Рыцарь культуры достоинства – борец с абсолютным злом. Беседа с А. Асмоловым и Л. Суратом

По инициативе члена Большого жюри, заведующего кафедрой психологии личности Московского государственного университета, профессора Александра Григорьевича Асмолова и ректора Московского института психоанализа Льва Игоревича Сурата учреждена премия «Рыцарь культуры достоинства». Ее получат победители XXI Национального конкурса «Золотая Психея» по итогам 2019 года.

«Рыцарь культуры достоинства» – первая специальная премия за 20-летнию историю НК «Золотая Психея».

Главный редактор «Психологической газеты» Анна Губанова поговорила с Александром Асмоловым и Львом Суратом о том, почему так важна поддержка проектов, кого они считают рыцарями культуры достоинства и как психологи могут побороть абсолютное зло:

А. Губанова: Александр Григорьевич, Вы вместе со Львом Игоревичем Суратом инициировали премию и назвали её «Рыцарь культуры достоинства». Почему именно культуры?

А. Асмолов: Культура – это рождение и воплощение человеческих смыслов через человеческие ценности. Я вспоминаю слова Павла Флоренского: «Культура есть среда, растящая личность». В этом смысле для меня очень значим Московский институт психоанализа, потому что то, что делает Лев Игоревич, это имплицитно или эксплицитно сотворение культуры, помогающей вырастить личность.

Для меня образование – это всегда море, в котором вырастает культура. Это может быть психология, это может быть антропология, это может быть великая физика, но это для человека и ради человека. И в этом смысловые ценностные константы культуры достоинства.

А. Губанова: А почему культура достоинства, не милосердия, смирения, доброты? Чем категория достоинства так ценна, актуальна? Что делает ее внутренним стержнем?

А. Асмолов: Опорными точками в этом обсуждении являются некоторые работы: Мишель де Монтень «О достоинстве», в которой он в несколько иных категориях, чем Вольтер, отстаивает категорию достоинства; трактат Джованни Пико делла Мирандола «Речь о достоинстве человека» как ключевое ремесло гуманистики, они наиболее явно проанализированы в исследованиях историка и филолога Леонида Баткина, работы, связанные со всеми линиями Януша Корчака.

И милосердие, и доброта – это все достоинства человека. И когда мы говорим о ценностном описании личности, мы уходим от описания личности как описания черт, установок, психотипов. Когда мы говорим о человеке, мы говорим на языке его достоинства. Достоинство человека всегда связано с достоинством выбора своего пути, с тем, что забота о других – это путь к заботе о себе. И не надо это путать с крепостями развития личности, как воздвигнутыми себе крепостями индивидуализма. Кто такой индивидуалист в отличие от персоны, от достойной личности? Индивидуалисты – это те, кто, не найдя воплощения своих мотиваций в мире, решил подстроить весь мир под себя. Индивидуалисты – это те, кто не сумел заслужить своего лица, своего права на отличность у других. И когда индивидуалист, эгоист, нарцисс не сумел воплотить свой путь, не заслужил лицо, он идет по другой дороге – умерщвление других за счет возвеличивания себя. Я всегда вспоминаю песню короля лилипутов: «Я великий, я могучий, выше солнца, выше тучи». Эта песня передает, что происходит с теми, кто не индивидуализируется, а эгоизируется. Есть путь индивидуализации, персонализации, а есть путь эгоизации.

Самостояние человека – залог величия его. И этот императив – то, к чему мы идем, описывая достоинство человека и двигаясь к культуре достоинства.

Мы учредили премию «Рыцарь культуры достоинства». Синоним «рыцаря» в культуре – гражданский герой. Есть военный героизм, который нормативно обеспечен, и есть гражданский героизм, когда ты можешь идти как носитель свободы в разрез с мнением большинства. Пример гражданского героизма – смерть Сократа, когда он предпочел сгинуть как физический индивид, но остался в культуре как свободная личность и гражданин, отстаивающий свои права. Подобного рода личности в нашем семантическом поле – это, конечно, Януш Корчак. И еще один герой – Виктор Франкл.

