Психология воли и характера в контексте православной аскетики

Историко-психологические исследования менее всего соотносятся с представлением о чем-то окончательно завершенном. Это процесс, открытый для новых фактов и новой информации, и в их контексте, казалось бы, уже достигнутая в ходе исследования определенность вновь утрачивает жесткость своих контуров, и поставленная в конце исследования точка вновь превращается в вопросительный знак.

В ситуации отторжения от собственной духовной традиции, в которой долгое время пребывала российская психология, ученых в области любого из ее направлений, в том числе и историков психологии, обеспечивали редуцированной гуманитарной информацией, требуя соответствия их научных выводов физикалистскому смыслу ее содержания и предопределяя расстановку необходимых акцентов в их исследованиях. Но возвращение российского общества к своим православным корням и осознанию своих нравственных и культурных задач полностью изменило ситуацию в области историко-психологических исследований. Для историков психологии стал доступен мощный интеллектуально-нравственный ресурс святоотеческого наследия и русской религиозной философии, в смысловом ракурсе которого происходит порождение подлинного понимания природы явлений и событий истории отечественной психологии. Так несколько лет назад автор этой статьи провел по всем канонам науки исследование разработки проблемы воли в психолого-педагогическом наследии В.М. Экземплярского, ближайшего соратника Г.И. Челпанова (Серова, 2011). Исследование казалось законченным, но последующее изучение автором святоотеческих воззрений на человека и его внутренний мир и практического опыта православных аскетов привело к необходимости вновь вернуться к книге Экземплярского и на новом уровне понимания оценить ее смысл и значение в русле исследований конца 1920-х годов. Результаты, полученные на этом уровне научной рефлексии, и составляют содержание настоящей статьи.

В 1920-х годах совсем еще молодой русской психологической науке было директивно указано на необходимость поиска оснований своей методологии в положениях марксистской философии, и атеистически-материалистический первопринцип новой прогрессивной культуры, идея формирования «человека нового мира» посредством социальных факторов стали почвой для взращивания идей манипулятивного управления человеком, «овладения его психикой» и «искусственного конструирования у него оптимальных для решения новых политических задач свойств и качеств» (Олешкевич, 2002: 202).

Решением этих задач были призваны заниматься новые для структурного поля науки дисциплины — педология и психотехника. Для того чтобы отвечать запросу на искусственное управление человеческим поведением, психотехники выстраивали свою теорию по образцу естественных наук, т.е. отвлеченную от рассмотрения этических, ценностных и смысловых категорий (Носкова, 1997). Педологи, настроенные на массовое тиражирование «улучшенного издания человека» (Психологическая наука в России.., 1997: 59), доказывали ненужность изучения природных основ и индивидуальных различий психики и выступали за широкое применение в школе измерительных процедур (тестов). «Ученик — это реагирующий аппарат» (Выготский, 1926: 3) — вот самая важная истина, которую они стремились раскрыть перед учителем.

Именно в этот период (в 1929 году) выходит книга, автор которой утверждал, что перестроечные тенденции совершенно заслонили главное в работе школы — общение педагога с ребенком, причем с ребенком не абстрактным, а «определенного возраста, пола, задатков, интересов, способностей», реагирующего на впечатления окружающей среды «соответственно своей индивидуальности», который с возрастом начинает мучиться сознанием своих недостатков, стремлениями к личным достижениям и «влечениями своих молодых страстей». А потому основная задача психолога и педагога — помочь подрастающему человеку осознать свой душевный мир и научиться самому регулировать свое поведение, усвоив определенные способы управления «механизмом своих стремлений» (Экземплярский, 1929: 4).

Автором книги был Владимир Михайлович Экземплярский (1889–1957), называлась она «Воспитание воли» и имела актуальный для своего времени подзаголовок «Биологические основы психотехники характера».

