Граница между психологом-человеком и психологом-профессионалом: результаты сравнительного анализа опроса в России и Узбекистане

Руководитель: Тахир Юсупович Базаров.

Авторы: Джахонгир Баходиржанович Рузибаев, заместитель декана факультета психологии филиала МГУ имени М.В. Ломоносова в Ташкенте, Нигора Казимжановна Курбанова, магистрант филиала МГУ имени М.В. Ломоносова в Ташкенте.

Редакцией «Психологической газеты» был проведен опрос в период с 15 по 31 марта 2024 года на сайте «Психологической газеты» среди заинтересованных читателей.

Мы провели сравнительный анализ между количеством ответов России и Узбекистана.

Количество полученных ответов из России: всего зафиксировано 539 ответов. Описание аудитории: для составления портрета аудитории мы выделили по нескольким критериям наиболее активную часть читателей. Преимущественно это женщины — 80,6%, соответственно, мужчин — 19,4%.

Количество полученных ответов из Узбекистана: всего зафиксировано 123 ответа. Описание аудитории: 30% студенты старших курсов и магистранты, 30% преподаватели, 40% — выпускники филиала МГУ.

Список вопросов:

1. Есть ли граница между психологом-человеком и психологом-профессионалом?
2. Психологу важно иметь профессиональные знания и навыки, а что кроме? (можно выбрать несколько вариантов)
3. Наличие твердой позиции — жизненной, ценностной, политической, гражданской и др. — помогает или мешает психологу?
4. В обыденной жизни люди часто делят окружающих по принципу «свой — чужой». А психологи?
5. Существуют ли для психолога понятия «друг» и «враг»?
6. Может ли психолог оказывать помощь человеку, которого он считает своим врагом?
7. Может ли психолог оказывать помощь человеку, которого он считает своим другом?
8. Пожалуйста, прокомментируйте свои ответы на вопросы о друзьях и врагах. Почему Вы так думаете?
9. Может ли психолог быть беспристрастным посредником между враждующими группами людей?
10. Согласно Этическому кодексу Российского психологического общества, «психолог с равным уважением относится к людям вне зависимости от их возраста, пола, сексуальной ориентации, национальности, принадлежности к определенной культуре, этносу и расе, вероисповедания, языка, социально-экономического статуса, физических возможностей и других оснований». Какие, на Ваш взгляд, существуют ограничения толерантности психолога?

Одним из наиболее важных вопросов в психологии является грань между личностью психолога и его профессиональной компетенцией. Действительно, психолог как специалист обладает обширными теоретическими знаниями и практическими навыками в области изучения и помощи человеческой психике. Но в то же время, психолог — это живой человек со своими собственными переживаниями, эмоциями и ценностями. Каким образом эти две ипостаси уживаются друг с другом и где лежит граница между ними?

Этот вопрос вызывает немало дискуссий в психологическом сообществе. С одной стороны, личность психолога, его жизненный опыт и самосознание во многом определяют его профессиональный подход и эффективность. С другой стороны, строгие этические нормы и границы взаимодействия с клиентом предписывают психологу сохранять определенную дистанцированность и объективность. Где найти баланс между этими двумя аспектами?

Мы рассмотрим ключевые точки зрения на соотношение «личное — профессиональное» в деятельности психолога, а также попробуем определить, существует ли четкая граница между ними или это скорее континуум, требующий постоянного осознанного регулирования.

Сравнительный анализ позиций респондентов России и Узбекистана по вопросам, связанным с границей между психологом-человеком и психологом-профессионалом, а также ролью профессиональных знаний, личной позиции, восприятия «своих» и «чужих», дружбы и вражды в работе психолога, может быть полезен по нескольким причинам.

Россия и Узбекистан имеют разные культурные традиции, ценности и социальные нормы, которые могут по-разному влиять на представления о роли психолога и допустимых границах его личной вовлеченности. Мы можем отметить, что психология в России и Узбекистане находится на разных этапах становления как профессии. Это может определять специфику подходов и акцентов в подготовке психологов. Исторический опыт, геополитическое положение и текущая социально-политическая ситуация в странах также могут накладывать отпечаток на формирование психологического сообщества и его ценностные ориентиры.

Сравнение практик и взглядов на роль психолога в разных странах позволит обогатить теоретическую и прикладную психологию, привлекая знания из социологии, антропологии, политологии и других наук, где выявление сходств и различий позиций даст возможность специалистам из России и Узбекистана обменяться накопленным опытом, лучшими практиками и моделями профессионального развития психологов.

Таким образом, сравнительный анализ открывает широкие возможности для более глубокого понимания профессиональной идентичности психолога, ее культурной и социальной обусловленности, а также способствует выработке универсальных этических стандартов и эффективных методов работы психологов в разных странах.

По первому вопросу мы отметили основные различия в ответах респондентов из России и Узбекистана на вопрос «О границе между психологом-человеком и психологом-профессионалом».

