Использование анекдотов в психотерапии

Когда люди бросают друг в друга экскременты всякий раз, когда они встречаются, устно или реально, мы должны это истолковывать как остроумие или просто как случай выброса экскрементов? Это центральная проблема любой интерпретации.

Мэри Дуглас¹

Начнем с вопросов

Почему некоторые люди много раз повторяют свой любимый анекдот, хотя каждый раз убеждаются, что другие не смеются?

Каким образом суперкороткий текст может одновременно являться скучной банальностью для одних, точкой гомерического смеха для других и серьезным оскорблением для третьих?

Почему, при всем многообразии методов лингвистического анализа, нет возможности создать «идеальный анекдот» — смешной для всех?

Почему, когда мы начинаем выяснять, «про что был тот смешной анекдот», — каждый из слушателей предлагает разный смысл?

Почему часть молодежи якобы не знает анекдотов, а потом все-таки рассказывает свой любимый?

Почему фраза «Я не запоминаю анекдотов» часто произносится людьми с отличной памятью?

Кажется, даже при обсуждении текстов Достоевского разобраться легче, чем в случае с анекдотом среди группы людей.

Анекдот абсурден именно тем, как он живет в психологическом поле. Он ставит нас в тупик своей ложной простотой и прозрачностью смысла.

Немного истории

Мое исследование не претендует на анализ формальных свойств анекдота, его структурной эволюции и тематических особенностей. Я пытаюсь, хотя бы частично, рассмотреть существование анекдота внутри психики современного человека.

В 1926 году в первом издании Большой Советской Энциклопедии анекдоты тематически делились на две большие группы: анекдоты общего характера — о повседневной жизни, и анекдоты, соответствующие конкретным, современным событиям.

Я не рассматриваю анекдот с точки зрения критики советского строя, хотя самый большой корпус анекдотичных текстов сформировался именно в период застоя. Но отсылаю читателя, например, к великолепному труд Миши Мельниченко о советских анекдотах¹, к книге Артура Бергера² «Анатомия юмора» про значимость анекдота в разрушении коммунистического режима или к главе «Ирония вненаходимости. Некроэстетика, стеб, анекдот» в книге Алексея Юрчука³.

Я предлагаю больше внимания уделить анекдоту о повседневной жизни. И здесь, обращаясь к литературе, нужно напомнить работу Анри Бергсона по смеху⁴, где он предположил, что юмор связан с противостоянием живого с механическим, и он возникает там, где человек ведет себя грубо, по инерции, где возникает абсурд и живой ведет себя как объект.

Фрейд рассмотрел юмор с еще более общих позиций: шутка позволяет человеку экономить энергию, снимает противоречия между все контролирующим Эго и подсознанием. Антрополог Мэри Дуглас вполне корректно подытожила эти исследования: шутка — это атака на контроль.

Желающим познакомиться с подробной библиографией по историко-культурному анализу анекдота я предлагаю обратиться к работе Бенедикта Грэма (2003), которую он докладывал на защите своей докторской диссертации в Питтсбургском университете⁵. И хотя библиография по анекдоту за последнее время все больше и больше расширяется, серьезных работ по анализу анекдота, с точки зрения современной психологии и возможности его использования, я не знаю. Что, конечно, меня смущает, но не останавливает.

Анекдот как жанр, который мы сейчас знаем, становится популярным примерно с 20-х годов ХХ века. Само слово «anecdote» было заимствовано из французского языка в ХVIII веке. В английском языке под анекдотом чаще подразумевают смешной рассказ о реальном персонаже. Слово «анекдот» в России означает «короткий устный смешной рассказ о вымышленном событии с неожиданной остроумной концовкой, в котором действуют постоянные персонажи, известные всем носителям русского языка». Отсюда возникает слово «анекдотчик» и появляются первые рукописные сборники анекдотов, которые их любители коллекционируют⁶.

Для анекдота ХХ века потребовались изменения в социуме: должны были уйти жесткие иерархические рамки. И когда жесткая патриархальная и кастовая система стала постепенно отходить на второй план, возникала потребность в налаживании коммуникации между людьми разного социального плана.

