Добрый Волшебник: к 85-летию Андрея Владимировича Гнездилова

В 2025 году исполняется 85 лет со дня рождения Андрея Владимировича Гнездилова, доктора медицинских наук, основателя отечественной онкопсихологии, автора новых методов в психотерапии — суппортивной, паллиативной и терминальной психотерапии, сказкотерапии, имидж-терапии, терапии колокольным звоном, первого председателя Ассоциации онкопсихологов России, родоначальника российского хосписного движения, заслуженного христианского психолога, победителя Национального конкурса «Золотая Психея» в номинации «Личность года в российской психологии» по итогам 2009 года. Об Андрее Владимировиче, Докторе Балу, о призвании, пути и служении, о совместной работе, о сказках и встречах в сказочном замке вспоминают друзья и коллеги.

***

Борис Сергеевич Братусь, доктор психологических наук, профессор, член-корреспондент РАО, профессор кафедры общей психологии факультета психологии Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, декан факультета психологии Российского православного университета св. Иоанна Богослова, председатель Ассоциации гуманистической психологии, член Этического комитета Российского психологического общества:

Полет мысли, сказочного воображения, фантазии были привычными стихиями Андрея Владимировича Гнездилова, его очевидным метафизическим даром.

Но как бы высоко ни проходил этот полет, он всегда служил для нужд земли, для вполне конкретных людей. Помню, как-то однажды спросил: «Сколько за год в службе основанного Вами (первого в России) хосписа умирает людей?» «Более трехсот», — ответил он. Это значило, что примерно каждый день он переживал роковой обрыв чьей-то живой трепещущей судьбы. И как можно было оставаться при этом открытым душой и сердцем ко всё новым трагедиям, каково должно быть основание такого подвига?

Думаю, он сам однажды ответил на это в книге «Путь на Голгофу» (СПб, 1995): «Как часто мы понимаем любовь односторонне — как чувство, которым обладает каждый, и которое, обычно, обращено на противоположный пол. Привычно понятна любовь к семье, детям, двигаясь далее по объектам направленности, — добавляется любовь к отечеству, любовь в дому, к красоте и так далее. Но для большинства тех, кто работает с уходящими людьми, любовь нередко теряет свою целевую направленность и выступает не как чувство, а как состояние. Я не перестаю удивляться и восхищаться людьми, которые приходят работать в хоспис. Стоит ли говорить, сколь тяжела эта работа, оплачиваемая столь мизерно, что стыдно об этом и упоминать… В каждом из них, ежедневно отдающих свою жизнь, дабы разделить и облегчить страдание больных, живет та любовь-состояние, которую невозможно не почувствовать. Она, конечно, не сияет нимбом над их головой, но ее чувствует каждый, кого касаются их руки, кому они улыбаются, и кого слушают. (В этом смысле любовь-состояние это то, чему научает нас наша работа.)».

Дружеская рука Андрея Владимировича, его улыбка, глаза, внимание к собеседнику живут в душах тех, кому посчастливилось его знать. Я не часто бывал в его волшебном доме (квартирой не назовешь), но каждый раз, уходя, получал какой-то знак, символ его ко всем (в данном случае ко мне) любви-состояния: то он брал с полки раритетную старинную книгу и дарил мне, то снимал со стены барельеф, выполненный его мамой-художницей. Теперь понимаю, что он раздаривал свое богатство, передавая частицу себя на добрую память и духовную помощь. Согласно известным словам Владимира Соловьева, — «Всё, кружась, исчезает во мгле, / Неподвижно лишь солнце любви», — той, о которой твердо свидетельствовал и подвижнически утверждал своей жизнью Андрей Владимирович Гнездилов.

***

Руслана Богдановна Сенчук, главный врач Хосписа в Лахте:

Андрей Владимирович Гнездилов стоял у истоков формирования отечественной онкопсихологии.

Андрей Владимирович принимал самое активное, можно сказать основополагающее участие в создании Хосписа №1 в Лахте и оставался сотрудником хосписа до самой смерти. Много вложил в развитие хосписного движения в России. Признанный глава российской паллиативной психологии, доктор медицинских наук Андрей Владимирович Гнездилов в 2008 году встал у истоков создания Ассоциации онкопсихологов России, почетным председателем которой являлся.

С 1973 по 1983 годы являлся сотрудником первой в России психологической лаборатории в НИИ онкологии имени Петрова. В 1985-м году стал активным участником «Общества милосердия» Даниила Гранина, где познакомился с другими будущими сотрудниками Хосписа №1.

В 1994 году была издана книга А.В. Гнездилова «Путь на Голгофу». Эта книга послужила первым русским учебником для всех сотрудников в области паллиативной помощи.

В 2010 году стал вдохновителем, идейным руководителем и соучредителем благотворительной организации АНО «ЦСПП «Второе дыхание» в Санкт-Петербурге, где специалисты оказывали бесплатную психологическую поддержку онкологическим больным, их родственникам, а также персоналу онкологических учреждений.

Главное, чему учил нас Андрей Владимирович, это то, что пациент и его близкие — это члены нашей мультидисциплинарной бригады: «мы вместе, мы рядом». Эту традицию мы свято чтим.

Вот слова Андрея Владимировича, которые он завещал нам и которые мы полностью разделяем: если пациент до самого конца живет настолько активно и полноценно, насколько это только для него возможно, и на протяжении всего периода болезни, а также в момент смерти не оставлен один, а его семье предоставлена система поддержки, то можно считать цель нашей помощи достигнутой.

В 2022 году, после смерти Андрея Гнездилова мы созвали сотрудников всех хосписов и паллиативных отделений Санкт-Петербурга, чтобы почтить его память. Эти конференции стали ежегодными. В этом году Андрею Владимировичу исполнилось бы 85 лет, а его любимому детищу — Хоспису в Лахте — 35 лет. Мы приглашаем к участию в 4-й конференции, посвященной памяти Андрея Владимировича Гнездилова, в октябре этого года.

***

Маргарита Валерьевна Вагайцева, кандидат психологических наук, клинический психолог отделения реабилитации Национального медицинского исследовательского центра онкологии им. Н.Н. Петрова МЗ РФ, медицинский психолог ГКУЗ «Хоспис №1», доцент кафедры психологии лечебного факультета Института медицинского образования Национального медицинского исследовательского центра им. В.А. Алмазова Минздрава России, исполнительный директор Ассоциации онкопсихологов Северо-Западного региона России:

С Андреем Владимировичем Гнездиловым лично мы познакомились в 2011 году. Соратники и друзья Андрея Владимировича воплотили его мечту создать Центр благотворительной социально-психологической помощи «Второе дыхание» для людей, страдающих онкологическими заболеваниями. Уже осенью он и его ближайшая помощница, первый директор «Второго дыхания» и психолог Хосписа №1 Мария Федорова привели меня в Лахту. Весной 2012 года Машенька оставила мирскую жизнь, ушла в монастырь и позднее приняла постриг как матушка Серафима. Я же подхватила директорство «Второго дыхания» и продолжила работу в хосписе.