В России 80,6% респондентов убеждены, что эта граница существует, в то время как в Узбекистане этот показатель выше 93%.

В России 13,6% опрошенных утверждают, что границы нет, тогда как в Узбекистане этот показатель значительно ниже, всего 1%.

Доля затруднившихся ответить в России была 5.8%, а в Узбекистане 6%, что примерно сопоставимо.

По второму вопросу — «Психологу важно иметь профессиональные знания и навыки, а что кроме?» — мы получили следующие данные.

Общее количество ответов схоже в двух странах: наиболее важными качествами психолога респонденты считают «эмоциональную зрелость и эмпатичность» — в России 94%, а в Узбекистане 87%.

Второе и третье места по популярности ответов также совпадают: «общий общекультурный уровень» — в России 72,9%, в Узбекистане 72%%  «устойчивая и непротиворечивая система ценностей» — в России 67,7%, в Узбекистане 39%.

Различия в рейтинге ответов: в России «здоровые семейные отношения» отметили 32%, в Узбекистане 28%. Ответ «Сформированная гражданская позиция» в России выбрали 22,1%, в Узбекистане 17%. «Ясные политические взгляды» в России отметили 8,2%, в Узбекистане 10%.

На третий вопрос — «Наличие твердой позиции — жизненной, ценностной, политической, гражданской и др. — помогает или мешает психологу?», мы получили такие данные.

В обеих странах большинство респондентов считает, что наличие твердой позиции помогает психологу, — 51,9% в России и в Узбекистане 29%.

Однако в Узбекистане значительно больше респондентов считают, что твердая позиция мешает психологу, — 19%, а в России — 9%.

Также в Узбекистане выше доля тех, кто считает, что наличие твердой позиции не имеет значения для психолога, — 33%, в России — 28,3%.

Кроме того, в Узбекистане больше затруднившихся ответить на этот вопрос — 19%, в России — 10,9%.

Четвертый вопрос: «В обыденной жизни люди часто делят окружающих по принципу “свой — чужой”. А психологи?» Ответы на него респонденты давали по шкале от 1 до 10. В обеих странах большая часть респондентов выбрала крайние значения шкалы, что говорит о поляризации мнений.

Однако в России доля ответов с крайними значениями — 68,2% — существенно выше, чем в Узбекистане — 44%.

В России больше респондентов выбрали вариант «Психолог не имеет права делить коллег, клиентов, студентов, респондентов по принципу «свой —  чужой», он должен быть одинаково расположен ко всем людям», в России 35,7%, в Узбекистане 24%.

В Узбекистане же больше респондентов склоняются к мнению, что психолог должен демонстрировать свою позицию и делить «своих» и «чужих», 44% суммарно на 8–10 шкалы против 68,2% в России.

Пятый, шестой и седьмой вопросы, касающиеся представлений о друге и враге, поделили аудиторию респондентов примерно поровну.

• Вопрос 5. Существуют ли для психолога понятия «друг» и «враг»?

В обеих странах большинство респондентов считают, что для психолога не существует понятий «друг» и «враг». Так ответили 45,5% в России и 53% в Узбекистане.

Однако в России больше респондентов — 40,3%, чем в Узбекистане — 27%, придерживаются мнения, что для психолога эти понятия существуют.

В Узбекистане выше доля затруднившихся с ответом — 20%, чем в России — 14,2%.

• Вопрос 6. Может ли психолог оказывать помощь человеку, которого он считает своим врагом?

В обеих странах большинство респондентов считают, что психолог не может оказывать помощь человеку, которого он считает своим врагом.

Так ответили 43,1% в России и 46% в Узбекистане.

При этом в России больше респондентов — 41,8%, чем в Узбекистане — 37%, придерживаются противоположного мнения, что психолог может оказывать помощь и врагу.

В Узбекистане выше доля затруднившихся с ответом — 17%, чем в России — 15,1%.

• Вопрос 7. Может ли психолог оказывать помощь человеку, которого он считает своим другом?

В обеих странах большинство респондентов считают, что психолог не может оказывать помощь человеку, которого он считает своим другом.

Так ответили в России 49,7% и в Узбекистане 64%.

В России больше респондентов — 40,4%, чем в Узбекистане — 25%, придерживаются мнения, что психолог может оказывать помощь и другу.

Доля затруднившихся с ответом примерно одинакова — 9,9% в России и 11% в Узбекистане.

В восьмом вопросе респондентам было предложено пояснить свой выбор ответов на предыдущие три вопроса о друзьях и врагах: «Пожалуйста, прокомментируйте свои ответы на вопросы о друзьях и врагах. Почему Вы так думаете?» Нами был проведен контент-анализ ответов на открытые вопросы.

Полученные данные показывают интересные различия в мнениях респондентов из России и Узбекистана по этому вопросу.

