Телеведущая Регина Тодоренко сняла фильм о проблеме домашнего насилия «А что я сделала, чтобы помочь?» после скандала, который вызвали ее слова жертве домашнего насилия: «А что ты сделала, чтобы он не бил?».
«История высказывания Регины Тодоренко о домашнем насилии мне кажется очень жизненной. На старте мы видим человека, убежденного, что насилия можно избежать, если вести себя правильно. Не провоцировать, «думать головой» и пр. Кроме того, человека, позволяющего себе публично относиться к пострадавшим так, как будто они неадекватны, поддерживая тем самым, культуру насилия. Это не редкость. Лет 10 назад, и я думал схожим образом. В фильме Регина сделала попытку разобраться и это привлекло внимание к теме. Вот, что действительно важно! Например, в центре «Альтернатива» количество запросов из серии «Я посмотрел фильм, задумался и теперь хочу разобраться, а точно ли нет насилия в моих проявлениях» существенно возросло», – отметил Станислав Хоцкий, психолог-консультант Центра кризисного консультирования «Альтернатива» Автономной некоммерческой организации «Мужчины 21 века», сертифицированный специалист по работе с мужчинами, склонными к насилию в близких отношениях, преподаватель Института практической психологии «Иматон».
В фильме Регины Тодоренко о проблеме домашнего насилия рассказывают психологи. Амина Назаралиева, психотерапевт, психолог-сексолог, основатель клиники Mental Health Center, говорит:
«Я много работала с людьми, которые пережили насилие. Еще будучи молодым врачом, я думала: «Как? Почему ты не уходишь, если все так плохо? Зачем ты провоцируешь его?». У меня были эти идеи просто потому, что мы с культурой их всасываем как губки. Я была профессиональным сертифицированным психиатром, но мне потребовалось специальное обучение, чтобы поменять это мышление, эту оптику, такое видение проблемы.
Домашнее насилие, насилие в отношении женщин настолько сложно устроено, там столько слоев этого «пирога», и обвинение женщины со стороны общества – это только один из слоев. К сожалению, это только поддерживает этот цикл, потому что женщина, которая оказывается в ситуации домашнего насилия, как правило, запугана, ей стыдно, она чувствует себя виноватой.
До 38% убийств в отношении женщин совершается интимным партнером.
Это действительно страшная и серьезная проблема по всему миру, потому что женщины умирают от домашнего насилия. Многие говорят, что женщины тоже «ужасные»: они орут, швыряются предметами, тоже совершают психологическое насилие. Да, они совершают, часто в таких семьях очень много напряжения, но женщины гораздо реже убивают мужчин. Проблема в том, что от этого умирают.
Всплеск [насилия] связан еще и с беременностью, когда женщина больше всего зависима, тут нередко страдают уже двое – сама женщина и ребенок. Достаточно большой процент женщин, которые пережили домашнее насилие, получали удар в живот, когда они были беременны, со стороны своего мужа или партнера. Это страшная и серьезная проблема, о которой стыдно говорить вслух.
Многим кажется: «У меня из друзей никто никого не бьет, у меня нормальные друзья, нет таких подруг». Но в действительности эти подруги замазывают свои синяки и улыбаются, потому что им надо показывать, что все нормально. Как правило, стыд и обвинение – это кислород в этом доме, все этим пропитано. Он придет домой, изобьет ее, а потом скажет: «Почему ты меня позоришь? Ты должна быть нормальной женой!». Она не хочет быть «ненормальной», не такой как все: все улыбаются, все показывают любовь.
Этот стыд заставляет всех молчать… Почему? Потому что первым, что женщина услышит, будет «Ты сама виновата» или расспросы «Что ты сделала? Как ты его спровоцировала? Что ты ему сказала?». Похожая история – то, что происходит с женщинами, которых изнасиловали. Даже если эти несчастные женщины окажутся на приеме у гинеколога или пойдут в полицию, они часто сталкиваются с таким допросом: «А как ты была одета? Какой длины была юбка? Пила ты или нет? А улыбалась ему или нет? А зачем ты с ним пошла?». Как будто это ее ответственность, как будто это она приняла решение, чтобы ее изнасиловали! Но как бы женщина ни оделась, она никогда не одевается для того, чтобы ее изнасиловали.
И вот этот перевертыш, когда в культуре ответственностью наделяется тот, кто стал жертвой (для этого есть название: виктимблейминг – обвинение жертвы), пугает жертв: им страшно, что их обвинят, что они не встретят никакой поддержки. И часто этот страх совершенно обоснован, потому что так и происходит. Когда люди вокруг спрашивают: «А что ты сделала, чтобы остановить?», внутри у бедных женщин сжимается еще больше, они понимают: никакой поддержки, или им не поверят, или их обвинят. Им будет невозможно вырваться из этого всего
Первое, что нужно сказать жертве насилия (часто это наша подруга, которая уже, может быть, 10 лет скрывает, замазывает свои синяки, потому что ей стыдно): «Ты не виновата. Если тебе нужна помощь, я здесь для тебя».