Андрей Владимирович Гнездилов умел удивительным образом, оставаясь безусловным Старшим, дарить ощущение Равного. Невероятно щедро делился своим видением и также всегда был открыт опыту других. Всегда был готов научить, но никогда не нравоучал, не навязывал свое мнение, свои методологические предпочтения. Широко известно его увлечение имидж- и арт-терапевтическими практиками. Мы же видели его дар и опыт с полувзгляда и полуслова установить терапевтический контакт и быть целительным в очень коротком, зачастую однократном взаимодействии. Андрей Владимирович Гнездилов точно и глубоко оценивал личность другого и всегда умел быть рядом, быть вместе. Беседа с ним раскрывала внутренний потенциал человека. Он не освещал фонариком закоулки души, а зажигал внутренний свет каждого. Так от свечи зажигаются другие свечи и продолжают гореть собственным пламенем. Это был главный секрет Доброго Волшебника.

***

«Хоспис — это дом, в котором предлагается качественная жизнь. Не легкая смерть, а качественная жизнь. Это место, где человек может завершить свою жизнь осмысленно и глубоко, в сопровождении родственников», — говорил Андрей Владимирович.

Мы были хорошо знакомы с Андреем Владимировичем и всегда будем ему благодарны за его помощь и содействие. Он всегда поддерживал Службу «Ясное утро», принимал активное участие в наших Съездах онкопсихологов, был первым председателем Ассоциации онкопсихологов России.

Результаты его работы и исследований мы используем в курсе повышения квалификации «Онкопсихология: психологическая помощь онкологическим больным и их родственникам», который ведут эксперты и ведущие психологи Службы «Ясное утро» на базе Московского социально-педагогического института.

Когда специалисты рассуждают про жизнь, то говорят, что она протекает в четырех измерениях: физическом, социальном, душевном и ценностном. Но Доктор Балу был уверен, что есть пятое измерение — чудесное, в котором живут дети, а с возрастом о нем забывают. В нем нет страха смерти. Именно это «чудесное» Андрей Владимирович Гнездилов и пытался воссоздать для взрослых.

***

«Человек, избранный Богом»

Инна Сергеевна Ковалёва, клинический психолог, онкопсихолог, член Союза Писателей России, преподаватель Института практической психологии «ИМАТОН» и Московского института психоанализа:

Всегда сложнее всего подыскать слова, чтобы описать значение в твоей жизни самых близких и дорогих людей. Передать ту степень благодарности, уважения и любви, которые переполняют сердце. Как бы ни был богат русский язык, даже он не в силах здесь помочь.

Когда эти дорогие сердцу люди уходят, ты остаешься одиноким. Часть тебя уходит вместе с ними, и кажется, ничего и никто не может их заменить. Никогда. А эта нестерпимая боль будет вечной. Избитая фраза о том, что время лечит, — самая большая ложь. Знаю, что есть боль, которая не проходит никогда.

4 мая 2022 года я читала лекцию «Как пожилому человеку пережить утрату?» в проекте «Давайте честно поговорим о старости», организованном Ассоциацией хосписной помощи. На втором слайде были слова моей 91-летней клиентки, которые каждый раз было непросто слышать. Она просила меня дать клятвенное обещание: «Когда я умру, не бросайте мою дочку, мою Ласточку! Ей будет очень тяжело, вы ей будете нужны. Помогите ей пережить горе. Инна! Пообещайте мне быть с ней рядом! Дайте слово!»

На твоих глазах уходит пациент, ты с ним рядом, а в другой комнате его родные люди, которым предстоит научиться жить без любимого человека. На это могут уйти годы. Говоря все это слушателям, я не знала, что говорю уже о своей боли.

На третьем слайде презентации были слова моего Учителя, Андрея Владимировича Гнездилова: «Если программа смерти запущена, её невозможно остановить».

В прямом эфире я цитировала слушателям наблюдения Андрея Владимировича за изменениями восприятия времени умирающим пациентом — испытывая волнение о нем самом. Это было непростое время для всех, кто очень близко знал Сказочника. Мы хотели быть рядом с ним, но не имели такой возможности.

В конце лекции я прочла сказку, написанную для своей умирающей от болезни Альцгеймера клиентки. В это таинство повествования о смерти в последние дни жизни меня посвятил Учитель.

В тот день символизм держал меня за руку. Готовил к страшной утрате, но делал это любя, через сказку и веру в победу любви. Он как будто бы напоминал всё, что слышала от Учителя, свидетелем чего была в хосписе, в детском хосписе, в Замке Сказочника. Он как будто бы старался удержать меня за руку, чтобы не дать упасть в бездну страдания. В этом снова и снова вижу и признаю заботу Учителя обо мне. Он был рядом в этот момент. Не просто хочу в это верить, знаю это.

Дальше случилось настоящее нечто, невозможное. С вечера до раннего утра я рассказывала гостю моего дома об Андрее Владимировиче Гнездилове. Показывала подарки, полученные в Замке. На пороге дома при свете уличного фонаря, укрывшись теплым пледом, читала вслух его сказки. Природа засыпала, убаюканная мелодикой повествования, а мы чувствовали себя самыми счастливыми. Тогда впервые в жизни я раскрыла секрет о смерти, поведанный мне учителем, а гость сказал: «Инна! Напиши обо всем этом. Обязательно напиши!»

В ночь с 4 на 5 мая 2022 года и за несколько дней до этого случилось ещё несколько «случайностей», говорящих о том, что Учитель приходил прощаться. Дом и работа были наполнены его присутствием, и этот факт сегодня греет плачущее сердце. Благодарность дает силы.

В пятом часу утра 5 мая 2022 года Андрей Владимирович Гнездилов покинул этот мир. Сказать, что это был шок, ничего не сказать. Мой мир рухнул в один момент. При живых любимых и любящих родителях я осталась сиротой… В этом горечь моей реальности. Сколько бы образований ни было, сколько бы опыта профессионального и личного ни было получено, сколько бы лекций ни было прочитано и статей написано, принять это оказалось невозможно ровно потому, что родители и учителя — это проявленный Бог в моей жизни. Они посылаются для рождения и становления. Они любят безусловно, неустанно веря в меня. Даже когда я сама этого не могу делать.

В жизни есть два благословения — мама и учитель. Не зря даже их дни рождения рядом. В день похорон Андрея Владимировича мама попросила купить ему цветы лично от неё и написала: «Инночка, дочечка моя! Зная твоё отношение к Гнездилову, я всегда боялась этого момента! Прошу тебя, будь умницей, побереги себя! Помни, на все воля Божья. Я благодарна ему за всё, что он сделал для тебя! Скажи ему спасибо от меня. Я тебя родила, а он тебя создал! Пусть покоится с миром».

