Блогер: «Чем заняты школьные психологи, если мы имеем уже не один такой случай стрельбы?»

Вопросы о том, как устроена работа школьной психологической службы, с какими сложностями сталкиваются психологи в школе и что в этой системе необходимо изменить, вышли на первый план после трагедии в Перми. 20 сентября 18-летний первокурсник устроил стрельбу на территории ПГНИУ, погибли шесть человек, 43 пострадали.

Активно обсуждается не только то, как удалось молодому человеку пройти психологическое тестирование и получить разрешение на владение оружием, но и вопросы о том, «куда смотрела школа? что делал школьный психолог?».

Например, журналист, блогер, заместитель главного редактора журнала «Русский репортер» Марина Ахмедова на своей странице Facebook* пишет: «Какую функцию выполнял психолог в той школе, где учился *стрелявший*? Каковы были его профессиональные качества? Где он получал диплом? По какой причине был принят на работу? Какую функцию в школах вообще выполняют психологи? Кто им выдает разрешение на работу с детьми? Чем они заняты, если мы имеем уже не один такой случай стрельбы? Насколько компетентны школьные психологи, если они раз за разом упускают такие отчаянно яркие состояния, длящиеся годами? Родители часто жалуются на то, что психологи больше заняты ими — родителями, — а не детьми. Школьные психологи превращаются в службу по налаживанию коммуникации между родителями и школьной администрацией. А спрятанные переживания детей их не только не волнуют, они просто некомпетентны их из них доставать и с выявленным работать».

«Психологическая газета» обратилась за комментариями к специалистам сферы психологии образования.

 «В этой ситуации задаваться вопросом “Что делали психологи?” — это  валить с больной головы на здоровую,  — считает Людмила Аполлоновна Ясюкова, кандидат психологических наук, заведующая лабораторией социальной психологии НИИ комплексных социальных исследований (НИИКСИ) факультета социологии СПбГУ.

«Перестраивать работу школьных психологов, чтобы подобные проблемы решать —  это абсурд. Здесь не школьные психологи виноваты», — подчеркивает Людмила Аполлоновна.

Произошедшая трагедия, по мнению Л.Я. Ясюковой, выявила несовершенство психологического, психиатрического обследования перед выдачей справки для получения разрешения на владение оружием. «Должна быть мотивированная выдача оружия:  для охоты, для охраны, например, — считает Людмила Аполлоновна. — И уж если человек получает такое разрешение, то должна быть ежегодная проверка, как техосмотр автомобиля: изменилось ли состояние, все ли в порядке, может ли человек еще пользоваться этим оружием».

«Если посмотреть, то детей и подростков с неустойчивой психикой — немало.  Но если ребята с определенными пограничными состояниями не попадают в такие критические ситуации, если им не выдают оружие или если оружие не оказывается в доступе, например, в незакрытом сейфе, они могут годами, десятилетиями жить нормально», — считает Л.А. Ясюкова.

«Люди, которые формируют подобные претензии к школьным психологам, думаю, не имеют опыта работы в системе образования и в социально-психологических службах. И нужно учитывать, что многие испытали страх после трагедии в Перми, в таком эмоциональном состоянии люди хотят найти виноватого. Например, школьного психолога. Но “Кто виноват?” не самый корректный вопрос. Мы должны смотреть шире», — считает психолог Наталья Лебедева-Свиридова, в прошлом педагог-психолог СПб ГБУ ДО «Центр психолого-педагогической, медицинской и социальной помощи».

«Когда говорят о том, что психолог был не заинтересован, занимался не пойми чем… У психолога 36 часов в неделю и каждый из этих часов — очень насыщенный. Это невероятный объем работы! В школы приходят молодые специалисты, талантливые, с горящими глазами, но на одном энтузиазме с такой нагрузкой долго не протянешь, очень быстро происходит выгорание», — подчеркнула Наталья Лебедева-Свиридова.

Если психолог в школе работает на полную ставку, рассказала Наталья Лебедева-Свиридова, то у него есть 36 часов в неделю, из которых 18 часов специалист тратит на непосредственную работу с учениками, педагогами и родителями, еще 18 — на подготовку и организационно-методическую деятельность. (Нагрузка регулируется согласно инструктивного письма Министерства образования РФ от 24.12.2001 № 29/1886-6 «Об использовании рабочего времени педагога-психолога образовательного учреждения»* — см. примечание ниже.)

