Я прочитал несколько автобиографических книг, в которых люди рассказывают о том, что происходило с ними, когда их психика давала сбой. В одном случае, с Тейлор Джилл это был инсульт – и она «в прямом эфире» наблюдала, как одна за другой выключаются функции ее мозга. В другом, у Сюзанны Кэхалан, под воздействием очень малоизвестного к моменту рассказа заболевания, психика пошла вразнос, демонстрируя разнообразные эффекты, свойственные разным видам психических расстройств – от шизофрении до биполярного расстройства. В третьем случае, у Скотта Тоссела – генерализированное тревожное расстройство с огромным количеством симптомов и последствий, и борьба с неотступающим ужасом продолжается до сих пор. Еще раньше, много лет назад, я прочитал «Демона полуденного» Эндрю Саломона, посвященную его долгой тяжелой депрессии. Очень разные люди, очень разные истории.

Но есть что-то общее у них. Несмотря ни на какое безумие, вызванное залитым кровью постинсультным мозгом, или неизвестным заболеванием, или неотступно воющей в душе сигнализацией-тревогой или тягостной, унылой депрессией – так вот, несмотря на всё это, что-то целостное оставалось в душе. Мерцающие огоньки самосознания не затухали даже в самые отчаянные моменты, и это самосознание яростно рвалось наружу, чтобы выразить себя, дать о себе знать. Наталкиваясь на парализованную психику, это сознание билось в запертые двери, отчаянно пытаясь дать знать о себе – чтобы увидели, услышали – и откликнулись. Как писала впоследствии Сюзанна Кэхалан, «то, что происходило у меня внутри, совсем не соответствовало внешним параметрам. Другими словами, Сюзанна «внешняя» совсем не соответствовала Сюзанне «внутренней»,  и на самом деле я осознавала реальность  гораздо острее, чем казалось со стороны. Я ощущала этот разрыв. Часто бывало, что мое «я» словно пыталось достучаться до внешнего мира, но в этом ему мешал «больной» посредник – мое тело».

Наше «я» пытается достучаться до внешнего мира всё время. Людям нужны люди, мы живем в мире людей. Те, кто получил психологическую травму, переживает посттравматическое стрессовое расстройство, ДЦП и множество других затрудняющих контакт расстройств – тоже тянутся к людям, потому что эти искорки сознания в нас точно знают – людям нужны люди.  Даже если весь опыт показывает – люди опасны, беги от них – всё равно этой тяге противостоит отчаянное стремление достучаться до других. «Разглядите меня!»

Самым очевидным образом это проступает в психотерапии. Мне кажется, что подлинное исцеление начинается с того момента, как участники этого процесса, психолог/психотерапевт и клиент/пациент, могут увидеть друг друга. Когда эти два «я» проступают сквозь нагромождения из защит и травм, и аккуратно, бережно соприкасаются друг с другом… А потом находят в себе силы не схлопнуться моментально обратно, а быть в присутствии друг друга, тихо мерцать рядом… В этом мире нет суеты, есть тишина - и два голоса в ней... И в первую очередь это моя задача – увидеть, пусть даже иногда за совсем искаженным, замутненным из-за страдания «внешним» уровнем – сияющее «я».

А оно – сияет. Я долгое время придерживался идеи, что природа человека нейтральна, что в нас не заложено природой чего-то «хорошего» или «плохого». А сейчас, под влиянием разных факторов, чувствую, что это не так. Наше глубинное «я» сияет.  Кто-то из известных психотерапевтов (жаль, я не помню, кто именно) сказал как-то замечательные слова, примерно такие (уж как отложилось в моем сознании): «Я понимаю, когда мне удается соприкоснуться с подлинным «я» клиента. Я вижу его в этот момент красивым». И это чистая правда.. Только красота эта не имеет отношение к физической. В какой-то момент – бывает, что на доли секунды! – лицо человека, его голос, тело, дыхание – все изменяется, освещается этим внутренним светом. Когда я вижу другого красивым, когда осознаю этот момент – он похож немного на трансовое состояние. Иногда по телу пробегает трепет – телесный сигнал того, что я стал свидетелем чего-то очень интимного, тайного, сокрытого от множества других людей. И это трепет никогда мне еще не лгал – это всегда реакция на максимально полное, искреннее присутствие другого человека рядом со мной.

У меня, если честно, много недовольства собой как психологом. Я знаю, что нередко суечусь там, где можно и нужно идти медленно. Что могу уйти в «голову», логические рассуждения там, где важно быть внимательным к тонким эмоциональным движениям. Что нередко толкаю процесс на своей энергии там, где можно и нужно позволить этой энергии течь так, как она течет… Не хватат опыта/возможности заглянуть за демонстрируемый фасад (а он бывает очень разный...). Много чего еще… Далеко не всегда у меня получается увидеть это «сияющее я», услышать его – или, услышав, остаться рядом, быть в контакте, а не прерывать его. Нередко встречи – с переживанием красоты и трепета – так и не происходит, контакт умирает, не начавшись.  И от этого бывает очень больно. Но те моменты, когда я всё-таки вижу другого человека красивым, дают мне силы и надежду для того, чтобы продолжать. Потому что красота эта необыкновенная.

Источник