О философско-лингвистических истоках понятия «смысл»

Публикуем отрывок из учебника для вузов «Психология руководителя: потребностно-смысловые аспекты» доктора психологических наук, профессора Б.А. Сосновского, кандидата педагогических наук Е.А. Лебедевой, представленного на Национальный конкурс «Золотая Психея» по итогам 2021 года в номинации «Книга года». Вниманию читателей предлагается фрагмент первой главы «Категория смысла в системе психологических понятий» под названием «О философско-лингвистических истоках понятия "смысл"».

Нарастающий исследовательский интерес отечественной психологии к обширному феномену «смысла» отмечается с начала 80-х гг. прошлого столетия, однако исходная многозначность этого (первоначально сугубо философского) понятия, по-видимому, никогда не может быть преодоленной. Различные трактовки «смысла» существуют и будут обсуждаться в разных науках, в их различных направлениях и школах и применительно к необъятному количеству предметов и явлений большого Мира: от смысла частного действия или наличного переживания субъекта до смысла человеческой жизни, социального бытия и всего необъятного Мироздания. Человеческие поиски первозданной сути явлений или некоей единственной «Истины» и Первопричины всегда актуальны, полемичны и, по-видимому, бесконечны [51; 53; 54; 89]. Применительно к многомерной, а потому широко употребляемой (в науках и в обыденной речи) категории «смысла» эту непреходящую и не узко понятийную, но глубоко мировоззренческую проблему выразительно сформулировал, например, выдающийся российский психолог В. П. Зинченко: «Многие вербальные и даже по-своему логичные определения придают тайне смысла видимость понятности» [25, с. 1].

Следует согласиться и с такой красочной констатацией этой философской проблемы, по которой смысл относится к тем загадочным явлениям, которые считаются как бы общеизвестными, поскольку постоянно фигурируют как в научном, так и обыденном общении. На самом деле, он не только не имеет сколько-нибудь строгого общепринятого определения, но и на описательном уровне существует большой разброс суждений о том, что это такое [77].

Приведем краткий и необходимый обзор основных философских и филологических представлений о категории смысла, рассмотрев этот феномен на некотором обобщенном, мировоззренческом (собственно философском по градации Э. Г. Юдина) методологическом уровне [94]. На этом уровне любая не эклектичная трактовка смысла не может быть ни абсолютно доказана, ни полностью опровергнута. Все интерпретации по-своему правы и эвристичны. Но никакая «позитивная» наука, в том числе психология, с такой категорией не сможет обоснованно и доказательно работать (реально, эмпирически). Поэтому перенос философской трактовки на конкретно научный — собственно психологический уровень исследования всегда сопряжен с серьезными методологическими и понятийными вопросами. Главный из них заключается в необходимости изучения именно психологии смысла, т. е. его субъективной представленности, выраженности и функционирования на уровне индивидуального сознания, в конкретной, целостной и живой человеческой психике.

История использования понятия «смысл» начинается с давних и многочисленных попыток философского объяснения самого человеческого бытия и сущности всего существующего Мира. Очевидно, что «смысл» — это категория очень объемная и чрезвычайно важная для многих, особенно гуманитарных наук. Это понятие часто выполняет некую объясняющую и интегрирующую функцию, а потому до настоящего времени не имеет строгого или общепринятого определения [22; 56; 57; 88].

Конечно, данная терминологическая неопределенность связана с междисциплинарным характером феномена смысла и его вербализованными дефинициями, одновременно и зачастую не взаимосвязанно развивающимися в философии, науках о языке, психологии, социологии, искусствознании и др. Как и все в реальном Мире, смысл наделен исходной многогранностью, сложной организацией, многоуровневой глубиной. «Говоря о смысле как о признаке или средстве, нам почти не удавалось говорить о смысле как таковом, как это бывает в рамках дисциплинарной предметности. Смысл не удерживается этими рамками, сразу же “прячется” за сопутствующие обстоятельства: смысл слова, смысл жизни, бессмысленное дело и т. п. Закрадывается впечатление, что истолковать сам смысл не удается, и значение его только прикладное» [30, с. 113]. Несмотря на высокую значимость для науки, понятие смысла часто описывается как «усмотрительное», «интуитивное».

Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля [21] также фиксирует «ускользание» этого понятия, при активном использовании данного слова прямое толкование «смысла» в словаре отсутствует. При этом в наиболее близкой по значению статье, объясняющей глагол «смыслить», слово «смысл» употребляется 14 раз.

Исходным пунктом приводимого далее краткого анализа традиционно выступает философия античности, в которой проблематика смысла предстает еще в нерасчлененном, первозданно целостном виде. Смысл трактуется как некая основная Идея, как заданная и необходимая сущность чего-либо конкретного и всего целостного мироздания. В подобной всеобъемлющей трактовке Смысл фактически сближается, перекрещивается с такими базовыми (также не подлежащими четкой и всеприемлемой трактовке) категориями, как Душа, Мировой Дух, Духовность, Вседержитель, Большой взрыв, Вселенная, Идея, Мироздание, Природа, Вселенский разум и т. п.

