Сказочные сюжеты при изучении транзактного анализа

Сказка ранее была единственной формой выражения человеческих отношений и, вообще, единственно возможной формой психотерапии. Типичные сказочные сюжеты, а также сказочные персонажи, встречающиеся в текстах сказок, особенно достаточно архаичных сказок в русском фольклоре и фольклоре других стран, свидетельствуют о том, что в сказках изначально была заложена инструкция к действию в рамках различных жизненных сценариев, как конструктивных, так и деструктивных. Кроме того, в сказках в тонком, завуалированном виде представлено содержание семейных транзакций, используемых в рамках семейной системной психотерапии.

Сказка как одна из древних форм психотерапии и теории научения была призвана дать ответы на вопросы, связанные со спецификой взаимоотношений полов, детско-родительских отношений, отношений в роду между женщинами и мужчинами, а также спецификой психологического и эмоционального взросления, которое для многих сказочных героев происходило неожиданно, спонтанно, через различные формы волшебных перевоплощений. Характерной особенностью сказок русского фольклора является возрастная специфика героев: либо эти маленькие дети, юноши, девушки («Гуси-лебеди», «Иван царевич и серый волк», «Царевна- лягушка»), либо старики («Курочка ряба», «Колобок»).

Как вести себя, чтобы заполучить невесту? Чего не нужно делать, чтобы быть любимой дочерью? Какие стратегии использовать, чтобы стать успешным и «завоевать полцарства»? Ответы на все эти вопросы можно найти в сказках для детей, глубоких сказках с высвечиванием жизненных сценариев для взрослых, психологических и психотерапевтических сказках.

Прежде чем выявить корреляции между типичными сказочными сценариями и основными направлениями психологической работы, рассмотрим подробнее теорию транзактного анализа и её составляющие.

По мнению Жарковой Л.Г., «сказка необходима, чтобы с помощью повторения привычного, знакомого, приятного ее воздействия привести психику в равновесие» ^[2].

Сказка является идеальной формой утилизации эмоционального напряжения, отреагированием болезненных, дискомфортных для человека теневых сторон личности, которые за счет действия защитных механизмов «выветриваются» из нашего рационального, но продолжают жить в структуре нашего бессознательного, которое невозможно «обмануть».

Жаркова Л. Г. считает, что в структуре бессознательного можно выделить три составляющие:

1. Эволюционное бессознательное. Опыт биологической эволюции. Мир инстинктов.
2. Филогенетическое бессознательное. Опыт предков.
3. Вытесненное бессознательное. Опыт инфантильного периода.

В процессе формирования Эго и его постоянной борьбы с тревогой, как результат, формируются символы. Общая теория интерпретации символизма проявляется в следующих сферах:

1. Символика проявления симптома.
2. Символика сновидений.
3. Символика мира культуры, массовых процессов.
4. Символика в произведениях художественного творчества.
5. Символика языка.
6. Символика быта людей.
7. Символика телесности ^[2].

Именно архетипическими символами, через структуру бессознательного влияющими на эмоциональные состояния, так богаты сказки.
По мнению Кузнецовой Е. В., «любой текст, независимо от его содержания, воздействует на личность читателя через определенные элементы языковой структуры, вызывая тем самым различные эмоци¬ональные состояния. Латентным языковым фактором воздействия на эмоциональное состояние личности является фоно-семантическая программа текста, которая представ¬ляет собой набор гласных звуков, встречающихся в тексте с определенной частотностью. Мы выяснили, что звуки че¬ловеческой речи и фонемы письменного текста несут определенное символическое значение. Психической основой этого явления выступает синестезия — глубинный механизм сознания, оперирующий на предметном уровне репрезентации объекта и осуществляющий закономерную трансформацию содержания одной перцептивной модаль¬ности в форму другой модальности»^[4].

Академик Иванов Е.С. отмечает: «Есть еще одна группа детей, которая не входит в статистику «сиротства» ^[3]. Это дети, живущие в кровных семьях, материально высоко обеспеченные, но фактически лишенные взаимодействия с родителями».

Структура личности в трансактном анализе характеризуется наличием трёх эго-состояний: Родитель, Ребёнок и Взрослый. Каждое эго-состояние представляет собой особый паттерн мышления, чувств и поведения.

Выделение эго-состояний основано на трёх аксиоматических положениях:

1. каждый взрослый некогда был ребёнком. Этот ребёнок в каждом человеке представлен эго-состоянием Ребёнок;
2. каждый человек с нормально развитым мозгом потенциально способен к адекватной оценке реальности. Способность систематизировать приходящую извне информацию и принимать разумные решения относится к эго-состоянию Взрослый;
3. у каждого индивида были или есть родители или заменившие их лица. Родительское начало внедрено в каждую личность и принимает вид эго-состояния Родитель^[1].