Надо понимать, что существует «Положение о службе практической психологии образования в Российской Федерации» (является Приложением к «Решению коллегии от 29 марта 1995 года»), но оно не регламентирует количество ставок психологов и носит исключительно рекомендательный характер: иметь одного психолога на 500 учащихся.

«Стоит учесть, что во многих школах учатся более 500 детей. И не все школы могут себе позволить работу психолога на полную ставку. Иногда специалист работает на 0,25 ставки. Это проблема финансирования. Поэтому мы сталкиваемся не с вопросом некомпетентности, а с реальностью, в которой мы живем», — подчеркнула Наталья Лебедева-Свиридова.

«Необходимо обратить внимание на психологическую поддержку не только в школах, но и в вузах, которая сейчас в России не распространена, — отметила Наталья Лебедева-Свиридова. Если обратиться к данным за 2019 год, то можно увидеть, что кабинеты психологов есть только в нескольких крупных высших учебных заведениях. Например, можно назвать СПбГУ, МГУ, МГИМО, Ростовский, Томский университет».

Но причиной подобных трагических ситуаций, по мнению Натальи Лебедевой-Свиридовой, является не только существующая организация психологической поддержки в школах и вузах, но и отношение к насилию в обществе:

«На мой взгляд, то, что у нас происходят такие инциденты, и они стали, как мне кажется, происходить чаще, заключается в том, что в нашем обществе легализовано насилие: у нас хороших, условно, бить нельзя, а плохих — можно. Это проявляется и в семье. Это буквально разлито в воздухе: насилие может быть методом решения проблемы. Необходимо вести более масштабную работу, чтобы изменить отношение к насилию в нашем обществе».

Руководитель отдела медицинской психологии Научного центра психического здоровья Сергей Николаевич Ениколопов отметил, что вычислять людей, склонных к агрессивному поведению, можно и до того, как они совершат преступление, и этим, по его мнению, могли бы заниматься школьные психологи. Однако в комментарии для «Ленты.ру» он отметил, что пока в российских школах нет соответствующих методик.

Схожей точки зрения придерживается заведующий кафедрой психологии личности факультета психологии МГУ Александр Григорьевич Асмолов, который «Ленте.ру» пояснил: «Нужно, чтобы в школах были психологи, владеющие диагностикой подобного рода неконтролируемого импульсивного поведения. Таких профессионалов в нашей стране нет. Ключ к созданию такой диагностики — это усиление программ профессиональной подготовки психологов в России».

Психолог Людмила Владимировна Петрановская считает, что в целом подросткам и их родителям должны быть доступны знания о психической жизни, о признаках проблем. «В среднем два года проходит между началом расстройства и обращением к специалистам. Все это время взрослые пытаются увещевать, ругать, отвлекать, уговаривают себя, что он перерастет. И да, большинство перерастает. А кто-то делает непоправимое», — написала Людмила Владимировна в своем блоге в Инстаграм*. Также Людмила Петрановская отметила, что обращение к специалистам родители откладывают из-за страха, что там «испортят жизнь», «поставят на учёт», «затравят таблетками». «Необходимо просвещение и вложения в медицину. Психиатрическая помощь должна быть доступной и не жестокой», — подчеркнула Людмила Петрановская.

* Социальные сети «Фейсбук» (Facebook) и «Инстаграм» (Instagram) запрещены в РФ, принадлежат компании Meta, признанной экстремистской организацией и запрещенной в России. (прим. ред.).

** Нагрузка школьного психолога распределяется согласно инструктивного письма Министерства образования Российской Федерации от 24.12.2001 № 29/1886-6 «Об использовании рабочего времени педагога-психолога образовательного учреждения». 18 часов в неделю выделяется на индивидуальную и групповую профилактическую, диагностическую, консультативную, коррекционную, развивающую, учебную, просветительскую работу с обучающимися, воспитанниками; на экспертную, консультационную работу с педагогическими работниками и родителями (законными представителями) по вопросам развития, обучения и воспитания детей в образовательном учреждении; на участие в психолого-медико-педагогическом консилиуме образовательного учреждения.

Еще 18 часов в неделю — на подготовку к индивидуальной и групповой работе с обучающимися, воспитанниками; обработку, анализ и обобщение полученных результатов; подготовку к экспертно-консультационной работе с педагогическими работниками и родителями обучающихся, воспитанников; организационно-методическую деятельность (повышение личной профессиональной квалификации, самообразование, супервизорство, участие в методических объединениях практических психологов, заполнение аналитической и отчетной документации и др.).