Кризисы современной семьи глазами психотерапевта

Институт семьи в современном мире-социальный контекст и вызовы эпохи

Наши представления о задачах семьи и брака восходят корнями к традиционной модели, основные черты которой сформировались к середине девятнадцатого века. Изначально брак в основном обслуживал задачи выживания потомства пары в сложных условиях. Мужчины выполняли традиционную функцию защиты и охоты, женщины занимались преимущественно собирательством, воспитанием потомства и домашним хозяйством. Подобное разделение ролей было обусловлено врожденными биологическими особенностями (половым диморфизмом) и определяло структуру и функцию семейных отношений, изменяясь лишь незначительно. Брак становился формой существования, обеспечивающей защиту финансово-экономических интересов потомства. Позднее традиции династического брака перешли в жизнь общин, и традиционно выбор невесты осуществляли родители жениха, скрепляя формулой «у вас товар, у нас купец». И несмотря на то, что предпочтения жениха могли учитываться, значение личного выбора партнера было минимальным.

И только с конца 19 века произошла значительная перемена в укладе семей, имевшая под собой экономические основания: под влиянием технологической промышленной революции началась массовая миграция трудоспособного населения в города, традиционный деревенский уклад начал разрушаться наряду с падением большинства монархий, представлявших собой самую распространенную форму правления в традиционном обществе, а у молодых появилась возможность свободного выбора партнера. Развернулось мощное движение за права женщин, и общественная мораль стала признавать право на сексуальные удовольствия (и здесь, как известно, большой вклад внесли Зигмунд Фрейд и его последователи). Традиционная модель семьи больше не обслуживала потребности общества, так как структура расширенной многопоколенной семьи препятствовала экономическому развитию, затрудняла миграцию и мобильность трудоспособного населения. С подростковым задором человечество бросилось экспериментировать с правилами и социальными нормами, внезапно осознав относительный характер ранее незыблемых ценностей и догматов, подкрепляя свою уверенность в светлом будущем открытием общей и частной теории относительности, в которой само время уже рассматривалось как относительная величина. Вдохновленные идеей самостоятельного улучшения, ни много ни мало, человеческой природы, наработками генетики и евгеники, крушители общественных устоев привели человечество к самой кровопролитной войне, охвативший весь мир. Но уже после короткой передышки консервативных сороковых пришла следующая волна изменений — сексуальная революция шестидесятых, поощрявшая свободное выражение сексуальных желаний и свободу сексуальных отношений. Секс освободился от экономических последствий кратковременного удовольствия. Женщина середины прошлого века уже была способна вырастить ребенка сама. О множестве детей речи уже не шло, так как большое количество детей противоречит гедонистической философии общества потребления.

В связи с этим социально-экономическое принуждение к браку ослабло, в то время как компонент сексуальной удовлетворенности отношениями стал играть значительно большую роль. В паре существует динамическое равновесие центростремительных и центробежных сил. Центростремительные силы пары сфокусированы благодаря стабилизирующим объектам. К ним относятся зона совместности и взаимности, где удовольствие и выгода от взаимодействия значительно выше. Помимо основных биологических императивов: сексуального влечения друг к другу и его производного в форме зрелой любви, а также родительского инстинкта в форме привязанности, — пару скрепляют общие цели, общие ценности и общий соразделенный интерсубъективный опыт («общая эмоциональная память отношений»). В качестве стабилизирующих объектов пары можно отметить даже совместные материальные объекты, в том числе недвижимое имущество. Так, процент разводов среди пар, взявших ипотеку, в среднем составляет от 1 до 5%, в то время как в парах без ипотеки процент разводов в первые пять лет составляет уже от 30 до 50%. Конечно, никакая сила не удержит надолго вместе людей, не любящих, и тем более, ненавидящих друг друга. Но ипотечное обременение стоит на пути импульсивной агрессии, возникающей в паре и проявляющейся в косвенной форме (обесценивание партнера, дистанцирование, игнорирование и т.п.). Удержавшись от мстительных фантазий, возникающих в случае неизбежных конфликтов, партнеры направляют агрессию в конструктивное русло, выращивая шаг за шагом культуру диалога, который тем продуктивнее, чем больше учитываются различия. К сожалению, у людей с низкой степенью личностной дифференциации страдает культура уважения различий, что делает такую задачу для них особенно трудной.