Обсуждение проблемы воли на время описываемых событий не поощрялось, и в научно-теоретическом плане это было связано с тем, что воля традиционно рассматривалась в качестве духовной способности, неотчуждаемой от личного бытия человека. Все из известных в мировой философии и психологии создателей концепций воли (автогенетических или гетерогенных): Н. Ах, В. Вундт, У. Джемс, Дж. Дьюи, К. Левин, Й. Линдворский, Э. Мейман, А. Пфендер, Э. Эвелинг и др., — суть волевого действия находили во внутренних процессах сознания, хотя особенности этих процессов понимались ими по-разному.

Усилия советских ученых были вынужденно направлены на то, чтобы, показав вторичность субъективного фактора, найти для акта воли объективные обоснования, под которыми понимались социальные факторы. В.М. Экземплярский пошел по другому пути: он обратился «не к тому человеку, который неотличим в пролетарской массе, а к человеку волящему, способному на созидание собственного характера и образа жизни» (Куницкий, 2009:118), связав воедино нравственную и психологическую проблематику, и разработал вариант психолого-педагогической интерпретации явлений духовной природы.

Рассматривая особенности волевого поведения и выделяя сознательность и целенаправленность преодолевающих усилий, развивающихся во внутреннем плане личности, как ряд обязательных для него структурных моментов, Экземплярский констатировал низкую частотность актуализации подобного образца поведения в реальной жизни и подчеркнул его тождественность представлению о самосознающей зрелой личности. И вследствие этого вопрос о полезности манипулятивного вмешательства в процесс развития психических структур оказался вообще за рамками предлагаемого им психотехнического подхода. Конечно, здесь уместно суждение, что любым грамотным психологом, внимательно читавшим Канта, личность не могла пониматься как средство каких-либо целей. Но истоки позиции Экземплярского следует искать глубже — в том отношении к личности, которое было заложено в менталитете русского человека православием и которое, уже в научном контексте, было подвергнуто рефлексии славянофилами: «Существенного в мире есть только разумно-свободная личность. Она одна имеет самобытное значение. Все остальное имеет значение только относительное» (Киреевский, 2002: 281). Укорененностью в истинах православия объясняется внимание к внутреннему миру личности, которая составляет смысловое и практическое ядро психолого-педагогической концепции Экземплярского вопреки повсеместно насаждавшемуся в то время принципу коллективизма.

Но, указывая на подобную парадигмальную основу психологической концепции, выдвигаемой автором как научной, не впадаем ли мы в неразрешимое противоречие? Вариант ответа предоставил священник и ученый Д. Полкинхорн, написавший, что реальность многослойна: человеческую личность можно постигать и как набор атомов, и как открытую биохимическую систему, и как существо, чьи нужды заслуживают сострадания, и как брата, за которого умер Христос. При этом объективному исследователю надо иметь в виду, что все эти разнообразные уровни личности в целом находят свое пристанище в Боге-творце как всеобщей взаимосвязи сотворенного мира и отрицание любого из уровней приводит к умалению как постигаемой личности, так и личности познающего (Polkinghorne, 1986). Такое понимание имеет свои соответствия с представлением основателя отечественной научной психологии Г.И. Челпанова, которым психология понималась как наука о духе, центральная для комплекса других наук, использующая в психологическом анализе самую широкую базу междисциплинарных знаний (Челпанов, 1926).

Исходя из своего убеждения, что понятие «конструирование» по существу не применимо к личности, Экземплярский писал, что волю можно только воспитывать, подчинясь естественному закону ее деятельности. Но установить этот закон возможно, лишь определив и вычленив в потоке всеобщего развития первоначальную форму явления и далее проследив и проанализировав ее изменения в фило- и онтогенезе. Знание существа явления воли составляет ту единственно достоверную научно-психологическую основу, отталкиваясь от которой можно достигнуть понимания степени возможного влияния на его развитие со стороны человека, а также способов участия человека в этом процессе.

Таким образом, в исследовании Экземплярского психология воли составляет одно целое с педагогикой воли.