В этом правда. Бог подарил мне встречу с настоящими Учителями, которые пришли один через другого и до сих пор остаются рядом. Божьим благословением Семен Борисович Есельсон привез нашу донецкую группу Международного института экзистенциального консультирования в Санкт-Петербург, где, через тему психотерапии потерь, произошло знакомство с Доктором Балу и паллиативом.

Подготовка к этой встрече подарила понимание того, что хоспис — это обволакивание любовью. С далекого 2009 года эта фраза стала единственным рецептом не только для пациентов и их семей, но и для меня самой. Уходящие люди, как никто другой, способны открыть истинную ценность любви, взаимоотношений, времени тем, кто пока остается на земле.

Каждую лекцию и любое выступление вспоминаю Учителя, Друга, Наставника, родившегося для служения людям, искусства врачевания, любви и чудес, который говорил о своем выборе: «Судьба людей обречённых не могла меня оставить в покое». Его общение и помощь нуждающимся я называю звучащей молитвой. Он лечил собой.

Андрей Владимирович Гнездилов — Уникальный Человек. Даже родился в необычный день, 29 февраля. Легенда отечественной психотерапии, основатель первого в СССР хосписа, автор его заповедей, он исцелял страждущих сказками и чудесами, музыкой, голосами колоколов и поющих чаш, картинами и книгами, превращениями в себя настоящих через костюмы и образы. Каждая деталь Замка жила свою жизнь и принимала гостей, как своих любимых детей. Любопытных и жаждущих, иногда злых или плачущих, потерянных или обиженных, а в большинстве случаев — нуждающихся в духовном откровении, дающем свободу бытия. Даже тени играли свою игру, побуждая смотреть за пределы видимого. Пространство дома было исцеляющим для каждого, кто нуждался в принятии и поддержке или был просто прохожим. Хотя не оставалось людей, даже «случайно» вошедших в Замок и не желавших вновь и вновь возвращаться.

Андрей Владимирович открыл мне хоспис как эпицентр жизни. Помог заглянуть в лицо пациента, места его боли. Доверил чудо встречи с вечностью и со сказкой. Подарил осознание величия смерти и возрождения души в ней. Показал смирение в одиночестве, покинутости и брошенности. Предчувствовал и описал будущее. И мое, и своё.

Он «увидел» меня, поделился силой, с нежностью и заботой освободил от оков страха, помог сперва робко проявиться, познакомиться с собой, а потом явиться миру. Воспитанная строгими профессиональными понятиями, в какой-то момент я растерялась. Творчество и эмоциональность хотели взять в работу и музыку, и медитацию, и Бога, и массу разноплановых аспектов терапии. Заглянуть всюду в поисках ценности любого человека, ибо он прячется в многоликих образах, не имея смелости быть собой. Мы есть всё: тело, мысли, эмоции, прошлое, будущее, статус, отношения, уродство, красота. Мир и мы в нем несовершенны. Принять это, позволить всему быть, выбирать себя действительно нужна отвага и, зачастую, значимый другой, дающий внутреннее разрешение на саму жизнь. Мои педагоги Светлана Руденко и Лариса Яновская, видя терзания поисков, сказали: «Вам нужно в Питер, к Гнездилову».

Эта встреча стала судьбоносной не только в моей личной и профессиональной жизни, но и в жизни моих клиентов. Многие из них не знали его лично, только по моим рассказам и его сказкам, но писали: «Сказочник умер?» Сказочник никогда не сможет умереть, потому что он воплотился в тысячах образов, прожил тысячи жизней и тысячи раз нашел новую дорогу к Свету. Он впустил Бога в психотерапию, ибо верил в бессмертие души. Он делился с миром светом своей души, таинством веры, хрупкостью надежды, ничего не ожидая взамен. Его бесценное наследие, как проставленная печать, остается в сознании: «Я знаю Сказочника. Я жила в его Замке. Меня крестили чудесами».

«У человека, который признает существование Бога, есть нравственные устои, в его сознании существования будущего он перейдет в другой мир, где нет смерти. Вера помогает не трагитизировать ситуацию. Да, мы уходим из этого мира, но у нас есть сознание того, что жизнь не кончается, разлука с любимыми и близкими людьми, она не вечна. Приходит время, когда мы пополняем ряды уходящих из этого мира, и это пополнение несет в себе разрешение любви и вечности».

Учитель подарил очень многое. Считаю его богореализованным человеком. Для меня он на одной ступени с Серафимом Саровским и Антонием Сурожским.

Допускать мысль о его утрате мой мозг и душа отказывались наотрез. Ведь он Сказочник! Он живет и чудотворит в настоящем Замке с настоящей колокольней и тысячами сказочных героев. Все стихии подвластны ему, так как он сам способен создавать их и наделять недюжей силой. Воображение, дарованное свыше, не знает границ для свершений и волшебства. Этим он делился с каждым, кого встречал на пути. Счастье и радость испытали все, кому удалось прикоснуться к его восприятию жизни, веры, смерти и любви.

Сотни преображений произошли на моих глазах в Замке, когда люди плакали и говорили о рождённом чувстве свободы.

Некоторым повезло ещё больше. Они встретили Андрея Владимировича в своём раннем детстве. Одна знакомая вспоминала, как в гости к её семье приехал дядя Андрей. Абсолютно все вокруг говорили о нём, называли Волшебником, и она волновалась в ожидании встречи. Утром, в ночной сорочке, с незаплетенными косами, войдя на кухню, девочка увидела со спины мужчину и остановилась. Он повернулся к ней, с улыбкой поприветствовал: «Доброе утро, сударыня!»

Одна фраза! На поминках доктора эта трехлетняя девочка, ставшая взрослой женщиной, улыбалась сквозь слезы, говоря о том, какую роль эти три волшебные слова сыграли с ней.

Андрей Владимирович благословил меня использовать его видение человека, что позволило писать сказки и терапевтические истории уже для своих уходящих пациентов.

Замок впустил в свой мир и позволил быть хозяйкой на время гостевания. Скажу по секрету, в ночной тишине в отражении старинного зеркала можно увидеть дорогу в вечность. Она прекрасна!

Здесь все восторгались моментом и состоянием, так как хозяин Замка создавал атмосферу маленького личного чуда абсолютно для каждого!

Я приезжала в Санкт-Петербург только ради встречи со сказкой. Чудеса происходили каждую минуту, и доктор Балу говорил только об одном: «Инночка! Просто возьмите билет и приезжайте в Замок. Мы вас ждём». Каждый приезд случался специальный подарок, становившийся впоследствии частью терапевтических коллекций. Присутствовать при рождении сказки, лицезреть автора за работой — отдельное чудо, а получить свою, собственную, — вдвойне. Должна признаться, она пророческая, как и многие слова Андрея Владимировича.