По выборке в России видно, что примерно половина опрошенных, 49,1%, не считают приемлемой работу психолога с «другом» или «врагом», в основном аргументируя это рисками эмоциональной вовлеченности. Вместе с тем, другая половина респондентов, 50,9%, допускают такую возможность, ссылаясь на профессиональные навыки психолога действовать отстраненно. Также было отмечено, что некоторые респонденты разделяли работу психолога на «экстренную» и «обыденную», где в первом случае считали допустимой работу с «другом» и «врагом».

В то время как у репондентов в Узбекистане преобладала более негативная оценка — большинство, 47% ответов, указывали на то, что психологу не следует работать с «друзьями» и «врагами». Также достаточно распространенным был ответ о важности профессиональной позиции психолога — 27%, и лишь небольшая часть, около 10%, допускала такую возможность.

На девятый вопрос «Может ли психолог быть беспристрастным посредником между враждующими группами людей?» были предложены два варианта ответа, где респонденты могли выбрать, а также могли добавить свой вариант.

Исходя из результатов опроса, можно сделать следующие выводы.

• Большинство респондентов из России, 78%, считают, что беспристрастность посредника-психолога является ключевым условием для успешного примирения враждующих сторон. Это говорит о том, что они ценят нейтралитет и объективность в работе посредника. В то же время 12% россиян полагают, что вовлеченность и сочувствие ко всем сторонам конфликта важнее, чем абсолютная беспристрастность. Они считают, что эмпатия и понимание проблем каждой стороны также играют важную роль.
• Среди респондентов из Узбекистана 70% также выбрали вариант, что беспристрастность посредника — главное условие успеха. Однако, 30% из них отдали предпочтение варианту, что вовлеченность и сочувствие важнее, что на 18% больше, чем среди российских участников.

Десятый вопрос был сформулирован так: «Согласно Этическому кодексу Российского психологического общества, “психолог с равным уважением относится к людям вне зависимости от их возраста, пола, сексуальной ориентации, национальности, принадлежности к определенной культуре, этносу и расе, вероисповедания, языка, социально-экономического статуса, физических возможностей и других оснований”. Какие, на Ваш взгляд, существуют ограничения толерантности психолога?» Ответы сгруппированы посредством контент-анализа.

Согласно представленному анализу результатов опроса, есть несколько основных точек зрения на ограничения толерантности психолога.

• Внутренние ценности и убеждения самого психолога — 38% ответов из России, 22% из Узбекистана. Психолог не может игнорировать свои личные этические принципы и мировоззрение при работе с клиентами.
• Соблюдение законов и этического кодекса профессии — 8% ответов из России, 22% из Узбекистана. Психолог ограничен рамками профессиональной этики и действующего законодательства.
• Тяжелые нарушения психики клиента или угроза личной безопасности психолога — 7% ответов из России, 13% из Узбекистана. В таких случаях может возникнуть необходимость ограничить толерантность для эффективной помощи клиенту или самозащиты.
• Неприемлемые поступки клиента, такие как экстремизм, фашизм, тяжкие преступления, педофилия, составило 15% ответов из России, 8% из Узбекистана. Психолог не должен проявлять терпимость к подобным действиям.

Выводы. Общие тенденции заключаются в том, что в обеих странах наиболее распространенным ограничением толерантности психолога названы его внутренние ценности и убеждения, необходимость соблюдения законов и этического кодекса. Респонденты из обеих стран указывали на ограничения в случае тяжелых нарушений психики клиента или угрозы безопасности психолога, на недопустимость толерантности к экстремизму, фашизму и тяжким преступлениям.

Основываясь на полученных данных по всем вопросам в этом исследовании, можно сделать следующие выводы в сравнении между Россией и Узбекистаном.

Общее сходство

• В обеих странах респонденты демонстрируют схожее понимание важности этических принципов, законов и безопасности в работе психолога.
• Для специалистов из России и Узбекистана одинаково значимы такие аспекты, как конфиденциальность, забота о клиенте, профессиональная компетентность.

Ключевые различия

• Респонденты из Узбекистана чаще отмечают возможность неограниченной толерантности психолога и выражают меньше скепсиса относительно ее достижимости.
• Представители Узбекистана в целом демонстрируют более строгое отношение к соблюдению профессиональных стандартов и правил, чем их коллеги из России
• Российские специалисты более склонны к мнению, что “абсолютная толерантность” является недостижимым идеалом.

Возможные объяснения

• Различия могут быть обусловлены культурными, социальными и историческими особенностями двух стран.
• Более выраженный скептицизм россиян может быть связан с общественными дискуссиями и критикой концепции толерантности в российском контексте.

Таким образом, проведенное исследование выявило ряд культурно-специфических различий в представлениях о профессиональной роли и этическом поведении психолога среди респондентов из России и Узбекистана, где выявленные различия указывают на необходимость более глубокого изучения факторов, формирующих этическое мышление психологов в разных странах, также подчеркивают важность учета культурного контекста при исследовании и регулировании этических аспектов профессиональной деятельности психологов.