Снизу вверх анекдоты рассказывают только в пятилетнем возрасте. Эта горизонтальность и нарастание равноправия в личном поле превращает анекдот в отличный способ маркировки «своих-чужих», дает возможность завязать контакт и легко найти тему для беседы. Всеобщая маргинальность постреволюционного времени в России помогала рождению современного анекдота. И вот он уже распространяется в городской среде, где перемешаны различные слои общества.

Распространение анекдота связано также и с местом, где происходило «взаимоопыление» анекдотами. У Б. Грэма в «Культурном анализе русско-советского анекдота» есть интересное замечание, что Юрий Никулин говорил о важности очередей для распространения анекдотов, что соотносится с идеей Бахтина о важности рынков для карнавальной культуры⁷.

В докомпьютерное время анекдот является разговорным жанром. Но очереди исчезли, и анекдот на данный момент частично перешел из разговорного поля в виртуальное. Люди читают анекдоты, посылают друг другу мемы, стишки-порошки, депрессяшки, артишоки, йо-хо-хокку и прочее⁹. Анекдот становится системой поддержки и разрядки в очень узком канале дружеских связей или одинокого серфинга по сайтам, связанным со смехом. Анекдот из поля «контакта с Другим» больше переместился в поле «контакта с Собой». И именно этот переход дает нам возможность использовать его в поле психотерапии.

Конечно, и до виртуального бума люди использовали анекдоты не только для коммуникации друг с другом. Например, в моем архиве есть тетрадь Елены В., которая в 9 классе в 1976 году записывала для себя анекдоты. Начинается эта тетрадь как классический песенник у девочек в это время. Но как песенник она просуществовала всего несколько листов. А дальше начинается нетипичная история: девочка собирает коллекцию анекдотов и карикатур. Эти анекдоты распределяются по темам, которые через 45 лет явно показывают точки молчания в обществе и варианты, которые могут помочь найти «своих» в подростковой среде. В тетради выделены анекдоты про Бога, героев из мультиков и кино, сумасшедших, дистрофиков, про болезни, политические, самые короткие, из жизни, по сказкам и мифам, анекдоты про зверей, Василия Ивановича, без обозначения темы (про секс), рассказ Чехова «Подарок», один анекдот на отдельной странице про геев (без обозначения), студенческие, выдержка из «Женщины в белом» Коллинза. Прекрасный экзистенциальный набор для выживания подростка в позднесоветском обществе.

Такие смеховые коллекции создавались не только детьми. Так, у меня есть коллекция человека, который был не просто юристом на заводе, но и единственным евреем в маленьком городке. Его коллекция состояла из вырезанных антиизраильских карикатур из различных советских газет за 15 лет. Другая коллекция сделана женщиной, которая переплела анекдоты и карикатуры в особые тетради по темам.

Анекдот просачивался и просачивается в большинство психологических защит. Тем, для кого важно ощущение «всемогущего контроля», анекдот разрешал через короткую преамбулу: «А я вот анекдот знаю...» захватывать разговор в свои руки и зачастую довольно авторитарно требовать внимания. Любителям интроекций, особенно тем, кто идентифицирует себя с агрессором, сексистские, расистские и прочие анекдоты давали и дают возможность в смеховом поле высказаться без купюр.

Такая психологическая защита, как «отрицание», вообще ставит рассказчика анекдота в странное положение. Зачастую он впрямую описывает собственную реальную ситуацию, но она находится у говорящего в «слепой зоне» и вызывает кривые ухмылки слушателей.

Упомянем еще «отыгрывание», когда происходит снятие эмоционального напряжения за счет изображения и «показа» анекдота, в котором затронута ситуация, приведшая к негативному эмоциональному переживанию.

Анекдоты по темам становятся лакмусовыми бумажками для описания социальных явлений. Они возникают на разломах, когда одни социальные установки начинают противоречить другим. И здесь Коллективное Бессознательное через анекдот снимает напряжение момента. Рассмотрим лишь несколько примеров:

• новая социальная роль женщины — анекдоты про блондинок;
• соединение патриотизма и идиотизма — циклы о Чапаеве, Штирлице;
• дружба народов и толерантность — анекдоты о чукчах, евреях, армянах и «всех других», включая вечно выигрывающего через идиотизм русского на необитаемом острове с немцем и французом;
• асексуальность советского человека — Вовочка и поручик Ржевский и мн. др.

