Я-концепция как механизм собирания себя

Человек не просто рождается и живет в определенных условиях, они по сути формируют его, т.е. происходит развитие и становление человека как такового посредством общения и взаимодействия людей, где проявляют себя социокультурные (игра, ритуал, традиции, обычаи и т.д.) и психологические механизмы превращения [1], к которым относятся подражание, внушение, психическое заражение и убеждения. Еще в начале XX в. в социально-психологическом аспекте стали использовать понятие Я (Self), чтобы более конструктивно понимать и объяснять поведение и развитие человека (Ч. Кули, Дж. Мид, У. Джеймс). На рубеже XX и XXI в. особенно интенсивно проводят теоретические и эмпирические исследования развития и становления Я-концепции в разных культурах. Если задаться вопросом, что дает для развития науки увлечение исследованиями Я-концепции, то ответ будет один: лучше или более глубоко и содержательно понимать развитие и формирование человека, механизмы его становления в различных социокультурных условиях.

В связи с появлением ранее не изданных работ Э. Гуссерля, так называемых «Бернау-манускриптов», в горизонте генетической феноменологии и феноменологической психологии намечено целостное рассмотрение субъективности человека от аффективно пред-данного к Я как механизму собирания себя. Где само Я — это тождественный центр, полюс, с которым соотнесено все содержание потока переживаний и жизнь человека в целом. «Таким образом, Я выполняет функцию сборки как организации себя в трансцендентальном горизонте своих возможностей в живом настоящем» [2, c. 47]. Отсюда возникает вопрос, а каким образом и за счет каких психологических механизмов возможна сборка и организация себя как Я? Для нас таким базовым механизмом выступает онто-рефлексия [3], о которой одним из первых писал Г. Гегель, а в феноменологии Э. Гуссерль и его ученик К. Хельд [4]. Таким образом, мы выходим не только на понятие «граница», о которой еще Г. Гегель писал, что человек может быть только «ограниченным», так как граница придает бытию определенность. «Лишь в своей границе и благодаря ей нечто есть то, что оно есть» [5, с. 230], но и на границу, которая разделяет и соединяет одно и другое или, говоря другими словами, не только принадлежит телу, но, как пишет Х. Плеснер: «К смыслу границы, кроме момента перехода, принадлежит и момент устойчивости, безусловной остановки. Только оба эти момента определяют сущность границы как ведущей в иное и одновременно отгораживающейся от него» [6, с. 131]. Этот момент очень важен, так как, с одной стороны, граница определяет нечто, а с другой — делает возможным взаимодействие на границе как основополагающий механизм самоорганизации человека, и, опираясь на сказанное, мы выходим на методологические основы онто-рефлексии, которая раскрывает свое содержание в интенциональной активности субъекта. «Поэтому основными функциями рефлексии являются: определение и простраивание границ психики, собирание и связывание их в некоторые психические целостности, а также организация психических деятельностей при движении к основаниям собственной активности» [3, с. 92].

Один из постулатов конструктивизма гласит, что подлинной реальностью обладают только границы между воспринимаемыми явлениями, или различениями. С этих позиций взаимодействие как условие существования всякого живого существа в мире — это переход с одной стороны границы на другую, который осуществляется в онто-рефлексивных процессах и опосредован медиумом или медиальным субстратом (Ф. Хайдер). В качестве которого могут выступать различные психофизические образования, в том числе и значимость для человека окружающего мира (аффект, эмоции, смыслы, ценности и др.). Тогда как для физического взаимодействия с внешним миром выступает психофизиологическая организация человека, его тело, или плоть (М. Мерло-Понти).