Продвигаясь в познании явления как такового, Экземплярский прибегает к сравнительно-генетическому методу как наиболее эффективному в плане научного изучения естественного развития воли, поскольку полученная с его помощью информация представляет собой совокупность объективных фактов. Но, отыскивая в эволюционном развитии свободный от влияния культурологического фактора источник возникновения волевого поведения, ученый устанавливает уникальность и событийную однократность его самой первой формы, которая выражается духовно-психологической цельностью — стремление рецепирующее и чувствующее.

Подвергнув тщательному анализу положения теорий Т. Рибо, И.Ф. Гербарта, В.М. Бехтерева, И.П. Павлова, В.А. Вагнера, В.М. Боровского, автор выявляет недостаточность предлагаемых ими исходных понятий для анализа сложных аспектов поведения человека. И в качестве первоэлемента своей концепции Экземплярский применяет понятие инстинкта. Но данное утверждение ученого основывалось на исторически первоначальном смысле понятия инстинкта, поэтому оперировал он качественно иным, ставшим уже непривычным для психологии знанием неделимой духовной первоосновы психического.

В мировой науке предшественником и единомышленником Экземплярского в этом вопросе был неутомимый борец с бихевиоризмом английский психолог Вильям Мак-Дугалл (1871–1938). Ученый противостоял тенденции сводить инстинкт к рефлексу, реакции или нервному импульсу; считал его духовно-душевным актом, не поддающимся описанию в механических терминах и включающим в свою структуру сознание существования предмета, эмоциональное отношение к нему, влечение или уклонение от предмета (Мак-Дугалл, 1916). С позиций методологии, инстинкт, по Мак-Дугаллу, — это и гносеологический принцип, и универсальное психологическое понятие, и духовно-психологический первоэлемент. Его существенные свойства — активность (источник активности Я человека) и целостность (единство когнитивных, эмоциональных и деятельных тенденций).

Следуя в ракурсе такого понимания, Экземплярский пришел к определению инстинкта как первичного момента воли: именно воля выступает активным агентом психической жизни; воля проявляет себя как целостный по существу своей природы акт, в процессуальности которого можно дифференцировать рецептивную, воспринимающую и деятельную сторону.

Но не только Мак-Дугаллу Экземплярский был обязан своим открытием инстинкта. Воспитанный (как и все ученики Челпанова) по культурному образцу, сложившемуся в России XIX века, Экземплярский владел пятью иностранными языками; сферой его личного интереса были древние языки. Потому ученый обладал достаточным уровнем компетентности для того, чтобы в исследовании, отделяя «зерна от плевел» в толще многовековых напластований значений некого термина, добираться до его первоначального смысла. А в древнегреческом «инстинкт» обозначал активную силу, которая постоянно подталкивала своего носителя, влекла его к жизни, однако не само живое существо было причиной этой силы, а некое разумное верховное. Римляне для выражения понимания инстинкта использовали форму страдательного причастия — все живое было причастно разумной верховной силе. Со временем с позиций, ограниченных описанием безличной системы мировых отношений, механицисты, рационалисты, этологи, психоаналитики принципиально исказили метафизический и теологический смысл инстинкта. Современная психология, утеряв существо понимания, утеряла для себя и само явление.

Историко-психологическим исследованием инстинкта занимался еще один ученик Челпанова — В.П. Зубов, на данные которого мы опирались в вышеприведенном обсуждении (Зубов, 2004). Экземплярский выступил продолжателем челпановской традиции понимания психических явлений. Г.И. Челпанов, размышлявший над этой проблемой, в своих лекциях доказывал студентам, что, вопреки установившейся в психологии традиции, «влечение» нельзя понимать как «слепое» — оно именно «зрячее», поскольку обладает способностью различения и чувствования даже на самых первых ступенях своего действия: «всегда в живом организме есть рецепирующая, воспринимающая и активная, действующая часть»; внутренняя жизнь на всех уровнях представляет собой единый процесс. Так, и на самых высших ступенях ее развития логические процессы и представления идеалов связаны с эмоциями (Челпанов, 1900: 168, 176). И для учителя, и для его учеников эмпирическое рассмотрение душевных явлений было неотделимо от логики понимания их духовной природы.