В то же время, в современном мире мы наблюдаем ослабление центростремительных сил, связанных с социальным принуждением, и увеличение центробежных, связанных с соблазнами общества потребления. Гедонистическая мотивация, стремление к получению удовольствия как такового начинает вытеснять мотивы, поддерживающие близость и совместность. Усилия, направленные на развитие и поддержание близости и зависимости, не являются более необходимым условием счастья. Все чаще встречаются так называемые «материнские семьи», где мать вынуждена воспитывать ребенка сама, и выросшие в таких семьях мальчики и девочки лишены встроенной модели отношений мужчины и женщины, что впоследствии определяет их сложности в построении близких взаимоотношений. Коммуникация становится более дистантной и отстраненной, социальный императив эпохи выживания — сохранять отношения любой ценой — уходит далеко на второй план. Известный психолог и исследователь застенчивости Филипп Зимбардо отмечает нарастание во всем мире шизоидных тенденций и замену реального секса, получаемого в отношениях, на виртуальный, получаемый без них, при просмотре порно. Это способствует искаженному восприятию взаимных ожиданий мужчин и женщин. В условиях сексуальной сверхстимуляции повышаются запросы к качеству сексуального удовольствия при одновременной нетерпимости к различиям и нюансам, составляющим основное содержание романтической любви. Поэтому в современном мире секса может становиться больше, а любви меньше.

Снижение романтического компонента в любовных отношениях и четких, обусловленных экономическими причинами границ гендерных ролей способствует появлению новых форм социальной организации, атомизации общества, где становится ненужной не только семья, но и парная деятельность как таковая, среди молодежи появляются субкультуры пансексуалов и асексуалов, отрицающих институт семьи как таковой. Все это удивительным образом напоминает описанный в начале семидесятых эксперимент «Рай», проведенный Джоном Келхуном в целях изучения влияния на популяцию условий эустресса общества потребления и моделирования поведения жителей мегаполисов будущего. И хотя и сам эксперимент, и выводы из него были признаны не совсем корректными, все же его стоит признать убедительным предостережением со стороны матушки-природы и батюшки-универсума всем видам социальных экспериментаторов.

Современные супруги, мужчины и женщины, находятся в поле разнонаправленных информационных воздействий, наполненных посланиями, пропагандирующими индивидуализм, сексуальную свободу, культ личного успеха в противовес сотрудничеству, наряду с архаичными традиционалистскими предписаниями религиозной и социалистической морали, строгой, ригидной и неработающей. Как известно, невроз вызывается конфликтующими потребностями и конфликтами собственных потребностей и моральных предписаний. Современное социальное поле содержит массу подобных противоречий, а люди, вступающие в брак, могут придерживаться абсолютно разных, а порой и противоположных ценностей. Это делает задачу сохранения отношений в современном мире особенно сложной. Но сохранение отношений как таковое ни в коем случае не является самостоятельной ценностью. Ценностью может являться сохранение взаимно удовлетворяющих отношений. Проще говоря, таких, в которых намного лучше, чем без них. Традиционные культурные и обрядовые механизмы в данном случае уже не работают в качестве регуляторов, хотя и продолжают архетипически влиять на взаимодействие партнеров. В связи с этим возрастает потребность в определенных посредниках в отношениях пары, в особенности в критические для ее существования периоды, и растет запрос на парную терапию. Психотерапия, выйдя из тесных рамок узкоклинических задач лечения психических расстройств, все больше становится формой социальных услуг, заменяя отживающие институты (религию, общинную мораль, государство в его традиционном представлении). Смелые люди, поддавшиеся чувствам любви и решившиеся на трудное приключение в форме брака (как известно, хорошее дело так не назовут), в определенные периоды особенно нуждаются во внешней поддержке.