Обратите внимание, и Я. Корчак, и В. Франкл, спасая человеческие жизни и отстаивая человечность, жертвовали собой, чтобы достоинства личности, свободы личности, автономия личности не были сожжены разными левиафанами в виде тоталитарных систем. Я. Корчак – врач, гениальный детский писатель, великий педагог. Его книга «Как любить детей» является аксиоматикой нравственности и аксиоматикой добра. Работы Я. Корчака – это Библия добра XX и XXI века. Януш Корчак завершает жизнь, не оставляя детей один на один со смертью в газовой камере.

Система терапии смысла Виктора Франкла, которую мы называем логотерапией, книги Бруно Беттельгейма «Пустая крепость: Детский аутизм и рождение "Я"» (The Empty Fortress: Infantile Autism and the Birth of the Self, 1967) и другие, связанные с аутизмом, невероятно важны. Для меня важна его статья, в которой он пишет о тоталитаризме: спокойствие души оборачивается гибелью души, если она ради спокойствия отдается тоталитарной системе. Как и Ханна Арендт, Б. Беттельгейм выступает всегда против тоталитаризма, он, как и В. Франкл, прошел лагеря, он создал систему психологии детской реабилитации.

Виктор Франкл, Бруно Беттельгейм, Януш Корчак – для меня это три лика рыцарей культуры достоинства. Все они прошли через чудовищное обожжение холокостом. Холокост часто не переводят на русский, но на иврите «шоа» означает «катастрофа», «сожжение», «крах». Холокост – это крах человечности, сожжение человеческого в человеке. Вот, что нам надо сегодня понимать.

Л. Сурат: Я за Вами, Александр Григорьевич, некоторое время назад записал фразу: «Что такое абсолютное зло? Абсолютное зло – это безальтернативность существования, выжигание в зачатке даже тлеющего помысла возможности выбора». Борьба с этим злом символизирует для меня появление людей, которые пытаются сохранить добро в условиях бесчеловечности.

А. Асмолов: Рыцари культуры достоинства – это те рыцари, которые вступают в поединок с абсолютным злом.

В 90-ых годах я сформулировал нравственный императив своей жизни: «От культуры полезности к культуре достоинства». Это был цикл моих статей. Вектор движения от тоталитарной культуры обезличивания и деперсонализации к культуре, на троне которой свобода, ценность и ответственность личности – это тот путь, по которому идет гуманизация жизни. Именно поэтому мы со Львом, обсуждая премию, задумали такой образ рыцаря, не всегда вписывающийся в образ Дон Кихота: Дон Кихот воевал с ветряными мельницами, Януш Корчак, Бруно Беттельгейм и Виктор Франкл воевали с тоталитарными системами. Тоталитарная система – это никак не ветряная мельница, тоталитарная система – это конвейер смерти, обездушивающий человека.

В этом году Лев Игоревич сделал удивительное путешествие, путешествие в миры достоинства. Чтобы понять феноменологию абсолютного зла, он проехал неизвестные лагеря смерти. Если что-то может быть буквальнее и страшнее Освенцима и Майданека, то это то, что увидел Лев Игоревич.

А. Губанова: Лев Игоревич, что это было за путешествие, о котором говорит Александр Григорьевич?

Л. Сурат: Тема Холокоста интересовала меня всю жизнь в силу моего происхождения, я еврейской национальности. Мои родители некоторое время назад посетили Бухенвальд и один из лагерей Аушвица. Мы отправились в эту поездку с супругой и моим другом раввином, вся семья которого, за исключением деда, погибла в Треблинке. Я долго решался на эту поездку. Сомневался. Тяжело назвать ее интересной, это был сложный и тяжелый путь. Путь, пройденный от Варшавского гетто до самого страшного места – Освенцима.

Началась поездка с Варшавского гетто. В Польше проживало около 3,5 млн евреев, и всех евреев, которые жили в Варшаве, согнали в один маленький район, где они, еще до начала отправления в Треблинку, уже умирали в нечеловеческих условиях: там проживало в пять раз больше людей, чем должно. Мы прошли путем, каким шел Януш Корчак: из Варшавского гетто до места отправления евреев в один из лагерей смерти, куда их переправляли в набитых до отказа вагонах для скота, с забитыми наглухо окнами, без воды, без воздуха.