Введение в поле современного психологического знания метафизико-теологического понимания инстинкта, которое намечалось в челпановской школе, можно назвать прорывным в общеметодологическом плане. Если бы работа была доведена до конца, то, как полагал знаменитый систематик Альфред Уоллес, «все понятия современных философов об опыте были бы перевернуты» (Зубов, 2004: 377).

В целом невозможно не отметить соответствие теории Экземплярского святоотеческой традиции понимания единства внутренней жизни человека и построенному в русле этого понимания учению о цельном духе, волящем разуме и разумеющей воле ранних славянофилов.

Как явление чистого духа, воля приобретает индивидуальный внутренний код, который ученый и предлагал расшифровать. Проблема индивидуальных различий волевой жизни рассматривалась Экземплярским в сравнительном анализе с учетом данных В. Вундта, Э. Кречмера, О. Кюльпе, А.Ф. Лазурского, Н. Лосского, Э. Шпрангера и др. На уровне психологической феноменологии она существует только в индивидуализированной форме, или в форме характера, поскольку характер, по определению Экземплярского, — это воля, направленная в сторону какой-либо жизненной цели. Единонаправленность психической сферы, генерализованная представлением цели, и есть психологическое содержание идеальной формы характера. Именно этот идеальный объект всегда выступает обобщенной целью воспитания.

Но, подчеркивал Экземплярский, задача формирования определенного направления воли не означает уничтожение внутреннего своеобразия черт генерализованного психического единства, т.е. уничтожения разнообразных форм поведения у разных людей. В качестве наличной реальности человек обладает более или менее мирным сосуществованием разнонаправленных стремлений различной степени эмоциональной окрашенности, интенсивности своего выражения и различной степени нравственной ценности своего содержания. Правильнее не ломать сложный рисунок внутренних тенденций, но научить человека определять ведущую линию в этом многообразии устремлений, следуя которой он сам сумеет выработать свой индивидуальный характер. Здесь Экземплярский следует контексту рассуждений святых отцов о разноречивости внутренних стремлений падшей души и о дисгармонии внутренней сферы современного человека православного философа И.В. Киреевского (Киреевский, 2002).

В качестве воспитательной модели у Экземплярского выступает система специально организованных впечатлений и представлений как регуляторов поведения, культивирующих проявления одних и приводящих к угасанию других стремлений.

Действие модели двухвекторно — положительный и отрицательный векторы развиваются во времени одномоментно.

Положительный вектор работы направлен на решение таких задач, как:

1. актуализация стремлений, вызов инициативы к проявлению определенных стремлений (разброс по возрастам — от элементарной активности до самостоятельной инициативы);
2. стабилизация и формирование привычки полезных действий (охватывает все возраста);
3. выработка основных жизненных идеалов, усвоение их в качестве ведущего критерия оценки, а также формирование способности к их устойчивой реализации.

Решение последней (третьей) задачи связано с перераспределением ролей в диалоге «ребенок — взрослый»: процесс воспитания, в котором инициирующая роль принадлежала другому (взрослому), переходит в процесс самовоспитания. И это связано со свойством идеалов, поскольку активация их побудительно-интегрирующей функции возможна, по утверждению Экземплярского, только как результат работы по самовоспитанию, работы во внутреннем плане личности. «Зародыши» этой работы формируются еще в детстве, но в целом работа по самовоспитанию составляет задачу всей жизни человека.

Отрицательный вектор работы направлен на:

1. угнетение и искоренение неценных стремлений,
2. предотвращение закрепления их действия в форме привычки,
3. предотвращение их перерастания в страсть.