Мощь «случайных совпадений» проявления единства душ и намерений, связали любимый Санкт-Петербург и Индию. Андрей Владимирович был председателем Теософского общества Петербурга. Будучи глубоко верующим человеком, он смотрел на Вселенную, широко раскрывая и глаза, и сердце, и разум. Во мне Индия раскрывает два состояния — любви и благодарности. От переполнения ими всегда хочется плакать. От счастья. Эти же чувства оживают в Замке.

Когда говорю, что Индия и Питер дарят чудеса, не шучу и не включаю образное мышление. Мы их творим своим желанием или они проявляются, чтобы быть замеченными? Или это излишний романтизм? Не знаю. Население этой страны на 2023 год насчитывает 1 425 775 850 человек. Аюрведического доктора в путешествии после смерти Андрея Владимировича звали Балу. Именно так много лет назад дети в онкодиспансере прозвали доктора, который лечил их сказками. Как так работает пространство, что из полутора миллиардов людей мне помогал индийский доктор Балу?! Как после этого не верить в то, что наши близкие, даже после смерти, смотрят за нами и никуда не уходят навсегда?!

В переводе с тамильского языка имя Балу означает «ребёнок». Индия для меня вечный счастливый, улыбчивый, радостный ребёнок. Хочется и в себе сохранить это великое чувство — способность неподдельно, искренне, по-детски радоваться. Именно так жил доктор Балу. Он учил быть зрячей и восприимчивой, находить радостинки во всём, радоваться мелочам. Это творческий, благодатный труд. Насмотренность, чувственность, чувствительность, способность заметить, озвучить и разделить с другим переживание — это дар, открывающий бесконечность познания. Им обладал Учитель. Им он щедро делился.

Он позволял подписывать его книги читателям, когда сам не мог этого сделать. Написал предисловие к моей первой книге и был первым её читателем. Мы выходили на крыши питерских домов, ели чернику и оладьи из кабачков на даче. Простота быта и красота природы вызывали поток мыслей, воплощающихся в истории и ощущения единства видимого и непроявленного, но чувственного.

Доктор часами мог читать стихи у камина, а мы не дышали, боясь спугнуть это счастье. Хотелось в нём замереть. Моему сыну повезло пройти обряд посвящения в рыцари в Замке Сказочника. Мурашки до сих пор бегут по телу при воспоминании об этом. Благодатный процесс взросления и отпускания для сына и мамы. Начало и итог. Новый этап пути.

Много лет приезжая в дом доктора Балу, первым делом я искала «свою» куклу, ангела. Оказалось, она была сделана по образу хозяина. Я боялась даже мечтательно верить, но чудо случилось и здесь — она досталась в подарок, в наследство, и теперь живёт в моём доме.

Однажды я сломала ногу и ходила на костылях. Два месяца зависимости то еще испытание. Но доктор всегда умел найти исцеляющие слова. Он говорил, что его левая нога моя нога и я могу опереться на неё. Простое слово может стать освобождением, а костыли крыльями.

В тяжёлый период жизни, ещё в довоенном Донецке, спасение снова пришло. Под правым ухом я держала телефонную трубку, над левым звонила хрустальным колокольчиком, подаренным доктором, плакала и слушала сказки, которые настоящий Волшебник, Пряничный Звездочет читал из Петербурга. Этим он защитил всю мою семью, победил демонов сомнений, раскрыл бетонные двери страха неизвестного и впустил Свет надежды на лучшее.

Можно часами говорить о великих людях и дарованном счастье встретиться с ними и не сможешь высказать всё.

Боль утраты медленно, с большим трудом и ещё большим сопротивлением, пытается отпускать меня. Смотрю сотни фотографий, видеозаписи, и всё бесценно. Живу с вопросом: «Как быть достойной ученицей?»

20 марта 2018 года в Замке в Ковенском переулке Санкт-Петербурга доктор сказал: «Важно, чтобы больной выплёскивал все переживания».

Сейчас сердечно и духовно я хвораю. Вспоминается теория здорового горевания и сразу рушится осколками памяти. Эти строки — признание моей боли, проживая которую выстраиваю новую дорогу жизни. В ней много потерь. Избежать скорби невозможно, ибо она является составляющей частью ценности жизни и отношений. Мы тоскуем по потерянной любви, грустим от невозможности что-то исправить, плачем по неотданному долгу, клянём себя за потерянное время. Скорбь может стать уроком прощения и принятия, привести к светлой и любящей, памятуемой грусти, а может украсть измученный болью, одиночеством, безутешный рассудок. Горе, его переживание оголяет нас и оставляет в состоянии уязвимости. Порой на многие годы. Время не лечит. Оно слегка затягивает рану. Наша задача найти опоры в долгом процессе выстраивания новой жизни. Наполнить оставшуюся пустоту самой жизнью. Смерти нет там, где есть любовь. Люди могут помнить друг друга, если любовь и благодарность живут в их сердцах.

«Вы знаете тайну счастья человека? Широко говоря, человек тогда считается состоявшимся, когда он нашёл свою ячейку, соответствует ей. Если он нашёл своё место в жизни, он не потеряется нигде и никогда. Только так!»

Только так и жил Андрей Владимирович Гнездилов, человек, избранный Богом. Он жил служением страждущим, и нам, его ученикам выпало большое счастье и огромная честь быть рядом, смотреть в одну сторону, перенимать, учиться и продолжать его Путь, тем самым, позволяя Учителю жить вечно. Он продолжает жить в нас и через нас.

Цитаты из личных архивов автора и интервью 2016 года Анастасии Гнездиловой для Жиронского университета (прим. авт.).

***

Андрей Владимирович Гнездилов: человек-миф и миф о Человеке

Екатерина Сергеевна Денискова, экзистенциальный терапевт, клинический психолог:

 «…миф есть в словах данная чудесная личностная история»
А. Лосев «Диалектика мифа»

Сейчас мы можем наблюдать процесс, как человек после смерти становится легендой. Как формируется миф о человеке — тот образ его, который останется во времени. Но Андрей Владимирович стал, в определенном смысле, легендой и мифом ещё при жизни. Человек, который жил и творил в Замке, находящемся на несуществующем этаже старинного петербургского дома, носил сказочное имя Балу, подписывался «Старый принц», праздновал день рождения раз в четыре года, встречал настоящих фей и эльфов, получил благословение от человека-эпохи русского православного зарубежья митрополита Антония Сурожского, Сказочник, Поэт, Врач, Друг и Учитель, Ученик, Мастер-творец... И это только маленькая часть невероятно красочной и волшебно-многомерной мозаики его личности.