Выдвигая гипотезу о причинах «ухода» анекдота, А.В. Чернышев еще в 1992 году в своей статье «Современное состояние советской мифологии» писал:

«…наряду с “окультуриванием” мотива насилия, анекдот выполняет еще одну, не менее важную культурную функцию, связанную с механизмом парадоксального снятия оппозиций. Не секрет, что наша культура выстроена на взаимопротиворечивых основаниях, и сколько-нибудь устойчивая система приоритетов, соотносящая эти основания друг с другом, в ней отсутствует. Легко можно представить себе ситуацию, когда, например, культурный “запрет на убийство” и санкционируемая культурой воля к самосохранению войдут друг с другом в непримиримое столкновение. Такого рода болезненные оппозиции (нельзя убивать — надо выжить) культура умеет снимать парадоксальным способом. В анекдоте исходное противоречие сначала заостряется до предела, а потом напряжение на полюсах моментально снимается, что влечет за собой смеховую разрядку. Основные для культуры оппозиции постоянно прогоняются через анекдот, молниеносно перемещаясь вверх-вниз вдоль вертикальной аксиологической оси»¹⁰.

И для А.В. Чернышева, и для А.В. Дмитриева¹¹ анекдоты рассматриваются с точки зрения социальных взаимодействий. Я же в этой работе, в первую очередь, рассматриваю анекдот как личный психологический механизм адаптации. И таким образом поле существования анекдотов или любых других коротких юмористических форм рассматривается как в сфере открытой реальной коммуникации, так и в сфере онлайн-коммуникации равноправным образом. Для меня анекдот не только и не столько находится в поле перерабатываемой агрессии, сколько в поле внутренней оппозиции, которая иногда накладывается на внешние реалии.

Тайная жизнь анекдота

В VI веке официальный византийский историограф Прокопий Кесарийский в «Тайной истории» наконец-то отыгрался за все, что сдерживал при правлении императора Юстиниана и его супруги Феодоры. Эти истории упоминались как «анекдоты» (с др.-греч. Ἀνέκδοτα — Anekdota, «неопубликованное»), и вплоть до XIX века анекдотом назывались интересные, иногда неприличные и ничем не подтвержденные рассказы, скорее мемуарного жанра.

В настоящем времени мы бы назвали такие истории сплетней. Но у Прокопия Кесарийского есть две важные парадигмы, которые останутся в современном анекдоте: анекдоты об императоре позволили избавиться Прокопию от накопленной за время своей службы желчи и остаться на официальном посту. То есть задержанная эмоция вышла. И анекдоты совершенно не повлияли на реальную жизнь Прокопия, так как к моменту их опубликования императора Юстиниана, предположительно, уже не было в живых.

Внутренняя «трусливость» анекдота под маской бесстрашия останется в нем и тогда, когда он станет больше смеховым жанром, чем биографическим.

Существует парадокс: часто любимые анекдоты, которые рассказчик повторяет в разных компаниях, для слушателей несмешные. Тогда зачем их повторяют? Например, сколько народу засмеется, если вы расскажете такой анекдот:

— Поручик, вы трус и подлец! Я вызываю Вас на дуэль!

— А я не приду!

— Почему?

— Потому что я трус и подлец!

Рассказчица удивлялась, что сколько бы она ни рассказывала этот, по ее мнению, такой смешной анекдот, почти никто не смеется. Я попросила прояснить, про что этот анекдот и как он связан с реальной жизнью.

Оказалась, этот анекдот описывает контакт с одной из коллег. Коллега пытается манипулировать на работе через негативные эмоции: обзывает, оскорбляет, устраивает истерики. И приходится четко держать оборону и спокойно делать свое дело, невзирая на то, что тебя вызывают на открытую конфронтацию. Этот анекдот прояснял алгоритм контакта и сделал для рассказчика коммуникацию более приемлемой, несмотря на нарушение границ.

