На вопросы «Психологической газеты» отвечает Татьяна Михайловна Грабенко - кандидат педагогических наук, доцент, директор Центра дополнительного профессионального образования «Центр обучения креативным технологиям и методам гуманизации бизнеса и образования», сопредседатель «Евразийской федерации центров песочной психотерапии и тренинга, сотрудник ЧОУВО «Институт специальной педагогики и психологии им. Р. Валленберга», преподаватель Института практической психологии «Иматон», руководитель международной благотворительной акции «Спасибо, Добрый Человек!» (Санкт-Петербург):
- Татьяна Михайловна, неоднократно предпринимались попытки создать закон, который будет регламентировать услуги психологов, но эти попытки не приводили к результату. Сейчас проект закона о психологической помощи разрабатывается уже на уровне комитета по экономической политике Совета Федерации. Как Вы считаете, такой закон нужен?
- Я считаю, что комитет по экономической политике – это структура, которая должна регулировать, в первую очередь, финансовые вопросы, а не заниматься экспертизой качества психологической помощи населению. Однако очевидно, что интернет-пространство чрезмерно насыщено предложениями о психологической помощи весьма сомнительных специалистов. Вероятно, такое положение дел не может не вызывать тревогу и профессиональный интерес со стороны комитета по экономической политике.
Естественно, что этими вопросами должно заниматься психологическое сообщество, только вот какое? Ведь каждое психологическое направление (психологический метод) имеет свое сообщество, которое обучает, сопровождает, сертифицирует, организовывает и нормирует те или иные виды деятельности своих специалистов.
Но при этом, зачастую, встречаешь специалистов, которым уже и «ордена на грудь вешать некуда», у которых резюме раздуто так, что пора ставить «бюст на родине героя», а помощь его в лучшем случае бесполезна, а в худшем - губительна!
- Почему так происходит? Кто виноват? Что делать?
- Во-первых, я бы задала вопрос о том, почему (а, возможно, и для чего) человек идёт в профессию? Если на этот вопрос отвечать честно, то можете себе представить варианты ответов….
Во-вторых, какая мотивация должна давать допуск в профессию? И как ее исследовать точно? Если у человека есть желание разобраться с собой, со своей жизнью, со своими вопросами и травмами, то, скорее всего он – тот, кто должен получать качественную психологическую помощь не внутри обучения профессии, а в ином контексте.
В-третьих, как реформировать обучение профессии так, чтобы мы могли готовить также и будущих ученых, диагностов, практиков? Все мы прекрасно понимаем, что есть государственный документ, дающий психологу право работать – это диплом о высшем профессиональном образовании определённого образца. Однако такой документ получили многие, но не документ спасает человека, не документ сопровождает человека, не документ вдохновляет человека, а его обладатель – истинный психолог, мудрый и образованный человек.
На мой взгляд, важнейшая задача высшей школы - вопросы для разработки авторских направлений, школ, реализуемых в программах для специалитета, магистратуры. Возмутительно, что ведущие ученые, профессионалы, которые осмелились, не коммерции ради, а во имя помощи человеку - детям и взрослым, которые могут и должны развивать свою научно-практическую школу, взращивать и сопровождать до определенного уровня талантливых учеников, вынуждены защищать свои учреждения, биться с агрессивной внешней средой. Это не только отнимает силы, время, энергию, но и жизнь.
В-четвёртых, каким образом отслеживать на рынке спроса и потребления качество оказываемых психологических услуг? И какой орган, комитет, сообщество будет этим заниматься?
Или это право остается за потребителем наших услуг? Есть же мнение: каждому психологу - свой клиент. Каждый получает, что получает и рынок психологических услуг, как любой вещевой и продуктовый базар – берите любой продукт на свой вкус, кошелек. Можете пить «живительную воду», а можете приобрести и «настойку из боярышника для очищения ванн»… А мы все с вами за это не в ответе?!
В частых беседах с коллегами и слушателями курсов я слышу такой ответ: «Я работаю качественно, служу человеку честно, а другие… это их дело, они сами когда-нибудь за это ответят…».
- Вы согласны с этим?