Каждый хороший сказочник — мифотворец. В понимании мифа как отражения бытия надмирного. Не выдумки, а более подлинной реальности, чем та, с которой мы обычно имеем дело. Андрей Владимирович хорошо ориентировался в обеих реальностях и часто выступал в роли проводника в надмирное, духовное измерение бытия. Многим путешествия в мир чудесного и волшебного, в которых сопровождал доктор Балу, помогали душевно и духовно восстанавливаться, обретать новое видение себя, своего места. Помогали проходить трудные периоды жизни, выстраивать отношения с болезнью, собственной жизнью и смертью. Помогали находить ориентиры и точки опоры.

Сейчас я вспоминаю преображенные, просветлённые лица людей после его семинаров, после встреч в Замке Сказочника в Ковенском переулке. Это были лица счастливых детей и одновременно обретших мудрость взрослых. В людях после таких встреч часто появлялась, проявлялась духовная вертикаль.

Рядом с Гнездиловым жизнь ощущалась глубже, ярче, интенсивнее, драматичнее и счастливее, чем в своей рутинной обыденности. Да, он жил не обыденно, это всегда чувствовалось. И рядом с ним жилось как будто в предчувствии Праздника, в предощущении какого-то важного, необыкновенного события. Я думаю, что предстояние миру Горнему — которое, безусловно, сопровождало Андрея Владимировича — создавало в его присутствии ощущение нездешнего, волшебного, какой-то неясной радости и тоски по чему-то неизъяснимо далёкому, но в то же время до боли знакомому. Мне вспоминаются рассказы и повести Александра Грина с его тоской по нездешнему, предчувствием мира, где невозможное возможно, где человек счастлив и жизнь изливается на него своим изобилием и радостью. Образы этого мира помогали автору переживать страдания, смиряться с лишениями, выносить беспросветность жизни, которой жил он и его страна. Гнездилов любил Грина, чувствовал с ним родство.

Сейчас заметно набирает популярность такая околопсихотерапевтическая специализация, как «доула смерти» или «доула конца жизни». «Доула», с греческого, — «рабыня» или «слуга». Как и в родах, это акушер, родовспомогатель. Только здесь доула («доуло» в мужском варианте) — тот, кто сопровождает человека в процессе умирания или горевания, помогает совершить переход.

Первым профессиональным доуло смерти в советской, а потом и в российской психотерапии был Андрей Владимирович Гнездилов. И по профессии, и по призванию. По призванию служения. Он часто называл себя слугой и считал эту роль более достойной и духовно более перспективной, чем роль, например, господина.

Служение — благородно, самоотверженно, смиренно. Войти в таинство смерти можно, только склонив голову, умалившись, смирившись. У Гнездилова корни его идеала служения лежали в культуре Серебряного века, в средневековых рыцарских идеалах служения Прекрасной Даме, в идеалах религиозных традиций человечества, во многих из которых он очень хорошо ориентировался, и, конечно, в его собственной религиозно-духовной жизни.

Помочь человеку пройти «долиной смертной тени» не так-то просто. Ещё сложнее помочь создать перспективу, помочь увидеть образ того, куда человек уходит. Андрей Владимирович помогал увидеть эту перспективу, а иногда и создавал ее через сказку. Представление места, куда будешь уходить из этой жизни, облегчает процесс перехода. Андрей Владимирович часто говорил о том, что людям мучительно страшно уходить в темноту, в небытие.

Для многих психотерапевтов часто трудный опыт, когда твой пациент смертельно больной человек. Ещё труднее, когда это — ребенок. Что должно быть у специалиста как у человека за душой, чтобы совершить вместе с другим человеком такой сложный путь? На что опираться? Чем руководствоваться? Андрей Владимирович был движим огромным состраданием и любовью, опирался на глубокий духовный опыт, собственный и своих учителей, на профессионализм врача, на благодатный дар смиренного преклонения перед Тайной Жизни и Смерти. И этот совершенно уникальный, очень редкий дар смирения я бы особенно выделила. Это то, что лично для себя я взяла у него как одну из фундаментальных установок в работе и в жизни.

Настоящий творец всегда находится несколько в тени по отношению к своему творению. Мир, который создавал Гнездилов сказками, творчеством и волшебством Замка сказочника, духом любви, сострадания в хосписе и вообще везде, где он был, — в этом мире главными всегда были люди. Люди были для него огромной ценностью. Люди — жители его сказочного королевства, главные герои его сказок, любимые гости Замка, ученики, сотрудники, коллеги, друзья...

Андрей Владимирович служил людям, и в служении видел главную цель и добродетель человеческой жизни. Он черпал силы и радость из своего служения, не только тратил себя в нем.

Человек умирает, но рождается миф о человеке, который, возможно, не вполне тождественен какой-то бытовой правде, но целиком равен той правде, которую он воплощал своей жизнью. Жизнь Андрея Владимировича и правда, которая в ней воплощалась, не оставляла равнодушными тех, кто был с ним знаком. И сейчас, благодаря усилиям бережных хранителей его памяти, заботящихся о его наследии, доктор Балу и ценности, которым он служил, обретают новую жизнь, в новом качестве. Благодаря памяти тех, кто его любил, кто был ему благодарен, дорогой Балу продолжает свое служение.

Каждый, кто его знал, будет помнить своего доктора Балу, своего Старого принца, своего Андрея Владимировича Гнездилова. И это тоже часть рождающегося мифа о большом Человеке.

***

«Мне понравилось ЖИТЬ… в Сказке»

Екатерина Сергеевна Пичугина (Степанова), экзистенциальный терапевт, специалист по песочной терапии, сказкотерапии, работе с метафорическими картами, психодраматист, создатель и руководитель Академии повышения квалификации психологов, преподаватель Института практической психологии «Иматон», соучредитель Ассоциации песочной психотерапии, руководитель секции проективной психологии Гильдии психологов, психотерапевтов и тренеров им. профессора В.А. Ананьева:

Вокруг него все удивительным образом складывалось. Вовремя подходил транспорт, вовремя появлялись нужные и интересные люди, были доброжелательными продавцы… как будто мир действительно отражал его внутреннее состояние гармонии с ним.

7 лет я не могла попасть к нему после своего первого посещения. Все время отменялись группы, в которые я записывалась, я не вовремя уезжала и бесконечные другие причины. В какой-то момент я стала вести группы по сказкотерапии и тогда все сложилось. Видимо, я оказалась готова.

Он любил людей, любил гостей, хотя, порой, очень уставал от посещений, но «бился до последнего» за возможность этого общения.

Тайна имени Балу

Однажды, проведя меня сквозь большое количество народа, которые собрались у него, как обычно, по пятницам, он подвел меня к мужчине лет 55–60 и познакомил: «Это Маугли». Он действительно был очень похож на Маугли. Но… сильно повзрослевшего)) «Маугли? Почему Маугли?» — мы разговорились, и он рассказал историю 50-летней давности…

В то время Андрей Владимирович, будучи начинающим педиатром в детской больнице (в 23 года), лечил (и вылечил) этого мальчика от какой-то болезни сердца. «Ты похож на Маугли», — как-то сказал он. «А кто это?» — удивленно спросил мальчик… На следующий день доктор принес мальчику книжку.