В процессах перехода с одной стороны границы на другую онто-рефлексия как явление и возвращение в себя сущности (М. Хайдеггер) выполняет функцию коммуникации самого важного и значимого для самоорганизации и саморегуляции человека в мире (Н. Луман, В.А. Лефевр), т.е. ценностно-смыслового сопряжения, связывания внешнего и внутреннего миров, причем не просто на границах, а процессирующих или разворачивающихся во времени. Сам процесс пересечения границы осуществляется в регулятивных актах (А.С. Шаров). Если говорить более содержательно, то собирание себя происходит на границах, так как человек всегда положен в границу взаимодействия с внешним миром и собой, опосредует процесс взаимодействия с иным. Как это возможно? На этот вопрос где-то в начале 1920-х гг. ответил и теоретически обосновал ответ Х. Плеснер. Так, благодаря двойной позициональности человека он всегда положен в границу и одновременно вне, т. е. «он положен в своих границах, ограничивающих его как живую вещь, и поэтому — вне их. Он не только живет и переживает, но и переживает свое переживание» [6, с. 254]. Двойная позициональность человека объясняется его онто-рефлексивностью, которая с внутренней стороны взаимодействия интенционально направлена на окружающий мир, т. е. на внешнюю сторону границ взаимодействия, а с другой — на внутренний мир человека и внутренние стороны границ. В то же время Я дистанцировано от границ взаимодействия или, как пишет Х. Плеснер: «Человек сам по себе есть Я, то есть обладатель своей плоти и души; Я, составляющее центр окружности, в которую оно тем не менее не включается» [6, с. 261]. В этом заключается не только двойная позициональность человека, но и то что Я — это виртуальный центр, он везде и одновременно нигде.

Высказанные идеи получили продолжение в рамках синергетической парадигмы. Нам представляется, что более продуктивным подходом к пониманию Я-концепции является теория автопоэзиса (У. Матурана, Ф. Варела, Н. Луман), в которой акцент делается на самостроительстве, т.е. человек в конкретных условиях жизнедеятельности целенаправленно организует свою активность. Что же касается онто-рефлексии, то как раз она обеспечивает взаимодействие как переход границы с внутренней стороны на внешнюю и обратно только в том случае, когда в границу положен сам человек в его телесности и плоти (М. Мерло-Понти, Т. Метцингер), и конечно, с его внутренним миром. Таким образом, можно сказать, что онто-рефлексия лежит в основании функционирования всех психических процессов, более того, она и есть базовый механизм развития и воспитания человека как определение и простраивание его границ, целостно-смыслового их связывания и организации [7]. С учетом сказанного выше, онто-рефлексию следует рассматривать как общий механизм сопряжения, обеспечивающий единство человека и мира.

Эту линию в исследовании онто-рефлексии, причем экспериментально, обосновали Н.Д. Гордеева и В.П. Зинченко [8]. Как считают вышеназванные авторы, рефлексия должна быть непременным признаком любого действия, претендующего на целесообразность и разумность. Наличие этого, рефлексивного по своей сути, механизма Н.Д. Гордеева и В.П. Зинченко обнаружили в «живом движении». Живое движение дискретно, а это первейшее условие его собственной управляемости, что обеспечивается двумя формами чувствительности, а именно знанием о ситуации и ее динамике и знанием о самом движении и его динамике. Сам процесс синхронизации этих видов знания проходит во времени, а их сопоставление осуществляется по ходу действия и представляет собой операциональный, или фоновый, уровень онто-рефлексии. Центральным механизмом онто-рефлексии является сопоставление двух оценок: оценки ситуации и оценки своего собственного состояния, и возможностей действия с ситуацией [8, с. 33–36]. Здесь отмечается еще один достаточно интересный аспект рефлексии — прогнозирование, который указывает на телеологическую функцию механизма онто-рефлексии. Что провоцирует вопрос, в силу каких причин это становится возможным?

Говоря о связи, заметим, что связь — это выражение зависимости человека от мира. Связывание как интеграция есть в то же время установление общей значимости для данного процесса как параметра порядка для самоорганизующихся систем. В этих процессах онто-рефлексия позволяет человеку охватить собственную жизнь в широкой временной перспективе, создавая тем самым целостность, непрерывность жизни, позволяя субъекту необходимым образом перестроить свой внутренний мир и не оказаться всецело во власти ситуации. Актуализация связей в процессе взаимодействия происходит на границе одного и иного, а смысл соединяет внешнюю и внутреннюю стороны границы (Н. Луман), и поэтому он целостен в плане выражения взаимосвязи человека и мира. Смысл, значимым образом связывая человека и мир, изначально несет в себе ценное и важное начало для человека, для его деятельности, только в смысле эта ценностная составляющая представлена как возможность, которая желательна для осуществления «достойной» жизни. Где достойная жизнь — это базовая интеграция и организация смысловой сферы в Я-позициях человека. Отсюда коммуникация смысла в живом движении как процессировании регулятивных операций выглядит не только естественно, но и закономерно в силу онто-рефлексивности психики и ее организованности. Но более конструктивно процесс собирания себя следует рассматривать в рамках Я-концепции, которая и есть психологическое пространство, в котором живет человек, оно включает Я-позицию, Я-регулятивное и Я-сопрягающее. Я-сопрягающее посредством онто-рефлексии обеспечивает коммуникацию и взаимосвязь Я-позиции и Я-регулятивного, так как онто-рефлексия коммуницирует значимость (эмоций, мотивов, смыслов и ценностей) в прямых и обратных интенциональных процессах регуляции взаимодействий [7].