Характерной чертой страстных стремлений является их максимальная степень взаимосвязанности с эмоциями и, отсюда, тотальность воздействия на все существо человека и очень легкая перверсия в основное жизненное стремление. Совладание с их негативным воздействием, по мысли Экземплярского, происходит как процесс замены содержания и переориентировки направления исходного отрицательного стремления. При этом запреты, являясь стимуляторами эмоций, в данном случае выступают факторами не только стабилизации, но и нарастания негативных влияний.

Экземплярский подчеркивал, что на каждом возрастном этапе происходит решение всего комплекса вышеозначенных задач, но каждая из них корректируется в соответствии с возрастными возможностями. Так создается психолого-педагогическая почва для выработки совершенной формы характера как общей задачи: упражняются формальные качества воли — возбудимость (реакций), инициатива (в деятельности), сила и устойчивость (действий); накапливается материал, определяющий содержание стремлений (реализуемый в зрелом возрасте).

Для построения общих психолого-педагогических принципов и задач воспитания воли Экземплярский использовал идеи и результаты наблюдений А. Бэна, У. Джемса, В. Штерна, П.П. Блонского. Последний пропагандировал биогенез как основной закон развития, за что был порицаем коллегами, но Экземплярский находил у него «ряд существенных биологически обоснованных педагогических указаний» (Экземплярский, 1929: 128). Предложенная самим Экземплярским психологическая интерпретация данных (биогенетической) возрастной классификации Блонского в ракурсе (метафизических и психологических) теоретических положений Мак-Дугалла для характеристики волевой стороны жизни человека от рождения до семнадцати лет в контексте современной психологии может быть отнесена к интеракционизму. Но следование требованию взаимоучета биологических и психологических факторов имеет основание в принадлежащем святоотеческой традиции понимании человека как психосоматической целостности, как единства души и тела: «душа не является целым человеком, и тело тоже не составляет человека» (Иерофей (Влахос): 33-34).

Безусловным для ученого является принцип индивидуализации волевого воспитания: ставить задачу выработки одного определенного образца характера противоестественно. Можно говорить только о неком желательном наборе качеств, например: человек твердо идет по намеченному пути, проявляет настойчивость в достижении цели, определенность оценок, готовность к постоянному волевому усилию. Но спектр своеобразных сочетаний и степеней акцентировки этих качеств в реальной жизни бесконечно широк, потому, считал Экземплярский, создание исчерпывающей научной классификации характеров вообще невозможно.

Но если постановка единообразной задачи в отношении формирования содержания характера абсурдна, то постановка задачи трансформации отклонений в развитии воли, или преодоление «болезней» воли, необходима и практически разрешима. В целях преодоления деструктивных проявлений волевой жизни Экземплярский разработал и рассмотрел: 1) методы работы, 2) психологические условия их эффективного применения, 3) «психолого-педагогическую рецептуру», или приемы воспитания и самовоспитания характера.

В качестве основных психологических условий были определены: а) «внимание к себе в смысле изучения своей психофизической организации с целью ее усовершенствования, которое одинаково может быть полезно» при различных формах болезней воли (Экземплярский, 1929: 170); б) самоотчет о состоянии индивидуальной волевой сферы, в) ясность и отчетливость образа необходимых действий.

Обратим внимание на то, что самопознание не выдвигается Экземплярским в качестве самоцели, требование осуществления деятельности самопознания подчиняется цели совершенствования своих внутренних состояний. То же требование находим и у святых отцов, которые предостерегали от увлечения процессом всматривания внутрь себя, приписывания самоценности процессу самонаблюдения.

Основой «волевой тренировки», как уже упоминалось, выступал метод замены одного стремления другим. Заменить, вывести из поля интереса, сделать образ неактивным для своего восприятия — это значит избежать фиксации на нежелательном объекте. И, выдвигая цель освободиться от негативного стремления, внимание нужно сосредотачивать «не на борьбе с ним», а переключить его на другую положительную цель. Однако новая цель должна обладать таким же уровнем эмоциональной привлекательности для человека, как и старая (негативная). А для этого человек должен учиться распознавать и целенаправленно актуализировать свой психологический потенциал, уметь осуществлять сознательный выбор в пользу другого врожденного сильного стремления, пусть на данный момент еще не обладающего развитой формой своего проявления.

