипотез.

1. Гипотезы exante (лат. — до события) — предположения, которые складываются до того, как исследователь «вышел в поле», если уместно воспользоваться излюбленной метафорой этнографов. Речь ведется о предварительных интерпретациях, которые обычно формулируются исходя из практического опыта или чтения научной литературы. Знания и оценки изучаемого явления ориентируют анализ относительно интересующих нас тем, но могут исказить выводы и сделать их более «пристрастными» (часто незаметно для самого исследователя). Гипотезы exante не исключаются из анализа полностью, их следует четко отрефлексировать и обозначить на этапе планирования качественного исследования.

В научных и студенческих работах вместо формулировки гипотез обычно пишут, что гипотезы в строгом смысле этого слова не выдвигаются ввиду того обстоятельства, что основная цель работы — поисковая или описательная. В такой ситуации обозначаются теоретические ориентиры или проблемные тезисы, которые обосновываются, дополняются и уточняются на протяжении всего исследования. Дальнейшая интерпретация данных и их психологическое объяснение определяется теоретическими установками исследования.

Приведем пример из исследования, посвященного изучению представлений об успехе и неудаче у артистов театра и кино (использованы материалы дипломной работы О. Поташинской, факультет психологии МГУ имени М.В. Ломоносова, 2016 г.). Осмысление успеха и неудачи — неотъемлемая составляющая актерской карьеры. Успех современного артиста складывается не только из совершенствования профессиональных умений «на сцене», но и непрерывного светского общения с журналистами, продюсерами, критиками. «Многие артисты взлетают на вершину успеха со скоростью ракеты, но столь же быстро низвергаются обратно к нищете и безвестности, успев тем не менее привыкнуть к роскошному образу жизни» (Вильсон, 2001, с. 307). Исходя из анализа научной литературы по психологии сценической игры и психологии успеха, мы сформулировали следующие предположения.

1. Представление об успехе и неудаче является значимой составляющей образа профессии артиста.
2. Профессиональная деятельность артиста связана с переживаниями «внутреннего» и «внешнего» успеха или неуспеха игры (самооценки и оценки зрителями, «коллегами по цеху», близкими людьми).
3. В причинном объяснении своих сценических и кинематографических удач и неудач артисты приписывают успех себе (личностным качествам), а неуспех — другим людям и внешним обстоятельствам.

Третье предположение было существенным образом пересмотрено в ходе исследования.

2. Гипотезы ad hoc (лат. — для данного случая) — предположения, выдвигаемые на протяжении всего процесса анализа и «перепроверяемые» исходными эмпирическими данными. На основании неоднократного перечитывания имеющихся данных, постоянного сопоставления наших рассуждений и материалов исследования создается, уточняется или вообще отбрасывается целое множество «рабочих» гипотез «к случаю», которые обычно фиксируются в аналитических заметках (memo notes), что обеспечивает прозрачность и документированность исследования. Гипотезы ad hoc, следовательно, являются формами концептуализации данных и в конечном счете обобщаются в итоговых выводах.

По итогам феноменологического анализа глубинных интервью была определена структура успеха, в частности, — разделение успеха и успешности. Успешность — это стратегия получения незаслуженной или «дешевой» популярности и узнаваемости, которая не является профессиональной заслугой артиста. Один из респондентов называет Данила Козловского феноменом успешности: «Просто популярный человек, но это не профессия. Симпатичный, органичный молодой человек, который пользуется большой популярностью у барышень. Ему дают роли, на это идет народ. Кассовая история» (интервью №2). Таким образом, качественный анализ позволил выделить новые смысловые категории успеха, дополняющие первоначальные гипотезы.

Наиболее интересный результат исследования заключался в том, что по итогам анализа интервью мы серьезно изменили и развили теоретический тезис о характере атрибуции успеха и неудачи у артистов. Вопреки нашим предположениям, артисты чаще приписывают причины успеха и неудачи только внешним обстоятельствам, что обусловлено, по всей видимости, непрестанным отслеживанием в профессиональной деятельности реакций и оценок со стороны значимых Других.

Подобное утверждение обосновывается следующими иллюстрациями — цитатами из интервью.