Семейные кризисы

Кто-то из великих сказал: «Все на свете имеет начало, середину и конец». С этим трудно поспорить. Во всяком случае, мы знаем мало противоположных примеров. Вновь созданный любящими людьми социальный организм под названием «семья» также имеет определенные периоды, когда она должна реализовать новые задачи, вызванные заложенной в нее, подобно культурному фракталу, диалектикой развития.

Если партнеры смогут распознать эти вызовы и адаптироваться к меняющимся потребностям, кризисы буду пройдены успешно. Неудача в прохождении кризисов порождает семейную дисфункцию, а она, в свою очередь, порождает различные последствия — от невротических и психосоматических расстройств до болезней зависимости.

Развод в данном случае также не является решением, так как, как правило, вновь созданная семья с большой вероятностью повторяет болезни предыдущей. Психотерапевты называют это по-разному, в зависимости от школы — бихевиористы винят в этом дисфункциональные иррациональные убеждения, психодинамические терапевты — структуру первичных объектных отношений, системные семейные терапевты — триангуляторные процессы в семье и неработающие границы, и даже невидимые семейные лояльности.

Мы сфокусируемся на типовых вызовах каждого кризиса и на том, какие типовые запросы они порождают.

Периодизация семейной жизни пришла в психологию из социологии, а также под влиянием периодизации психического развития, предложенной Э. Эриксоном. Первоначально авторы подхода Э. Дюваль и Р. Хил (1948), базируясь на воспитательной и репродуктивной функции семьи, выделяли 24 периода, которые характеризуются особенной задачей. В дальнейшем, с целью удобства и упрощения, количество периодов было ограничено 8 основными. Приведем основные проблемы и задачи, характерные для каждого из этапов жизненного цикла.

Есть различные модификации периодизации семейной жизни, с большим или меньшим количеством периодов. Суть кризиса семьи определяется задачами развития, в каждом периоде взаимодействие членов семьи претерпевает перестройку, выходом из кризиса является новая и уникальная для каждой семьи форма творческого приспособления к меняющимся условиям. Это требует от супругов выработки новых навыков, новой ролевой идентичности на каждом из этапов.

Выбор партнера чаще осуществляется либо по принципу схожести (симметричности), либо по принципу дополнительности (комплементарности). Выбор партнера осуществляется преимущественно бессознательно и является результатом интегральной трансферентной оценки. Можно сказать, что влюбленные бессознательно проводят интуитивное тестирование методом портретных выборов с заднеплановым подходом и долгосрочным прогнозом поведения, но не всегда осознают сделанный ими выбор. Люди с одинаковым уровнем психической организации могут привлекать и хорошо понимать друг друга. Как говорит поговорка: «Рыбак рыбака видит издалека». Юношу с пограничной личностной организацией и подсознательным героическим сценарием может привлекать рискованная и провоцирующая конфликты роковая девушка. Девушка из зависимой семьи вполне может очароваться романтическим героем-хулиганом, проявляющим доминирование над сверстниками за счет асоциального поведения. Юноша с психотической организацией может найти родную душу в девушке, разделяющей увлеченность эзотерикой и ценностью магического мышления, и увлечься дискуссией на религиозную тему. Подобное притягивает подобное, либо увеличивая, либо понижая уровень психической дифференцированности в поколениях семейной системы, как считал создатель системного подхода Мюррей Боуэн (1978). Психическая ригидность, свойственная людям с низким уровнем структурной организации, мешает естественному протеканию процессов адаптации и обуславливает накопление семейной дисфункции и уровня внутрисемейного стресса, что проявляется у каждого из членов семьи разными формами психической патологии. У семей с более высокой дифференциацией идентичности ее членов, гибкими и ясными границами кризисы, как правило, протекают легко. Семьи с пограничным уровнем психической организации часто не выдерживают кризиса, заканчивая эмоциональным разрывом (развод, конфликтная сепарация детей), либо стабилизируются в форме дисфункциональной семьи (семьи зависимых, часто болеющих, депрессивных).