Предупреждение о своих особенностях возможны, когда рассказчик их осознает. Например, долгое время я рассказывала анекдот:

Цирк. На сцену выходит маленький паренёк, кланяется. Конферансье объявляет:

— Смертельный номер! Сейчас мальчик с феноменальной памятью выпьет ведро воды!

Мальчику выносят ведро воды, и он его залпом выпивает. Публика удивляется. А конферансье продолжает:

— Но это ещё не все — сейчас мальчик с феноменальной памятью выпьет ещё одно ведро воды!

Пацаненок в два глотка выпивает и это ведро. Зал просто в истерике.

Конферансье:

— А теперь — коронный номер! Сейчас мальчик с феноменальной памятью обоссыт всех тех, кто сидит в первых двух рядах!

Народ в ужасе разбегается в разные стороны.

Конферансье:

— Убегать бесполезно! У мальчика феноменальная память!

Однозначно, в тот период работая слишком много и не умея отдыхать, я привела себя в состояние скрытой агрессии, и вместо отпуска и отслеживания поведения, где я нарушаю свои же границы, грезила мелким отмщением окружающим. Впрочем, все разрешалось счастливо, самое страшное было лишь услышать от меня длинный занудный анекдот.

Но чаще всего «застрявший» в голове анекдот показывает экзистенциональный конфликт, и здесь слушатель не важен — главное посмеяться самому. Анекдот «выпрыгивает» из нас всегда ко времени. Но это время только кажется связанным с реальностью, тогда как на самом деле анекдот маскирует наш внутренний процесс. У анекдота нет автора, но есть рассказчик. Он и является на самом деле автором анекдота, но скрывает это от себя и окружающих.

Когда рассказывают любимый анекдот, решаются две основные задачи: разрядка напряжения и поиск поддержки. Делятся не смехом, а бессознательно ищут подтверждение того, что проблема, которая есть у меня, есть и у других. В этом тумане бессознательности чужой смех делает человека менее одиноким. Но это мифическая поддержка, и когда работаешь в группе с анекдотами, выясняется, что смысл одного и того же анекдота у всех разный.

Анекдот как средство в практической работе психолога

Таким образом, принимая во внимание вездесущность анекдота, становится понятным, что он легко может помочь в терапии.

1. Получить быструю диагностику тех блоков, которые вызывают внутреннее напряжение, но не осознаются.

В конце 90-х гг. вышло 10 томов «Антологии мирового анекдота»¹². С научной точки зрения, это издание очень непрофессиональное, но как материал для работы в психотерапевтическом поле оно хорошо подходит. Анекдоты собраны по темам, и можно просто давать нужный том. В таком же ракурсе можно работать по поисковикам с разнообразными сайтами по анекдотам. Основная задача здесь для клиента и терапевта — выявить то, что вызывает смех, и попытаться поговорить об этом без смеха.

С целью проведения такой быстрой диагностики я использую так называемые тренинги по анекдоту. На них клиенту просто предлагается минут 10–15 почитать анекдоты на различные темы из любых сборников. В ходе прочтения он должен отмечать те места, которые у него вызывают улыбку или даже смех, то есть откликаются в нем. Так мы находим темы, которые всегда «про него», и я могу предварительно определить, над чем нам дальше предстоит работать.

2. Уменьшить напряжение внутреннего конфликта через смех.

В индивидуальной работе использование в терапии серии анекдотов на определенные темы позволяет в недирективном поле прорабатывать темы, о которых клиенту сложно говорить. Например, с одним клиентом мы вышли на стыд и вину за наличие сексуальности, разрешение себе животного начала. И в этом нам сильно облегчило задачу наличие серии анекдотов про поручика Ржевского. Это именно тот вариант, когда пошлость становится амбивалентностью.

3. Повысить психологическую адаптивность при создании «исцеляющих» подборок анекдотов.

«Исцеляющие» подборки возможны на любые темы. Эмиграция, напряжение с женой / мужем, работоголизм, работа с навязанными стереотипами в семье и в целом в социуме.

