Эволюционная футурология: сканирование горизонтов

13 ноября 2019 года в Москве состоялась первая встреча научного салона «Инсайты эволюции» под названием «Эволюционная футурология: сканирование горизонтов». В ней приняли участие доктор психологических наук Тимофей Нестик, профессор практики центра развития образования Школы управления «Сколково» Павел Лукша, литературный критик, культуртрегер Александр Гаврилов.

Инициаторами салона, который создал пространство для диалога между научными исследователями и практиками искусства, стали доктор психологических наук, профессор Александр Асмолов и президент Фонда поддержки современного искусства Винзавод Софья Троценко. Главные задачи салона — поиск новых, уникальных идей на стыке научных и художественных дисциплин. Исследовательский посыл проекта направлен на широкую аудиторию и открывает в буквальном смысле инсайты выдающихся ученых, теоретиков, деятелей культуры и современности.

Открывая встречу, профессор Александр Асмолов отметил: «…Мы постоянно живем по формуле: «Человек приходит в настоящее не прямо из прошлого, а строит свое настоящее как реализацию образа будущего». И именно поэтому в каждом из нас накоплено столько потенций, возможностей, и каждый раз мы так зашорены, что сами мешаем им вырваться на поверхность. Салон «Инсайты будущего» — это салон о нашей мечте, надежде, страсти. То, что поможет самым необычным, преадаптивным (мое любимое слово!) идеям, замыслам, перспективам выйти на поверхность, вырваться из рамок тех ограничений, трендов, барьеров, ловушек, в которых мы все время оказываемся. А для этого мы в этом салоне ставим очень скромную задачу. Все присутствующие здесь сегодня, все, кто станут соавторами нашего диалога, — это мастера обнимания необъятного».

Тимофей Нестик: «…Я вскользь хотел бы рассказать о том, каков психологический смысл будущего; в чем, на мой взгляд, эволюционный кризис настоящего, связанный с целым рядом страхов, которые зажигаются в нашем воображении. О том, каковы психологические ловушки, поджидающие нас в этой дерзкой попытке заглянуть в будущее, придумав, сконструировав его вместе. И о том, что мы можем делать, чтобы расширить свое социальное воображение, выйти за рамки сегодняшнего накопленного багажа.

Раз уж мы говорим о будущем с точки зрения психологии, нужно честно сказать, что психология открывала будущее несколько раз. Одно из последних совместных открытий будущего происходит в последние годы, поскольку сразу несколько психологических направлений открывают его как тот ракурс, в котором все знакомые нам психологические феномены приобретают совершенно другой смысл. То есть через будущее становятся более понятными эволюционные функции, смыслы таких, вроде бы, хорошо изученных вещей, как память, счастье, депрессия. Оказалось, что дается нам это будущее, незавершенный проект, которым мы являемся, благодаря совместным усилиям. Будущего в индивидуальном смысле не существует. Оно есть у нас благодаря тому, что мы можем помочь друг другу создать какую-то коллективную ценность…

Будущее существует через нас самих. И правильно было бы сказать, что мы создаем будущее, меняя себя в настоящем. Но, может быть, более точным было бы сказать, что будущее есть благодаря тому, что мы можем вплести свою историю в истории других людей. Будущее не в каждом из нас, но между нами, если мы сейчас оглянемся — оно размыто и сфокусировано во взглядах, которые мы обращаем друг к другу. Оно состоит из надежд, коллективных страхов, идеалов, которые редко обсуждаются, но на самом деле определяют, как мы оцениваем различные варианты развития событий, из коллективных мечтаний. Образ будущего выполняет очень важную психологическую функцию — оно защищает нашу самооценку. Причем защищает именно сегодня. Представляя себя лучшими в будущем (не только индивидуально, но и как социальную группу), мы даем себе возможность ошибаться. Иногда эти ошибки сами по себе оказываются очень творческими… Наша жизнеспособность определяется тем, как мы относимся к своему личному и коллективному прошлому. Будущее укоренено в нашем прошлом. И если мы не признаем его, даже когда оно травмирующее, это откликается в наших размышлениях о будущем тем, что мы сужаем свои горизонты. Нам труднее представлять себя другими. Это парадоксально, потому что, на первый взгляд, противоречит тому, что мы знаем из открытий в области когнитивной психологии. Но есть целая серия исследований, которые показывают, что гораздо успешнее мы проходим через кризисы, если у нас высокая ориентация на позитивное собственное прошлое, умеренно высокая ориентация на будущее и ориентация на текущий момент, когда мы даем себе возможность наслаждаться им, всматриваться в него, признавать его. И в этом смысле, когда мы живем из будущего, мы можем парадоксальным образом многое проскочить, не заметить. С психологической точки зрения, будущее — часть временной перспективы, которая связывает наше настоящее с прошлым. В одном из наших экспериментов мы водим студентов психологического факультета МГУ в геологический музей имени В.И. Вернадского и ставим задачу найти самый древний экспонат. Когда студенты возвращаются в аудиторию, мы замеряем характеристики временной перспективы и оказывается, что выросла способность заглядывать в будущее, находить в нем что-то значимое для себя. В чисто практическом смысле это означает следующее: если мы хотим помочь друг другу задуматься о разных вариантах будущего, нам важно дать друг другу возможность вспомнить свое прошлое...»