Достигнуть этого очень трудно, но положение никогда не остается безнадежным, потому что в силу психологических закономерностей не только моторная (реактивная) сторона инстинкта, но и его рецептивная (воспринимающая) сторона подлежит произвольной регуляции. И человек всегда может изменить среду — сознательно изолировать себя от людей и других внешних факторов, которые задают импульс к возникновению негативных стремлений.

Существует также и более рискованный в отношении рецидивов психологический метод, использующий свойства нежелательного объекта. Страсть — этот нежелательный объект — пока не приобрела степень клинической патологии, подпитывается сменой впечатлений: напр., к игре стимулирует чередование выигрыш / проигрыш, к перееданию — разнообразие лакомств и т.д. Можно дать частичное удовлетворение нежелательному стремлению, очень упрощенное и поверхностное — без «погружения», — тем самым сознательно вызывая чувство неудовольствия, которое обязательно будет с ним ассоциироваться по закону незавершенного гештальта. Однако при применении метода купирования процесса, или «отрицательной тренировке», нужно отдавать себе отчет, что временные уступки приводят к снижению уровня сопротивляемости, понижая порог восприятия.

Экземплярский предупреждал, что каждодневная «волевая тренировка» сопряжена с очень большими усилиями со стороны человека, однако он будет вознагражден, потому что избегание фиксации, переключение внимания, устранение из провоцирующей ситуации является наиболее эффективной и безопасной стратегией (ср.: преп. Иосиф Оптинский: «Наложенное правило всегда трудно, а делание со смирением еще труднее. Что трудом добывается, то и бывает полезно» (Духовный маяк, 2009: 138)).

Психолого-педагогическая рецептура, или система приемов, разработанная Экземплярским, упорядочивая усилия человека и снимая множественность психологических деталей, рассеивающих его внимание, способствовала приведению сферы психического в состояние «самособранности»: «волевой акт является ответом всей твоей личности как целого на впечатления окружающей среды» [Экземплярский, 1929:174], — писал Экземплярский (ср.: собирание разрозненных сил души в одну неделимую цельность, по Киреевскому (Киреевский, 2002).

Рассмотренный выше материал имеет смысловые пересечения со святоотеческим представлением, изложенным в творениях преподобных Аввы Дорофея, Ефрема Сирина, Иоанна Дамаскина, Иоанна Лествичника, Нила Сорского, святителя Феофана Затворника: о роли привычки в укоренении добродетелей и страстей; о понимании страсти как душевного порока, который в силу длительной упражняемости приобрел форму душевного навыка (теперь душа произвольно к нему сама стремится); о зависимости содержания занятий, направленных на самосовершенствование, «от телесного возраста» и особенностей восприятия подвизающегося; о постоянной и всегда одновременно совершаемой работе по разрушению страстей и насаждению добродетелей — поскольку пороки побеждаются противоположными добродетелями; о переведении, превращении дурных стремлений на добрые как единственно доступном обыкновенному человеку методе совершенствования; о бесконечности пути добродетели, в силу невозможности окончательного преуспеяния в делах любви; о возможности в определенных случаях отложить одно добро ради другого и разрушении одной заповеди ради исполнения другой; о способе сочетания вынужденного послабления страсти с преднамеренным утомлением себя в исполнении другой деятельности; об оставлении мест, предрасполагающих к дурным проявлениям; о необходимости не только бороться со страстями, но и в определенных случаях отступать от борьбы; о постоянном исследовании себя в отношении страстей и добродетелей, подчиненном цели правильного определения способов дальнейшего совершенствования, но при обязательном пресечении настроя на «тонкоразборчивость» своих душевных состояний; о постоянных и упорных усилиях человека по преодолению негативных навыков; о вреде печали и уныния на этом пути; о роли тех навыков, которые приобретаются в молодости; о пользе примера выдающегося подвижника и вреде желания прямого уподобления им; о борьбе с «парением» мыслей, духовном средоточии; описание Экземплярским негативной интенсивно выраженной формы аффективного состояния, парализующего волю и приобретающего характер основного жизненного стремления, совпадает со святоотеческим описанием состояния «пленения», когда душа насильно увлекается в самый предмет страсти, или состояния слияния сердца в одну жизнь с пленившим предметом; страсть всегда связывалась святыми подвижниками с «болезнью» воли.

