Немного о жизни в неопределенной ситуации

Этот текст может показаться отстраненным. Тем не менее, в текущей ситуации описанные ниже вещи могут быть полезны.

Мир вокруг меняется. Это требует ответа от нас.

В силу седины бороды я хорошо помню события 30-летней давности: Рига, распад СССР, стрельба на улицах, баррикады и все вокруг них. Это, конечно, не была война, но помню хорошо. И сами события, и свои чувства в этой связи: паника, растерянность, попытки найти того, кто понимает что происходит и что делать. Такое с людьми случается, это понятно.

Стрельбы на улицах Петербурга, как во времена 90-х, нет и, надеюсь, не будет. Неопределенность, тем не менее, есть. И похоже, что в ближайшее время она будет расти.

Прежние ориентиры спокойного и предсказуемого мира размываются или исчезают. Из-за этого обычно растёт тревога. Психологи знают: когда растёт тревога, обычно снижается дифференциация. Для тех, кто не знает: дифференциация — это способность думать и действовать самостоятельно; различать «мое» и «не мое»; разделять себя, свои желания и ценности от желаний и ценностей других людей. Низкая дифференциация, в целом, снижает нашу способность самостоятельно принимать решения и адаптироваться к новому.

Это значит: с тревогой желательно справляться, поскольку способность адаптироваться к новому очень нужна в быстро изменяющейся ситуации.

Ситуация высокой неопределенности продолжится, по крайней мере, пока продолжается «спецоперация на территории Украины», и, думаю, ещё долгое время после. То есть нам надо разбираться с новым миром, в котором мы проснулись 24.02.2022.

Что в этом мире есть? Есть факты: идёт военная операция. Ясно, что при этом страдают и гибнут люди.

Я не считаю уместным обсуждать здесь отношение каждого к этому событию: каждый решает по себе. Я о другом.

Есть новостной фон, в котором стрельба, разрушения, кровь, смерть, много страха и много ненависти. Часто — онлайн.

Что с этим делать?

Я думаю, прежде всего надо разделить у себя в голове четыре вещи:

• тревогу и панику;
• сочувствие и сострадание;
• конкретную адресную помощь;
• информацию, важную лично мне или вам для принятия решений о безопасности.

Что это значит на практике?

В неопределенных ситуациях критически необходима информационная гигиена и взвешенная работа с источниками. Де-факто, параллельно с военными действиями идёт жесткая информационная война. И мы имеем дело с беспрецедентной ситуацией: в информационных ресурсах можно найти множество «репортажей с места событий», снятых онлайн — вот с телефона прямо, смотрите! Человек, далекий от войны, не всегда сможет сходу различить, что тут настоящее, а что — постановка. Так всегда бывает в ходе военных конфликтов, и накал сегодняшней информационной кампании — беспрецедентный. Геббельс и компания нервно курят в сторонке.

Нормальному гражданскому человеку, с гражданскими представлениями о ценности жизни и неприемлемости убийства, невозможно принять и переварить ситуацию, когда в нескольких сотнях километров от него убивают людей в прямом эфире. Для тех, кто участвует в военных действиях, «уничтожать противника» — повседневная работа. У нормального гражданского человека это не помещается в голове, я знаю. И это правда: это два разных мира.

Для чего гражданскому населению показывают боевые действия онлайн? Я думаю, ответ прост: чтобы вызвать страх, ненависть и жалость. И чтобы отвлечь от размышлений и переживаний о чем-то другом.

Для чего человек смотрит боевые действия онлайн? Это весьма древний адаптационный механизм, смысл которого — собирать информацию и, по возможности, подготовиться к аналогичной ситуации, если вдруг я сам в ней окажусь. Примерно по этой же причине люди смотрят боевики и фильмы ужасов. Работает ли это? В современном мире — не очень.