Надо сказать, что в то время молодой врач, давно (это уже другая история) и навсегда погруженный в сказки, искал себя, свой персонаж, свой псевдоним, свою роль в этом мире…

«Если я Маугли, то ты Балу», — сказал мальчик, увлеченно прочитав книгу. Доктор Балу. Ему понравилась эта идея. Так родилась легенда. Так родился наш добрый Доктор человеческих душ и сердец Балу.

Он не любил, когда его называли «Андрей Владимирович». По возможности всегда аккуратно поправлял: «Балу». Даже жена ласково его называла «Балуша».

Сказка длиною в жизнь…

«Я занимаюсь сказками, сказкотерапией как психолог больше 15 лет, — не без гордости произнесла я на нашем мастер-классе в его Замке. —А Вы, Балу?» … он медлил с ответом, что-то вспоминая или подсчитывая… «Ну, вот… в 4 года мне закончили читать сказки, с этого момента я стал их сочинять сам». С 4-х лет! Больше 75 лет он сочинял сказки для взрослых и детей!

Мне понравилось ЖИТЬ в Сказке!

«Однажды в горах поселился Колдун…» Андрей Владимирович любил предлагать своим гостям — слушателям семинаров, мастер-классов эту строчку для начала сказки. С этой строчки начала сказку наша участница группы «Процессуальная сказкотерапия в Замке Доктора Балу». Мы разыграли, как обычно, по ролям эту сказку, где Балу тоже играл роль… конечно, Колдуна.

Герои, хоть и не по сценарию, но приходили один за другим, рассказывали свои истории и спрашивали совета. Все, конечно, разрешалось наилучшим образом, советы оказывались «прямо в точку» и для Героев, и для реальной жизни этих участников.

«Балу, Вам понравилось играть?» — он поморщился и замялся. «Вам понравилось?» … Он оживился… «Мне понравилось ЖИТЬ в Сказке!»

Он жил в сказке, жил сказкой всю жизнь. Все люди приходили и уходили из его жизни как персонажи сказки его жизни. Он иногда удивлялся, а иногда принимал нового посетителя как старого знакомого, как будто ожидал его уже давно.

Я счастлива, что несколько лет «прожила» с ним рука об руку в его сказках, обучаясь сказочной жизни, впитывая каждое мгновение общения с ним, что это общение удивительным образом дало свои плоды в виде нашего сотрудничества. Спасибо Вам, Доктор Балу. Пусть Ваше путешествие в уже новом мире, новой сказке будет столь же увлекательным и наполненным добрыми и светлыми чувствами!

Фотографии были сделаны на мастер-классе А.В. Гнездилова и Е.С. Пичугиной «Процессуальная сказкотерапия в Замке Доктора Балу» (мастер-класс стал лауреатом Национального конкурса «Золотая Психея» по итогам 2018 года в номинации «Мастер-класс года для психологов»).

***

Мария Борисовна Братусь, детский психолог, арт-терапевт, магистр психологии, кандидат юридических наук:

Летом 2019 года, будучи студенткой первого курса, мне посчастливилось оказаться в доме Андрея Владимировича Гнездилова. В то время я уже в зрелом возрасте получала психологическое образование в РПУ имени Иоанна Богослова. У декана нашего факультета моего отца Б.С. Братуся были тесные связи с А.В. Гнездиловым, и я попала в квартиру Андрея Владимировича в составе группы психологов и была ему представлена.

О жизненном пути и заслугах А.В. Гнездилова написано многое, но остается некая неуловимая тайна вокруг его личности, которая обычно окружает мистиков. А то, что Андрей Владимирович был мистиком, сомнений у меня не вызывает. Его методы, его отношение к людям, его внутренняя позиция — все выдавало в нем человека с глубочайшим и неординарным духовным содержанием.

Космос, часть Абсолюта, вечный сказочный мир — вот лишь часть метафор, передающих ощущение, которое возникло у меня при встрече с ним.

Вспоминаются его слова про особую систему взаимоотношений человека как человека и человека как духа. Андрей Владимирович блестяще владел инструментами для переключения сознания из уровня обыденности в состояние контакта с бесконечным. Это позволяло человеку увидеть себя совсем в другом измерении, в другом масштабе. В масштабе Вечности.

Этому служили определенные ритуалы. Человек, войдя в его Замок (так он называл свою петербургскую квартиру), словно погружался в волшебный портал. Гостю предлагалось сперва выбрать себе куклу, их было огромное множество в прихожей. Дальше он сам определял наряд для своих гостей — для меня он выбрал костюм египетской царицы. Огромное впечатление производило средневековое зеркало, там отражался портрет женщины, олицетворяющей Смерть. В отражении она улыбалась, в то время как на самом портрете была печальна. Помню, как я поднималась по винтовой лестнице внутри квартиры на крышу и там звонила в колокола. Завершающим аккордом был взгляд на город сверху, где в кукольном масштабе передвигались люди и машины. Я чувствовала себя как будто в другом пространстве и времени, но в согласии со своей судьбою.

Я благодарна Андрею Владимировичу за этот целительный опыт самопознания души. Неизмеримой, непознанной, бесконечной. Без сомнения, Андрей Владимирович Гнездилов — выдающийся мудрец и мистик нашего времени, соприкоснуться с которым была большая удача. Очень хочется, чтобы его наследие было продолжено.

***

Валентина Алексеевна Чулкова, доуцент, кандидат психологических наук, доцент, старший научный сотрудник научного отдела инновационных методов терапевтической онкологии и реабилитации, доцент отдела учебно-методической работы ФГБУ «НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова» Минздрава России, доцент кафедры психологии кризисных и экстремальных ситуаций факультета психологии СПбГУ, доцент кафедры онкологии СЗГМУ им. И.И. Мечникова МЗ РФ, преподаватель образовательного отделения НМИЦ ПН им. В.М. Бехтерева, сооснователь и первый председатель Ассоциации онкопсихологов Северо-Западного региона России:

Я познакомилась с Андреем Владимировичем Гнездиловым в 1975 г. Тогда я училась на факультете психологии Ленинградского государственного университета и уже задумывалась о дальнейшей работе по специальности «медицинская психология». Так я оказалась в НИИ онкологии имени Н.Н. Петрова.

В 1974 г. в Институте в лаборатории по изучению эффективности лечения онкологических больных, которой руководил доктор медицинских наук, профессор Дмитрий Пантелеймонович Березкин, была организована научно-исследовательская группа по изучению психологических особенностей онкологических больных. Научно-исследовательские темы «Изучение личностных особенностей больных раком прямой кишки» и «Разработка психологических основ ранней клинической реабилитации больных раком желудочно-кишечного тракта» были утверждены Комитетом по науке и технике СССР. Выбор психологического исследования больных раком указанных локализаций не был случаен: среди них, особенно у больных раком прямой кишки, несмотря на витальную угрозу, наблюдались отказы от операций, вызванные ее калечащим характером, высокая тревога и депрессия, которые создавали суицидальный риск.