Януш Корчак – значимая фигура в Польше, там, где он шел с детьми, есть памятные таблички. Многим известно, что нацисты не раз предлагали ему избежать смерти и покинуть лагерь, но он отказался и поехал в Треблинку вместе со своими воспитанниками, с которыми и вошел в газовую камеру.  Таких страшных лагерей смерти, как Треблинка, всего четыре: Треблинка, Собибор, Плашов, Белжец. В них не было ни труда, ни каторжных работ, просто место массового истребления, где люди переставали существовать через 1,5 часа после прибытия. Треблинка была уничтожена нацистами также, как и Собибор, в попытке скрыть свои преступления. Меня удивило, что он назывался «лагерь за зеленой изгородью», там лес и зона отселения, чтобы местные жители не видели, что там происходило. В Треблинке, по разным оценкам, погибло от 800 тыс. до 1 млн 100 тыс. человек за полтора года. 16 или 17 тысяч камней символизируют места, откуда прибывали люди в этот лагерь. Это чудовищная история. Путь Януша Корчака и многих других от выгрузки из вагона до газовой камеры занимал всего лишь сто метров.

Но даже многие годы спустя меня поразил шум этого места, а шум там стоит оглушающий (там нет ни реки, ни ветра), как будто души умерших до сих пор отчаянно молят о спасении.

После этого мы отправились в город Люблин, в котором на протяжении 1000 лет жили евреи. Весной 1943 года там проживало 43 тыс. евреев, а сегодня – 67 человек. Все они были отправлены в лагеря смерти, такие же как Треблинка, Белжец. В этом городе интересны люди, которые поддерживают эту историю. Я спросил нашего экскурсовода: «А что вами движет? В чем ваша мотивация?». Его ответ был прост и очень глубок: «Люди не должны забывать об этом». Им почти никто не помогает, кроме города и с тех пор я считаю своим долгом помогать в их важном труде.

В Люблине находится печально известный Майданек. Майданек – это рабочий концентрационный лагерь, расположенный в черте города, в котором люди умирали, находясь в   нечеловеческих условиях. 3-4 ноября 1943 года в этом месте истребили 42 тыс. человек, там до сих пор остались котлованы. Эта операция по-немецки называлась «Жатва». В Майданеке стоит мавзолей, посвященный всем жертвам этого страшного времени, – это пепел, перемешанный с землей, который привезли из всех лагерей и сложили под большим куполом. Под ним высечена фраза: «Пусть наша судьба будет вам предостережением».

Дальше мы отправились в город Краков, который являлся столицей оккупированной Польши. До войны там проживало примерно 80 тыс. евреев, а в 1943 году эти люди были уничтожены, большинство из них погибло в лагере Плашов, который также расположен в черте города. По этим событиям в городе был снят фильм «Список Шиндлера». Там же находилась одна из его фабрик. Александр Григорьевич начал линию людей, которые являются рыцарями культуры достоинства, и я считаю, что Оскар Шиндлер – один из них. К тому же он получил премию «Праведник мира» от государства Израиль за то, что спас несколько тысяч детей и взрослых в Польше, Германии, Югославии.

Основные эшелоны из Кракова отправлялись в Аушвиц-Биркенау или Освенцим. Это и была финальная точка нашей поездки. Об этом тяжело говорить, и я не нахожу слов, способных выразить всю боль и отчаяние пронизывающие меня. Там темно, и эта тьма, мне кажется, никогда не рассеется...

Эта поездка стала для меня поворотной точкой. Степень ее важности сложно описать. Не только Я. Корчак и О. Шиндлер помогали людям, наверняка, было много неизвестных, которые тоже жертвовали собой. Моя идея как человека – сделать так, чтобы в головах людей это отразилось навсегда. У людей должна быть прививка от войны. Если я могу это делать вместе с тем делом, которым занимаюсь в жизни, я буду продолжать это делать. И мы это делаем! Мы организовали большую экспозицию на Поклонной горе «Холокост. Упрямство духа», отправили делегацию студентов на день празднования освобождения Дахау, поставили спектакль по пьесе Виктора Франкла «Синхронизация в Биркенвальде» и т.д.

А. Асмолов: Памятники рыцарям как борцам с абсолютным злом – это созданные Львом Суратом в Московском институте психоанализа комнаты Виктора Франкла, Януша Корчака, Льва Выготского, Сергея Рубинштейна. Это прописки бессмертия, увековечивание памяти борцов с абсолютным злом за личность.