Согласно общепринятой версии, классическая философская идея о приоритете («первичности») субъективного размышления человека над тем, что обыденно называется материальной реальностью, принадлежит великому Платону, который полагал, что все воспринимаемое (создаваемое) чувствами — это порождение «идей», а «материя» занимает срединное положение между ними. «Идеи» вечны, «занебесны», не возникают, не погибают, безотносительны, не зависят от пространства и времени [51]. Смыслы (как идеи) существуют изначально, и это положение послужило основой многих современных трактовок смысла в философии. В диалогах Платона разрабатывается диалектика (направления) постижения смысла, для чего используются средства логики, риторики и истолкования, и тем самым как бы закладываются привычные линии современного исследования смысла: семиотическая, коммуникативная, герменевтическая. Говоря современным языком, объективность такого исходного «смысла» следует понимать как независимость его существования от индивидуального человеческого сознания, от познающего, открывающего этот смысл субъекта.

Заметим, что в массовой советской науке подобная трактовка решительно и порой «оскорбительно» называлась идеалистической, лженаучной, буржуазной, поповской и т. п., а потому не получала основательного и систематического обсуждения, изучения или анализа. Хотя подобная философская позиция, конечно, существовала и даже развивалась, уточнялась, описывалась некоторыми современными и именитыми отечественными учеными [27; 49; 54; 80].

Термин «смысл» («лектон») используется как базовый в работах стоической школы философии (III в. до н. э. — II в. н. э.). Лектон обозначает чистый смысл, образ предмета, который мы имеем в виду, когда произносим слово. Стоики рассматривали процесс понимания сущности предмета исследования как выявление соотношения знаков и смысловых сущностей. Смысл трактуется как выражение объективного содержания высказывания и указание на условия его допустимой применимости. Заметим, что указание на применимость или на практическое предназначение смысла является чрезвычайно значимым для многих его последующих, конкретно-научных, в частности, лингвистических и психологических трактовок.

В дальнейшем проблематика познания содержания универсалий смысла, вопросы связи имени (nomina) и реального мира разрабатываются в средневековой философии номинализма. Утверждалось, что реально существуют только вещи с их индивидуальными свойствами, универсалии являются простыми словами, выступающими знаками вещей и их качеств. Универсалии представляют собой только субъективные формы мысли и являются самостоятельными мыслительными формами. Уильям Оккам стремился вывести общее (смысл) из индивидуального, единичного. Интересно, что подобный индуктивный путь к высшему смыслу также встречается в некоторых психолингвистических конструкциях, хотя такой обобщенный и систематизированный смысл, сотканный индивидом (или социумом) из опыта частных и индивидуальных использований, чаще называется объективным значением.

Исследования смысла получили существенное развитие в герменевтике (hermeneutikos — разъясняю, истолковываю) как искусстве истолкования текстов, начальный смысл которых не вполне разъяснен по причине их многозначности или древности.

М. Ф. Иллирийский (XVI в.) разделил понятия значения и смысла как не синонимичные [37]. Подобное понятийное разведение объективного значения и субъективного, личностного смысла теоретически (и практически) необходимо и достаточно распространено в отечественной лингвистике, психолингвистике и психологии [3; 39; 41; 48; 64].

В ХIХ в. начинается развитие «свободной» герменевтики, которая не ограничивается рамками смысла формального текста. Основоположником направления Ф. Д. Шлейермахером (1768—1834) ставилась задача «вживания» читателя в текст, чтобы понять его смысл «лучше», чем автор. В работах немецкого историка культуры и философа-идеалиста В. Дильтея (1833—1911) понятие смысла развивается на основе идей концептуальной и исторической взаимосвязи. Реконструкции духа (смысла) культур прошлых эпох и «понимание» общественных событий невольно и обязательно исходят из субъективных намерений и представлений последующих интерпретаторов.

Немецким ученым Г. Фреге (1848—1925) сформулировано определение смысла как способа указания на объекты, введено различение смысловых и референциальных сторон языка. Предложено понятийное различение между смыслом (Sinn), значением (Bedeutung) и понятием, обозначаемым определенным именем. Общеизвестен так называемый семантический треугольник Фреге: знак — смысл — значение. Под значением понималась предметная область, соотнесенная с неким именем. Под смыслом подразумевается определенный аспект рассмотрения этой предметной области. Введение в сферу анализа естественных языков и построение интенсиональных семантик предопределяет отход от номиналистических методологий исследования к универсалистским, включающим понятие смысла в качестве концептообразующего компонента. Смыслом предикатных знаков по Фреге являются некие заданные универсалии, которые истолковываются, по сути, в русле философской идеологии Платона. «Когда мы называем предложение истинным, мы на самом деле имеем в виду его смысл» [90, с. 25].