Очень часто люди включаются [в помощь], а через некоторое время женщины возвращаются к таким мужчинам. Это очень тяжело, многим больно: «Какого черта! Я столько пыталась помочь, но она сама решила. Наверное, она сама виновата». Но даже если она вернется – никакого осуждения. Большинство женщин не могут уйти с первого раза, им нужно несколько заходов».
Анна Ривина, юрист, основатель центра «Насилию.нет», подчеркивает:
«Если в жизни женщины не было насилия, это не ее заслуга. Ей просто повезло. Часто женщины говорят: «Это с ними произошло, это они такие, сами виноваты», тем самым проводя черту «Я хорошая, меня не накажут, со мной это не произойдет». Они так помещают себя в безопасное пространство, якобы женщина контролирует, что с ней происходит.
Но только агрессор принимает решение – унизить, обидеть, изнасиловать.
Потому что даже если мы будем говорить про насилие сексуальное, которое сейчас наши коллеги называют сексуализированным насилием, это не про секс, это только про власть и только про контроль, там нет речи о чем-то, напоминающем хорошие чувства».
Татьяна Орлова, психолог центра «Насилию.нет», объясняет:
«На самом деле, любой человек может стать жертвой в какой-то момент, потому что наши психологические механизмы устроены так, что они помогают нам адаптироваться к любой ситуации. Если человек по какой-то причине не может выйти из ситуации насилия (например, ребенок не может уйти от родителей), у него развивается травматическая реакция – это реакция адаптации к тому, что мы переживаем боль и беспомощность. Наш мозг устроен так, что помогает нам справиться с этим: мы это помним, но очень недолго, наш мозг как бы старается это забыть.
Очень быстро происходит это вытеснение, а дальше развиваются адаптирующие механизмы. Прежде всего, возникает надежда, что это никогда не повториться. И эта надежда может быть самая, казалось бы, иллюзорная, т.е. человек надеется на то, на что в реальности надеяться невозможно: тебя сто раз побили, но в 101-ый это не произойдет. Ребенок верит, что родители, которые его унижают, его полюбят.
Второй механизм – это вина. Это альтернатива беспомощности. Т.е. если я виноват, то я на что-то могу влиять, значит, если я буду стараться и работать над собой, что-то изменится. Не только общество обвиняет, но и сам человек берет вину на себя просто от беспомощности. Это лучше, чем думать, что от меня ничего не зависит.
Есть страх потерять отношения, и этот страх на самом деле детский. Почему? Потому что для взрослого человека потеря отношений, на самом деле, на такая большая катастрофа, а для ребенка потеря привязанности – это угроза выживания, потому что ребенок строит собственную личность благодаря привязанности. Мы формируемся благодаря тому, что о нас заботятся. И потеряй мы заботящихся родителей – все. Вся наша психология настроена на то, чтобы сохранить привязанность во что бы то ни стало.
Есть еще жалость к абьюзеру. Эта жалость тоже парадоксальная, потому что она говорит, что абьюзер как будто не отвечает за себя: «Он несчастный, он тоже переживал насилие, с ним происходило плохое, поэтому я должна это выдержать, я его буду спасать, я спасу его своей любовью».
Сложность состоит в том, что насилие не происходит резко. Насилие начинается с небольших действий со стороны агрессора: сначала это претензии, недовольство, придирки. А человек, у которого развиты жертвенные механизмы, например, с детства, стремится подстроиться. Он берет ответственность на себя и делает все, чтобы другой человек был доволен. Абьюзер все время высказывает претензии, а жертва работает над исправлением себя, над исправлением ситуации. Конечно, с одной стороны, это пагубно, но надо понимать, что у абьюзера тоже есть детские абьюзивные механизмы.
И абьюзер, и жертва – это люди, которые когда-то в детства перенесли травму насилия.
И они справились разными путями, т.е. если жертва берет ответственность на себя, потому что она не может проявить агрессию во вне, она пытается работать над собой, то абьюзер перекладывает ответственность во вне. Например, мальчика унижал отец, и он потом шел в школу и там унижал одноклассников, и у него выработались абьюзивные механизмы. Т.е. в тот момент, когда ему становится тревожно, когда он думает, что будет унижен, оскорблен, ему страшно, он нападает на кого-то, на кого может напасть. Сколько бы она ни старалась ходить на цыпочках, приносить, греть, остужать, это все равно не помогает. Это не помогает снижать его тревожность.
Если абьюзер и жертва находят друг друга, то они складываются как пазл. Он работает над исправлением ее, а она берет вину на себя и работает над исправлением себя. Чтобы опознать, что здесь что-то не так, нужно понять, что насилие начинается не в тот момент, когда тебя бьют, а в тот момент, когда другой предъявляет какое-то право на исправление твоего образа жизни, твоих мыслей, ограничивает твои контакты, пытается контролировать твои деньги. Важно заметить насилие на подступах, но это, к сожалению, часто не опознается».
Благотворительный фонд «Насилию.нет»: https://nasiliu.net/ тел.: 8 495 916 3000
Адреса российских центров социальной и психологической помощи: https://nasiliu.net/karta-pomoshhi/
Телефон доверия для женщин, подвергшихся домашнему насилию: 8 800 7000 600
.jpg)
Комментариев пока нет – Вы можете оставить первый
, чтобы комментировать