Павел Лукша: «Я считаю, что не очень осмысленно говорить о футурологии, но очень осмысленно говорить о футуропрактике. Одна из главных сложностей здесь заключается в том, что будущего нет, и мы это должны понимать, — есть представление о нём. А что есть? Есть этот момент, и представления о том, что может случиться, начинают определять наше поведение. И в этом смысле мы начинаем отстраивать некоторые жизненные стратегии, которые есть не только у людей, но и у всех живых организмов, это одна из главных особенностей живого, что показал в свое время Анохин, знаменитый российский психолог и нейрофизиолог. Он говорил о том, что именно способность предвосхищать будущее и создает живую среду, создает нашу жизнь как некоторую связность.

…В последнее десятилетие мы оказались в очень интересном сюжете, который называется перманентная технологическая революция. Технологическая революция периодически проходила в течение индустриальной эпохи, и каждое большое нововведение трансформировало всю жизнь человека. Каждая из этих новинок революционизировала жизнь. В какой-то момент человечество отстроило эту социальную машинку по порождению технологических инноваций, которая называется наука, инженерия, опытно-конструкторские производства. И это привело к тому, что каждый год на нас вываливаются открытия и разработки, сопоставимые по своему потенциалу с той самой паровой машиной. Технологические революции стали происходить настолько часто, что мы не успеваем их осваивать… Вторая особенность заключается в том, что в этом будущем мы оказались в по-настоящему связанном мире… Сложность этой системы настолько велика, что откуда к нам прилетит очередное изменение, мы не понимаем. Гарантировать друг другу некое определенное будущее мы больше не можем. Мы можем фантазировать про любые сценарии технологического будущего или любого другого, но по факту мы въехали в ситуацию, когда людей на планете стало очень много и мы стали заметным фактором того, что с ней происходит. Наступила та самая эпоха антропоцена, а как именно она наступила и что это для нас значит, осознали очень немногие...

Мы находимся в ситуации, когда нам нужно решать задачу: продолжается технологический прогресс и одновременно с ним нам нужно, создавая новые технологии, окончательно не угробить планету, потому что мы от нее зависим. И нам потребуется научиться жить в мире друг с другом. Раньше такие глобальные проблемы человечество решало через войну. Есть почти невероятный сценарий, когда мы сумеем не обрушить цивилизацию, а перейти к трансформации, которая будет не за счет технологий... На эту тему есть публикации, рекомендую вам книгу «Коллапс» Джарельда Даймона — она говорит о том, что сложные общества часто гибнут, так как нарушают баланс с природой и при этом не способны изменить свою культуру. Эксперименты в сфере культуры являются фронтиром цивилизации, поэтому я считаю пространство, где мы с вами находимся, очень важным. Как футуропрактик я отношусь к этому абсолютно однозначно: может быть так, и с этим придется иметь дело. Совокупность знаний, которые человечество накопило, говорит о том, что мы подошли к некоторой точке, в которой нам надо принять коллективное решение. Либо мы все это игнорируем, либо берем коллективную ответственность за свою жизнь. То, что с нами сейчас происходит, — это своего рода инициационное испытание...»

Александр Гаврилов: «…Мы с вами постоянно живем в процессе футоропрактик. Я горячо поддерживаю исходный тезис Павла о том, что будущего нет, а есть наше выстраивание настоящего через проецирование будущего. Искусство предлагает нам способы рассказывания о будущем (в особенности — связанное со сторителлингом). И вот что интересно: самые известные сбывшиеся пророчества ничего конкретного не предсказали. Самый известный пример: Жюль Верн предсказал будущее. И вот мы пробуем читать книгу «20 000 лье под водой» — ну где мы видели огромные субмарины, в которых люди практиковали бы формы жизни 18 века? Что же предсказал Жюль Верн и почему мы думаем, что он предсказал будущее? Потому что он предположил, что человечество цивилизационно будет развиваться не только на поверхности земли, но и в глубине мирового океана и там откроет некие ресурсы. Что еще предсказывает Жюль Верн, чего мы как будто не замечаем, но что является существенным пророчеством? Кто такой капитан Немо? Почему он строит эту субмарину? Он одиночка, который входит в конфликт с государствами, управляющими территорией, и как одиночка он ищет способ не вступать в контакт с государством, уйти на обособленную территорию и оттуда набирать субъектность... Вот здесь мы уже видим как деструктивные практики конца XX века, так и конструктивные, конечно, мы увидим одиночек, которые, не входя ни в какие большие организации, так или иначе реализуют свои персональные проекты. В этом смысле мне кажется, что рассказывание о будущем тем полезнее, осмысленнее и тем больше становится футуропрактикой, чем больше внимания это рассказывание уделяет мелким деталям…»