Например, с одной из моих клиенток мы вышли на деструктивный паттерн — «я должна страдать». Мы давно с ней работаем, поэтому не в первый раз обращаемся к «вальсу Карпмана»¹³: Жертва, Преследователь, Спасатель. С Преследователем и Спасателем в результате проведения тренингов ситуация стала гораздо лучше, они «присели отдохнуть». Однако роль Жертвы своих позиций сдавать не собиралась, твердо укоренившись в сознании клиентки. И для того чтобы постараться обесценить эту роль, мы использовали в качестве терапии стишки-пирожки:

Жизнь есть страдание рёк будда
Благовоняя коноплёй.
Жизнь есть страдание различной
Фигнёй.¹⁴

Сентябрь.
Рыдать и печь оладьи
И в чай заваривать полынь
Страдать в кота и пить вискарик
Аминь.¹⁵

Должна быть женщина свободной
Должна счастливой быть она
Короче баба вечно что-то
Должна.¹⁶

Я создан был чтоб ныть и плакать
Чтоб ненавидеть и страдать
А вместо этого танцую пишу стихи
И веселюсь.¹⁷

Как я вижу из своей практики, зачастую такой простой метод оказывается очень действенным и приводит к хорошим результатам за короткий срок.

4. Актуализировать фразы-пуанты из анекдота для маркировки проблемы и выработки лучшей адаптации к стрессовым ситуациям.

Создание исцеляющих списков анекдотов и других малых жанров в смеховом поле затрагивает еще одну очень важную тему — смеховой рефрен. Смеховым рефреном я называю пуанту из анекдота, которая автоматически возникает в определенной ситуации без полного его рассказывания: «Ну ужас, но не ужас-ужас-ужас!»; «Что логично, то не законно; что законно, то не логично»; «А теперь о главном, Маша!».

Такие фразы являются важным способом саморегуляции реакции на стресс. И нахождение их в рамках терапии может помочь в процессе работы с клиентом.

Таким образом любимый анекдот — это наше возможное изменение, если он от бессознательного рассказа переходит в осознанный план.

Давайте рассмотрим возможность применения анекдота в психотерапии на конкретном примере. Возьмем такой анекдот:

Пассажиры барахтаются в воде, торчат одни головы.

Матросы на шлюпке торопятся спасти их: хватают за волосы и затаскивают в лодку. Вдруг рядом со шлюпкой появляется абсолютно лысая голова. Один матрос несколько секунд озадаченно смотрит на нее, затем бьет по лысине веслом:

— Нам тут не до шуток!

Как работать с анекдотом в психотерапии?

Во-первых, очень важно отметить, в какое время его рассказывают. Мой клиент рассказал мне его на терапии, после чего я спросила:

— И кто ты здесь?

— Лысый, — ответил он и захохотал. — Потому что я боюсь, что ты матрос!

И дальше у нас состоялся прекрасный разговор о границах, разрешении агрессии и других важных вещах. То есть анекдот помог мне услышать опасения клиента, а моему клиенту открыто говорить.

Во-вторых, при работе с анекдотом необходимо подобрать правильные вопросы, которые помогут и психотерапевту, и клиенту выявить главные проблемы. Основными вопросами на терапии при работе с анекдотом могут быть такие:

• как часто ты его вспоминаешь?
• помнишь ли, когда услышал в первый раз?
• про что для тебя этот анекдот?
• кто ты в анекдоте — один из героев или зритель?
• какую ситуацию в твоей жизни он помогает переживать?

И тому подобные, в зависимости от анекдота и ситуации клиента.

Как видите, анекдот многофункционален, именно это позволяет ему от нас скрыться. Для лингвиста анекдот — «идеальный текст, текст par exctellence. Идеальный текст должен быть легко воспроизводимым и легко воспринимаемым…, действенным и произнесенным в нужное время и в правильной ситуации».¹⁸

Для психолога же анекдот может быть идеальным сном. Где потребности заменяются символами, и эта метафорическая круговерть дает возможность психике высказать себя, не принимая за это ответственности и не понимая, про что говорит рассказчик. Например, анекдот, который интеллигентная женщина рассказала в первый день на своей работе:

Пошел Мыкола свататься до Гали. А Галя вручила Мыколе гарбуза — отказала. На следующий день мама Гали пришла к маме Мыколы выяснять отношения — что ж такое не сложилось у их детей. Мыкола на дворе колет дрова, кормит поросят, а мамы шушукаются в сторонке. И тут мама Мыколы говорит:

— Мыкола, сынку, иды сюды!