Собирание себя есть определение границ своего присутствия в мире посредством различных видов и форм онто-рефлексивной активности. Организация Я-концепции происходит в различных видах значимой или аффективно наполненной активности: через обживание (реальное, игровое или виртуальное), а значит, в реализации социальных ролей; посредством эмоциональной включенности в ситуацию; в процессе регуляции своего поведения и решения интеллектуальных и бытовых проблем. Эмоциональная привязка — это один из наиболее эффективных путей связывания себя, установление для себя жизненного закона. Посредством установки на определенный образ поведения, привычки и традиции, игры и обряды, ритуалы — все это социокультурные механизмы обживания, посредством которых происходит связывание и собирание человека, овладение определенными формами поведения, проявления чувств и мыслей. Сам процесс обживания — это не столько само взаимодействие, сколько как бы соучастие, сопереживание и совместное конструирование реальности, что особенно ярко проявляется в игре. Человек в этих взаимодействиях собирает себя как героя с соответствующей Я-концепцией определенной социокультурной среды, в соответствии с возрастными, гендерными и социокультурными возможностями. Он собирает себя как Я-концепцию, которая и есть он сам, но процесс этот не так прост и имеет свои особенности. По сути, человек и есть его Я-концепция, а не то, каким мы видим его в физическом и статусном образе. Я-концепция — это базовый механизм самосборки, конечно, с учетом отработанных в процессах жизнедеятельности социокультурных (традиции, ритуалы, игры, обычаи) и психологических (подражание, внушение, превращение, психическое заражение) механизмов. Тогда поведение — это саморегуляция посредством Я-концепции как базового механизма реализации определенных ценностно-смысловых образований, которые определяют человека. Как определяют и в чем? В поступках, действиях и деятельности (М.М. Бахтин) человек опредмечивает или реализует свои ценностно-смысловые образования, отношения к чему-то или кому-то. Для сторонних наблюдателей эта внешняя активность выступает как проявление определенных качеств и свойств человека, так как сами ценностно-смысловые образования и отношения, которыми руководствуется человек, им недоступны. Но для сторонних наблюдателей его активность в определенном социокультурном контексте неким образом ими характеризуется как проявление сущностного ядра человека. Другими словами, поведение, поступки не только характеризуют человека, но, как писали древние, «в поступках словно в зеркале видна суть натуры», а это и значит, что он определил, оформил себя в активности для других или связал свои ценностно-смысловые образования с конкретной деятельностью.

Так, опираясь на структуру Я-концепции, можно выделить три базовые стороны, которые неразрывно связаны и задают пространство жизнедеятельности человека. Однако в конкретном случае одна из сторон может преобладать. Так, если преобладает внешняя сторона — это создание условий для актуализации Я-регулятивного (общение, молодежные организации, волонтерская деятельность, помощь пожилым людям и детским домам, творческие кружки, занятия спортом, походы и т.п.), в которых молодые люди собирают себя в разнообразных видах личностной активности. Конечно, это учебная и трудовая деятельность, где в реализуемой активности человек собирает себя как ученик или деятель. Это, безусловно, касается бытовых условий жизни, моды и самоутверждения.

А если вторая сторона, то она связана не просто с занимаемой Я-позицией, а прежде всего ее аффективной, мотивационной и смысловой наполняемостью, ролевыми превращениями, экзистенциальными проблемами и направленностью на будущее. Наиболее часто Я-позиция оформляется и обживается в компьютерных играх, да и вообще в путешествиях по интернету, где ролевая позиция сопряжена со значимыми для личности чувствами и переживаниями, где возможна иллюзорная реализация чего-то важного для того или иного возраста, а именно увидеть, почувствовать или как-то проявить себя. Позиционирование себя возможно в общении на злободневную тему, в дискуссиях, разыгрывая роли в спектаклях и т.д. Человек приобщается к некоторой Я-позиции при чтении, просмотре кинофильмов, участии в онлайн-играх, чатах. В обычной жизни это проявляется, когда ребенок или молодой человек берет на себя некоторые обязанности по дому или выполняет общественные поручения. Здесь большую роль имеет воображение, которое способствует обживанию Я-позиции.

