В Петербурге полтора года назад запустили проект бесплатной анонимной психологической помощи подросткам и молодым людям — «1221». Это чат, в котором работают профессиональные психологи. К ним уже обращались подростки из 79 регионов России и количество писем только растет. «Фонтанка» попросила рассказать создателей проекта о том, с какими проблемами к ним приходят.
Как это работает
Чат «1221» ориентирован на психологическую помощь людям в возрасте от 12 до 21 года. Вместе с тем сервис абсолютно анонимный, поэтому документы «на входе», естественно, никто не проверяет. В целом это не мешает продуктивной работе, и в чат обращаются именно молодые люди, в основном в возрасте от 14 до 17 лет.
«Наша методика сама по себе такова, что нам достаточно трудно наврать. Наша задача — поговорить про состояние человека, прояснить контекст, причины. Это сложно придумать. Конечно, есть ребята, которые фантазируют, но это считывается, у нас есть подготовка к этому», — рассказывает руководитель проекта Наталья Галечьян.
Количество шуточных или обманывающих обращений оценивают не более чем в несколько процентов.
Психологи чата работают с 18:00 до 21:30 по московскому времени. Чтобы отправить сообщение, необходимо указать: как к вам можно обращаться, возраст и населенный пункт. Опционально можно поделиться: откуда узнали о проекте. Администратор распределяет обращения между психологами.
На линии всегда работают два оплачиваемых специалиста и до шести психологов-волонтеров. Всего подготовку для этого прошли 90 психологов с профильным образованием.
Для того, чтобы эффективно помогать молодым людям выходить из кризисных ситуаций, психологи сотрудничают с благотворительными организациями и госучреждениями. Например, если подросток столкнулся с сексуализированным насилием, ему могут предложить связаться с профильной организацией «Тебе поверят». В зависимости от региона и от проблемы это могут быть также фонды «Солнечный город» в Новосибирской области, «Крылья» в Москве, «Алиса» в Нижнем Новгороде, государственные центры социальной помощи семье и детям.
«Мы знакомимся с фондами из разных концов России. Разбираемся: на какие принципы они опираются в своей работе, насколько это совпадает с нами. И при необходимости переадресовываем туда. С согласия подростка, с сохранением его анонимности передаем кейс. Можем помочь ему написать письмо или подготовить скрипт телефонного разговора, чтобы он мог обратиться, куда необходимо», — рассказывает Наталья Галечьян.
На случай, если положение подростка экстренное, у «1221» есть четкие регламенты.
«Если острая суицидальная ситуация, когда решение принято и нечто уже сделано прямо сейчас, подросток растерялся, испугался и написал нам — есть инструкция. Если это случилось в помещении, психологи ему пишут: открывай дверь, говори адрес, я вызову тебе скорую. Или выходи на лестницу, на улицу, зови на помощь», — говорит Наталья Галечьян.
Она отмечает, что в целом обращений с суицидальными мыслями много, но острых ситуаций практически нет.
«Когда речь буквально о жизни и смерти, психологическая помощь отходит на второй план. Если подросток находится в опасной ситуации вне дома и хочет предпринять действия там, мы договариваемся, что ему нужно, например, отойти от края, в безопасное место. После этого разговор продолжится. Обычно они хотят поговорить, договориться всегда удается», — говорит Галечьян.
Если же человек заявит, что намерен нанести вред другим, то психологи обязаны сообщить в полицию. Правда чат по-настоящему анонимный, поэтому персональных данных подростков у сотрудников и волонтеров нет. Эта инструкция теоретическая, на практике действовать по ней не приходилось.
«Привет, есть здесь кто-нибудь?»
Как рассказывают специалисты «1221», большинство молодых людей обращаются в чат в состоянии одиночества (порядка 80%) и тревоги, что вполне понятно. Обычно это не причина, а фон тех проблем, с которыми обращаются к психологам.