Согласно представлениям эволюционной психологии (Tennov D., 1979), стратегия формирования долговременных пар появляется на относительно поздних этапах эволюции человечества, и средний период жизни пары, заложенный эволюционно, составляет в среднем лишь 3,5 года. Этот срок, благодаря одноименным книгам (Ф. Бегбедер) и фильмам, уже стал афористическим высказыванием. Биологическая сила привязанности супругов максимально напряжена в период максимальной зависимости ребенка от родителей (и, соответственно, матери от ребенка). Когда ребенок становится более независим и может уже выживать самостоятельно, влияние биологических механизмов ослабевает и от супругов требуются усилия, направленные на укрепление, поддержание и развитие связи.

Но в современных условиях ослабление центростремительных сил брака представляет собой вызов для единства пары и на более ранних сроках. Условно, согласно устоявшейся в поп-психологии традиции, выделяют кризисы, примерно привязанные к сроку жизни пары. С учетом данной условной периодизации мы перечислим основные запросы пар, проходящих критические периоды своего существования.

Добрачный период отношений крайне важен для их последующей устойчивости. Важнейшим условием является наличие периода влюбленности со всей свойственной ему некритической идеализацией партнера, страстью и взаимным влечением. Воспоминания об этом периоде становятся своего рода якорем, удерживающим корабль семейной пары во время шторма. Тем не менее, те пары, которые вошли в отношения стремительно (менее трех-шести месяцев), проскочив фазу ориентации в друг друге, с большей вероятностью будут затем разочарованы. Те же пары, которые по разным причинам (наиболее часто по причине слабости страсти либо по причине контрзависимых сценариев) удерживались от заключения брака в течение более чем трех лет, впоследствии будут также неустойчивыми. Наличие опыта добрачных отношений, в том числе и сексуальных, также несет преимущественно позитивную нагрузку, так как позволяет лучше понять и исследовать природу собственной сексуальности, предпочтения и ограничения, раскрыть свои сексуальные возможности с разными партнерами, что в дальнейшем способствует зрелой идеализации партнера, лежащей в основе долгосрочных любовных отношений (в отличии от некритической, не прошедшей антимонопольную проверку идеализации периода влюбленности).

Брачные ритуалы, такие как ухаживание и свадьба, пресловутый и обесцененный контрзависимыми партнерами штамп в паспорте, несут дополнительную символическую нагрузку, являясь дополнительными стабилизирующими объектами. Они выступают ограничителями неизбежных центробежных тенденций.

Кризис первого года характеризуется началом совместного проживания супругов. Ослабевает страстный компонент влечения (из-за того что партнер, проживающий совместно, начинает восприниматься как кровный родственник, и срабатывает инстинктивный запрет на инцест). Интересно, что медиаторная система, отвечающая за нежные реакции в отношениях, (система привязанности, по Pankseepp), связанная с окситоцином, находится в реципрокных отношениях с системой сексуальной агрессии (эротизации), игры и страсти, связанной с тестостероном. Поэтому срабатывает реципрокное торможение — «чем больше близость, тем меньше страсть».

Также в этот период начинается распределение ролей в семье и проявляются конфликты, связанные с борьбой за власть и доминированием. В дисфункциональных семьях преобладают запреты на конфликты как таковые, различия подавляются, и партнеры вместо сотрудничества и конструктивного решения конфликтов предпочитают терпеть друг друга. Для дисфункциональных семей характерна постоянная борьба за власть, преобладание женского доминирования, своеобразная «психологическая кастрация» мужчин с обесцениванием и снижением их статуса. Ненависть в близких отношениях не может выражаться прямо, а проявляется в косвенных формах — в скуке, отчуждении, потере интереса. В дисфункциональном браке партнеры часто дают нереалистические клятвы верности, простроенные на основе мифа о «вечной любви», не допускающего наличие чувств к кому-то другому, кроме партнера-монополиста. Подобные клятвы, особенно у людей с ригидным контролем собственных импульсов, препятствуют развитию на основе влюбленности зрелой любви.