Если я не военный, то, чтобы принимать решения, которые повлияют на мою жизнь, в ситуации, подобной сегодняшней, мне достаточно небольшого объема информации. Вот вопросы, на которые нужен по возможности точный ответ:

• каков риск того, что идущие боевые действия затронут меня непосредственно? начнет ли что-то стрелять и взрываться в том месте, где я нахожусь или собираюсь находиться?
• могу я сделать что-то конкретное, чтобы этим риском управлять? получать своевременную и достоверную информацию, перемещаться и др.?
• из каких источников я могу узнать, что этот риск увеличился? какие источники достоверны? как часто надо вести их мониторинг? информируют ли меня своевременно о рисках, если я вообще ничего мониторить не буду? объявят по громкой связи, по телефону или смс, еще как-то?
• как конкретно я буду действовать в условиях увеличения такого риска? куда и как буду перемещаться или останусь на месте, кого и что возьму с собой, что конкретно нужно подготовить заранее?
• собираюсь ли я непосредственно участвовать в военных действиях, в какой ситуации и в какой роли?

Отвечать на этот короткий список вопросов не очень просто. Это требует отложить на время в сторону чувства, подумать, и принять несколько решений. Принятое заранее взвешенное и обоснованное решение и уменьшит тревогу в случае наступления какого-то форс-мажора поблизости от меня, и позволит действовать более точно и быстро. Это может оказаться важно.

Что в результате: у меня появляется «дорожная карта» на случай резкого поворота событий, список ответов на вопросы в духе «если — то». Это позволяет действовать более взвешенно в текущем моменте. Когда у меня есть план на случай совсем неприятного развития событий, я могу лучше справляться с тревогой и растерянностью и более взвешенно заниматься своими текущими делами. Естественно, когда меняется ситуация — надо перепроверять и актуальность дорожной карты.

Если упростить: нужны приемлемые планы на случай развития ситуации по рискованным сценариям. И нужны признаки, «маркеры», «индикаторы» того, что ситуация по этим сценариям развиваться начала. Тогда понятнее, куда именно смотреть и что именно делать. Это удобно: не надо будет принимать решения наспех. Это спокойнее: таким образом в море противоречивой и эмоционально задевающей информации прежде всего выделяется то, что главное.

Несколько слов про социально-экономическую реакцию общества на потрясения: большая часть людей в ситуации нестабильности стремится как можно быстрее эту стабильность вернуть хоть как-то, принимая порой вполне паникерские, то есть неоправданные и рискованные решения. Это значит: если я замечаю, что я в панике, желательно разобраться вначале именно с паникой, и когда панику удастся утихомирить — с принятием экстренных решений. Если панику утихомирить самому не получается, можно использовать «помощь клуба».

С точки зрения социальных реакций, высокая тревога и низкая дифференцированность приводит к тому, что люди больше склонны к психологическому слиянию, меньше способны формировать и содержательно отстаивать свою позицию, легче эмоционально вовлекаются в любые коллективные действа. На деле это означает риск нарастания радикальных настроений в обществе и рост поляризации позиций и мнений. Кроме того, что это происходит «органически», эти процессы подогреваются медиа: эмоционально консолидированной и плохо соображающей аудиторией проще управлять, в истории достаточно таких примеров.

Что это значит в переложении на действия конкретного человека: желательно сохранять разум. Говорить и действовать взвешенно. По возможности избегать провокаций — они часто имеют место в подобных ситуациях. Взвешенно относиться к информационному потоку, фильтровать источники и регулировать объем информации. Задача информационной войны — эмоционально вовлечь, увеличить тревогу, привести в растерянность и панику, тем самым уменьшить критику. Это позволяет легче влиять на мнение и подтолкнуть к эмоционально-мотивированным действиям, которые и необходимы тем, кто этим всем занимается.

То есть, еще раз: моя задача — в этом всем сохранять разум и собственное мнение. Это увеличит шансы справиться с непредвиденной ситуацией, если она случится.