Ведущей группы являлась кандидат психологических наук Нелли Георгиевна Зырянова, а врачом-психоневрологом — Андрей Владимирович Гнездилов. В этой группе я и начала работать в мае 1975 г., спустя 4 месяца к нам присоединился медицинский психолог Николай Борисович Шиповников. Вскоре из-за болезни Н.Г. Зырянова была вынуждена прекратить работу. Таким образом мы втроем проработали вместе в течение 6 или 7 лет.

В результате проведенных исследований А.В. Гнездилов выявил психогенные реакции онкологических больных на разных этапах лечения в зависимости от их преморбидных особенностей и способы купирования этих реакций, что легло в основу его кандидатской диссертации «Психогенные реакции у онкологических больных».

Мы не только выполняли психологические исследования онкологических больных, но и проводили психологическое консультирование больных и их родственников. В нашей группе не было противоречий между врачом и психологами, наоборот, наши подходы к работе являлись взаимодополняющими. Но была тема, которая для нас, психологов, в то время, учитывая наш возраст и небольшой опыт работы, была трудной, это тема смерти и умирания. В те годы вообще разговоры о смерти были как бы под запретом: их избегали врачи, родственники и нередко сами пациенты, несмотря на то, что проблема конечности жизни их волновала. Андрей Владимирович был одним из немногих, кто мог обсуждать эти важные для больных вопросы. Нередко после окончания работы он ехал на консультации тяжелобольных и умирающих пациентов. В этой связи идея создания хосписа для больных фактически была логическим продолжением всей профессиональной деятельности Андрея Владимировича. От идей к ее воплощению — большой путь.

Известно, что создание хосписа поддержал мэр Санкт-Петербурга Анатолий Александрович Собчак, но представьте себе, сколько чиновников пришлось посетить Андрею Владимировичу, чтобы попасть на прием к мэру. У Андрея Владимировича был дар убеждать других людей, эмоционально воздействовать на них, привлекать на свою сторону. Конечно, время было такое, в конце концов хоспис бы появился, но усилия и убежденность Андрея Владимировича в необходимости создания хосписа сейчас ускорили его появление. Я была по приглашению Андрея Владимировича еще в старом здании хосписа, которое и выглядело, и было на самом деле довольно дряхлым, однако атмосфера хосписа, его дух создавали ощущение особого места, наполненного действительной заботой о больном человеке, причем не только о его измученном болезнью теле, но и о его страдающей душе. Огромную роль в создании этой атмосферы, духа хосписа, где бы он ни находился — и в старом здании, и сейчас в новом, играл Андрей Владимирович.

Если вернуться к нашей работе в Институте, то вспоминаются праздники и то, как они проходили у нас в лаборатории, особенно празднование 8 марта. Обычно Андрей Владимирович уединялся, все знали: он пишет стихи. Затем в процессе праздника он каждой женщине лаборатории, независимо от ее должности, зачитывал и вручал написанные им и посвященные именно ей свои стихи. Он очень хорошо чувствовал людей, и его стихи всегда носили индивидуальный характер. В канун Нового года он приезжал с поздравлениями на детское отделение, это были целые новогодние спектакли.

Большая часть жизни Андрея Владимировича была связана с игрой, вымыслом, театральностью, сказкой. Возможно, это являлось определенной психологической защитой от тяжелых мучительных страданий людей, с которыми ему приходилось постоянно встречаться.

Я не принадлежу к почитателям Андрея Владимировича, которые с придыханием говорят о нем, почти обожествляя, и отношусь весьма критически к некоторым методам его работы. Вместе с тем, нельзя не признать его огромную роль, его несомненные заслуги и достижения в создании и развитии хосписов в нашем городе и в стране.

Для меня Андрей Владимирович — необычный, разнообразный и талантливый человек. Светлая ему память.

***

Андрей Юрьевич Березанцев, доктор медицинских наук, профессор, врач-психиатр ГБУЗ Московской области «Центральная клиническая психиатрическая больница им. Ф.А. Усольцева»:

Я был знаком с Андреем Владимировичем в течение примерно сорока лет, с того времени, когда в начале 1980-х годов, будучи молодым специалистом, начинал свою профессиональную деятельность в психиатрической больнице №2 г. Ленинграда (ныне — психиатрическая больница святого Николая Чудотворца). Психиатрическое отделение, в котором я трудился сначала врачом-психиатром, а затем заведующим, имело статус клинического, то есть было базой кафедры психиатрии Ленинградского санитарно-гигиенического медицинского института (в настоящее время — Северо-Западный медицинский университет им. И.И. Мечникова). Заведовал кафедрой в то время профессор Федор Измайлович Случевский, а среди её сотрудников был Андрей Владимирович Гнездилов, у которого к тому времени за плечами уже был большой опыт практической и научной работы, в том числе десятилетний период психотерапевтической деятельности в Онкологическом институте имени Н.Н. Петрова, защищенная кандидатская диссертация, посвященная психогенным психическим расстройствам у онкологических больных. То есть вопросы психического здоровья, а если шире – психического бытия и жизни онкологических пациентов, это проблематика, которой А.В. Гнездилов занимался на протяжении всей своей профессиональной деятельности, что в дальнейшем получило свое продолжение в создании, при его активном участии в 1990 году первого в России хосписа — учреждения здравоохранения, предназначенного для оказания паллиативной помощи онкологическим больным в последней, терминальной стадии заболевания, предусматривающей все аспекты заботы о пациентах — медицинские, социальные, психологические и духовные. По сути, это событие ознаменовало новый этап в развитии паллиативной медицинской помощи в нашей стране и дало мощный толчок к обсуждению концепции качества жизни сначала в онкологии, а затем и других отраслях медицины.

Следует отметить, что психотерапевтические методы А.В. Гнездилова могут показаться несколько отвлеченными и «детско-игровыми», что невольно может проецироваться на личность самого терапевта. В то же время А.В. Гнездилов жил как бы в двух ипостасях: с одной стороны — в воображаемом мире, который служил одновременно и своеобразной защитой от жесткой реальности и профессионального выгорания, с другой — это никак не отражалось на его деловых качествах, которые ярко проявились в период организации первой в стране хосписной службы.

Далее Андрей Владимирович продолжил свою научную карьеру, защитив в 1996 году докторскую диссертацию в форме научного доклада на тему «Психологические аспекты онкологии в условиях хосписа», накопленный к тому времени уникальный клинический материал и многочисленные публикации позволили ему защитить свою исследовательскую работу в более «сложном» формате.