Само обращение Экземплярского к проблеме воли человека до конца может быть понято только в контексте святоотеческих источников его подхода. За волей остается последнее и главное слово, от которого зависит и само существование страсти, и нравственная ответственность за нее, ведь именно в том, что одобрило произволение нашей воли, мы будем держать ответ перед лицом Божественной правды.

Почему в условиях идеологического оболванивания и перекраивания сознания человека Экземплярский считает возможным делать акцент на самопознании и самовоспитании? Потому что человек, как учили, например, святые Макарий Великий или Иоанн Кассиан, и после грехопадения не утрачивает способности к различению добра и зла, т.е. остается нравственным существом. В условиях, когда в жизнь человека вносятся чуждые его Богосозданной природе начала, и «в душе его открываются иные родники, в которых течет другая жизнь, и течет по другому руслу, человек способен собственным трудом воссоздать естественное русло своей внутренней жизни, разбирая камни страстной нечистоты, которыми сам завалил для себя вход в Царствие Небесное» (Николай (Могилевский), преп., 2006: 8).

Но как реально все это можно соотнести с повседневной работой психолога в эпоху воинствующего атеизма? Святые отцы говорили о достижении «чистоты сердца» и отсечении собственной воли, имея в виду монаха-отшельника. Экземплярский говорил о выработке твердого характера и укреплении воли, так как имел в виду человека, живущего в социуме. Экземплярский выдвигал цели нравственные, акцентируя их и личностную, и социальную значимость. Ими он предлагал руководствоваться молодому человеку, до определенной степени способствуя снятию проблемы эгоистической направленности процесса его совершенствования (совр.: самоактуализации). Таким образом, формируя свой индивидуальный характер, человек обеспечивал и свою социализацию, но при этом не становился существом, растворенным в социуме, поскольку, укрепляя характер, он укреплял и свою автономность от тоталитарного воздействия социума. Как говорил преподобный Нектарий Оптинский, «человек не должен делаться рабом своих обстоятельств, не должен приносить свое внутреннее в жертву внешнему» (Духовный маяк, 2009: 291). Разум-чувства-воля, не плененные, не поглощенные социальными идеями и потребностями, сохраняли степень творческой свободы для познания всех сторон бытия и не утрачивали возможности постигнуть его истинные законы и саму Истину. Воспитывая стремление молодого человека к укреплению воли и характера, формируя и поддерживая усилия его внутренней работы, Экземплярский развивал в нем устойчивую решимость осудить свои пороки и устремиться к добру — то, что святые отцы называли «добрым рачением», за которое человек может сподобиться содействию Божией Благодати. И все же, своим трудом педагог способен только помочь встать ученику на определенную дорогу, а дальше — выбор за волей человека. «Душа человеческая есть свободная сила. Смотри, какова твоя сила, ибо она может сделаться или доброю, или злою силою, смотря по тому, какое ты сам дашь ей направление, — говорил святой праведный Иоанн Кронштадтский (Иоанн Кронштадтский, преп., 2008: 187). Таким образом, В.М. Экземплярский, выдерживая и не переступая в практической работе уровень психолого-педагогической компетенции, следовал духу святоотеческого завета: пусть новоначальный еще и не вкушает от всех добродетелей, но уже отвращается от зла.