Аудитория, посвященная памяти Виктора Франкла

Аудитория, посвященная памяти Януша Корчака

Аудитория, посвященная памяти Льва Семеновича Выготского

Аудитория, посвященная памяти Сергея Леонидовича Рубинштейна

Продолжая мотивационную линию Льва Игоревича, хочу сказать, что есть такой образ – «ангелы». Рядом с Яд ва-Шем (Израильский национальный мемориал Катастрофы и Героизма – прим. ред.) посажены деревья тем людям разных национальностей, которые спасали евреев от смерти. Это аллея ангелов. Аналогичные вещи есть в Беслане, где вспоминают жертв-детей. С моей точки зрения, Беслан требует своего Нюрнбергского процесса, потому что это был процесс, в центре которого преступления против человечности. Беслан – это ситуация, где преступления против детства. В этом смысле в судьбе Я. Корчака сливаются преступления против человечности и против детства. А чтобы мы еще более почувствовали интонацию того, о чем говорил Лев Игоревич, хочу напомнить балладу А. Галича «Кадиш». Это великая вещь. Там есть фрагмент о польском ветеране-инвалиде. Я вспомню некоторые строки:

Он убирал наш бедный двор,
Когда они пришли,
И странен был их разговор,
Как на краю земли,
Как разговор у той черты,
Где только «нет» и «да» -
Они ему сказали: «Ты,
А ну, иди сюда!»
Они спросили: «Ты поляк?»
И он сказал: «Поляк».
Они спросили: «Как же так?»
И он сказал: «Вот так».
«Но ты ж, культяпый, хочешь жить,
Зачем же, черт возьми,
Ты в гетто нянчишься, как жид,
С жидовскими детьми?!
К чему, - сказали, - трам-там-там,
К чему такая спесь?!
Пойми, - сказали, - Польша там!»
А он ответил: «Здесь!
И здесь она и там она,
Она везде одна -
Моя несчастная страна,
Прекрасная страна».
И вновь спросили: «Ты поляк?»
И он сказал: «Поляк».
«Ну, что ж, - сказали, - значит, так?»
И он ответил: «Так».
«Ну, что ж, - сказали, - кончен бал!»
Скомандовали: «Пли!»
И прежде, чем он сам упал,
Упали костыли,
И прежде, чем пришли покой
И сон, и тишина,
Он помахать успел рукой
Глядевшим из окна.
...О, дай мне, Бог, конец такой,
Всю боль испив до дна,
В свой смертный миг махнуть рукой
Глядящим из окна!..

Я не могу без слез слышать и читать этот текст. И поведение польского инвалида, ветерана войны – это поведение Рыцаря культуры достоинства.

А. Губанова: Александр Григорьевич, Вы упомянули о Беслане, это одна из моих самых больших болей в жизни… В то время я работала в Ставропольской психиатрической больнице, и нас командировали туда 1 сентября, чтобы мы оказывали помощь. Каждый раз Первое сентября для меня – это не только день знаний… И вот вопрос: почему нам сегодняшним важно читать «Кадиш» Галича и присваивать ранящие слова, проникаться ими? Я знаю наизусть «Реквием» Ахматовой, это одна из моих внутренних речей. Почему-то мне было важно присвоить это. Почему-то многие люди сегодня идут эти сто метров Януша Корчака. Почему? У вас есть ответ на этот вопрос?

Л. Сурат: Я могу сказать только о себе. Я давно думал об этом, пытался представить, что могут чувствовать люди, когда они выходят из вагона, получают в руки камешек, на котором выбит порядковый номер; они надеются, что смогут вернуться в нормальную жизнь, что это просто номера, с помощью которых они смогут забрать свои вещи. Что они ощущали? Мне надо было туда попасть, чтобы понять это. Эта тема меня интересует и жизненно, и профессионально, хотя для меня это одно и тоже, и я просто не имею права об этом говорить, если там не был.

Я часто вступаю в полемику, когда говорят безобразные вещи, что это всемирный заговор для появления государства Израиль, что Холокоста не было, обсуждают, сколько погибло – 4,5 или 6 млн. Какое-то безумие! Туда нужно поехать всем, кто сомневается, и все это увидеть. Поговорите с любым человеком, пострадавшим в Холокосте и его родственниками, у каждого из них большая часть семьи погибла в таких местах. Вам известно место Бабий Яр в Киеве? Там страшные вещи происходили. Подобное этому же происходило рядом со Смоленском, город Красный. Мой дед и вся его семья родились и выросли там, там же вся его семья и погибла, в этой дикой мясорубке, в истреблении. Эта душевная боль всегда была со мной, я должен был туда поехать.