По статистике, чаще всего в «1221» пишут с вопросами, которые касаются психического и физического здоровья (в том числе это расстройства пищевого поведения) — 34%. На втором месте — разные формы насилия (сексуализированное, другие виды физического насилия, травля, кибербуллинг), 30,2%. Сложности в отношениях с родителями стали проблемой для 28,9% В проживании утраты близкого человека находились 19,53% обратившихся. С мыслями о самоубийстве — 19,7%. С тревогой из-за учебы или поступления — 7%
«Конечно, бывают и такие истории как конфликты с любимыми людьми, первые расставания. Ко всему этому мы тоже серьезно относимся. Подростковый возраст — это в целом кризисное время, со многими вещами ты сталкиваешься впервые. Не всегда знаешь, как реагировать, не хватает опыта, при этом гормоны — на полную катушку. Если случилось расставание, важно его проработать, чтобы это не переросло в суицидальные мысли», — рассказывает сооснователь «1221» Артем Лешко.
Среди подростков есть большой запрос на онлайн-помощь — отмечают сотрудники проекта. Первый клиент сам нашел сервис еще тогда, когда сайт только готовили к запуску и тестировали, не занимаясь его продвижением.
«В момент теста, когда мы вообще этого не ожидали, нам написал первый подросток. Мол, привет, есть ли здесь кто-нибудь? И описал свою трешовую историю», — рассказывает Лешко.
Как вспоминают специалисты проекта, это был 15-летний молодой человек из деревни.
«В его сообщении было про сложность принятия себя в целом. Ему было крайне сложно. Видимо, начался какой-то бурный рост, и ему было невыносимо ощущать себя с самим собой», — говорит Наталья Галечьян.
Рассказывая об этой истории, сотрудники «1221» опускают детали, чтобы по ним невозможно было установить личность подопечного и узнать то, что он раскрывать не хотел бы. Следующие кейсы представляют собой некоторое обобщение практики специалистов-психологов.
Выйти из насилия, принять себя
Самый продолжительный и непростой кейс, над которым психологи проекта работают около полутора лет, связан с сексуализированным насилием.
«Подросток обратился к нам в крайне юном возрасте. И к тому моменту он уже подвергался сексуализированному насилию со стороны отчима в течение трех лет», — вспоминает Наталья Галечьян.
Подростка связали со специалистами одной из организаций, помогающих пострадавшим от насилия. Когда обо всём узнала мама, она, как это часто бывает, сначала не поверила, но потом задала прямые вопросы своему супругу, и тот всё подтвердил.
«Мама рассталась с отчимом, насилие прекратилось. Всё это сильно ударило и по финансовому положению семьи. Мы нашли кризисного психолога для реабилитации подростка. Маме тоже было трудно, но сейчас лучше, насколько нам известно», — рассказывает Галечьян.
Подросток до сих пор иногда пишет в чат, чтобы просто поделиться тем, что с ним происходит.
«Когда мы увидели первые результаты своей работы в этой истории, я подумала, что мы точно открылись не зря», — отмечает Галечьян.
Еще среди случаев, когда удавалось изменить жизнь человека к лучшему — история подростка с инвалидностью. У него было всё в порядке в семье, но переживания из-за своей внешности, из-за своих особенностей подтачивали его изнутри.
«У него много было того, чем он ни с кем не мог делиться. Казалось: „Я и так обуза, я и так напрягаю. Поэтому важно быть в глазах родственников бодрым, успешным“. А вообще-то было ужасно страшно и вообще непонятно, как сложится жизнь», — рассказывает Наталья.
Подросток переживал, что не сможет зарабатывать себе на жизнь и останется навсегда «на шее» у родителей. Он учился в обычной школе и ему даже казалось, что на общих фотографиях класса он «портит» вид.
Психологи чата рассказали ему об инклюзивных проектах, помогающих с трудоустройством в регионе, об успешных примерах других людей. Подопечный поступил в учебное заведение, потом начал работать, что помогло ему чувствовать себя спокойнее. Сейчас он поддерживает связь с проектом и делится тем, что не готов рассказывать никому больше.
Когда с родителями сложно
Среди сложных кейсов — обращение из одного из южных регионов страны. Написала девочка, оба родителя которой были наркозависимыми.
«Часто не было еды дома, часто не было, в чем пойти в школу. И наши психологи снимали стигму перед обращением всё-таки в государственные органы. Мы предложили обратиться в местный Центр семьи и детства. И в итоге соцработница очень ее поддержала, без изъятия из семьи помогала решить отдельные вопросы: материальные, связанные со сложностями в школе», — рассказывает Наталья.
В этой истории и девушке, и психологу, который с ней работал, пришлось проделать большой путь. Специалисту часто было не понятно: как он может помочь — и он обращался с ощущением собственной беспомощности за супервизией.