Павел Лукша: «…На мой взгляд, игра, которую Тимофей провел в рамках встречи, один из форматов практик будущего. Важно, чтобы мы практиковали это. Желание разместить в этом будущем важные темы из прошлого: чем дальше мы заглядываем в прошлое и чем глубже способны увидеть корни, тем гуще будет крона дерева, устремленного в будущее. Крайне важно обозначить тему, которая здесь немножко не развернулась, — древнее будущее. Мы не первое поколение, которое пытается с будущим работать. Были предыдущие цивилизации, доиндустриальные способы существования, которые с этой темой очень глубоко работали. Они в том числе, кроме образов, выработали разные психопрактики. Психопрактики — это тоже способ работать с будущим. Мне очень хочется, чтобы в теме инсайтов эволюции мы начинали вспоминать себя как целостных существ, вспоминать свою историю и вспоминать, какие психопрактики, созданные за сотни тысяч лет человеческой истории, мы теперь можем начинать применять, чтобы с этим будущим работать и всем нам процветать».

Мария Фаликман: «Я хочу порефлексиовать об услышанном, не пугайтесь, с психологической точки зрения. Коллеги сегодня набросали некоторое количество ключевых идей для психологии как науки в целом, и для психологии творчества. То, о чем говорил Павел, для меня, по сути дела, — история про кибернетику, история про то, каким образом человек в принципе выстраивает свое взаимодействие с окружающим миром, про предвосхищение как основу для получения обратной связи о том, в правильном ли направлении я двигаюсь. Психологи в аудитории уже заулыбались, а не психологи, надеюсь, поймут, что я имею в виду. Простая задача — взять со стола стакан. Как я могу это сделать? У меня нет запрограммированного движения — взять этот стакан, с этого стола, на этом уровне, я опираюсь на обратную связь зрительного канала, мышц, но самое главное — на обратную связь, примеренную на образ будущего. Если у меня нет образа стакана, который находится у меня в руке, я не смогу выстроить траекторию движения. Физиологи это описывали по-разному... суть в том, что разница между тем, что есть сейчас, и образом будущего может реально двигать туда...»

Александр Асмолов: «Инсайты эволюции... Когда первый раз бросаешь этот образ (хотите, назовите его мем), он кажется далеким, абстрактным. А сегодня вы еще раз убедились, и в этом сбылась моя мечта, что инсайты эволюции — они с нами и с вами. То, что сегодня происходило, — для каждого это индивидуальный инсайт эволюции, который превращается в коллективный. Это было здесь. И то, что сегодня здесь происходило, происходит и будет происходить, — это попытка, чтобы каждый породил для себя свой смысл. Сегодня прозвучала фраза, которая у некоторых вызвала добрую улыбку, Вы сказали: «Я, слава Богу, хороший человек». Слава Богу, здесь собрались хорошие люди, и вообще родилась удивительная вещь: после некоторых выступлений мне хочется вступить в конфликт с грамматикой. Когда вы говорили, я думал: «будущее», «прошлое», «настоящее» — это «оно». У Фрейда Оно называлось либидозным влечением, а у нас вдруг зазвучала (особенно у мужчин) такая жажда будущего с женским лицом. Это еще один невероятно важный момент. Было бы смешно, если бы я сейчас сказал «мы завершили». Мы никогда не завершим. Моя любимая психолог Блюма Вульфовна Зейгарник, одна из моих учителей, говорила: «Прерванное действие запоминается в два раза лучше, чем действие, доведенное до конца». И поэтому наша сегодняшняя встреча — начало новых встреч. Если кто-то остался в прерванном действии, я счастлив. Если кто-то из вас задумался и для себя чуть-чуть нашел себя, я счастлив. Если кто-то задумался о странной вещи среди многих, которая сегодня здесь перекатывалась, грохотала смыслами... Задумайтесь о следующем: кто был влюблен в Беатриче? Данте. Хочу обратить внимание: мы с вами говорим о будущем, как Данте о Беатриче. Он всю жизнь любил Беатриче, всю жизнь стремился к ней, но никогда к ней даже не прикоснулся. Задумайтесь о феномене Беатриче как уникальном феномене, связанном с тем будущим, к которому мы стремимся. Я хочу сказать еще раз: я невероятно благодарен, родные вы мои, что вы делились смыслами, сгустками смыслов. Они так, искрясь, и летели в зал...»