Ну и третья сторона, связанная с Я-сопрягающим, которое объединяет или пытается установить соответствие между Я-позицией и Я-регулятивным. Здесь акцент делается на сопряжении не только или не столько в плане когнитивной рефлексии, а главное — это переживание и проживание успешности или неудачи реализованной активности как таковой, попытка обосновать единство или различие позиций в усвоенной или иной активности. Это может осуществляться в совместном обсуждении причин победы или проигрыша команды, успеха в реализованном. Конечно, в этом проявляется диалогизм Я-концепции, что и рассматривал Г. Херманс, опираясь на идеи М.М. Бахтина. Другими словами, нарабатывается опыт превращения как гибкости ролевых навыков или разнообразия соответствующих компетенций. Это характерно и для возрастных субкультур, виртуальной реальности, но если в виртуальных реальностях ответственность за те или иные слова и действия минимальна, то в возрастной субкультуре наоборот.

По сути, человек и есть его обобщенная Я-концепция как механизм самосборки, конечно, с учетом отработанных и усвоенных социокультурных механизмов, в том числе и в аспекте зеркального Я (Ч. Кули). Более того, социокультурный контекст дает деяниям определенность и тем самым извне связывает ценностно-смысловым образом самого человека, так как именно он совершил данный поступок. Тогда поведение — это реализация механизма собирания себя, своего Я, это с одной стороны, а с другой — различные виды внешней и внутренней активности оформляют и развивают Я как определенную, связанную смысловым образом и организованную ментальную конструкцию. К этому следует добавить и механизмы превращения [1], эмпатии, идентичности и идентификации, связывающие человека, его «Я» с реализуемой ролью, другими людьми или с самим собой. Интересно то, что нередко для того, чтобы собрать и связать себя, а значит, установить и культивировать для себя закон, т.е. устойчивые причинно-следственные взаимосвязи, человек как бы отгораживается от своего окружения.

1. Шаров А. С. Превращения в культуре и развитии человека // Вестник Омского гос. пед. ун-та. Гуманитарные исследования. — Омск : Изд-во ОмГПУ, 2014. — № 4. — С. 35–38.
2. Шаров А. С. Аффективная пред-данность и собирание себя // Вестник Омского гос. пед. ун-та. Гуманитарные исследования. — Омск: Изд-во ОмГПУ. 2021. — № 1 (30). — С. 44–49.
3. Шаров А. С. Онтология рефлексии: природа, функции и механизмы // Рефлексивные процессы и управление. Междунар. науч.-практ. междисциплинарный журнал. — 2005. — Т. 5. — № 1. — С. 71–92.
4. Held K. Phänomenologie der Zeitnach Husserl // Perspektiven der Philosophie. NeuesJahrbuch. — Bd. 7. — 1981. — S. 191.
5. Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. — М., 1974. — Т. 1. — 452 с.
6. Плеснер Х. Ступени органического и человек: Введение в философскую антропологию. — М. : Российская политическая энциклопедия, 2004. — 368 с.
7. Шаров А. С. Рефлексивная концепция «я» и сопряжение миров // Вестник Омского гос. пед. ун-та. Гуманитарные исследования. — Омск: Изд-во ОмГПУ. 2017. — № 4 (17). — С. 39–41.
8. Гордеева Н. Д., Зинченко В. П. Рефлексивное управление как условие осуществления движений и построения целесообразного действия // Рефлексивное управление : сб. статей. Международный симпозиум (Москва, 17–19 октября 2000 г.) — М. : Ин-т психологии РАН, 2000. — С. 31–38.

Источник: Шаров А.С. Я-концепция как механизм собирания себя // Горизонты образования : материалы II Международной научно-практической конференции (Омск, 22–23 апреля 2021 г.). Омск: Изд-во ОмГПУ, 2021. С. 36–40.