«Еще был парень, там алкоголизм тоже родителей, отца, в частности. Когда приходили друзья, то отец напивался, и за этим следовала сцена с физическим насилием. Парень боялся. Психологи разработали план, что можно сделать», — вспоминает Наталья.
Подростку помогли найти вариант: к кому из родственников можно уходить в гости с ночевкой. Родители не возражали. В результате эта опция помогла ему уходить от острых ситуаций, чувствовать себя в большей безопасности.
Однажды ночью в «1221» написал подросток, который поругался с близким родственником. Во время ссоры взрослому стало плохо и его увезли в больницу. Невыносимое чувство личной вины доводило ребенка до желания покончить с собой.
«Он не знала, жив ли вообще его близкий человек, потому что телефонной связи у них в этот момент не было. Он решил, что взрослым точно будет лучше без него. Наши психологи с ним разговаривали о том, что это 100% не так. Ночью возвращали его домой, уговаривали его разогреть и поесть суп, выпить горячего чаю, чтобы согреться и „заземлиться“», — рассказывает Наталья.
Психологи сами нашли контакты больницы и узнали про состояние родственника, которого увезла скорая. Рассказали о нем подростку, что его успокоило. Помогли ему снять с себя хотя бы отчасти груз ответственности за здоровье близкого и конфликт с ним: не всё зависит от нас. Через несколько дней подросток написал в чат, что его родственник вышел из больницы и они помирились.
Когда не всё подвластно
Безусловно, бывали и случаи, когда помогать не особо получалось. Да, человека поддерживали, помогали ему увидеть новые решения в жизни, но нечто глобально происходило «не так».
«Девушке около 20 лет, быстро развивающаяся онкология. Она жила с диким страхом перед свои будущим. Отказывалась говорить что-либо об этом родителям. Доходила до больницы, где ругалась с врачами, потом уходила оттуда. При нашем содействии дошла до профильного фонда, помогающего больным раком, они обсудили ситуацию с врачами в онкоцентре в Песочном, ее готовы были принять. А потом она исчезла», — вспоминает Наталья.
Что было дальше — никому неизвестно.
«И ещё был сложный кейс лудомании (патологическое пристрастие к азартным играм — Ред.). Это правда одно из тяжелых заболеваний. Мальчишка, мы были с ним. Непонятно было, как помочь. Самая главная наша помощь была в том, что мы относились к нему нормально, как к человеку. Со стороны друзей и родителей он сталкивался с обидой, злостью и гневом, потому что он всем должен», — рассказывает Наталья.
Молодому человеку рассказывали, куда можно обратиться за помощью профильных специалистов, но, судя по всему, он так никуда и не обратился.
«Был кейс с парнем 21-летним. Он ужасно на нас злился. Требовал, чтобы психологи помогли ему с девушками. Понятно, что они не искали ему девушку, а помогали разобраться с тревогами, самооценкой. Обращение на самом деле достаточно кризисное. Но в итоге мы огребли большое количество гневных сообщений в наш адрес», — вспоминает Наталья.
Во всех службах помощи в целом есть категория «зависающих» абонентов — отмечает она. Это люди, которые обращаются с одним и тем же запросом, и никакой динамики в работе с ними нет. Такое бывает.
А вы не робот?
Бывают и забавные истории.
«У нас есть консультант, который прекрасен в устной и письменной русской речи. Прекрасная орфография, великолепная пунктуация. И вот он переписывается с подростком, который не ставит знаки препинания нигде. В какой-то момент юноша сказал психологу, что он — судя во всему, искусственный интеллект, потому что не делает ошибки и слишком хорошо стелет предложения в чатике», — рассказывает Артём Лешко.
Подросток попросил психолога пройти проверку, ответив на специальные вопросы. Руководители проекта подчеркивают, что в чате никогда не используется искусственный интеллект.
Молодые люди часто узнают про «1221» друг от друга, в школе или в детском лагере, а многие просто находят через поиск в Интернете. Спрос уже превышает актуальные возможности проекта, поэтому в планах — найти ресурсы и увеличить количество рабочих часов чата до восьми. Для этого нужно будет обеспечить работу психологов в еще одну смену.
Источник: Фонтанка.ру
.jpg)
Комментариев пока нет – Вы можете оставить первый
, чтобы комментировать