В позднее советское время и в начале девяностых традиционная российская семья за счет острого и не решенного с булгаковских времен квартирного вопроса сталкивалась с затруднением сепарации молодой семьи и носила вынужденный многопоколенный характер. В условиях стесненного проживания формировались хронические конфликты с законсервированными формами симбиотической ненависти. С конца первого десятилетия двухтысячных благодаря развитию ипотеки и рынка готового жилья и относительной стабильности доходов эта проблема стала менее актуальной. Тем не менее, на первом году совместной жизни у супругов в паре возникает задача по отграничению собственной семьи от вмешательства родительских фигур, которые, подобно сильным магнитам, способствуют образованию патологических коалиций «мать — дочь», «мать — сын», способных усилить конфликтную динамику в паре.

Еще одной важной задачей кризиса первого года является формирование уникального для пары способа разрешения конфликтов и противоречий в паре, предполагающего возможность выражения агрессии для устранения нежелательных напряжений в паре.

Кризис третьего года жизни, как правило, связан с рождением ребенка и неготовностью членов молодой семьи к принятию родительской функции, бессознательным соперничеством с ребенком за внимание заботящегося супруга, снижением сексуальной активности во время беременности и после родов. В это период брак часто становится резко комплиментарным, на мужчину ложится больше обязанностей по материальному обеспечению семьи, в то время как женщина часто начинает страдать от нехватки свободного времени, персонального внимания и общения. Довольно часто у супругов на этом этапе поляризуются ожидания друг от друга. Жена, встречая мужа после дня, проведенного наедине с ребенком, страстно желает рассказать о проблемах и услышать новости супруга, муж же, напротив, очень желает забыться и отключиться от общения. Иногда неспособность понять и принять особенности подобной комплементарности приводят к острым эмоциональным конфликтам.

Кризис седьмого года условно связан с первой основательной ревизией успешности семейного проекта. Супруги подсознательно сравнивают актуальные семейные отношения с идеальной моделью семейных отношений. Они уже имеют некоторый опыт, хотя все еще достаточно молоды и готовы к началу нового возможного семейного цикла. Если к этому времени не произошло усиление центростремительных сил и, напротив, выросло давление центробежных, то попытка сравнения партнера реализуется путем супружеской измены. Мужчины чаще изменяют вследствие сексуальной неудовлетворенности в браке, наличия накопленной сексуальной скуки, в поиске новых ощущений либо желая признания и не получая его в своей паре. Женщины чаще изменяют под влиянием эмоционального игнорирования со стороны супруга, отсутствия у него интереса к эмоциональной стороне жизни жены. Вследствие того, что сексуальное возбуждение женщины имеет реактивную природу, влечение перенаправляется на тех мужчин, которые способны это внимание им уделить. В условиях влюбленности мужчина инстинктивно посвящает свое внимание объекту своего выбора под влиянием идеализации и желания. Поэтому для успешного прохождения этого кризиса от партнеров требуется способность влюбляться заново.