Психотерапевтический подход в практике и трудах А.В. Гнездилова носит гуманистический характер и находится на стыке психологии, философии, гуманитарных дисциплин. Видимо, поэтому личность и деятельность Андрея Владимировича получили наибольшую известность именно в среде психологов. Основным направлением в его психотерапии были различные методики арт-терапии – сказкотерапии, куклотерапии, имидж-терапии, музыкотерапии, что было тогда ново и необычно. Причем все эти методы уже активно применялись Андреем Владимировичем в период его работы в Онкологическом институте имени Н.Н. Петрова в 1970-е годы, а к середине 1980-х им уже был накоплен огромный авторский инструментарий.

В этом можно было убедиться в его знаменитой квартире-«замке» в мансарде старого петербургского дома, которая сама по себе представляла обширное арт-пространство, включавшее огромное количество произведений изобразительного и прикладного искусства, кукол, ретро-костюмов, пошитых в мастерских Мариинского театра, старинных вееров и многого другого. Необходимо отметить, что эти помещения являлись бывшей мастерской его мамы, которая была скульптором и часть изобразительной коллекции было творением её рук.

Но главным нематериальным наследием, оставшимся от Андрея Владимировича, стали его психотерапевтические сказки, большинство которых уже были написаны к середине 1980-х годов, поскольку автор данных заметок читал их тогда в машинописном варианте, а изданы они были гораздо позднее, спустя два с лишним десятилетия. Поэтому литературное творчество Андрея Владимировича длительное время, помимо пациентов, было известно лишь определенному кругу его друзей и знакомых. Сказки доброго доктора Балу (так прозвали его маленькие пациенты в онкологическом институте) очень красивы, можно сказать, изысканны, но, как правило, печальны, поскольку часто заканчиваются смертью героя.

В настоящее время медицина продвинулась далеко вперед в лечении онкологических заболеваний и данные пациенты из категории обреченных и умирающих постепенно перемещаются в разряд длительно болеющих. В то же время, автор данных заметок, также работавший как психиатр и психотерапевт с пациентами онкологического профиля, может со всей ответственностью заявить, что от воли к жизни, стремления к преодолению болезни, исход заболевания зависит отнюдь не меньше, чем от усилий онкологов. Поэтому творческое наследие Андрея Владимировича Гнездилова, методы его работы, направленные на изменение духовной перспективы и позитивную трансформацию сознания у «безнадежных» пациентов, никогда не утратят своей актуальности.

***

Лола Адриановна Кретова, кандидат психологических наук, экзистенциальный психотерапевт, исследователь, директор и преподаватель Института философии и психологии «Человек и мир», член правления Ассоциации психотерапии бытия:

Андрей Владимирович Гнездилов — необычный человек. Он позволил себе быть человеком и целителем иного — давнего — времени. Больным и умирающим он помогал нащупать, распознать свой путь, свой способ пройти жизненный поворот. Их родным и близким — давал понимание верного и потому утешающего способа причастности к происходящему. Людям, пребывающим в добром здравии, он возвратил восприятие загадочности жизни, ощущение связанности человека с чем-то большим, превосходящим его знание и понимание. Его опыт и размышления, книги и интервью помогают людям впустить в свою жизнь то, о чем современный человек тоскует, — смысл смерти, ее величие как предвестника света.

И, на мой взгляд, он очень многое дал психологии и психотерапии, обращая внимание не на техники и методики, не на «процессы», а на тайну, на особую и в то же время очень естественную связанность с природой. На добрую волю к грядущей смерти — утраченное за последний век спокойное, сосредоточенное к ней отношение. Можно сказать, что он поколебал крайнюю неуравновешенность современной науки, напоминая о том, что значимое осознание мира прежде всего связано с сакральным.

***

Ирина Александровна Шулимова, педагог-психолог ГБОУ СОШ №335 г. Пушкина, частнопрактикующий психолог, представитель Международной профессиональной ассоциации психологов в Северо-Западном округе РФ:

Андрей Владимирович Гнездилов — человек-«сказка», он воплощал в себе рассказы о самых сложных жизненных переживаниях с точки зрения возможности нашей психики менять её представление с помощью сказочных историй.

Вектор его размышлений мне близок потому, что я сама когда-то была волонтёром в онкологической детской больнице в Санкт Петербурге, мы ездили на арт-тренинг и учили детей рисовать... Помню, тогда на меня это произвело неизгладимое впечатление... Дети — они всегда дети. И с болезнью, и без... Для них мир — это сказка, и так хочется верить, что занятия психотерапией именно с точки зрения своего искусного подхода помогают ребятам пережить нелёгкие времена.

Андрей Владимирович говорил: «А вот идея, что человек должен стать лекарством для больного, — это, мне кажется, замечательная вещь. С одной стороны, очень тяжело быть всё время на острие иглы, а с другой стороны, это достойно того, чтобы заниматься этим. Можно дать человеку осознание того, что свет в конце тоннеля есть… Так почему он должен отсутствовать?» Как тонко и глубоко подмечено. Мы, психологи, — не таблетка для устранения болезни, а возможности, которые человек открывает, чтобы научиться решить свои когнитивные эмоциональные, волевые задачи психики и организма.

Я хочу выразить глубокую признательность таким людям, как Андрей Владимирович, пусть его цитаты, сказки, дела живут в сердцах людей ещё долгое время.

***

Анатолий Соколов, профессиональный экспедиционный фотограф, действительный член Русского географического общества, фотожурналист, путешественник:

Я очень хорошо помню нашу встречу с Андреем Владимировичем в его сказочной квартире-за́мке. Я пришел тогда в компании с одной дамой, которая нас и познакомила. С собой я тогда взял свой авторский календарь с фотографиями молний. Андрей Владимирович заинтересовался съёмкой, проявил ко мне живой интерес, пригласил в свой кабинет. Он рассказывал о мечах, о картинах на стенах. Ведь там у него всё символично, нет ни одной безделушки. Одна вещь символизирует Жизнь, другая — Смерть.

А потом он стал рассказывать о своих как бы снах-воспоминаниях. Я точно помню что-то связанное с колокольным звоном, поле́том вне физического тела. Общение было очень специфичным, я бы сказал, на грани явного и уже духовного мира, но мы были не одни, поэтому пришлось вернуться в зал. Было ясное осознание, какой глубины этот Человек. Потом были мои поездки по Северу, я продолжаю снимать стихии, особенно на гранях в грозу и в символичных местах вроде культовой горы Воттоваара в Карелии (фотографии можно посмотреть в альбомах у меня на сайте https://svetsokola.one/). Бережно храню воспоминания нашей встречи с Андреем Владимировичем.

1 марта 2025 г. состоится Международная конференция в честь 85-летия Андрея Владимировича Гнездилова и в память о его вкладе в развитие отечественной и мировой паллиативной медицины и психотерапии «Доктору Балу 85». Конференция пройдет в онлайн-формате.

Фото в начале статьи: Ассоциация хосписной помощи ВКонтакте