Я выдержал это одним образом, моя супруга – совершенно другим. Когда мы вошли в барак, где хранилось бесконечное количество обуви, оставленной узниками лагеря, она потеряла сознание. Мне нужно было это увидеть и прожить. Выход к какому-то пониманию через боль. Приобретаются совершенно иные смыслы.

У меня в жизни такая позиция: есть мастера, люди, которые рождены творить, гении своего дела, и моя задача – им не мешать, а помочь. И как могу, я помогаю. Делаю мемориальные комнаты, музеи. Помимо прочего, этим создаю для студентов образовательную среду, они насыщаются этими знаниями. И педагогам приятно работать в этих условиях. Когда вы приходите к нам в институт, вас встречает Фрейд – большой красивый памятник. И дальше все связано: где-то про К. Г. Юнга, где-то про Л.С. Выготского, где-то про Я. Корчака, где-то про В. Франкла. Мы будем продолжать эту традицию.

А. Губанова: Лев Игоревич, что для Вас значит поддержка победителей Национального конкурса «Золотая Психея»?

Л. Сурат: Виктор Франкл сказал: «В жизни нужно отвечать не словами, а делами». Мы стараемся поступать именно так. Когда Александр Григорьевич предложил учредить такую премию, мы сразу же откликнулись. Потому что для нас это крайне важно, – для нас, потому что я всегда отождествляю себя с Московским институтом психоанализа, в котором работаю, – что предложение поступило именно к нам и у нас есть возможность поучаствовать в такой престижной премии. А поддержку победителей я бы выразил словами Теодора Рузвельта, который еще в 1905 году на выступлении в Гарварде перед студентами сказал: «Я очень ценю тот факт, что высочайшие формы человеческой деятельности никогда не движутся исключительно жаждой денег. Но верно также, что на честолюбивые умы произведет плохое впечатление, если мы как народ выкажем едва ли не отсутствие уважения к научным достижениям, не воздавая ученым достойного вознаграждения». Мы можем это сделать в такой скромной форме. Это уважение к людям, которые выбрали такую профессию.

А. Губанова: Какие еще проекты Вы поддерживаете?

Л. Сурат: Одно из особо значимых направлений для меня – это просветительские проекты Московского института психоанализа. У нас есть четыре больших лектория, абсолютно бесплатных. Эти лектории посещает более 100 000 человек в год. Первый и самый главный – это «Мастера психологии». Самые именитые отечественные психологи посещают нас и стараются популярно рассказать о своей научной теме. Лекторий живет и вне стен института, на разных площадках в Москве: «Музеон», «Эрмитаж», Центр толерантности «Еврейского музея».

Второй и самый значимый для меня, потому что меня интересует тема детства - у меня трое маленьких детей – это лекторий «Ребенок». Изначально мы рассматривали раннее детство от 0 до 3 лет. Но дети же растут! Поэтому сейчас – от 0 до 13 лет. Иногда «звездные» родители приходят с вопросами о детях, а опытные специалисты, в основном связанные с психологией и педагогикой, на их примере рассказывают что-то.

Третий лекторий – «Педагогика Lab.». Это абсолютно профессиональный лекторий для учителей, воспитателей, преподавателей. Основная тема – аутизм. Мы каждый год являемся со-организаторами и спонсорами самой крупной конференции по аутизму «Аутизм. Вызовы и решения». Вместе с Екатериной Мень, президентом Центра проблем аутизма, уже шесть лет мы организуем конференцию, где собирается тысячи участников, приезжают самые известные специалисты в мире. Также для детей с синдромом РАС мы проводим бесплатное тестирование каждую весну.

И четвертый лекторий – это «Рассказы о мозге». Сейчас мы будем его расширять. Я бы хотел реализовать проект, в рамках которого заведующая кафедрой гуманитарных и естественнонаучных дисциплин нашего института Ольга Евгеньевна Сварник, известный нейропсихолог, в составе съемочной группы, посетила бы разные уголки мира и собрала бы все интересные факты и исследования, касающиеся мозга и мозговой деятельности. А мы бы представили это в виде интересных видеозаметок и интервью с известными специалистами по мозгу из разных странах мира.