Успех называется респондентами «разовой акцией, которая вдруг возникает и также исчезает» (интервью №3), которая всегда чередуется с неуспехом и провалами, так идет «обычный рабочий процесс». Успех и неудача являются относительными величинами. «Ты можешь быть недоволен тем, что ты сделал сегодня, а это, оказывается, было очень хорошо, мы не можем это контролировать. Профессия, которая полна обманок. Тебе кажется, что ты сыграл великолепно, а из зала совсем другое ощущение» (интервью №7).

Неуспех трактуется артистами как отсутствие востребованности, «простой в работе и ощущение полной ненужности» (интервью №1), что может обернуться депрессией и даже уходом из профессии. Однако неуспех по-своему конструктивен: он позволяет оценить перспективы творческого роста и использовать опыт тяжелых эмоциональных переживаний в репетициях соответствующих ролей. Несмотря на то, что неудача является неотъемлемой составляющей профессии, ни один респондент не рассказывал о ней подробно. Респонденты обычно рассуждали о неудачах своих коллег и общего дела (спектакля).

Хотя в объяснении успеха респонденты неоднократно подчеркивают значение таланта, трудолюбия и контактности, отмечается тенденция к внешней атрибуции его причин — «сложились звезды», «судьба». Ни один респондент не оценивал успех как собственную заслугу, не говорил о высоком профессионализме или об уникальном таланте. Успех — это совершенная случайность. «Какой бы человек не был талантливый, активный, все равно часто бывает, что это ни к чему не приводит. Бывает, получается, когда все вместе совпадает. Гурченко в интервью сказала, что ее формула — 99% везения и только 1% таланта» (интервью №10).

К критериям успеха причисляют аплодисменты, цветы, установление энергетической взаимосвязи со зрительным залом.

«Я однажды спектакль играла больная. Температура 40, антибиотики я пила, от них у меня вообще крышу сносит. Я не знаю, как я поднялась, как я пришла, но после спектакля выздоровела! У меня была чудовищная ангина, которая только антибиотиками лечится, а после спектакля я выздоровела. Я в полубреду пошла играть, а в конце спектакля была здорова. Это что? Отдача, конечно. Огромное количество энергии тех людей, которые на тебя смотрят. Они тебе возвращают. И ты выздоравливаешь. Недаром говорят: сцена лечит» (интервью №5).

Когда артисты говорят об успешном спектакле, они не видят смысла выделять себя на общем фоне: «Спектакль — это коллективный продукт, но каждый артист играет свою роль, поэтому успех спектакля — твой личный успех тоже. Хлопают всем, потому что в ряду стоит двадцать человек, так что отделять свои хлопки от остальных — глупо» (интервью №8). Удивительно, но только один респондент выделил в качестве главного маркера успеха «самоощущение» (интервью №2): если ты нравишься сам себе и испытываешь удовольствие от того, что ты делаешь, то это и есть внутренняя мера измерения успеха!

Индукция, дедукция и абдукция в качественном анализе

Качественный анализ представляет собой баланс двух стратегий — дедуктивной (от теории — к данным) и индуктивной (от данных — к теории). Исследователь, продвигаясь в изучении материала, «наполняет» предварительные гипотезы поступающей информацией и одновременно выдвигает новые, относящиеся к конкретным рассматриваемым случаям. Теоретические установки направляют внимание на интересующие нас темы, но при этом они не должны «заслонить» открытия, которые несут данные, — прежде всего сам материал содержит факты и закономерности, не предусматриваемые никакой теорией. Их анализ и осмысление — ключевая задача качественного исследования.

1. Дедуктивная стратегия анализа. Рабочая схема анализа составляется из обзора научных публикаций и ранее проведенных исследований. Язык психологических понятий, используемых при описании той или иной предметной области, задает четкие критерии сортировки данных. Иными словами, данные распределяются по заранее приготовленным научным типологиям. Такая категориальная сетка должна быть обозначена и обоснована в начале качественного анализа. Дедуктивная стратегия помогает лучше сориентироваться в большом объеме противоречивых и содержательно разносторонних данных.