— Мамо мини николы!

— Иды сюды, кажу!

Мыкола подходит:

— Чого?

— Скыдай штаны!

— Мамо, майте сором (постыдитесь), чужа жинка на двори!

— Скыдай, кажу!

Мыкола понуро снимает штаны.

Мама Гали:

— Ого-о!

Мама Мыколы:

— И я кажу «Ого!», а ваша Галя дюже балована!

У рассказчицы этот анекдот прекрасно вписался в коммуникативное пространство, так как именно после него до нее дошли разговоры, что «мы тогда сразу поняли, что ты наша». Про что это? Украинский анекдот в питерской компании на работе… Каким образом он показал, что «мы с тобой одной крови»?

На первый взгляд, анекдот брутальный, нарушающий условия: рассказчица как бы играла в «своего парня» именно уходом от рафинированной чопорности. Но если мы вступаем в сновидческий ракурс, все становится намного интереснее. Этот анекдот заменяет «свое достоинство» на достоинство «Мыколы». И оно — «ого-го», и это «ого-го» на том же бессознательном уровне принимают коллеги, иначе они станут «балованными Галями».

То есть на внешнем уровне — этот анекдот про коммуникативное бесстрашие рассказчика, а на внутреннем — про страх, что не признают «достоинство» и «дадут гарбуза». Как изысканно наши страхи перерабатывает наша психика.

Анекдотом можно не только диагностировать свои проблемы, но также отследить динамику своего психического процесса. Например, почему вдруг стало не смешно то, что раньше часто смешило?

И не бойтесь, что это лишит вас любимых анекдотов. Количество личных конфликтов бесконечно, и значит, анекдот будет жить. Мы можем предположить, что большинство любителей сборников анекдотов и любителей их рассказывать — являются олимпийскими чемпионами по бессознательному снижению психологического напряжения (что не относится к эзоповским направлениям анекдота, но об учителях отдельно). И в то же время, умение в России смеяться над властью — осознанное бесстрашие каждого из нас. И с ХVII века за «злоречение» на государя наказывают, но смех все не умолкает — горький, но исцеляющий.

Список литературы

1. Антология мирового анекдота. От великого до смешного: серия в семи томах / редакционная коллегия: Ю.В. Никулин, Э.А. Рязанов, С.А. Кичигин, М.М. Жванецкий, Г.И. Горин, М.И. Рыбак. – Киев: Довира; М.: Институт социокультурной интеграции; М.: Собеседник, 1994.
2. Бергсон А. Смех. – М.: Искусство, 1992. – 127 с.
3. Дмитриев А.В. Социология политического юмора. Гл. «Анекдоты». – М.: РОССПЭН,1998. – 332 с.
4. Мельниченко М. Советский анекдот. Указатель сюжетов. – М.: Новое литературное обозрение, 2014. – 1140 с.
5. Поэторий: Сборник представителей малых сетевых поэтических жанров. – URL: https://poetory.ru/ (дата обращения: 01.09.2021).
6. Юрчак А. Это было навсегда, пока не кончилось. – М.: Новое литературное обозрение, 2014. – 664 с.
7. Чернышов А.В. Современная советская мифология. – Тверь: ТвГУ, 1992. – URL: https://www.ruthenia.ru/folklore/chernyshov1.htm (дата обращения: 30.08.2021).
8. Шмелева Е.Я., Шмелев А.Д. Русский анекдот: Текст и речевой жанр. – М.: Языки славянской культуры, 2002. – 144 с.
9. Berger A. Asa. An Anatomy of Humor. – New Brunswick, New Jersey, U.S.A.: Transaction Pub, 1993. – 192 p.
10. Douglas M. Jokes. Implicit Meanings: Essays in Anthropology. – London: Routledge, 1975. – 342 р.
11. Graham B. Cultural analysis of the russo-soviet anekdot. Doctoral (Philosophy) Dissertation. – University of Pittsburgh, 2003. – URL: http://d-scholarship.pitt.edu/9560/ (дата обращения: 15.09.2021).
12. Стишки-пирожки. – URL: https://www.pinterest.ru/pin/639511215827732406/ (дата обращения: 07.10.2021).
13. Стихи и проза России. – Russianpoetry.ru – URL: https://russianpoetry.ru/stihi/gorod/-stishki-pirozhki-o-sile-duha.html (дата обращения: 07.10.2021).
14. Мир анекдотов. – Аnekdotovmir.ru. – URL: https://www. anekdotovmir.ru /stishki-pirozhki-o-ljubvi-i-etom-samom/6/ (дата обращения: 07.10.2021).