В теории «языковых игр» Л. Витгенштейна, в теориях речевых актов и коммуникативного действия происходит переход к прагматизированным концепциям смысла как результата человеческой деятельности, связи языка и форм жизни, соединения речи и социального действия. Британский философ Джон Остин (1790—1859) разделяет понятие смысла на три аспекта: смысл как содержание высказывания, смысл как употребление, смысл как намерение.

Это напоминает истоки классической для отечественной психологии проблематики соотношения мышления и речи в последующих разработках Л. С. Выготского об их динамическом единстве [16, т. 1—2] и теоретически вводит в сферу происхождения, существования и влияния смысла всю феноменологию побуждений как внутренней мотивации личности. Также, например, это смыслообразующая функция мотива по известной общепсихологической концепции А. Н. Леонтьева [42].

В культурологии и языкознании XIX—XX вв. проблема смысла рассматривается в основном в контексте связей и соотношения смысла и значения. Так, именитый отечественный филолог А. А. Потебня (1835—1891) различал языковую форму слова — «ближайшее значение» и его глубинное, внеязыковое содержание — «дальнейшее значение» как актуальный речевой смысл.

Феноменологический анализ смысла, рассматриваемый Э. Гуссерлем (1859—1938) и его последователями, предполагает раскрытие субъективных оснований существования смыслов и их структур [20]. Источником, приписывающим смысл вещам, является сознание и упорядоченный опыт. Между сознанием и реальностью существует пропасть смысла. Центральными понятиями этой методологии являются ноэзис и ноэма. Ноэзис — это осмысливающая направленность сознания на объект переживания. Под ноэмой понимается сам переживаемый акт как носитель смысла. Смысл составляет общую, повторяющуюся сторону ноэмы в ее многообразных содержаниях. Психологический вопрос о том, каким образом выделяется ядро ноэмы, какие структуры сознания участвуют в этом процессе, остается, однако, не решенным. Феноменологическое объяснение занимается истолкованием смысла, которым этот мир обладает до всякого философствования. Как видим, эта позиция также аналогична философским взглядам великого Платона.

Российский философ, психолог, теоретик искусства Г. Г. Шпет (1879—1937) разработал оригинальную концепцию знака и смысла, понимая внутреннюю форму слова как смысловую структуру, и обосновал интерсубъективность смысла. «Разум то, что разумеет, и есть функция, направленная на усмотрение смысла. Смысл — это питание, разносимое по всему организму, делающее возможным и нормальную деятельность его мозга — логики, и радостную — его поэтических органов чувств, приобретает целесообразие и органическое бытие» [93, с. 416—417].

Переход от знака к значению Шпет называет «пониманием» или осуществлением смысла. Проникая глубже в «смысл» понятий, мы встречаемся с модификациями основных логических структур. Важным нововведением автора является наделение смысла собственной историей. «Смысл — диалектический аккумулятор мыслей, и мысль — такой же аккумулятор смыслов. Как всякая вещь не только есть вещь, похожая на другие или отличная от них, но еще имеющая и носящая на себе свою историю. Смысл есть также исторический, диалектический аккумулятор мыслей, готовый всегда передать свой мыслительный заряд на должный приемник. Всякий смысл таит в себе длинную “историю” изменения значений» [93, с. 418].

Немецкий философ, психолог и психиатр К. Ясперс (1883—1969) рассматривал смысл как понятие, характеризующее взаимосвязь психических явлений в «личностном мире» человека. Подлинный смысл бытия открывается человеку лишь в периоды глубочайших потрясений, когда человек освобождается от груза своих повседневных забот и перед ним открываются его подлинные переживания смысла и Бога.

Французский философ Ж.-П. Сартр (1905—1980) разработал философскую концепцию смысла. Смысл выбирается сознанием и придается как ситуации, так и предметам. Являясь причиной особого рода бытия, сознание есть «небытие бытия», трещина в нем, «ничто», но лишь оно является источником активности, движения, качественного многообразия жизни, вносит смысл в прежде инертный и абсурдный мир.

Французский ученый М. Мерло-Понти (1908—1961) вводит понятие смысла как организующего принципа поведения живых систем: «Координация на основе законов, привычная для физического мышления, не исчерпывает феномены жизни, оставляя остаток, подчиняющийся иному виду координации — координации на основе смысла» [95, с. 168—169]. Источником смыслов вещей выступает действующий субъект, которому принадлежит власть наделения смыслом всего сущего. Не только сознание, но и все человеческое существо переживает и осмысливает мир, обладая для этого специфической интенциональностью.

Наиболее активно понятие «смысл» стало использоваться в первой половине XX в. лингвистами, искусствоведами, философами в связи с ростом научного интереса к субъективной реальности человека.