Очень часто психоанализ связывают с теорией сексуальности, считая, что Фрейд объяснял все стороны жизни человечества – от простого першения в горле до религиозных доктрин – сексуальными проблемами. Этот комический эффект возникает ещё и потому, что вопрос о том, что, собственно, Фрейд называл сексуальностью остаётся за рамками внимания.
Как известно, психоанализ значительно расширил понятие сексуальности и вывел его как за рамки чисто биологических представлений о совокуплении особой, так и психологических взглядов на роль мужчины и женщины, обнаружив, что сексуальность не сводится только к взаимодействию между полами и не всегда подчиняется функции продолжения рода. Сам Фрейд несколько раз отмечает, что «понятие сексуальности и вместе с тем сексуального влечения должно быть расширено, пока оно не включило в себя многое, что не подчинялось функциям продолжения рода». Невнимание к этому расширению понятия сексуальности часто приводит к вульгаризации и некорректному «бытовому» прочтению теории психоанализа: дескать, Фрейд всё сводит к сексу, а причину всех неврозов видит в неудовлетворённости в постели. Ещё в «Трёх очерках по теории сексуальности» он говорит, что «значительная часть возражений против моего учения происходит из того, что смешивают сексуальность, от которой я произвожу психоневротические симптомы, с нормальным сексуальным влечением».
В 1905 году Фрейд определяет сексуальность как «удовольствие, не сводимое к удовлетворению той или иной физиологической потребности». То есть человеческая сексуальность не имеет ничего общего с физиологией, циркуляцией гормонов и так называемым половым инстинктом. В современном «Словаре по психоанализу» (Ж. Лапланша и Ж.-Б. Понталиса) сексуальность названа «едва ли не извращением инстинкта, утратившего и объект, и органическую цель». То есть, невозможно представить себе универсальный объект или сексуальную цель, заключив, как герой одной оперы Моцарта, что «все люди хотят ЭТО». Напротив, следует предположить, что сексуальная цель и путь её достижения у каждого человека индивидуальны, не вписываются ни в какую биологическую парадигму поиска «идеального партнёра для продолжения рода» или психологическую идеологию, что «мужчины по своей природе такие-то, а женщинам по натуре свойственно то-то». Сексуальность каждого человека уникальна, он создаёт свою собственную карту влечений, поля притяжений и отталкиваний, которые и представляют собой его бессознательное. Именно эта самобытность сексуальной жизни и стала предметом работы психоанализа Фрейда.
В 1914 году он говорит, что сексуальность возникает одновременно с фантазированием, что уже само по себе даёт основания предполагать связь между ними. Сексуальность начинает функционировать только тогда, когда при помощи фантазии человек становится способен создавать объект своего влечения, первым из которых является материнская грудь. То есть сексуальность представляет собой не просто удовлетворение той или иной физиологической потребности или реализацию инстинкта, а конструирует образ другого и сценарий отношений с ним, что и даёт основание французскому аналитику Жаку Лакану сделать свой парадоксальный, но по существует верный вывод: сексуальных отношений не существует, несмотря на наличие полового акта.
Почти каждый раз, упоминая сексуальность, Фрейду приходится оговаривать, что (1) «сексуальность не сводится только к взаимодействию гениталий» (2) «сексуальность и продолжение рода не совпадают» и вообще (3) «то, что называют сексуальностью вне психоанализа, относится только к ограниченной сексуальной жизни». Три эти ремарки принципиально важны, в частности, в теории детской сексуальности, поскольку её проявления не имеют никакого отношения к половой жизни: например, сексуальный характер кормления грудью так же неоспорим, как и его обособленность от половой функции. И мать и ребёнок включаются во время кормления в обмен этим специфическим телесным удовольствием/неудовольствием, связанным с нехваткой, полнотой или избыточности, и которое не зависит напрямую от голода и его утоления. Не случайно Фрейд говорит, что у именно материнской груди впервые встречаются два самые сильные человеческие чувства – голод и любовь.
Точно так же и все остальные влечения – анальное, зрительное и голосовое – связаны с телесным удовольствием, далёким от целей воспроизводства рода и взаимодействия гениталий, хотя все они могут быть задействованы в любовной игре, разворачивающейся между людьми, в большей или меньшей степени. Например, разглядывание тела является почти неотъемлемым ритуалом любого ухаживания и полового акта, вместе с тем, именно зрительное влечение является, по мнению Фрейда, источником любопытства, стремления к познанию и, как следствие, развития науки и искусства, о чём он говорит в своей книге о Леонардо да Винчи. То есть любое влечение далеко не всегда находит самую короткую и прямую дорогу к своей цели и не всегда служит целям совокупления между особями и идее продолжения рода человеческого, а может быть направлено на совершенно иные сексуальные цели.
Языковая проблема, с которой столкнулся Фрейд состоит в том, что слово «die Sexualität» двусмысленно по своему содержанию и обозначает как качество того или иного объекта, так и функцию самого организма. Да и в русском языке мы легко можем почувствовать эту двойственность, сравнив такие выражениях как «сексуальная девушка» и «сексуальная дисфункция». Во-вторых, слово «сексуальность» не схватывает того специфического удовольствия, которое лежит по ту сторону инстинкта, удовольствия без потребности – буквально, «непотребного удовольствия» – которое Ж. Лакан именовал наслаждением. Поскольку сексуальность не всегда работает на удовлетворение этого так называемого полотого инстинкта: для того же Леонардо сексуальной целью было познание, тогда как сам он никогда не состоял в половых связях с женщинами или мужчинами и никогда не был замечен в личной симпатии к кому-либо из своих учеников или спутников; никому из них он не выказывал свою личную благосклонность или предпочтение. То есть реализация его сексуального влечения, которое всегда достигает своего удовлетворения, не всегда связана с половым актом и не всегда приносит физиологическое удовольствие.
Удовлетворение не всегда приносит удовольствие. Так, например, любое психологическое страдание, всякий симптом, по мнению Фрейда, является компромиссом между реальностью и бессознательным и представляет собой единственный возможный способ удовлетворения сексуальных влечений человека. Таким образом, любые влечения находят себе удовлетворение, но платой за этой иногда являются душевные страдания. Вот что имеет в виду Фрейд, когда говорит о сексуальной этиологии неврозов.
Ольшанский Дмитрий Александрович - частный психоаналитик. Один из учредителей Группы Лакановского Психоанализа, сотрудник Института Клинической медицины и Социальной работа им. М.П. Кончаловского (Санкт-Петербург) и Institut des Hautes Études en Psychanalyse (Paris).
Комментариев пока нет – Вы можете оставить первый
, чтобы комментировать