В этот период старший ребенок в семье, как правило, становится более независимым от родительской пары и перестает играть роль стабилизирующего объекта и выступать в качестве центростремительной силы союза. Детоцентрированные семьи переживают вызов необходимости создания нового смысла близких отношений. Важную роль в оценке успешности семейного проекта является удовлетворенность качеством детско-родительских отношений, способность получать удовольствие от отношений с собственным ребенком. Если отец оказался на периферии семьи, самоустранившись или будучи вытолкнутым туда за счет патологической коалиции ребенка и матери, то степень его отчуждения от семьи в этот период усиливается. Появление второго ребенка может изменить эту ситуацию, но при таком выходе вероятен риск создания новой патологической коалиции. Согласно логике структурного подхода Сальвадора Минухина, иерархия порядков в семейной системе должна соблюдаться, и родительская пара осуществляет свою власть с «высоты своего этажа». Патологические коалиции ребенка (детей) с одним из родителей против другого лишают власти родительскую пару и способствуют поддержанию дисфункции. Таким образом, нерешенные проблемы кризиса трех лет предопределяют течение кризиса семи лет. Иногда он заканчивается смертью супружеской пары (разводом) либо замершим межличностным конфликтом, сопровождающимся отчуждением и отстраненностью супругов при видимом отсутствии разногласий («псевдовзаимность»). Выходом из подобного кризиса может быть новый «семейный контракт», обсуждение и формулировка новых целей семьи, новых задач супружеского союза.

Кризис четырнадцати лет брака часто совпадает с экзистенциальными возрастными кризисами супругов. Здесь происходит вторая ревизия семейного проекта, но уже не как сравнение реальной и идеальной модели семьи, а сквозь призму экзистенциальной проблематики. Дети-подростки входят в фазу подросткового группирования, в попытках сепарации возводя на пьедестал кумиров собственного поколения (обычно эту роль играют юноши и девушки на 5–7 лет старше), и ниспровергают родителей в попытках обрести собственные ценности и отстоять собственную идентичность. Согласно Э. Якобсон (1964), формирование идентичности идет путем утверждения себя, противопоставления и конкуренции. Родители имеют дело с противопоставлением собственной морали и морали всей подростковой группы, ценностей сепарационной субкультуры. Если система убеждений родителей негибкая, мораль ригидная, то конфликты сепарации в семье становятся более яркими, обнажая ранее заложенные основы семейной дисфункции (патологические коалиции, перевернутые иерархии, патологические типы воспитания). Это также усиливает центробежные силы брака и обостряет экзистенциальные вопросы — отсутствия окончательного смысла бытия, конечности существования и одиночества. Если на предыдущем этапе были заложены основы процесса отчуждения, то здесь оно разворачивается в полном объеме. Как правило, центростремительной силой этого этапа является привязанность супругов и поле общего прошлого. А начало нового семейного цикла в этом возрасте чаще пугает супругов новыми вызовами и риском разрыва с собственным личностным прошлым. Этот общий соразделенный интерсубъективный опыт жизни в сочетании с психодуховной инерцией, естественным образом нарастающий с возрастом, тормозит центробежные импульсы от непосредственной реализации. В связи с этим скука и отчуждение в дисфункциональных семьях еще больше усиливается, и последствия экзистенциального кризиса проявляются в косвенных формах (расстройства настроения, психосоматозы).

Кризис двадцати пяти лет. Ослабевает давление социального фактора успешности, связанного с достижением материального успеха, обладанием определенным уровнем жизни. Становится очевидной бренность существования и относительный характер идеализированных просоциальных ценностей периода юности и ранней молодости. А возможности самореализации начинают стремительно сокращаться. Это тот самый период, когда человек интенсивно в осознавание этого факта пытается дожить непрожитое, меняет профессию или образует новую яркую и интенсивную любовную связь («седина в бороду, а бес в ребро»).

На этом этапе обнаруживается биологическое неравенство в привлекательности мужчин и женщин для противоположного пола. Мужчины могут стать даже еще более привлекательными для более молодых женщин за счет полученного статуса, в то время как женщины теряют привлекательность вследствие влияния процессов старения и увядания. Новая любовная связь может восприниматься как своего рода «спасательный круг» для угасающих процессов идеализации. Восточные легенды об омолаживающем эффекте секса с юными девушками связаны с процессами обмена психической энергии поколений («энергия в обмен на опыт»). Если к этому возрасту супруги уже пережили «духовную смерть» вследствие предыдущего кризиса, новая любовная связь может стать чем-то вроде удачного реанимационного мероприятия.