Сноски

¹Douglas, Mary. Jokes. Implicit Meanings: Essays in Anthropology. London: Routledge, 1975. 92

² Мельниченко Михаил. Советский анекдот. Указатель сюжетов. М.: Новое литературное обозрение, 2014.

³ Berger, Arthur Asa. An Anatomy of Humor. New Brunswick, New Jersey, U.S.A.: Transaction, 1993.

⁴ Юрчак А. Это было навсегда, пока не кончилось. М.: Новое литературное обозрение, 2014. С. 461-542.

⁵ Бергсон А. Смех. М. 1992.

⁶ Seth Benedict Graham. Cultural analysis of the russo-soviet anekdot. Doctoral (Philosophy) Dissertation. University of Pittsburgh, 2003. URL: http://d-scholarship.pitt.edu/9560/ (дата обращения: 15.09.2021).

⁷ Шмелева Е.Я., Шмелев А.Д. Русский анекдот: Текст и речевой жанр. М.: Языки славянской культуры, 2002. С. 20.

⁸ Seth Benedict Graham, 2003.

⁹ Поэторий. Сборник представителей малых сетевых поэтических жанров. URL: https://poetory.ru/ (дата обращения: 01.09.2021).

¹⁰ Впервые статья опубликована в: Чернышов А. Современная советская мифология. Тверь, 1992. С. 4–27. URL: https://www.ruthenia.ru/folklore/chernyshov1.htm (дата обращения: 30.08.2021).

¹¹ Дмитриев А.В. Социология политического юмора. Гл. «Анекдоты». М., 1998. С. 52–62.

¹² Антология мирового анекдота: Я вам наработаю… / Тютелька в тютельку / Всем стоять!.. Всем сидеть!.. / К вам мой попугай не залетал? / От великого до смешного… / А еще в шляпе!.. / Он меня любит и любит…/ И тут Вовочка сказал… / Вот мы-так мы! / Вы русский? Не-а, я «новый». Редакционная коллегия: Ю.В. Никулин, Э.А. Рязанов, С.А. Кичигин, М.М. Жванецкий, Г.И. Горин, М.И. Рыбак. Киев: Довира; М.: Институт социокультурной интеграции; М.: Собеседник, 1994.

¹³ Схема-модель Стивена Карпмана, которая описывает взаимодействие трех социальных ролей.

¹⁴ https://poetory.ru/48970. Автор Олег Олег (дата обращения: 07.10.2021).

¹⁵ https://www.pinterest.ru/pin/639511215827732406/ (дата обращения: 07.10.2021).

¹⁶ https://russianpoetry.ru/stihi/gorod/-stishki-pirozhki-o-sile-duha.html (дата обращения: 07.10.2021).

¹⁷ https://www.anekdotovmir.ru/stishki-pirozhki-o-ljubvi-i-etom-samom/6/ (дата обращения: 07.10.2021).

¹⁸ Шмелева Е.Я., Шмелев А.Д. С. 26

Станислава Юрьевна Смагина выступит с докладом «Работа с телесными запросами в поле провокативно-ресурсно-смеховой терапии (ПРСТ)» 12 февраля в пленарной части IX Зимнего фестиваля «Несказанная радость бытия. Психология телесности», а также проведет 14 февраля мастер-класс «Работа с телом через анекдот. Практика провокативно-ресурсно-смеховой психотерапии». Полная программа фестиваля (pdf).