Обратимся вновь к результатам исследования восприятия успеха и неудачи артистами. Психологи выделяют два измерения успеха: внешний и внутренний (Рикель, 2012). Если внешний успех — это оценка результатов деятельности (субъективная и со стороны значимых других), то внутренний успех относится к характеристике переживания человеком собственных действий. Критерии субъективного личного успеха формируются самим человеком в виде переживаний, которые становятся содержательным компонентом его «мотивационного Я» и играют роль ориентиров в деятельности. Посмотрим на примерах из интервью, как преломляются эти психологические категории в профессиональном опыте самих артистов.

Под внешним успехом артисты подразумевают внимание зрителей, признание коллег, узнавание на публике и популярность. «Для меня важнее, чтобы меня в узком кругу ценили как мастера своего дела. А вот чтобы узнавали на улицах — это не так важно, хотя приятно, конечно, но только если за дело. Если я сыграла какую-то выдающуюся роль, но театр этого, к сожалению, не дает. Мне очень важно признание коллег, потому что я знаю, что мы все очень взыскательные люди» (интервью №4).

Под внутренним успехом понимается переживание гордости, собственной значимости, внутреннего удовлетворения, радости от творческого процесса. Многие респонденты утверждают, что внутренний успех важнее внешнего, поскольку артист лучше чувствует, насколько хорошо идет спектакль, как реагируют зрители, он сам может оценивать качество работы и получать от нее удовлетворение. «Успехом всегда можно назвать в нашем деле то, что ты получил удовлетворение. Вот, бывает, когда ты выходишь на премьеру и ты не совсем понимаешь, что тебе делать. У меня в этой работе этого не было. Я считаю, что был создан некий человек, и для меня это самое главное. И я считаю, что в этом был мой успех» (интервью №7).

Один респондент считает, что для настоящего успеха требуется сочетание внешнего и внутреннего: «Успех в нашем деле — это сочетание внутреннего удовлетворения с отзывом извне. Что это замечено, пользуется спросом. Нравится — не нравится, но интересует» (интервью №3). Тем не менее внутренние переживания и в настоящем случае лишний раз «проверяются» внешним интересом публики и коллег к ролям и спектаклям.

2. Индуктивная стратегия анализа. При использовании этой стратегии основная информация выводится из высказываний респондентов, а не теоретических конструкций и научного опыта. Формулировки интерпретаций максимально приближены к стилистике и лексике естественной «бытовой» речи, которую мы анализируем. В ходе анализа придется постоянно возвращаться к исходным данным и обновлять сформулированные категории и темы для того, чтобы как можно более полно отразить в них содержание сказанного и его кульминационные смысловые повороты.

Любопытно, что небольшое число респондентов — только мужчины! — определяют успех как нечто неуловимое, неуправляемое, эфемерное. Успех подобен наркотической эйфории. «Когда ты в какой-то момент на сцене очухался и понял, что короткий промежуток был не ты, а ты и еще кто-то. Это такой довольно серьезный наркотик на самом деле. Если такие моменты случаются, пусть и редко, даже когда редко, оно и лучше. На это подсаживаешься очень здорово» (интервью №5).

Один респондент высказывал отрицательное отношение к успеху-эйфории. В состоянии эйфории артист не объективен и не в силах адекватно оценивать реальность. «Ты не контролируешь то, что происходит на самом деле. Любое состояние эйфории всегда сменяется состоянием отрезвления, а отрезвление связано с похмельем моральным, с очень сильной болью. И лучше состояние эйфории не допускать, потому что рано или поздно оно закончится, длиться не будет» (интервью №10).

3. Абдукция — объединение дедуктивной и индуктивной стратегий в качественном анализе (Reichertz, 2014). Абдукция (понятие введено в методологию науки американским философом Ч. Пирсом) — творческий способ рассуждения, предполагающий неожиданное сопоставление и переструктурирование данных, которое может привести к «озарению» и появлению новых гипотез. Комбинаторика («бриколаж», реаранжировка) высказываний респондентов направляет поиск подходящих для конкретного исследовательского случая гипотез. «Абдуктивное рассуждение начинается с анализа и точной оценки фактов и установления определенной взаимосвязи между ними. Именно они детерминируют выбор гипотезы для их объяснения» (Энциклопедический словарь по эпистемологии, 2011, с. 1). Обнаружение подобий и различий между данными, сравнительный анализ разрозненных фактов и их логическое упорядочивание считается главным «двигателем» качественного анализа (Maxwell, Chmiel, 2014). Материал как бы складывается в «смысловой гештальт».