Заключение

В работе Экземплярского на языке современной науки была осуществлена попытка психологической и педагогической интерпретации явлений духовной природы (воли и характера). Методология строилась ученым на основании принципа интеграции научного и вненаучного знания, и потому большой массив современных научно-психологических данных обретал свое окончательное концептуальное и смысловое оформление во внутреннем плане на базе положений святоотеческого учения о человеке и результатов практического опыта борьбы со страстями православных подвижников. Православный подход выступал для ученого имплицитным основанием, определяющим направленность психологического анализа и вектор применения его выводов для решения педагогических вопросов.

Фактически перед нами научное психолого-педагогическое знание, понятое в духовно-нравственном ключе восточнохристианского учения о человеке. Экземплярский показал роль самостоятельных личных усилий в становлении характера как нравственного лица волящего человека. В век увлечения психологическими технологиями он исходил из понимания их вторичности по отношению к самобытности личного бытия и с этих позиций предлагал систему психологических приемов саморегуляции проявлений волевой сферы.

Книга Экземплярского позволяет увидеть новые аспекты в драматической истории советской науки первой половины XX века и говорить о существовании челпановского направления в области прикладной психологии со своим пониманием ее целей, задач и методов.

Литература

1. Выготский Л.С. 1926. Педагогическая психология. М.: Работник просвещения. 121 с.
2. Зубов В.П. 2004. Инстинкт. В кн.: Избранные труды по истории философии и эстетики (1917-1930). М.: Индрик. C. 364-385.
3. Иерофей (Влахос), митр. 2010. Жизнь после смерти. М.: Даръ. 320 с.
4. Киреевский И.В. 2002. Разум на пути к Истине. Философские статьи, публицистика, письма. Дневник. Сост. и вступ. статья Н. Лазаревой. М.: Правило веры. 662 с.
5. Куницкий Д.В. 2009. Воля как действующая сила в православном понимании духовности и практики. В кн.: Альманах Научного архива Психологического института. Науч. ред. и сост. Е.П. Гусева, О.Е. Серова. М.: Социальные науки. Вып. 3: 118-124.
6. Мак-Дугалл У. 1916. Основные проблемы социальной психологии. Под ред. Н.Д. Виноградова. М.: Космос. 282 с Николай (Могилевский), митр. 2006.
7. Тайна души человеческой. СПб.: Библиополис. 224 с.
8. Носкова О.Г. 1997. История психологии труда в России (1917-1957). Учебное пособие. Под ред. проф. Е.А. Климова. М.: Изд-во МГУ, 1997. 334 с.
9. Олешкевич В.И. 2002. История психотехники. М.: Academia. 304 с.
10. Психологическая наука в России XX столетия: проблемы теории и истории. 1997. Под ред. А.В. Брушлинского. М.: Издательство «Институт психологии РАН». 576 с.
11. Иоанн Кронштадтский, преп. 2008. О борьбе человека со страстями. М.: Изд-во «Отчий дом». 207 с.
12. Серова О.Е. 2011. Проблема воли в психолого-педагогическом наследии В.М. Экземплярского. Вопросы психологии. 3: 145-154.
13. Хомяков А.С. 1900. Полн. собр. соч.: в 8 т. Т.1. М.: Университетская тип. 408 с.
14. Челпанов Г.И. 1926. Очерки психологии. М., Л.: Московское акционерное общество. 256 с.
15. Челпанов Г.И. 1900. Психология. Основной курс, читанный в Московском университете в 1908-1909 гг. Под ред. Г.О. Гордона и Н.А. Рыбникова. М.: типо-лит. Е.Е. Любимова. 280 с.
16. Экземплярский В.М. 1929. Воспитание воли (Биологические основы психотехники характера). М.: Русский книжник. 175 с.
17. Polkinghorne J. 1986. One Word: The Interaction of Law and Theology. Princeton: Princeton University Press. Pp.114.

Источник: Серова О.Е. Психология воли и характера в контексте православной аскетики // Гуманитарное пространство. 2023. Том 12. №3. С. 385–402. DOI: 10.24412/2226-0773-2023-12-3-385-402