Отрывок монографии Оксаны Лавровой «Глубинная топологическая психотерапия: идеи о трансформации» (СПб.: Изд-во "ДНК", 2001).
Лаврова Оксана Владимировна - кандидат психологических наук, доцент Восточно-Европейского института психоанализа, сертифицированный International Association for Analitical Psychology (IAAP) юнгианский аналитик, лауреат Национального конкурса «Золотая Психея».
Вымысел в психотерапии
Традиционно при анализе психотерапевтического взаимодействия значительно большее внимание уделяется личности клиента. Другая сторона терапевтического альянса обычно считается незыблемой и уходит от бдительного ока сознания самого аналитика, которым обычно и осуществляется «рефлексия над процессом».
Не претендуя на особую новизну и даже не предполагая внести хоть сколько-нибудь ясности в существо означенной «психотерапевтической туманности», я решила последовать за веселой идеей Дж. Хиллмана, при помощи которой удается увидеть в психотерапии то, что не заметно рефлексирующему психоаналитическому сознанию, поглощенному осмыслению переносов и контрпереносов.
Суть идеи Дж. Хиллмана сводится к следующему: «...История болезни является вымыслом в качестве придуманного сообщения о воображаемых внутренних процессах главного героя рассказа. Ее автор не является главным героем. Другими словами, история болезни не является ни автобиографией, ни биографией, поскольку выбор событий для рассказа осуществляется строго в соответствии с требованиями сюжета...». «Психологический диагноз также представляет собой «рассказ о пациенте». Диагноз — это карикатурное изображение, краткое описание некоего персонажа (...) на языке клинициста, предназначенное для прочтения другими клиницистами».
Игнорируя ореол святости и совершенства, приписываемый психотерапевтам, и отнесясь с достаточной долей иронии к происходящему в психотерапевтическом альянсе, возможно обнажить взаимодействия двух ирреальностей (если не «нереальностей»), при наложении которых вдруг выступает сама реальность.
Для понимания Другого (клиента) психотерапевт использует профессиональные смыслы, т.к. по определению он обязан «видеть» то, чего не видит сам клиент.
Понимание Другого для психотерапевта представляет собой рефлексивный акт наделения (своим субъективным) смыслом некоторую мыслимую часть своего сознания, которую он сам именует «Другой» (клиент).
Любой акт наделения смыслом становится реальностью только внутри некоего индивидуального сознания: у меня есть смысл, которым я могу наделить то-то и того-то. Но ведь это далеко не все, что происходит. Что-то нерефлексивное происходит между «Я» и «Другим», что обычно сводится к эмпатии, переживанию, чувствованию, взаимодействию двух бессознательных сфер и т.д.
Важно другое — на этом до-рефлексивном уровне тоже возможно понимание. И этот феномен давно известен в психотерапии и даже имеет свое название — «раппорт». Однако, возникает вопрос: это «понимание», если смысл еще не найден, а, может быть, он не будет найден никогда (и не потому, что его невозможно найти, а потому, что он не определяет с необходимостью сам результат взаимопонимания).
Нарративный характер бытия в удивительно преувеличенном виде представлен и у психотерапевта, и у клиента в особой форме их общения. У клиента (иначе он не клиент) — в преувеличенном негативном, у психотерапевта (в противном случае ему следует сменить род деятельности) — в преувеличенно позитивном виде. Вне психотерапевтического взаимодействия оба человека способны к обычному общению, в котором нет строго заданных альтернативных позиций. Кстати, именно психотерапевты склонны пренебрегать этим «высвобождением» и норовят поставить партнера по общению в позицию клиента, чтобы войти в привычное состояние. Хотя, освобождение от этой профессиональной деформации менее мучительное, чем, скажем, у желающего всех учить учителя общеобразовательной школы.
Я вынуждена констатировать, что клиентские нарративы известны нам гораздо больше, чем наши собственные. Более того, психотерапевт редко осознает свой нарратив как собственный. Чаще он воспринимает себя как простого исполнителя «классического» психоанализа, юнгианского анализа, гештальт-терапии, психодрамы и т.д., а свой нарратив — как «классическое» выполнение всех канонов данного профессионального направления, т.е. осознает парадигмальный уровень профессионального мышления. Что касается психотерапевтических «парадигм», то они, как правило, усваиваются на этапе формирования профессионального мышления. В настоящее время существуют две взаимно противоположные, а следовательно, взаимодополнительные парадигмальные психотерапевтические системы: Еgо-психология и Self-психология, данные в подробном изложении в первой части монографии.
Смысл, который ищет психотерапевт, задан изначально «местом», в котором его находит искатель. Это «место» особое. Оно дано неявно — в мыслимых связях и отношениях между объектами окружающей действительности и элементами внутренней реальности, что закреплено в соответствующих психотерапевтических идеях. Чтобы следовать логике взаимодополнительности, рассмотрим идеи переноса-контрпереноса (Эго-психология) и идеи мифа, представленного в нарративе (Self-психология).
В психоаналитической идее переноса-контрпереноса есть одна либо совсем отсутствующая, либо негативно интерпретируемая деталь: если у психоаналитика возникает что-то «свое» по отношению к клиенту, то это непременно является свидетельством его инфантильности и невротичности. Если же он отражает только клиента (либо его, либо Других по отношению к нему), то только в этом случае он может быть эффективным. Субъектная представленность психотерапевта во взаимодействии, таким образом, недооценивается. Точно такому же бессубъектному семантическому анализу подвергаются в Эго-психологии нарративы клиентов и психотерапевтов. Анализируются: паттерны взаимодействия (M. Horowitz, Schacht), последовательность предикатов (Teller, Dahl), центральная конфликтная тема взаимоотношений (L. Luborsky, E. Luborsky) и т.п. Конечно, все это имеет значение как проявление типического во взаимодействии клиента и психотерапевта. Однако иррациональность, уникальность процесса ускользает, если не исчезает совсем.
Общеизвестно, что каждый второй клиент идет на прием к определенной личности, о которой он хорошо осведомлен. Более того, сейчас в России о каждом практикующем психотерапевте существуют удивительные «мифы», которые создают клиенты, прошедшие у этого специалиста психотерапию. Выбор психотерапевта нередко осуществляется именно по степени соответствия подобного «мифа» запросу клиента. В некотором смысле такой «миф» является «общественным» клиентским нарративом, в котором субъектно представлен психотерапевт. Кроме того, у психотерапевта может быть выявлена и описана его профессиональная нарративная структура (структуры), которую он использует в качестве основного рабочего инструмента. «Миф» клиентов и нарратив психотерапевта совпадают в общей идее в том случае, если психотерапевт работает эффективно.
К сожалению, в настоящее время в России психотерапия вмещает множество дилетантов, «мифы» о которых серьезно подрывают авторитет профессиональной психотерапии.
Комментариев пока нет – Вы можете оставить первый
, чтобы комментировать