Обсуждаемая тема успеха и неудачи увлекла и «разговорила» артистов, и многообразие полученных высказываний и эмоций может запутать и сбить с толку начинающих исследователей, теряющихся в этом потоке информации. Использование уже готовых теоретических категорий успеха (мы ориентировались на психологическое разделение его внутреннего и внешнего измерений) объединяется с поиском в интервью индивидуальных, «авторских», субъективных определений предмета исследования. Медленное и вдумчивое чтение данных позволяет высветить основные тенденции и сюжеты, прийти к целостной картине.

В процессе анализа различных интерпретаций успеха респондентами (речь шла о профессиональной востребованности, удовлетворении своей профессиональной деятельностью, признании публики и коллег, материальном и эмоциональном вознаграждении) мы заметили следующее. Артисты очень неодобрительно относились к расспросам интервьюера о своих коллегах и стремились обратить внимание на себя, однако при обсуждении заявленной темы никак не могли четко сформулировать собственное мнение и приводили иллюстрации из жизни и высказывания других известных актеров. Социальное сравнение и сопоставление заложено в актерский дискурс изначально, в их языке не находится места для «индивидуальных» категорий, а личный опыт обычно раскрывается через обращение к другим людям или событиям. Дальнейший анализ интервью подтвердил эту идею и привел нас к гипотезе о том, что аффективная сопряженность актерской деятельности с внешней оценкой обусловливает обстоятельственный характер атрибуции успеха и неудачи.

Качественный анализ как наука и искусство психологической герменевтики

Методология качественного анализа объединяет различные методы качественных исследований следующими ключевыми принципами: 1) диалектика описания, объяснения и интерпретации; 2) круговой и спиральный характер качественного анализа, который реализует идею герменевтического круга понимания; 3) специфическая логика выдвижения предварительных и рабочих гипотез; 4) индуктивно-дедуктивная (абдуктивная) стратегия определения тем и поиска смысловых взаимосвязей между ними. Конечная цель любого качественного анализа — это получение максимально развернутой картины изучаемого явления, его «насыщенного описания» (К. Гиртц). По мысли И. В. Гете, «хорошо увиденное частное может всегда считаться общим». На наш взгляд, эти слова — квинтэссенция качественного анализа, чья логика как раз позволяет перейти от внимательного изучения частного, конкретного к общим закономерностям.

Эти общие принципы и технологии анализа получают специфическое наполнение и трансформируются в каждом отдельно взятом исследовательском подходе, но варьируется степень их стандартизации, изменяется фокус внимания к разным аспектам содержания и структуры текста. Выбор конкретного метода качественного анализа обязательно требует минимального ознакомления с теоретическими допущениями и предпосылками, лежащих в его основе, ибо качественные методы — это не формальные техники обработки данных, но «оптики» прочтения текста с определенных познавательных и теоретических позиций.

Возвращаясь к метафоре Х. Л. Борхеса, можно сказать, что анализ и интерпретация в качественных исследованиях — это наука и искусство психологического чтения.

Чтение в качественных исследованиях представляет собой во многом медитативное упорядочивание разрозненных фрагментов смысловой реальности в «хороший гештальт», для успешной сборки которого потребуется не только чисто научная осведомленность в теориях и методах, но и художественный вкус, внутреннее чувство языка, филологическая любовь к слову. Качественный анализ в психологии реализует установки эстетической парадигмы, изучающей, как переживания и представления человека «кристаллизуются» в языках искусства (Марцинковская, 2016). Научное исследование предстает в этом свете художественной конфигурацией повседневного опыта, приобретающего новые смысловые оттенки в различных теоретических контекстах. Это прекрасно понимал один из самых искушенных и тонких читателей в истории литературы — В.В. Набоков: «Для читателя больше всего подходит сочетание художественного склада с научным. Неумеренный художественный пыл внесет излишнюю субъективность в отношение к книге, холодная научная рассудочность остудит жар интуиции» (2000, с. 27).