- Отчасти я с ними согласна, но вижу, что такое попустительство влечёт за собой немалые беды. Сколько моих подопечных считали нас варварами и агрессорами, разрушителями судеб и здоровья! Да, на заре развития психологии катастроф, дети Беслана после психологической реабилитации говорили: «Нам снится, что психологи захватили школу», а заложница «Норд-Оста» от психологического сопровождения отказывалась как от смертельного яда. Их рассказы об оказанной психологической помощи вызывали недоумение, ужас и у меня. Но эти теракты произошли более 10 лет назад, всё это время психологическая помощь в нашей стране развивалась. В данный момент, уверена, все обстоит иначе. Мы у жизни учимся многому, в том числе, и у катастроф. Со временем мы стали бережно и грамотно выводить человека из беды. Большое спасибо за это тем, кто занимается формированием психологических служб, работающих для того, чтобы помогать жертвам катастроф. Но в жизни каждого человека есть личная катастрофа. С ней он идет к кому? К тому, кого найдет! А как человек ищет себе помощника? В этом поиске у него множество вариантов: рекомендации, реклама, отзывы в интернете, доступность получения услуг…
И это не только выбор для нуждающегося в психологической помощи, но и выбор для специалиста. Да, как писал поэт Юрий Левитанский: «Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу. Дьяволу служить или пророку - каждый выбирает для себя». Это этический выбор, для того, чтобы его сделать, важны не только профессиональные знания, но и ценностные установки. Мы всегда работаем своей личностью, а она может быть профессиональная или непрофессиональная, духовная или бездуховная. Так всегда было и будет в профессиях, где человек работает с человеком, это касается и педагогов, и психологов, и врачей, и юристов… Для меня психолог – это тот, кто спасает, окрыляет и дает возможность быстро встать на ноги. Психолог должен вести клиента по тем тропинкам, по которым ходит сам, если он, конечно, зрелая и здоровая личность.
Самый главный надзорный орган – Всевышний. А также сердце и судьба того, кто осуществляет доброе. Мы отвечаем перед Богом за все свои дела, за то, что мы приносим в этот мир, и здоровьем, и голосом, и возможностями, открытыми или закрытыми перед нами дорогами. Поэтому очень важно беречь себя, сберегая других. Когда психологи на самом деле хотят отдавать, умеют работать со своей персоной и с персоной клиента, искать позитивные стороны и, опираясь на них, терапевтировать слабые, они смогут помочь тем, кто к ним обратился. Если бы каждый психолог нашел для себя такую технологию, которая бы оберегала его и его подопечного, мир стал бы счастливым.
- Есть ли критерии, по которым можно было бы лицензировать специалистов?
- Компетенции, в которые входят знания, умения и навыки, еще никто не отменял. Как преподаватель и организатор процесса обучения, я этот вопрос для себя решила: обучая специалистов на базе Евразийской федерации психотерапии и тренинга, мы с коллегами формируем программу таким образом, чтобы ее длительность позволила сформировать навыки, в процессе человек получает собственный опыт. Обучившись, психолог начинает принимать людей под наблюдением супервизора и в процессе обучения преподаватели видят, как именно он работает. И только потом мы выдаем сертификат. И вот только тогда я, как обучающий специалист, могу смотреть честно в глаза людям, потому что я выпускаю специалистов достойных и за качество отвечаю своей собственной репутацией.
- Какой Вам хотелось бы видеть практическую психологию в нашей стране через 5 лет?
- Я бы хотела, чтобы психологи лучше осознавали свою профессиональную принадлежность, чтобы профессиональной деятельностью занимались не шаманы, а сильные психологи, которые знают, в каком направлении они успешны, опираются на научно-практические открытия, находятся в контакте с коллегами, перенаправляя к ним людей в случаях, выходящих за рамки их компетенции. Чтобы психологи чувствовали себя достойными и счастливыми людьми. Я хотела бы, чтобы государственные структуры не навязывали законы, а прислушивались к специалистам. Чтобы учёные объединились для создания качественных программ обучения психологов в высших учебных заведениях.
Комментариев пока нет – Вы можете оставить первый
, чтобы комментировать