Еще одно: очень большому количеству людей сейчас нужна помощь. Очень большое количество людей растеряны, напуганы, злы, подавлены. Это совершено понятно и естественно. Если вам нужна такая помощь, ищите возможность ее получить. Если у вас есть возможность такую помощь оказать, предлагайте ее и оказывайте — в той форме, которая вам доступна и уместна. На практике это значит: делать свое дело по возможности хорошо. Если моя работа лечить — хорошо лечить, если печь хлеб — хорошо печь хлеб, если воевать — хорошо воевать, если управлять — хорошо управлять. Держаться главных смыслов. Если хочется помочь — находить способы адресно помогать, способы есть. Переживания и тревога по поводу происходящего не помогают ни мне, ни кому-то еще. Помогают взвешенные решения и действия.

И несколько прямых советов

Если вы оказались в зоне военных действий или спецопераций и не являетесь профессиональным военным — по возможности перемещайтесь в безопасное место или укрывайтесь в убежище.

Отдавайте отчет, что в любом виде включаясь в боевые действия (противодействуя военным, надевая военную форму, беря в руки оружие), вы принципиально меняете для себя правила игры и становитесь мишенью. Взвешивайте риски и избегайте их по возможности.

Ограничьте свое время взаимодействия с медиа: новости, радио, ТВ, Youtube, информационные каналы… Для того чтобы быть в курсе основных событий, обычно достаточно 30–60 мин в сутки.

Выделяйте из потока информацию, которая имеет отношение к вам лично или вашим близким, к решениям и действиям, которые вы лично можете предпринять. То, на что вы лично влиять не можете, — определенно, менее значимо.

Выделите несколько (лучше не более 5) инфоресурсов, которыми вы пользуетесь и информация от которых для вас представляется достоверной.

По возможности делайте выбор в пользу печатных инфоресурсов, ограничьте видео и радио как источники информации: содержательно вы получите из текста то же самое, а агрессивный и провокационный контекст фильтровать будет проще.

Критически относитесь к информации. Все медиа либо врут, либо недоговаривают, «независимых медиа» — нет. На эту тему бесполезно переживать, оно так устроено. Для медиа вы — это объект влияния в чьих-то интересах. Чтобы предполагать цели такого влияния, полезно понимать, на кого конкретные медиа работают. То есть можно или с этим разобраться и вносить поправки на качество и достоверность данных (непросто) или перестать беспокоиться, не разбираясь (проще).

Если вы не профессиональный политик, военный или журналист, не стоит тратить время на глубокий анализ большого объема информационного потока: всю актуальную информацию можно найти на 2–3 ключевых ресурсах с запозданием в несколько часов. Достоверных данных и оперативной картины из медиа получить не удастся, отнеситесь к этому спокойно.

В попытке справиться с тревогой избегайте смотреть, читать и слушать новости непрерывно. В нас работает этот древний эволюционный механизм, и в текущих условиях он дает сбой: информационный поток слишком плотен и разнороден, результат будет скорее противоположным — тревога возрастает. Но сейчас задача — справиться с тревогой.

Действуйте внимательно в общественных пространствах, за рулем автомобиля, в местах скопления людей. В нервозной обстановке люди делают больше ошибок, могут резче реагировать на случайное слово или действие. Риска провокаций тоже никто не отменял.

Договоритесь с близкими о том, как вам взаимодействовать в случае непредвиденных обстоятельств, в том числе — в ситуации отсутствия связи.

Ищите и создавайте позитивную и нетоксичную среду: людей, с которыми можно говорить о чем-то, кроме потенциально угрожающей ситуации. Пользы говорить об угрозах бесконечно — нет, а ресурсы и силы на это вы расходуете.

Полезно иметь собранной «тревожную сумку»: то, без чего нельзя обойтись в случае необходимости быстро собраться и переместиться куда-то.

Позаботьтесь о старшем поколении и детях: им, возможно, труднее чем вам. Если у вас есть животные, их это тоже касается.

Занимайтесь делом. Тем делом, которое вы умеете делать лучше всего, и в котором для вас есть смысл. Сидеть и тревожно ждать новостей — не работает. Заниматься тем, что для меня важно, и быть в курсе новостей — работает.

Если вы можете кому-то помочь — помогайте. Человечность тоже работает.