У В.В. Набокова явно можно поучиться основам качественного анализа.

Литература

1. Борхес Х.-Л. Расследования. СПб: Амфора, 2009.
2. Бусыгина Н.П. Качественные и количественные методы исследований в психологии. М.: Юрайт, 2015.
3. Бусыгина Н.П. Методология качественных исследований в психологии. М.: ИНФРА-М, 2013.
4. Вильсон Г. Психология артистической деятельности: таланты и поклонники. М.: Когито-центр, 2001.
5. Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991.
6. Гусельцева М.С., Изотова Е.И. Позитивная социализация детей и подростков: методология и эмпирика. М.: Смысл, 2016.
7. Корнилова Т.В. Экспериментальная психология. М.: Юрайт, 2012.
8. Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М.: Республика, 1994.
9. Лурия А.Р. Этапы пройденного пути: научная автобиография. М.: Изд-во Моск ун-та, 2001.
10. Марцинковская Т.Д. Культура и субкультура в пространстве психологического хронотопа. М.: Смысл, 2016.
11. Мельникова О.Т., Кричевец А.Н., Хорошилов Д.А. Историко-эпистемологический контекст развития качественных исследований в психологии: часть 1 // Психол. исслед. (электрон. науч. журн.). 2013. Т. 6. №32. URL: http://psystudy.ru.
12. Мельникова О.Т., Кричевец А.Н., Хорошилов Д.А. Историко-эпистемологический контекст развития качественных исследований в психологии: часть 2 // Психол. исслед. (электрон. науч. журн.). 2014. Т. 7. №33. URL: http://psystudy.ru.
13. Мельникова О.Т., Хорошилов Д.А. Методологические принципы качественных исследований в психологии // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 2013. №3. С. 4–17.
14. Набоков В.В. Лекции по зарубежной литературе. М.: Независимая газета, 2000.
15. Рикель А.М. Некоторые аспекты социально-психологической проблематики успеха // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 2012. №1. С. 41–48.
16. Теплов Б.М. Избр. труды: В 2 т. М.: Педагогика, 1985.
17. Энциклопедический словарь по эпистемологии / Под ред. И.Т. Касавина. М.: Альфа-М, 2011.
18. Flick U. An introduction to qualitative research. L.: Sage, 2014a.
19. Flick U. Mapping the field // Flick. U. (ed.). The Sage handbook of qualitative data analysis. L.: Sage, 2014b. P. 3–18.
20. Maxwell J. A., Chmiel M. Notes towards a theory of qualitative data // Flick. U. (ed.). The Sage handbook of qualitative data analysis. L.: Sage, 2014. P. 21–34.
21. Meinefeld W. Hypotheses and prior knowledge in qualitative research // Flick U., von Kardorff E., Steinke I. (eds). A companion to qualitative research. L.: Sage, 2004. P. 153–158.
22. Packer M. The science of qualitative research. N.Y.: Cambridge Univ. Press, 2011.
23. Reichertz J. Induction, deduction, abduction // Flick. U. (ed.). The Sage handbook of qualitative data analysis. L.: Sage, 2014. P. 123–135.
24. Willig C., Rogers W. S. (eds). The Sage handbook of qualitative research in psychology. L.: Sage, 2017.

Источник: Хорошилов Д.А., Мельникова О.Т. Качественный анализ в психологии: наука или искусство? // Вопросы психологии. 2018. №3. С. 1–10.

19 ноября — день рождения Ольги Тимофеевны Мельниковой, доктора психологических наук, профессора, заслуженного профессора МГУ, профессора кафедры социальной психологии факультета психологии МГУ им. М.В. Ломоносова, победителя Национального психологического конкурса «Золотая Психея» (монография О.Т. Мельниковой и Д.А. Хорошилова «Методологические проблемы качественных исследований в психологии» стала победителем конкурса по итогам 2020 года в номинации «Проект года в психологической науке»). «Психологическая газета» поздравляет Ольгу Тимофеевну с днем рождения и желает здоровья, вдохновения, новых книг и новых идей!