О характерах психотерапевтов, которые занимаются терапией творческим самовыражением

О характерах психотерапевтов рассказывает Марк Евгеньевич Бурно — доктор медицинских наук, профессор, автор и основатель отечественного психотерапевтического метода — школы «Терапия творческим самовыражением М.Е. Бурно».

Терапия творческим самовыражением показана для помощи людям с тягостными дефензивными переживаниями: тягостное переживание своей неполноценности с тревожным чувством вины, бессмысленности существования и т.д. Это пациенты с дефензивными личностными расстройствами, хронические депрессивные пациенты (в т.ч. биполярные вне острого психоза), душевно здоровые люди, склонные к дефензивным переживаниям. Существо метода (не раскрывая его практики) состоит в творческом постижении вместе с теми, кому помогаем, духовной культуры, природы, человеческих отношений, исходя из человеческих характеров, конкретных душевных расстройств. Постижение душевной природы людей (порою в подробностях) происходит здесь не только для того, чтобы лучше разобраться в людях и ладить с ними, с собою. Главное — научиться жить одухотворённо-творчески, сообразно своей более или менее сложной душевной природе, — то есть жить осмысленно по-своему, неповторимо по-своему и во имя добра. Не углубляясь в раздумье о том, большое ли дело делаю. Главное — своё. Доверяя Конфуцию: «Мудрый знает, что совершение великих дел состоит в том, чтобы хорошо делать малое».

Это «по-своему (сообразно своей природе)» духовно оживляет индивидуальность (аутистическую, психастеническую и т.д.). Возникает свет творческого вдохновения, в котором смысл жизни и интерес или любовь ко всему созвучному в жизни. Стремление делать добро, особенно созвучным тебе людям, животным, растениям. Входить душою подробнее и по-своему в Природу и Культуру. Но для этого надо что-то важное для тебя знать о людях, о мире — пусть немного, но внятно и творчески, то есть по-своему, исходя из своих душевных природных особенностей.

Природные душевные особенности у нас — весьма разные. Для аутистически верующего человека творческое вдохновение есть светлая радость посещения его изначальным Божественным Духом. Для земного, по-своему одухотворённого, материалиста вдохновением светится его собственная живая природа, плоть. Природа души, чувствующей созвучное себе в мире. И ещё немало здесь всякого характерологически «по-разному». Глубокие душой пациенты с личностным и шизотипическим расстройством просят погружаться с ними в постижение душевных, духовных сложностей для поисков целебного творческого созвучия с личностью писателей, художников, учёных прежних времён [1–3].

Практика метода богата богатством мира духовной культуры, но может, по обстоятельствам, суживаться, упрощаться, но не опрощаться. Можно помогать постигать потаённые, глубинные характерологические и депрессивные тонкости. И можно работать элементами метода с малышами в детском саду или с тяжёлыми психиатрическими инвалидами. Характеры Оленя, злого Волка, Несмеяны-царевны и т.д. [1–3].

Характеры самих психотерапевтов ясно обнаруживаются в том, как именно психотерапевт применяет метод. Психотерапевты всех более или менее сложных складов души, при достаточной подготовке, способны в общих чертах различать характеры своих пациентов. Труднее постигать «внутреннее», характерологическое, ядро личности — этот спрятанный личностный ствол-стержень, сообщающий особый строй всей кроне. Именно это глубинное природное ядро, прежде всего, обусловливает склонность, особенно душевно сложного человека, к определённому мироощущению. Чувство изначальности материи или чувство изначальности духа. Или ещё много сложнее.

Понятно, способность к этой глубинной диагностике характеров (личностной почвы) способствует и трудной глубинной психотерапии. Не так редко психотерапевты с замкнуто-углублённым (аутистическим, шизоидным) характером воспринимают не шизоидные (не аутистические) характеры пациентов как свои, аутистические. Психастеники, циклоиды, эпилептоиды кажутся им психастеноподобными, циклоидоподобными, эпилептоидоподобными шизоидами (аутистами). Помогают им эти психотерапевты в духе нашего метода, конечно, по-разному, но не так, как можно было бы помочь, добравшись до иного, не своего (не шизоидного) ядра их личности. При этом коллеги могут весьма тонко разбираться в клинике невротических и психотических расстройств у этих же пациентов.

Синтонные (циклоидные) психотерапевты живой естественностью своей легко улавливают особенности иных характеров, но часто без охоты погружаться в их мироощущенческую глубину. А тревожно-сомневающиеся (психастенические) психотерапевты склонны поначалу считать мироощущение не психастенических пациентов, сравнивая его со своим мироощущением, как тоже психастеническое. Характерологические сложности они, со временем, постигают клиническим опытом, размышлением и охотно учатся на своих ошибках. Труднее всего им, однако, с пониманием добираться до аутистических мировоззренческих глубин с философскими сложными разветвлениями.

Постоянно повторяем в нашем методе: каждый из нас ограничен своею личностью (характером), но и силён этим. Наши разные повторимо-неповторимые души есть потаённо-сложные «приборы», дополняющие друг друга в духе принципа дополнительности Бора. Экспериментально-психологическое исследование здесь не способно существенно помочь клиницизму. Духовность повторимо-неповторима. Остаётся с чистой душой бесконечно приближаться к истинной помощи пациенту в своей психотерапии.