Также этот период характеризуется окончательным отделением старших детей путем создания собственных семей. Мамы и папы становятся бабушками и дедушками. Проблемы дисфункциональной семьи в этот период оказывают выраженное влияние на здоровье своих членов, и у них к этому возрасту накапливается большое количество стрессов, эмоциональных проблем, психосоматической и соматопсихической патологии. Семьи, живущие исключительно ради детей, на этом этапе чаще распадаются либо переключаются на воспитание внуков. Супруги старшего поколения в дисфункциональных семьях пытаются вмешиваться в воспитательные процессы и отношения молодой пары, формируя патологические коалиции и пытаясь конкурировать за власть с родителями, иногда вплоть до полного лишения их родительского влияния, переводя молодых родителей в статус своих собственных «старших и нелюбимых», а внуков в статус «младших и любимых» детей. В более здоровом варианте супружеская пара формирует новый контракт, в котором учитываются особенности друг друга и оговариваются варианты дальнейшей жизни в форме совместного увлекательного приключения и союза. В идеальном варианте в современных условиях люди зрелого и пожилого возраста имеют большие возможности для разнообразной и насыщенной жизни за счет возросшей продолжительности жизни и успешных анти-эйджинговых мероприятий. Но для счастья супругам на этом этапе также важно реализовать задачу передачи собственного жизненного опыта новым поколениям. И для этого важно иметь возможность обмена опытом с младшими поколениями, поддержание связи и последовательности передачи опыта с потомками (детьми, учениками, младшими коллегами) играет на этом этапе очень важную роль.

В условиях кризиса традиционных способов регуляции и ритуализации семейной жизни роль семейных терапевтов в качестве посредников, облегчающих прохождения семьями и парами семейных кризисов, будет только возрастать. И это увеличивает значение и востребованность социальной психотерапии, общественная польза которой, увы, до сих пор остается недооцененной в обществе. Несмотря на ее затратность и относительную дороговизну, польза, которую она может принести, в значительной и превосходящей степени выше затрат на нее. К сожалению, многие пары и семьи, не справившиеся с кризисами, осознают это только постфактум.

Ведь наличие семьи в современном мире уже не является необходимым с точки зрения как выживания, так и удовлетворения базовых потребностей. Поэтому семья — это источник вдохновения, эмоциональной поддержки, близости и творчества. Семейная терапия позволяет раскрыть ресурсы семьи в полном объеме либо, если смыслы семьи утрачены, прекратить совместное бессмысленное страдание.

Литература

1. Минухин С., Фишман Ч. Техники семейной терапии. М.: Класс, 1998.
2. Олифирович Н.И., Зинкевич-Куземкина Т.А., Велента Т.А. Психология семейных кризисов. СПб: Речь, 2006. 260 с.
3. Палмер Дж., Палмер Л. Секреты поведения Homo Sapiens. Эволюционная психология. СПб: Прайм-Еврознак, 2007. 384 с.
4. Эйдемиллер Э.Г., Добряков И.В., Никольская И.М. Семейный диагноз и семейная психотерапия. Учебное пособие для врачей и психологов. СПб: Речь, 2003. 336 с.
5. Воwеn М. Family therapy in clinical practice. N.Y.: Jason Aronson, 1978.
6. Calhoun J. Environment and Population: Problems and Adaptation: An Experimental Book Integrating Statements by 162 Contributors. — Praeger, 1983. 486 p.
7. Jacobson E. The Self and the Object World. 1964.
8. Panksepp J. Affective Neuroscience: The Foundations of Human and Animal Emotions. N.Y.: Oxford University Press, 1998.

Источник: сайт Л.Л. Третьяка https://psymaster.spb.ru/articles/krizisyi-sovremennoj-semi-glazami-psixoterapevta/