Берн дает классификацию игр, основанную, по его мнению, на некоторых наиболее очевидных характеристиках и переменных:

1. Количество игроков: игры на двоих («»Фригидная женщина«»), на троих («»Ну-ка, подеритесь!«»), на пятерых («»Алкоголик«») и на многих («»Почему бы тебе не...«» – «Да, но...»).
2. Используемый материал: слова («Психиатрия»), деньги («Должник»), части тела («Мне нужна операция»).
3. По зонам: оральные («Алкоголик»), анальные («Растяпа»), фаллические («Ну-ка подеритесь»).
4. Психодинамические: контрфобия («Если бы не ты»), проецирующие («Родительский комитет»), интроецирующие («Психиатрия»).
5. Классификация по инстинктивным влечениям: мазохистские («Если бы не ты»), садистские («Растяпа»), фетишистские («Фригидный мужчина») ^[2].

При классификации игр Э.Берн использует следующие качества игр:

1. Гибкость. Некоторые игры, такие как "Должник" или "Мне нужна операция", могут играться только на одном материале, в то время как другие, например эксгибиционистские игры, гораздо гибче.
2. Цепкость. Некоторые легко отказываются от игр, другие привязаны к ним гораздо сильнее.
3. Интенсивность. Некоторые играют расслабленно, другие более напряжены и агрессивны. Игры соответственно бывают легкие и тяжелые ^[1].

С.Л. Рубинштейн, исследуя жизненный путь, писал: «…Сущность человеческой личности находит свое завершающее выражение в том, что она не только развивается как всякий организм, но и имеет свою историю. Линия, ведущая от того, чем человек был на одном этапе своей истории, к тому, чем он стал на следующем, проходит через то, что он сделал. Всякий человек имеет свою историю, в ходе этой индивидуальной истории бывают и свои «события» – узловые моменты и поворотные этапы жизненного пути индивида, когда с принятием того или иного решения на более или менее длительный период определяется жизненный путь человека» ^[5]. Исследователи Григорьева Е.В., Ляхова М.А., Полетаева А. В. считают, что «в настоящее время сказка выполняет ряд функций, необходимых в терапевтическом процессе. Первая функция – функция зеркала, позволяющая сказке обратить внимание человека на его собственную личность. Вторая – функция пролонгированного воздействия, когда сказка остается в памяти человека и незримо влияет на его мышление и в отдаленном периоде. Третья функция – возможность альтернативного выбора – сказка расширяет репертуар выборов способа поведения в определенных ситуациях. Четвертая – функция свободной работы с проблемой, когда символическая нагрузка сказки позволяет бережно прикоснуться к проблемам клиента. Пятая – функция поддержки, сказка позволяет сформировать позитивный взгляд на перспективы и варианты решения проблемы, дает возможность отвлечься от привычного взгляда. Шестая – функция нового ресурса, позволяющая сказке обнаружить скрытые способности и ресурсы. И наконец, седьмая функция сказки – функция принятия ответственности, стимулирующая человека делать собственные выводы, принимать самостоятельные решения и брать за них ответственность» [6]. При этом ученые отмечают, что сказка как феномен и процесс терапии для клиента выполняет несколько функций: диагностическую, психотерапевтическую и прогностическую. Исследователи отмечают также, что при использовании сказки в работе с клиентами и со студентами необходимо не только предлагать варианты авторских сказок, но и, раскрывая феноменологию клиента, учитывать, применим ли предложенный сюжет в его жизни или необходимые определенные трансформации ^[6].

Итак, мы рассмотрели особенности использования сказочных сюжетов в качестве активной психотерапевтической практики, основанной на знании теории транзактного анализа.

Таким образом, жизненный сценарий в большинстве работ по психологии и психотерапии представлен как категория, определяющая направленность поведения личности, определенную ориентацию личности на перспективу. Жизненный сценарий – это форма и система представлений личности о своем жизненном пути, задающая определенную направленность жизни и примерную последовательность событий, а жизненный путь – конкретное воплощение в жизнь сценария, последовательность и совокупность событий, способ проживания жизненного сценария.

Литература:

1. Берн Э. Введение в психиатрию и психоанализ для непосвященных.- Симферополь, 1998
2. Жаркова Л.Г. Формирование через сказку жизненного сценария и психотерапия. – Москва, 2009.
3. Иванов Е.С. Психотерапевтические аспекты транзактного анализа.- Москва, 2007
4. Кузнецова Е.В. Транзактный анализ и психотерапия.- Санкт-Петербург, 2006.
5. Полетаева А.В., Григорьева Е.В., Ляхова М.А. Постнеклассическая практическая психология: региональный опыт: коллективная монография / под ред. М.С. Яницкого, Ю.В. Пелеха. - Тернополь: Навчальна книга, 2011
6. Рубинштейн С.Л. Практическая психология.- Москва, 1998.