Мы поддерживаем знания, поддерживаем образовательные и просветительские традиции. Поддерживаем и конкретных людей, которые приходят и делятся своими идеями. Буквально на днях двое преподавателей во главе с Проректором обратились ко мне с идеей создания нового геймифицированного курса для профессионального изучения психологического английского языка. Это будет очень недешевая история, но я ее поддержу и помогу им. Таким образом, мы выращиваем своих «звезд». Мы о них рассказываем, мы их показываем, это тоже вложение в людей.

Еще мы поддерживаем журналы, переводим и издаем книги, особенно по логотерапии. Мы делали Всемирный конгресс по логотерапии, мы получили право провести его в России. Это было очень представительное, содержательное и глубокое мероприятие, в котором приняли участие специалисты из 36 стран мира.

Деятельность большинства образовательных организаций разделяется по трем линиям: образование, наука и инновации. Мы всегда для себя выделяем четвертую линию – просвещение. Мне кажется, мы большой вклад в популяризацию психологии вложили и будем продолжать это делать.

А. Губанова: В сообществе сохраняется идея, что психоанализ – элитарный метод. А Вы ректор института психоанализа, и вдруг – просвещение для всех. Зачем?

Л. Сурат: Иван Павлов как-то сказал, что, в сущности, нас интересует в жизни только одно – это наше психологическое содержание. Я с ним согласен. Я, наверное, стал уже невольным психологом: 9 лет я руковожу этим вузом. Для нашего института это хорошо, потому что меня ни в одну из сторон не заносит – ни в область психотерапии, ни в область психоанализа. А популяризация для нас принципиально важна, потому что она подчеркивает нашу основную образовательную деятельность: люди должны знать, что такое психология, психотерапия, не должны этого бояться. Когда я только стал ректором, просто беседуя с разными людьми, они думали, что психолог – это ясновидящий, который видит тебя насквозь. Приходилось рассказывать, что это не совсем так, посредством просветительских проектов. К тому же Московский институт психоанализа – это своего рода имя, но мы конечно же им не ограничиваемся и развиваем направления психологии, начального и дошкольного образования, коррекционной педагогики, психотерапии и даже по составу студентов понятно, что психоанализ — это элитарная зона, и студентов в ней меньшее число. Мы занимаемся не только психоанализом, но и множеством других научных направлений.

А. Губанова: Популяризация психологии – это вклад в культуру. Александр Григорьевич, Вы согласны?

А. Асмолов: Мы затронули сегодня много разных тем, в том числе очень трагичные темы. А психология личности, как говорил мой учитель Алексей Николаевич Леонтьев, это психология драматическая. И ключевая драма личности в том, что жизненный путь личности – это путь восхождения на костер. Иногда эти слова звучат как такой символ, но это не символ, это реальность. И я возвращаюсь к словам Льва Игоревича, когда он описывал, скорбный путь Януша Корчака, подобный скорбному пути, по которому прошел Спаситель: рыцари культуры достоинства проходят подобного рода путь, поэтому они обретают личностное бессмертие и становятся неотъемлемыми горизонтами в культуре человечества.

Я хотел бы, чтобы был услышан один образ, который Лев Игоревич обронил. Он, может быть, под влиянием того, что происходит сегодня в России, упомянул очень высокочастотный термин, с которым связывается не парадоксальный сегодня путь к спасению человечества. Он говорил о Я. Корчаке, что это вакцина, которая дает прививку против абсолютного зла как безальтернативности существования. Мне кажется, пока есть возможность раздвинуть горизонты, пока есть существование, перманентной характеристикой которого является множественность выборов, мы не будем превращаться в нелюдей. И предостережение, которое связано с учреждаемым нами званием «Рыцарь культуры достоинства», для нас это необыкновенно важная и достойная вещь: психология без ценностей вымрет как наука, превратится в набор техник и манипуляций. Психология, которая будет слепа к ценностям личности, станет слепой психологией. А рыцари культуры достоинства – это те, кто делал нашу науку наукой с внутренним зрением.

Победители Национального конкурса «Золотая Психея» будет награждены специальной премией «Рыцарь культуры достоинства». Онлайн-церемония объявления победителей состоится 31 мая на 14-ом Санкт-Петербургском саммите психологов. Присутствовать смогут все зарегистрированные участники открытого Форума психологов — перейти к форме заявки.