Давно известно, что даже опытный психотерапевт способен проникновенно, глубоко помочь лишь созвучному ему кругу пациентов. Это особенно важно в отношении духовно сложных страдающих людей. Ясперс, в своём понимании психотерапии (экзистенциальная коммуникация), убеждён, что, «как правило», даже очень редко встречающийся в жизни «хороший психиатр» (психиатр как психотерапевт — М.Б.) «является по-настоящему хорошим психиатром только для относительно немногих людей, которым лучше всего соответствует по своим качествам», что «психиатр для всех — это нечто, невозможное в принципе». «Но в силу обстоятельств психиатр обязан оказывать помощь любому человеку, который вверяет себя его заботам. Этот факт сам по себе заставляет его быть скромным» [7, с. 965].

Психотерапия (клиническая классическая) есть особое научное искусство. То, о чём сейчас говорим, близко подходит к духовной культуре вообще. Инженер Александр Абрамович Капустин более 20-ти лет назад писал следующее в своём очерке «О том, как хотелось бы изучать психотерапию (терапию творческим самовыражением — М.Б.) без медицинского и психологического образования (размышления — пожелания)»: «И, может быть, я заблуждаюсь, но рассматривать героев произведения одного автора в качестве разных типов характеров трудно. У И.А. Крылова, как мне кажется, все герои басен сангвиники, — и при лунном освещении, и при ярком солнечном; как у А.С. Пушкина — циклоиды, а все герои А.П. Чехова — психастеники (может быть, лишь окрашены в разные тона), но ядро характера остаётся авторским» [6, с. 360].

В этом размышлении есть нечто важное. Самобытный психологический писатель невольно вселяет себя в иной, не свой, характер, хотя и понимает, что сам он другой. Конечно, эти писатели изображают разные характеры. Например, аутистическая пушкинская Татьяна, чеховские героини истерического склада… Но всё же нередко изображают так, как они себе эти характеры по-своему представляют, невольно вселяя в них и свои особенности. Характерологически «авторским» остаётся и сам стиль изложения. Обычно поистине душевно, духовно точно этим писателям удаётся изобразить лишь характерологически созвучных им героев.

В известной мере и психотерапевт способен различать пациентов, хотя бы «внешне», характерологически, и тогда помогать им по-разному, не глубинно, но сообразно их «внешнему» личностному устройству. Особенно если пациенты дефензивны, как и сам психотерапевт. Но, конечно, такой психотерапевт особенно поможет пациенту со своим характером. Этим он, кстати, помогает и себе самому в духе «раненого целителя» [5].

Итак, повторю, остаётся неустанно углубляться в характер по дороге к повторимо-неповторимому ядру личности пациента, к особенностям целительного творческого вдохновения этого человека. Дабы осмысленно-одухотворённо помочь пациентам глубже постигать себя и друг друга. Дабы научиться уважать друг друга за «то ценное, чего у меня нет». Это, впрочем, проникновенно-тонко происходило уже давно, к примеру, в группах из шизоидов и психастеников у психиатра-психотерапевта Татьяны Евгеньевны Гоголевич [4].

Психотерапевты с разными характерами нередко включают в свои варианты нашего естественно-научного метода (терапия творческим самовыражением, или ТТСБ) различные не естественно-научные психотерапевтические инкрустации, даже мироощущенческие (например, экзистенциальные) мотивы. Это естественно, если коренная для ТТСБ опора на клинику, природные характеры остаётся. Если не остаётся, это уже не ТТСБ (см. об этом [2, с. 580]).

Основа ТТСБ в узком (не широком) понимании, как и основа клинической классической психотерапии (ККП), частицей которой ТТСБ является, — это не просто клиника, включающая в себя личностную почву. ККП наследует от клинической классической медицины Гиппократа чувство-убеждённость в стихийном врачевании самой Природы, которой врач человеческий с научным искусством, по-своему, помогает. Помогает по мере сил, изучая это стихийное природное врачевание. Изучая, например, не только организмических самоотверженных пожирателей вредных микробов (фагоцитоз), но и стихийное, природное в своей основе, самолечение творчеством депрессивного расстройства. Болезненный дефензивный характер, хроническое тоскливо-тревожное страдание таят в своей клинике спрятанный клинический рецепт для нашей особенной психотерапевтической помощи пациенту. Стихийный — в нашем человеческом понимании [1, с. 425–437]. Любое дефензивное патологическое расстройство есть указание Природы на этот своеобразный природный рецепт для применения нашего метода.

Литература:

1. Бурно М.Е. Терапия творческим самовыражением (отечественный клинический психотерапевтический метод). – 4-е изд., испр. и доп. – М.: Академический проект, Альма Матер, 2012. - 487 с., ил.
2. Бурно М.Е. О характерах людей (Психотерапевтическая книга). – Изд. 7-е, испр. и доп. – М.: Институт консультирования и системных решений, ОППЛ, 2019. – 592 с., ил.
3. Бурно М.Е., Калмыкова И.Ю. Практикум по Терапии творческим самовыражением (М.Е. Бурно). – М: Институт консультирования и системных решений, ОППЛ, 2018. – 200 с., ил.
4. Гоголевич Т. Психотерапевтическая помощь людям сложного характера. Краткосрочная Терапия творческим самовыражением пациентов с шизоидной и психастенической психопатиями. – Saarbrücken: Lambert Academic Publishing, 2015. – 472 c., ил.
5. Мижерова К.М. О смысле психотерапевтического воздействия «раненый целитель» // Независимый психиатрический журнал. – 2020, I. – С. 53–54.
6. Практическое руководство по Терапии творческим самовыражением / Под ред. М.Е. Бурно, Е.А. Добролюбовой. – М.: Академический проект, ОППЛ, 2003. – 880 с., ил.
7. Ясперс К. Общая психопатология / Пер. с нем. Л.О. Акопяна. – М.: Практика, 1997. – 1056 с.